Араб откровенно загляделся на ее зеленые глаза, засмеялся и тоненькой ручкой, и вправду похожей на жучиную лапку, указал на кожаную куртку.
— Он прав, — с неудовольствием сказал Старыгин, — вряд ли вы в таком наряде сойдете за правоверную арабскую женщину. Еще больше будете бросаться в глаза.
Маша схватила футболку с традиционным изображением задумчивого верблюда и переоделась тут же возле лотков. В общей сутолоке никто этого не заметил, кроме араба, тот же пришел в такой восторг, что едва не повалился на спину, дергая ручками, отчего стал еще больше похож на жука.
— Выпейте воды, — холодно посоветовала Маша Старыгину, — что-то вы побледнели.
И пошла вперед ко входу в музей.
"Что я делаю тут, в этой жаркой и чужой стране, без денег, без документов и без дальнейших перспектив? — уныло думал Старыгин, едва поспевая за Машей.
Они очень удачно смешались с большой группой немецких туристов. Почти все мужчины были в таких же «арафатках», что и Старыгин. Немцы шумели, громко переговаривались и долго искали отстающих, Маша взяла Старыгина за руку, чтобы не потеряться в толпе. Они двигались не спеша в общем потоке.
Поток туристов просочился через ворота, в которых усатый военный, очень похожий на знаменитого певца Фредди Меркьюри, проверил каждого входящего металлоискателем.
Спутники преодолели широкий музейный двор, украшенный древними обелисками, и, пройдя между еще двумя стражами — статуями, символизирующими Север и Юг древнего Египта, — вошли под своды музея.
— И где нам искать этого Шейха Эль Балада?
Спросить ведь нельзя…
— Этот музей конечно большой, около ста залов. Но мимо не пройдем, не волнуйтесь, статуя Шейха — одна из достопримечательностей музея.
У Маши вскоре зарябило в глазах от ярких саркофагов. Немецкие туристы целеустремленно свернули в сторону золотого саркофага Тутанхамона, Старыгин же потянул Машу дальше. Они проходили мимо бесчисленных статуй — больших и маленьких, одиночных и парных, из черного гранита и из раскрашенного известняка. Древние краски превосходно сохранились, каменные люди сидели и стояли в самых свободных позах, среди них были принцы и простые писцы, семейные группы и одиночки. Видимо, древние египтяне заказывали себе статуи, как наш современник семейную фотографию на память.
— Кажется, пришли, — тихонько сказал Старыгин и кивком указал вперед.
Деревянный человек куда-то шел, держа в руке жезл. Ваятель запечатлел великого жреца в тот момент, когда он остановился на мгновенье, как бы раздумывая, куда направить свои шаги. Жрец строго смотрел перед собой удивительно живыми глазами.
— Глаза из кварца, — шепнул Старыгин, — а веки из меди, оттого получается такой эффект.
Служитель, немолодой араб, весь в белом, встал и куда-то вышел. Маша напряглась.
— Мы здесь слишком заметны, — прошептала она, потянув Старыгина за собой, — Вот отсюда можно наблюдать за шейхом…
Они укрылись за огромной прозрачной витриной, в которой были выставлены сокровища одного из бесчисленных правителей древнего Египта. Кольца и золотые браслеты с изображениями жуков-скарабеев и диких зверей, алебастровые сосуды невиданной красоты, драгоценное оружие, золотые змеи с глазами из драгоценных камней, массивный золотой трон с искусно изображенной на его спинке сценой из жизни фараона…
Маша разглядывала все эти сокровища, краем глаза следя за входом в зал и за статуей Шейх Эль Балада.
Время уже перевалило за половину третьего.
В зал ввалилась шумная толпа туристов все те же немцы, громко выяснявшие, куда подевался герр Шульц. Экскурсовод, безуспешно пытаясь перекричать их, принялся рассказывать о похоронных обрядах древних египтян.
И тут Маша заметила, как от группы туристов отделилась стройная женщина в длинном платье из светлого льна.
Если бы не светлые волосы, она была бы очень похожа на ту брюнетку, которой накануне в кафе передали дневник профессора Магницкого.
Парик, сообразила Маша.
Она легонько толкнула Старыгина:
— Это наш объект!
— Вижу, — вполголоса отозвался реставратор.
— А вы уже научились выражаться, как героиня шпионского боевика!
— Не отвлекайтесь… А что это она делает?
Женщина в светлом парике подошла к урне, стоявшей в углу зала, огляделась по сторонам и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, бросила в урну пластиковый пакет.
Через секунду ее уже не было в зале.
Маша, мгновенно забыв о хороших манерах и правилах конспирации, выскочила из-за витрины и устремилась к урне. По дороге она едва не сбила с ног экскурсовода, который громким, хорошо поставленным голосом вещал:
— Эта статуя устанавливалась на носу погребальной ладьи фараона, чтобы освещать ему путь в подземное царство мертвых…
Маша подлетела к урне и выхватила из нее пакет под изумленным взглядом экскурсовода.
Это был обыкновенный пакет из итальянского супермаркета. Разглядывать его содержимое было некогда, и Маша устремилась в соседний зал, по углам которого возвышались статуи из черного полированного гранита.
Только спрятавшись в нише за одной из этих статуй, Маша заглянула в пакет. Там, как она и надеялась, находилась потрепанная тетрадь — дневник ее деда профессора Магницкого.
Маша спрятала ценную находку обратно в пакет и выглянула из своего убежища. Из соседнего зала к ней быстрой походкой приближался Дмитрий Алексеевич.
* * *
Старыгин спустился по ступенькам и открыл дверь кофейни. Маша опасливо последовала за ним.
Внутри было полутемно, накурено и шумно. В воздухе стоял густой запах табака, крепкого кофе, пряностей и еще чего-то сладковатого, смутно знакомого. Из динамиков, закрепленных над стойкой бара, сладкий голос восточного певца тянул бесконечную надрывную мелодию, в которой то и дело звучало все то же неизбежное слово «хабиби». За стойкой полусонный толстый араб терпеливо выслушивал исповедь подвыпившего завсегдатая. Судя по виду этого последнего, он не слишком строго соблюдал заповедь пророка, запретившего своим последователям употреблять спиртное. В дальнем углу маленький смуглый старичок с огромными усами курил кальян, мечтательно полузакрыв глаза, за соседним столиком трое мужчин в белых рубашках с закатанными рукавами играли в кости.
При виде новых посетителей бармен оживился, призывно замахал руками:
— Заходите, заходите, господа! У нас самый лучший кофе в Каире, самая вкусная пахлава!
Старыгин солидно кивнул и устроился за угловым столиком. Маша села напротив него, неуверенно оглядываясь по сторонам. Она была здесь единственной женщиной.
— Дмитрий, — проговорила она вполголоса, — мне кажется, что в Египте живут одни мужчины, если не принимать во внимание места скопления туристов. Мы не видели ни одной египтянки ни в магазинах, ни в кофейнях…
— Традиция! — Старыгин пожал плечами. Арабские женщины не работают и вообще почти не выходят на улицу, они сидят дома и занимаются хозяйством и воспитанием детей.
Работать считается неприличным для местной женщины, независимо от обеспеченности.
Мужчины выполняют здесь даже ту работу, которая традиционно считается женской.
Они работают официантами в кафе и даже «горничными» в отелях…
Этот экскурс в область местных нравов был прерван появлением хозяина, который принес на подносе две чашечки кофе, по размеру больше похожие на наперстки, и два высоких стакана холодной воды. Маша пригубила кофе.
Он оказался удивительно вкусным, чересчур, на ее взгляд, сладким и таким крепким, что потолок кофейни поплыл по кругу, как площадка карусели.
— Запивайте! — посоветовал ей Старыгин. К настоящему, хорошо заваренному кофе потому и подают воду, что без воды этот напиток слишком ударяет в голову!
Маша торопливо запила кофе ледяной водой и тут же почувствовала необыкновенный прилив бодрости. Старыгин тоже оживился и разложил на покрытом инкрустацией столике дневник профессора Магницкого и свои записки с расшифровкой клинописных значков.
Он отпил еще глоток кофе и начал расшифровывать дневник, произнося вслух каждое прочитанное слово.
"Как красива Испанская лестница весной!
Чудесные азалии стекают с ее ступеней, наполняя воздух божественным ароматом…"
— Никогда не думал, что мой дедушка был поэтом! — хмыкнула Маша. — Неужели все эти предосторожности с шифром были предназначены только для того, чтобы скрыть от посторонних глаз его сентиментальные римские воспоминания?
— Постойте, это только начало… — пробормотал Старыгин, выписывая перевод на отдельный листок, и продолжил:
«Странная встреча на улице Четырех Фонтанов. Этот господин С, скорее всего сумасшедший. Интересно, откуда он знает о моем происхождении?»
— Это уже немного интереснее… — Маша придвинулась к Дмитрию Алексеевичу и заглянула в дневник. Однако без помощи Старыгина клинописные значки молчали.
«Однако то, что он говорил о Древней Матери, не лишено смысла. Мадонна Леонардо и фреска в катакомбе.., сюжет и сходная композиция.., тут несомненно есть связь, особенно если принять во внимание то, что я видел в Гизе».
— Еще одно упоминание Гизы! — проговорила Маша. — Продолжайте, прошу вас!
— Дальше — какая-то странная запись, кажется, это стихи:
«Три величайших тебя охраняют, Стрелы разящие жарко роняют, Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть».
— Абсолютная бессмыслица! Не понимаю, что дедушка хотел этим сказать!
— Здесь пропуск, — продолжил Старыгин. — Он снова возвращается к записям через несколько дней:
«Господин С, излишне настойчив. Я немного подыграл ему, чтобы выяснить, как много он знает. Однако то, что мне удалось узнать…»
— Снова пропуск… — Старыгин потер глаза. — Дальше значки становятся неровными, словно тот, кто их писал, был сильно взволнован.
«Это невероятно! То, что такое возможно в наши дни.., мне кажется, что я перенесся в Средние века! Эти дикие ритуалы.., кажется, я сунул руку в осиное гнездо.., самое ужасное, все, что говорит С., не лишено смысла. И моя кровь.., кто бы мог подумать!»
— Кровь? — удивленно переспросила Маша. Он говорит о своем аристократическом происхождении?
— Надо думать, — кивнул Старыгин. — А вот дальше:
"Кровь, образ и ключ. Так вот почему я их так заинтересовал! Кровь, кровь! Сколько можно страдать из-за нее! Кто бы мог знать! Счастье еще, что они не знают того, что я видел в Гизе. Страшно подумать, что могло бы.., однако именно там — спасение… "
— Кровь, образ и ключ! — воскликнула Маша. То же, что говорили люди в катакомбах! И опять Гиза!
— Господа хотят посетить Гизу? — прожурчал рядом вкрадчивый голос. — Я могу показать вам такую Гизу, которую не видел ни один турист! Вы увидите настоящие тайны Древнего Египта!
Маша оглянулась. Возле их столика стоял тот маленький усатый старичок, который прежде курил кальян в углу кофейни.
— Спасибо, друг, — ответил Старыгин с вежливой улыбкой. — Может быть, в другой раз… мы заняты, у нас дела…
— Не отказывайся, хабиби! — не сдавался старик. Он выпучил глаза и распушил усы, как кот при виде мыши. — Не отказывайся! Я покажу вам такое, чего никто не видел! Я покажу вам тайны тысячи и одной ночи! Хасан! — он обернулся к бармену и щелкнул пальцами. — Хасан, принеси гостям твой особый кофе!
— Думаю, что нам лучше уйти! — прошептала Маша, выскальзывая из-за стола.
— Спасибо, друг! — Старыгин так широко улыбнулся, что едва не вывернул челюсть, положил на столик купюру и двинулся вслед за Машей к выходу.
Спутники стремительно взбежали по ступенькам, а вслед им несся разочарованный голос:
— Зря ты отказываешься, хабиби! Я раскрыл бы тебе все секреты Шехерезады…
— Придется поискать более удобное место для чтения дневника, — разочарованно проговорила Маша. — Кажется, здешние жители слишком общительны…
— Однако дневник вашего покойного деда по-настоящему заинтриговал меня. — Старыгин шагал, задумчиво глядя себе под ноги. — И это его стихотворение.., как оно начиналось?
«Три величайших тебя охраняют», — процитировала Маша по памяти.
— Три величайших.., но ведь это наверняка пирамиды! Три пирамиды Гизы! Ведь профессор именно Гизу несколько раз упоминал на прочитанной нами странице, и на той, первой табличке было сказано — спасение в Гизе!
— Так поедемте в Гизу, — Маша остановилась. — Ведь это где-то совсем рядом?
— Это — ближайший пригород Каира.
— Знать бы только, что там нужно искать!
— Может быть, нам подскажут это стихи вашего деда?
Старыгин на ходу развернул листок со своими записями и выразительно продекламировал:
— ..Стрелы разящие жарко роняют.
Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть…
— Вы что-нибудь понимаете? — Маша скосила на спутника зеленые глаза. — По-моему, дедушка просто развлекался!
— А мне кажется, что это головоломка! — отозвался Старыгин и наморщил лоб. — Стрелы разящие жарко роняют…
— Как можно что-то «жарко ронять»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39