Сет возмутился такой несправедливостью и тем самым осудил самого себя и признал, что наследство отца следует передавать сыну.
— Слушайте, мы теряем время! — сердито зашептала Маша. — Он может сколько угодно заговаривать нам зубы! У меня уже все имена богов в голове смешались!
— Напрасно вы не хотите вникнуть, — упрекнул Машу Старыгин. — Классический образ Исиды — образ любящей жены и матери, защищающей права своего мужа и сына. Существовала легенда о том, что Нил разливается весной, переполненный слезами Исиды, оплакивающей своего мужа. Образ Богоматери с младенцем на руках восходит к образу Исиды.
— То есть вся идея христианства имеет языческие корни? — прищурилась Маша.
— Ну, сейчас нет времени развивать эту тему, уклонился от диспута Старыгин. — Но я думаю, что не случайно наши злоумышленники переместились в Египет. В Риме они выбрали местом своих собраний помещение под катакомбами, где находится самая древняя христианская фреска — изображение Богоматери, кормящей своего божественного сына. Здесь они выберут место для своей Церемонии, где обязательно должно присутствовать изображение Исиды, кормящей своего сына Хора. Эх, если бы я мог прочитать дневник вашего деда! Возможно, тогда все было бы гораздо проще и яснее!
— Скучаете по своему письменному столу? с усмешкой спросила Маша. — Тоскуете по своей мастерской, по своей лупе и химическим составам? По пыльным средневековым манускриптам и старинным трактатам?
Она хотела добавить еще, что Старыгин скучает по Танечке из отдела рукописей, но вовремя прикусила язык. Совершенно незачем ему знать, что она придает такое значение этой очкастой зануде! Да разве это правда? Маша не любила врать самой себе, это глупо. Сейчас же она совершенно запуталась.
— А вы разве не скучаете по своему компьютеру? — отозвался Дмитрий Алексеевич. — Вы, вообще-то, не забыли, что вы — журналистка, а не тайный агент?
Маша подумала, что Старыгин научился отвечать достойно на ее выпады, и замолчала.
Обойдя гробницу, группа выбралась на свежий воздух.
* * *
Перед входом уже собралась следующая экскурсия, состоящая из сухопарых сдержанных англичан. Дети туманного Альбиона выясняли у своего гида, сколько времени займет посещение пирамиды.
— Мы должны успеть к чаепитию, — объяснял седовласый джентльмен как нечто само собой разумеющееся. — Не можем же мы пропустить пятичасовой чай!
— Чаепитье! — Маша взволнованно схватила своего спутника за руку. — Чаепитье!
— Вы хотите чаю? — удивленно обернулся к ней Дмитрий Алексеевич. — Я видел неподалеку одно заведение! Не знаю, правда, насколько оно приличное…
— Да ну вас! — Маша поморщилась. — Я совершенно не о том! В загадке моего дедушки говорится о чаепитье… Так вот, я поняла, что он имел в виду! Время традиционного английского чаепития — пять часов! Мы пошли по ложному следу, отыскивая солнечные лучи на рельефе. Нам нужно посмотреть, куда падает тень от «самого высокого», то есть от пирамиды Хеопса, в пять часов!
— Маша, вы гений! — воскликнул Старыгин.
— Беру назад все свои слова о журналистах!
— То-то же! — девушка взглянула на часы. Как раз половина пятого. Пойдемте, это ведь совсем близко!
Она обежала пирамиду и остановилась на ровной каменной площадке, к которой медленно приближалась тень пирамиды. В десятке шагов от нее пестро одетый торговец предлагал туристам глянцевые альбомы и буклеты с видами пирамид.
— И что мы должны здесь найти? — разочарованно протянула Маша. — До самой пирамиды совершенно ровная площадка, никаких подземелий, никаких тайников, даже камней нет, которые можно было бы сдвинуть с места!
— Но ведь еще нет пяти, — неуверенно отозвался Старыгин. — Наверное, нужно подождать…
— Тень двигается очень медленно, и вряд ли в пять она укажет нам на что-то особенное…
— Да, пожалуй.., не думаю, что ваша идея была такой уж гениальной!
«Сам тогда что-нибудь придумай!» — сердито подумала Маша.
Движение тени действительно было едва заметным. Стрелки подошли к пяти, но ровным счетом ничего не произошло.
— Там сказано, что нужно поделить на шесть, — Старыгин не хотел сдаваться. Он дошел до основания пирамиды, считая шаги. Поделил полученную цифру на шесть, снова отсчитал шаги и остановился в недоумении. Ничего, даже отдаленно напоминающего на вход в тайник, перед ним не было.
— Зря мы все это затеяли! — Маша подошла к Старыгину и мрачно уставилась в землю. — Возможно, дедушка просто пошутил. Или впал в детство, такое тоже бывает…
— Постойте, — Старыгин зашевелил губами, не такой он был человек… Давайте-ка еще раз вспомним его загадку:
«Три величайших тебя охраняют, Стрелы разящие жарко роняют, Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть».
— Я уже наизусть вызубрила этот дурацкий стишок! — раздраженно проговорила Маша. Но это ровным счетом ничего не дает!
— Не спешите. Вы слушали, что говорил экскурсовод?
— Да ничего интересного. Обычный текст для туристов…
— Я имею в виду слова о высоте пирамид.
Пирамида Хеопса действительно самая высокая, если считать от основания. Но если считать от уровня моря — пирамида Хефрена выше. Может быть, профессор Магницкий имел в виду именно ее?
— Так что же мы стоим? — Маша оживилась. Пойдемте скорее туда! Правда, пять часов уже миновало…
— Тень двигается очень медленно. Будем надеяться, что то, что мы ищем, — не с булавочную головку размером…
Около пирамиды Хефрена было гораздо менее людно, а на той ее стороне, куда падала тень, вообще не было ни души. И место там было куда менее прибранное: каменные обломки громоздились друг на друга, нога скользила по известняковым осыпям.
— Ну вот она, верхушка тени, — озабоченно проговорил Старыгин. — Допустим, в пять часов она была на полметра ближе к пирамиде и чуть левее… Ну-ка, встаньте на этом месте…
Он снова дошел до пирамиды, считая шаги, только на этот раз идти было труднее, приходилось то и дело обходить огромные камни и ямы. Около пирамиды Дмитрий Алексеевич развернулся и пошел обратно. Отсчитав тридцать шагов, он остановился и пожал плечами.
— Ну, что там? — окликнула его Маша. — Можно мне сойти с этого места?
— Подождите! — Старыгин подбежал к ней, оглянулся на пирамиду и зашагал прочь от нее, в сторону пустыни, отсчитывая шаги.
— Двадцать пять.., двадцать шесть…
— Да бросьте вы, ясно, что все это пустой номер! — крикнула вслед ему девушка. — Все, я ухожу! Мне надоело изображать землемерную вешку!
— Двадцать восемь.., двадцать девять.., продолжал считать Старыгин, не оборачиваясь.
— Хватит! — Маша топнула ногой и двинулась вслед за Старыгиным.., но никакого Старыгина перед ней уже не было. Реставратор исчез, словно сквозь землю провалился!
— Дмитрий Алексеевич! — испуганно закричала девушка и побежала туда, где только что виднелась мужская фигура. — Что за шутки!
Куда вы по девались?!
Она подбежала к тому месту, где только что видела своего спутника, и едва успела остановиться на краю глубокой ямы. Старыгин стоял на дне, отряхиваясь от известковой пыли.
— Осторожно, — проговорил он, потирая ушибленное колено. — Попробуйте спуститься справа, там, кажется, не так круто!
Маша съехала по боковой стенке и оказалась рядом со Старыгиным на дне колодца глубиной около двух метров.
— Ну и что здесь внутри?
— Кое-что есть, — Дмитрий Алексеевич показал на выщербленную временем плиту.
Кроме царапин и борозд, оставленных на ее поверхности тысячелетиями, можно было разглядеть несколько прямых, глубоко прорезавших камень линий, исходящих от скупо намеченного круга.
— Стрелы, разящие жарко, — вполголоса проговорил Старыгин. — Солнечные лучи! И их, между прочим, ровно шесть! — Он коснулся рукой шестого луча.., и вдруг каменная плита легко подалась и повернулась на оси, как потайная дверь.
— Нашли! — восхищенно прошептала Маша, заглядывая в душную темноту подземелья. Дедушка не обманул!
— Я никогда не сомневался в профессоре! проговорил Старыгин и шагнул вперед, включив фонарь.
За каменной дверью оказался узкий, высеченный в камне коридор, полого уходящий в глубину.
— Интересно, кто соорудил этот туннель? подала голос Маша, шагая вслед за реставратором.
— Думаю, что это сделали еще древние египтяне, во время постройки пирамид или позднее. Они всегда делали множество тайников и подземелий, чтобы перехитрить грабителей гробниц. Ведь говорил же экскурсовод, что все те тысячелетия, когда египтяне хоронили своих фараонов, шайки воров проникали в их гробницы, чтобы поживиться спрятанными там сокровищами! Их не останавливал ни страх перед смертной казнью, которая полагалась расхитителям гробниц, ни даже страх перед богами потустороннего мира или «проклятье фараона». Сильнее всякого страха была алчность, желание завладеть сокровищами фараонов, потому что эти сокровища были просто несметными! Ведь в одной только гробнице Тутанхамона археологи нашли сотни драгоценных изделий древних мастеров, статуи и вазы, драгоценные украшения, золотые носилки и ложа, четыре позолоченные колесницы, огромный золотой трон.., один только саркофаг Тутанхамона содержит около двухсот килограммов чистого золота! Это самое большое в истории человечества ювелирное изделие! На самой мумии фараона археологи насчитали сто одну группу драгоценных украшений! Браслеты, ожерелья, золотые наконечники на пальцах рук и ног — да всего не перечесть! И ведь это была гробница совершенно незначительного фараона, который правил совсем недолго и умер восемнадцати лет отроду. Если даже его похоронили с такой неслыханной по европейским понятиям роскошью, то какие же сокровища должны были находиться в захоронениях великих фараонов, таких как Рамсес Великий или Сети! Каким колоссальным богатствам суждено было попасть в руки грабителей!
Голос Старыгина замолк, и Маше показалось, что сзади, там, откуда они только что пришли, слышны чьи-то негромкие, крадущиеся шаги. Она прислушалась.., нет, ни звука!
Наверное, это эхо ее собственных шагов разносилось в подземелье.
Коридор расширился, впереди показалась довольно большая пещера. Старыгин осветил ее фонарем.., и тут что-то черное сорвалось с потолка пещеры и пролетела у Маши над головой, задев ее.
Девушка закричала от ужаса, бросилась к своему спутнику в поисках защиты, поддержки…
Старыгин обнял ее, прижал к себе, погладил по волосам, по дрожащей от страха спине.
— Что.., что это было? — прошептала Маша, постепенно успокаиваясь.
— Летучая мышь. Они всегда живут в подземельях. Совершенно безобидное создание.
— Ужас какой!
— Вы же ничего не боитесь, — поддразнил ее Старыгин, — вы — современная решительная молодая женщина, а тут вдруг впадаете в полную панику из-за безобидной летучей мышки!
Ладно бы еще крыса, этих я и сам боюсь…
— Час от часу не легче!
Маша с негодованием отстранилась от Старыгина. Вначале ей было так спокойно, так уютно у него на груди! Так этому ходячему справочнику обязательно нужно все испортить!
«Язык мой — враг мой», — огорченно подумал Старыгин, неохотно выпуская девушку.
Такой — милой, испуганной, ищущей защиты — она нравилась ему гораздо больше. Впрочем, сейчас не время для таких мыслей.
— Кажется, вот оно, то, что мы искали! — взволнованно проговорил Дмитрий Алексеевич, шагнув вперед.
Луч фонаря выхватил из темноты гладкую черную плиту, не тронутую временем, выступавшую из серой неровной стены на противоположной стороне пещеры. На поверхности плиты можно было рассмотреть нанесенный тонким контуром рисунок — женщина с ребенком на коленях. Кормящая мать.
— Это снова она. Древняя Мать — Млекопитательница, Исида, вскармливающая Хора! Старыгин понизил голос, как бы смущенный присутствием богини. — Видите — снова рядом изображен сокол, священная птица Хора, и на этот раз еще и лягушка, еще одно священное животное древних египтян!
Старыгин пересек пещеру, подошел к черной плите и опустился перед ней на колени.
Он сделал это для того, чтобы лучше рассмотреть изображение, но со стороны могло показаться, что он молитвенно преклонил колени перед древней богиней.
Маше снова послышались шаги за спиной, но она была слишком увлечена тем, что делал Старыгин, и не обратила на них внимания.
Дмитрий Алексеевич внимательно разглядывал поверхность черной плиты, словно читал послание, оставленное ему древними.
Впрочем, так оно и было.
— Здесь тоже изображен солнечный диск с исходящими от него лучами, — пробормотал он, вглядываясь в рисунок на камне, — и лучей тоже шесть… Смотрите, шестой луч указывает на лягушку!
Старыгин слегка нажал пальцем на изображение священного животного, и черная плита с негромким скрипом отодвинулась в сторону, открыв глубокую нишу. На дне этой ниши лежал продолговатый черный предмет.
— Вот из-за чего было принято столько предосторожностей! — Дмитрий Алексеевич осторожно вынул спрятанный в тайнике предмет и осветил его фонарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Слушайте, мы теряем время! — сердито зашептала Маша. — Он может сколько угодно заговаривать нам зубы! У меня уже все имена богов в голове смешались!
— Напрасно вы не хотите вникнуть, — упрекнул Машу Старыгин. — Классический образ Исиды — образ любящей жены и матери, защищающей права своего мужа и сына. Существовала легенда о том, что Нил разливается весной, переполненный слезами Исиды, оплакивающей своего мужа. Образ Богоматери с младенцем на руках восходит к образу Исиды.
— То есть вся идея христианства имеет языческие корни? — прищурилась Маша.
— Ну, сейчас нет времени развивать эту тему, уклонился от диспута Старыгин. — Но я думаю, что не случайно наши злоумышленники переместились в Египет. В Риме они выбрали местом своих собраний помещение под катакомбами, где находится самая древняя христианская фреска — изображение Богоматери, кормящей своего божественного сына. Здесь они выберут место для своей Церемонии, где обязательно должно присутствовать изображение Исиды, кормящей своего сына Хора. Эх, если бы я мог прочитать дневник вашего деда! Возможно, тогда все было бы гораздо проще и яснее!
— Скучаете по своему письменному столу? с усмешкой спросила Маша. — Тоскуете по своей мастерской, по своей лупе и химическим составам? По пыльным средневековым манускриптам и старинным трактатам?
Она хотела добавить еще, что Старыгин скучает по Танечке из отдела рукописей, но вовремя прикусила язык. Совершенно незачем ему знать, что она придает такое значение этой очкастой зануде! Да разве это правда? Маша не любила врать самой себе, это глупо. Сейчас же она совершенно запуталась.
— А вы разве не скучаете по своему компьютеру? — отозвался Дмитрий Алексеевич. — Вы, вообще-то, не забыли, что вы — журналистка, а не тайный агент?
Маша подумала, что Старыгин научился отвечать достойно на ее выпады, и замолчала.
Обойдя гробницу, группа выбралась на свежий воздух.
* * *
Перед входом уже собралась следующая экскурсия, состоящая из сухопарых сдержанных англичан. Дети туманного Альбиона выясняли у своего гида, сколько времени займет посещение пирамиды.
— Мы должны успеть к чаепитию, — объяснял седовласый джентльмен как нечто само собой разумеющееся. — Не можем же мы пропустить пятичасовой чай!
— Чаепитье! — Маша взволнованно схватила своего спутника за руку. — Чаепитье!
— Вы хотите чаю? — удивленно обернулся к ней Дмитрий Алексеевич. — Я видел неподалеку одно заведение! Не знаю, правда, насколько оно приличное…
— Да ну вас! — Маша поморщилась. — Я совершенно не о том! В загадке моего дедушки говорится о чаепитье… Так вот, я поняла, что он имел в виду! Время традиционного английского чаепития — пять часов! Мы пошли по ложному следу, отыскивая солнечные лучи на рельефе. Нам нужно посмотреть, куда падает тень от «самого высокого», то есть от пирамиды Хеопса, в пять часов!
— Маша, вы гений! — воскликнул Старыгин.
— Беру назад все свои слова о журналистах!
— То-то же! — девушка взглянула на часы. Как раз половина пятого. Пойдемте, это ведь совсем близко!
Она обежала пирамиду и остановилась на ровной каменной площадке, к которой медленно приближалась тень пирамиды. В десятке шагов от нее пестро одетый торговец предлагал туристам глянцевые альбомы и буклеты с видами пирамид.
— И что мы должны здесь найти? — разочарованно протянула Маша. — До самой пирамиды совершенно ровная площадка, никаких подземелий, никаких тайников, даже камней нет, которые можно было бы сдвинуть с места!
— Но ведь еще нет пяти, — неуверенно отозвался Старыгин. — Наверное, нужно подождать…
— Тень двигается очень медленно, и вряд ли в пять она укажет нам на что-то особенное…
— Да, пожалуй.., не думаю, что ваша идея была такой уж гениальной!
«Сам тогда что-нибудь придумай!» — сердито подумала Маша.
Движение тени действительно было едва заметным. Стрелки подошли к пяти, но ровным счетом ничего не произошло.
— Там сказано, что нужно поделить на шесть, — Старыгин не хотел сдаваться. Он дошел до основания пирамиды, считая шаги. Поделил полученную цифру на шесть, снова отсчитал шаги и остановился в недоумении. Ничего, даже отдаленно напоминающего на вход в тайник, перед ним не было.
— Зря мы все это затеяли! — Маша подошла к Старыгину и мрачно уставилась в землю. — Возможно, дедушка просто пошутил. Или впал в детство, такое тоже бывает…
— Постойте, — Старыгин зашевелил губами, не такой он был человек… Давайте-ка еще раз вспомним его загадку:
«Три величайших тебя охраняют, Стрелы разящие жарко роняют, Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть».
— Я уже наизусть вызубрила этот дурацкий стишок! — раздраженно проговорила Маша. Но это ровным счетом ничего не дает!
— Не спешите. Вы слушали, что говорил экскурсовод?
— Да ничего интересного. Обычный текст для туристов…
— Я имею в виду слова о высоте пирамид.
Пирамида Хеопса действительно самая высокая, если считать от основания. Но если считать от уровня моря — пирамида Хефрена выше. Может быть, профессор Магницкий имел в виду именно ее?
— Так что же мы стоим? — Маша оживилась. Пойдемте скорее туда! Правда, пять часов уже миновало…
— Тень двигается очень медленно. Будем надеяться, что то, что мы ищем, — не с булавочную головку размером…
Около пирамиды Хефрена было гораздо менее людно, а на той ее стороне, куда падала тень, вообще не было ни души. И место там было куда менее прибранное: каменные обломки громоздились друг на друга, нога скользила по известняковым осыпям.
— Ну вот она, верхушка тени, — озабоченно проговорил Старыгин. — Допустим, в пять часов она была на полметра ближе к пирамиде и чуть левее… Ну-ка, встаньте на этом месте…
Он снова дошел до пирамиды, считая шаги, только на этот раз идти было труднее, приходилось то и дело обходить огромные камни и ямы. Около пирамиды Дмитрий Алексеевич развернулся и пошел обратно. Отсчитав тридцать шагов, он остановился и пожал плечами.
— Ну, что там? — окликнула его Маша. — Можно мне сойти с этого места?
— Подождите! — Старыгин подбежал к ней, оглянулся на пирамиду и зашагал прочь от нее, в сторону пустыни, отсчитывая шаги.
— Двадцать пять.., двадцать шесть…
— Да бросьте вы, ясно, что все это пустой номер! — крикнула вслед ему девушка. — Все, я ухожу! Мне надоело изображать землемерную вешку!
— Двадцать восемь.., двадцать девять.., продолжал считать Старыгин, не оборачиваясь.
— Хватит! — Маша топнула ногой и двинулась вслед за Старыгиным.., но никакого Старыгина перед ней уже не было. Реставратор исчез, словно сквозь землю провалился!
— Дмитрий Алексеевич! — испуганно закричала девушка и побежала туда, где только что виднелась мужская фигура. — Что за шутки!
Куда вы по девались?!
Она подбежала к тому месту, где только что видела своего спутника, и едва успела остановиться на краю глубокой ямы. Старыгин стоял на дне, отряхиваясь от известковой пыли.
— Осторожно, — проговорил он, потирая ушибленное колено. — Попробуйте спуститься справа, там, кажется, не так круто!
Маша съехала по боковой стенке и оказалась рядом со Старыгиным на дне колодца глубиной около двух метров.
— Ну и что здесь внутри?
— Кое-что есть, — Дмитрий Алексеевич показал на выщербленную временем плиту.
Кроме царапин и борозд, оставленных на ее поверхности тысячелетиями, можно было разглядеть несколько прямых, глубоко прорезавших камень линий, исходящих от скупо намеченного круга.
— Стрелы, разящие жарко, — вполголоса проговорил Старыгин. — Солнечные лучи! И их, между прочим, ровно шесть! — Он коснулся рукой шестого луча.., и вдруг каменная плита легко подалась и повернулась на оси, как потайная дверь.
— Нашли! — восхищенно прошептала Маша, заглядывая в душную темноту подземелья. Дедушка не обманул!
— Я никогда не сомневался в профессоре! проговорил Старыгин и шагнул вперед, включив фонарь.
За каменной дверью оказался узкий, высеченный в камне коридор, полого уходящий в глубину.
— Интересно, кто соорудил этот туннель? подала голос Маша, шагая вслед за реставратором.
— Думаю, что это сделали еще древние египтяне, во время постройки пирамид или позднее. Они всегда делали множество тайников и подземелий, чтобы перехитрить грабителей гробниц. Ведь говорил же экскурсовод, что все те тысячелетия, когда египтяне хоронили своих фараонов, шайки воров проникали в их гробницы, чтобы поживиться спрятанными там сокровищами! Их не останавливал ни страх перед смертной казнью, которая полагалась расхитителям гробниц, ни даже страх перед богами потустороннего мира или «проклятье фараона». Сильнее всякого страха была алчность, желание завладеть сокровищами фараонов, потому что эти сокровища были просто несметными! Ведь в одной только гробнице Тутанхамона археологи нашли сотни драгоценных изделий древних мастеров, статуи и вазы, драгоценные украшения, золотые носилки и ложа, четыре позолоченные колесницы, огромный золотой трон.., один только саркофаг Тутанхамона содержит около двухсот килограммов чистого золота! Это самое большое в истории человечества ювелирное изделие! На самой мумии фараона археологи насчитали сто одну группу драгоценных украшений! Браслеты, ожерелья, золотые наконечники на пальцах рук и ног — да всего не перечесть! И ведь это была гробница совершенно незначительного фараона, который правил совсем недолго и умер восемнадцати лет отроду. Если даже его похоронили с такой неслыханной по европейским понятиям роскошью, то какие же сокровища должны были находиться в захоронениях великих фараонов, таких как Рамсес Великий или Сети! Каким колоссальным богатствам суждено было попасть в руки грабителей!
Голос Старыгина замолк, и Маше показалось, что сзади, там, откуда они только что пришли, слышны чьи-то негромкие, крадущиеся шаги. Она прислушалась.., нет, ни звука!
Наверное, это эхо ее собственных шагов разносилось в подземелье.
Коридор расширился, впереди показалась довольно большая пещера. Старыгин осветил ее фонарем.., и тут что-то черное сорвалось с потолка пещеры и пролетела у Маши над головой, задев ее.
Девушка закричала от ужаса, бросилась к своему спутнику в поисках защиты, поддержки…
Старыгин обнял ее, прижал к себе, погладил по волосам, по дрожащей от страха спине.
— Что.., что это было? — прошептала Маша, постепенно успокаиваясь.
— Летучая мышь. Они всегда живут в подземельях. Совершенно безобидное создание.
— Ужас какой!
— Вы же ничего не боитесь, — поддразнил ее Старыгин, — вы — современная решительная молодая женщина, а тут вдруг впадаете в полную панику из-за безобидной летучей мышки!
Ладно бы еще крыса, этих я и сам боюсь…
— Час от часу не легче!
Маша с негодованием отстранилась от Старыгина. Вначале ей было так спокойно, так уютно у него на груди! Так этому ходячему справочнику обязательно нужно все испортить!
«Язык мой — враг мой», — огорченно подумал Старыгин, неохотно выпуская девушку.
Такой — милой, испуганной, ищущей защиты — она нравилась ему гораздо больше. Впрочем, сейчас не время для таких мыслей.
— Кажется, вот оно, то, что мы искали! — взволнованно проговорил Дмитрий Алексеевич, шагнув вперед.
Луч фонаря выхватил из темноты гладкую черную плиту, не тронутую временем, выступавшую из серой неровной стены на противоположной стороне пещеры. На поверхности плиты можно было рассмотреть нанесенный тонким контуром рисунок — женщина с ребенком на коленях. Кормящая мать.
— Это снова она. Древняя Мать — Млекопитательница, Исида, вскармливающая Хора! Старыгин понизил голос, как бы смущенный присутствием богини. — Видите — снова рядом изображен сокол, священная птица Хора, и на этот раз еще и лягушка, еще одно священное животное древних египтян!
Старыгин пересек пещеру, подошел к черной плите и опустился перед ней на колени.
Он сделал это для того, чтобы лучше рассмотреть изображение, но со стороны могло показаться, что он молитвенно преклонил колени перед древней богиней.
Маше снова послышались шаги за спиной, но она была слишком увлечена тем, что делал Старыгин, и не обратила на них внимания.
Дмитрий Алексеевич внимательно разглядывал поверхность черной плиты, словно читал послание, оставленное ему древними.
Впрочем, так оно и было.
— Здесь тоже изображен солнечный диск с исходящими от него лучами, — пробормотал он, вглядываясь в рисунок на камне, — и лучей тоже шесть… Смотрите, шестой луч указывает на лягушку!
Старыгин слегка нажал пальцем на изображение священного животного, и черная плита с негромким скрипом отодвинулась в сторону, открыв глубокую нишу. На дне этой ниши лежал продолговатый черный предмет.
— Вот из-за чего было принято столько предосторожностей! — Дмитрий Алексеевич осторожно вынул спрятанный в тайнике предмет и осветил его фонарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39