Гриссом бежал сквозь толпу, распихивая в стороны добропорядочных покупателей. Его бег напомнил мне Аль-Махруда. Чего у террористов не отнять, бегают они профессионально.
В магазине, очевидно, была распродажа, ибо народу собралось необычно много.
– Гвардия! – заорал я во всю мощь своих легких, не очень, впрочем, рассчитывая на успех. В любом человеческом стаде всегда найдется пара баранов, которые встанут, разинув рот, и будут глядеть по сторонам, выкручивая шею и видя в тебе эквивалент новых ворот, пока им не врежут промеж рогов. – Спецоперация! Всем на пол!
Разумные упали. Глупые остались стоять. Самые глупые бросились врассыпную.
Я шмальнул в потолок из «осы», и сверху посыпались осколки люминесцентной люстры. Теперь на пол попадали даже самые тупые. Однако Гриссом успел завернуть за угол, уходя с линии огня.
Достигнув угла, за которым скрылась фигура террориста, я лег на пол и осторожно высунул голову на простреливаемое пространство. Мои ожидания оправдались: Гриссом был в отделе оружия и как раз сейчас заканчивал разбивать витрину продавцом, вышедшим на работу не в самую удачную смену.
К месту событий уже начали сбегаться охранники.
Гриссом выудил из-под обломков витрины облегченный вариант винтовки ВКС (еще по Тароте я помню, как ловко он управляется с подобными штуковинами) и выпустил по охранникам пару ракет. Пыл секьюрити остыл моментально. Следить за потерявшимися в гипермаркете детьми – это одно дело, а подставлять свои головы под пули неизвестно откуда взявшегося маньяка – совсем другое.
Я решил не вмешиваться.
Охрана оцепила сектор, никого не пропуская в любом направлении, и самый храбрый из ее представителей уже решил поиграть в переговоры.
Но Гриссом получил здесь все, что хотел, и не стал задерживаться до появления настоящего спецназа.
Свободная Колумбия, планета джунглей, смуглых людей, больших денег и крутых наркотиков. Каждый третий ее житель работает на наркокартели, каждый пятый каким-то образом получает прибыль от их существования, десять человек из ста занимаются сбором сырца.
Я очутился в джунглях по уши.
Собственно, вечнозеленые деревья, обвитые многовековыми наслоениями лиан, были гораздо выше головы вашего покорного слуги, фраза скорее характеризует мое субъективное восприятие планеты.
Гриссома в поле моего зрения не было, но метрах в ста – ста двадцати к западу от места выброса слышался хруст, характерный для продирающегося сквозь заросли человека.
При помощи тахионника я мог бы прожечь целую просеку и прогуливаться по ней, как по бульвару. Но ни «оса», ни тем более иглогранатомет не предоставляли мне подобной возможности, будучи предназначены для прицельной стрельбы.
А из вэкаэсовской винтовки с широким радиусом поражения Гриссом мог стрелять даже на слух.
Двигаться по джунглям бесшумно невозможно: сухие листья, корни деревьев, многочисленные сучки, веточки и тому подобное, и все это трещит, хрустит и шелестит. Я пожалел, что избавился от тяжелой артиллерии на Денфере.
Стараясь издавать как можно меньше шума, я пошел на звук.
Несколько раз Гриссом останавливался, выпуская по паре ракет, которые, впрочем, не улетали дальше ближайшего хитросплетения лиан. Я не отвечал на эти провокации.
Совершенно неожиданно для нас обоих по ходу движения раздались голоса: мы натолкнулись на группу сборщиков.
Бедных парней, не имеющих возможности найти себе другую работу и оказавшихся у Гриссома на пути, ожидала незавидная участь. Он убьет их, не раздумывая.
– Эй! – заорал я, выдавая свое местонахождение. – Кто бы там ни был, убирайтесь с пути!
– Напрасно! – выкрикнул в ответ Гриссом. – Забота о людях погубит тебя, сержант!
Я прыгнул в сторону, ударился о торчащий из земли засохший корень и откатился еще метра на два влево. Полоса пламени шириной в полтора метра прошлась по тому месту, где я стоял секунду назад, оставив черный шрам на зеленом теле планеты.
Следующим выстрелом он взял левее, и я почувствовал жар от сгорающих растений. Я отполз по небольшому склону и свалился в ручей.
Гриссом был интуитивным снайпером. Ориентируясь по звуку, он стрелял слишком точно для простого солдата. Третий выстрел не заставил себя долго ждать. Стена огня шла прямо на меня, я вскочил на ноги, собираясь прыгать, но в последний момент огненный поток дернулся и ушел в небо.
Что-нибудь это должно означать, не так ли?
Больше выстрелов не последовало. Я попрыгал из стороны в сторону, провоцируя обстрел, и, не дождавшись, согнул ноги в коленях и двинулся в том направлении, откуда был произведен последний выстрел, издавая при этом столько же шума, сколько и раненый гризли.
Гриссом находился на небольшой поляне, выбранной сборщиками под место отдыха. Он стоял, пригвожденный, словно бабочка булавкой, полуметровым мачете к стволу дерева. Лезвие пробило его здоровое плечо. Винтовка валялась на земле рядом, но не настолько близко, чтобы он смог ее достать. Сломанной правой рукой Зэд пытался вытащить нож из своего тела.
Неудачная попытка.
Метрах в пятнадцати, в сложном переплетении лиан, сделавших бы честь даже товарищу Гордию, угадывались смутные очертания человеческого тела. Очевидно, там скрывался мой неожиданный помощник. Судя по тому, под каким углом мачете пробило плечо Гриссома, нож метнул он.
Всегда снимаю шляпу перед искусством, которым сам не владею. Метать плохо отбалансированные, предназначенные в основном для рубки лиан ножи – задача достаточно трудная и требующая постоянных тренировок. Или везения.
Все это я рассмотрел, лежа на сырой земле и скрываясь за стволом огромного дерева.
Отчаявшись вытащить глубоко ушедший в древесную кору мачете, Гриссом попробовал освободиться иным способом. Он начал совершать пассы левой рукой. Подготовленного места выброса у него уже не было, или Микроб мешал ему своими манипуляциями, но процесс этот занял много времени. Достаточно для того, чтобы я успел сменить «осу» на иглогранатомет и тщательно прицелиться.
– Возьму живым, – пробормотал я и выстрелил ему в ладонь левой руки.
Кисть… Руку оторвало до локтя, но он успел завершить комбинацию и совершил свой последний в данном цикле существования ноль-пространственный скачок.
Ясное дело, Микроб перебросил и меня.
Ввиду последних событий (я имею в виду захват Сато и начало войны с якудзой), Пол вряд ли можно было отнести к числу планет, безопасных для человека, хоть каким-то образом связанного с Гвардией, а уж тем более для оперативного агента, принимавшего в тех событиях весьма деятельное участие. Но тут уж ничего не попишешь – это был Пол, и здесь находилась одна из базовых квартир-убежищ Гриссома. Судя по всему, располагалась она совсем недалеко от подобной берлоги, принадлежавшей Аль-Махруду, в которой мы выдержали небольшую схватку с киборгами корпорации Кубаяши.
Даже после вечного полумрака джунглей, где буйная растительность не позволяет ярким солнечным лучам пробиться до подножия деревьев, мне показалось, что я погрузился во тьму египетскую, или, если хотите, кромешную. Когда мои глаза и контактные линзы привыкли к местному освещению, точнее, к отсутствию такового, я получил возможность рассмотреть интерьер.
Типичная нора межпланетного террориста. Если ты видел одну такую, ты видел все, а я-то уж их насмотрелся лет на двести вперед.
Гриссом сидел за столом, и автохирург пытался наскоро залатать его рану. Правая рука террориста, более здоровая, чем мне показалось вначале, лежала на приборе, один вид которого вызывал у меня самые нехорошие предчувствия. Прибор был очень похож на дистанционный детонатор, а места, подобные этому, почти всегда снабжены системами экстренного самоуничтожения. Но дело в том, что, самоуничтожаясь, они прихватывают с собой заодно пару лежащих вокруг кварталов вместе с живущими в них людьми.
– Еще раз привет, Макс, – сказал Гриссом с жизнерадостностью, не вязавшейся с его внешним видом. – Как насчет того, чтобы разыграть тот же гамбит, но по меньшим ставкам? Не миллиарды людей, но несколько тысяч, только угроза на этот раз весьма реальна. Для тебя это более приемлемо? Ведь ты не оставил мне никаких путей к отступлению.
– Отступать тебе некуда, – подтвердил я.
– Вот именно. И что, по-твоему, я сейчас должен сделать? Сдаться на милость твою и Полковника, чтобы потом меня отдали на растерзание Лиге? Или папаше Тайреллу?
Уже несколько часов, как Полковник был мертв, но радовать ублюдка подобной новостью я не собирался.
– Ты можешь пустить себе пулю в лоб, – подсказал я, лихорадочно пытаясь придумать хоть какой-нибудь план действий.
– Нет. – Он вымученно рассмеялся, улыбка перетекла в гримасу боли. – Я любил жить с шумом и умереть хочу с не меньшим грохотом.
Классический вариант, подумал я, разыгрываемый и мною, и до меня сотни раз. Пистолет и детонатор, одна жизнь против нескольких. Или нескольких тысяч.
Единственный вариант решения таких задач прост: необходимо сначала дать человеку шанс, хотя бы и призрачный, и, когда он за него ухватится обеими руками, отнять, зачастую вместе с жизнью.
В данном случае проблема заключалась в том, что у сидевшего передо мной парня не было никаких шансов, он сам это знал и считал себя человеком конченым.
– Видишь, Макс, – продолжал он, – я уже нажал кнопку, и устройство сработает, когда я ее отпущу, так что даже если бы ты стрелял так же быстро, как покойный Рейден, то все равно не смог бы помешать мне активировать бомбу. Нет выхода для тебя, сержант.
– Чего ты хочешь? – спросил я.
– Я? Я уже ничего не хочу. Меня создали для определенной цели, напичкали всякой дрянью, провели через все круги ада и, когда все это закончилось, дали задание. Из-за твоего вмешательства я это задание провалил. Теперь я просто хочу уйти и избавиться от голосов, звучащих в моей голове и сводящих меня с ума. Вопрос не в том, чего хочу я, вопрос в том, чего ты хочешь.
– Чтобы тебя больше не было.
– Это понятно, – кивнул он. – Но чтобы быть полностью уверенным, тебе следует остаться и посмотреть.
– У меня несколько иные планы.
– Тогда уйди. Оставь меня в покое и дай время залечить раны, – предложил он. – И через несколько лет мы продолжим наши игры.
– Сам знаешь, я не могу.
– Ты можешь остаться и умереть.
– Сам посуди, Зэд, ты ведь не хочешь умирать точно так же, как и я, не правда ли? Если бы ты этого хотел, то уже давно нажал бы на кнопку, а не разглагольствовал бы здесь.
– Хочешь поторопить события? Я покачал головой.
– Я не хочу смерти. И ты не хочешь. Ни один здравомыслящий человек не покинет этот мир по собственной воле.
– В твоих рассуждениях есть только один изъян, сержант. Я не человек.
Приплыли.
– Ты человек, как бы тебе ни хотелось самого себя уверить в обратном. Способ твоего появления на свет не имеет решающего значения. Неважно, был ли ты рожден через девять месяцев после зачатия или выращен в пробирке под надзором ученых. За основу все равно взят генотип человека. В твоем теле человеческие клетки, по твоим жилам течет человеческая кровь.
– Что ты мне предлагаешь? – его била дрожь, по серому от боли лицу стекали крупные капли пота. Видимо, удерживать кнопку сломанной рукой было бесконечно мучительно. Если я и хочу что-то сделать, делать это надо быстро.
– Небольшую сделку, – ответил я, лихорадочно обыскивая помещение взглядом и стараясь запомнить малейшие детали. Ящики, контейнеры, нехитрая мебель, какие-то баллоны… – Я же русский, Зэд, а русские склонны к компромиссу. Ты знаешь, что такое компромисс? Решение, достигнутое путем взаимных уступок, когда ни ты, ни я не получаем, чего хотим. Так что я ухожу.
Изумление проявилось на лице Зэда Гриссома, когда я коснулся мизинцем левой руки указательного пальца и отправился на предыдущее место выброса.
Парнишка стоял рядом с деревом, выковыривая из ствола свой мачете. Внезапное появление на поляне бесплотного духа, на глазах обретающего материальность, его нисколько ни удивило.
– Вы ведь из Гвардии, да? – спросил он.
– Оттуда, – подтвердил я. – Тебя как зовут?
– Хосе, – сказал он.
– Это твое мачете?
– Да, хефе.
– Почему ты это сделал, Хосе? Он ведь запросто мог тебя убить.
– Но вы спасли нам жизнь, предупредив, – ответил он. – И я должен был помочь.
– Тебе не нужна другая работа? Взгляд красноречивее всяких слов.
– Ты не представляешь, во что ввязываешься, – пробурчал я. – И я ничего не могу тебе обещать. Ты знаешь, какой процент курсантов отсеивается на вводных?
– Я лишь хочу получить свой шанс, хефе.
– Считай, что ты его получил, – сказал я. – Свяжешься с нами и спросишь сержанта Соболевского. Я лично буду рекомендовать тебя. Ты достаточно храбр, раз рискнул, и достаточно умен, если сразу смог оценить ситуацию и разглядеть возможные перспективы. Такие нам нужны.
– Спасибо, хефе.
– Пока не за что, – сказал я. – Поблагодаришь при следующей встрече, если она состоится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74