И только лучшие проходили эти испытания и осталисб в нашей памяти. Вот вера Авеля: он принес жизнью своей первую жертву за грех. Вот вера Ноя: он построил ковчег, когда никто не верил, что он понадобится, что придет обещанный Богом потоп. Вот вера Авраама: он готов был принести в жертву единственного сына, веря, что Господь воскресит его. Вот вера Моисея: он хотел встречи с Господом и обрел ее, увидел Невидимого. Вот вера Иешуа Навина: только по вере его пали стены Ерихо. Вот вера Шломо: он стал сильным из немощного. Вот вера Елиягу: он воскрешал ею мертвых... Можно долго перечислять славные имена людей, которые сохранили веру и пронесли ее до наших дней. Но разве Господь понимает веру так; поверь в Меня, и ты совершишь небывалое? Это было бы слишком просто и немудро для Того, кто видит бесконечность. Он говорит: поверь в Меня Я в тебе всегда, и ты тогда сможешь поверить в себя, в свои силы и верой этой совершить небывалое... Вот беда человека знающего: он знает, что не сможет сделать то-то, сказать так-то, поступить эдак. Он не вылечит прокаженного, потому что знает: проказа неизлечима. Он не воскресит умершего, потому что знает: умерший ушел навсегда. Он не поднимется в воздух, потому что знает: человек - не птица. Он слишком много знает, чтобы суметь поверить... Но значит ли это, что знающий никогда не станет верующим? Я противоречу сам себе: нет, не значит. Ему просто. однажды следует понять: знания его слишком малы, чтобы ощутить силу и могущество веры. Они пришли со стороны и через голову, а истинны лишь те, что прошли сквозь сердце. Надо поверить - и вера даст ему новые знания, о которых он не только не подозревал, но-в страхе бежал их. Но верящий в Господа искренне и беззаветно изначально обретает веру в себя, потому что вера в Бога делает его сильным. Вера дает знание: я могу, потому что Бог во мне! Я могу вылечиться, потому что верю, - и Фаддей, который стоит рядом со мной, здоров и чист. Завтра он поверит, что может летать, - и перелетит пропасть. Завтра он поверит, что Бог в нем позволит ему... что?.. ну, например, говорить с римлянами на их языке, а с эллинами - на их, и - научится. Сила веры неотвратимо превращается в силу знания. Но никогда - наоборот! Вот тебе и ответ на твой вопрос, Фаддей. - Машиах опустил глаза на стоящего перед ним на коленях мужчину. - Ты пойдешь со мной? Я помогу тебе учить людей вере.
– Да, Машиах, конечно, - прошептал Фаддей. - Я пойду за тобой, куда бы ты ни шел!
– Вот и хорошо! - просто сказал Иешуа. - Кифа, познакомь Фаддея с братьями.
Петр, кивнув, подвел новенького к кучковавшимся позади Машиаха ученикам, а Иешуа возобновил разговор с толпой.
Когда солнце, незаметно подобравшееся к горизонту, превратилось в огромный, ярко-красный диск, как это бывает весенними вечерами, и по всей Галилее разлился багровый закатный цвет, Иоанн подошел к Иешуа и шепнул:
– Равви, люди устали. Уже вечер, многие издалека пришли. Надо бы что-нибудь придумать с ночлегом и пищей.
– Верно, брат, - ответил Иешуа, - что-то я увлекся. В самом деле, пора отдохнуть.
Спустившись с камня, подошел к ученикам и озабоченно спросил:
– Ну, что будем делать?
Забавно! Сам Машиах не представляет, что делать с голодной пятитысячной толпой, и обращается за советом к заведомо менее искушенным в таких вопросах людям. Петр внимательно всмотрелся в освещенное закатным солнцем лицо Иешуа. Просто он устал. Причем сильно. Продолжительное общение с таким количеством народа на уровне телепатии - это вам не игрушки.
Пока Иешуа с учениками соображали, что бы такое придумать, Мастер незаметно отошел от них и направился к небольшому лесочку, росшему чуть выше от места проповеди. Там, среди деревьев должны находиться те самые агрегаты, которые способны решить назревшую проблему. По пути Петр размышлял, что правильно сделал, не отказавшись от поддержки Службы. Слишком много возложил на Иешуа и его всесильную Матрицу. Машиаху вон в голову даже не пришло, что можно сделать этакое чудо - накормить пять тысяч человек несколькими кусками хлеба и рыбы. Честно говоря, и выглядит это как-то нелогично, не в стиле мышления Иешуа. Он прагматик и материалист, хотя и чудотворец. Но чудеса его математические и строго выверенные. В большинстве случаев Петр мог объяснить, что происходит во время того или иного "чуда". Механизм воздействия непонятен, это - да. А процесс...Химия. Биология. Физика...
Вот и он, заветный камушек.
Припоминая инструкцию по использованию органических синтезаторов, Петр нащупал в бутафорском камне выемку для пальца, подцепил задвижку, и взору открылась панель управления: аппарат находился в режиме "stand by". Несложные манипуляции с кнопками-и устройство ожило, выдвинув лоток для образца. За пару минут можно создать внушительное количество точных копий любого органического соединения.
Петр остался доволен. Задвинув лоток назад со словами: "Погоди пока...", он быстрым шагом направился назад к Машиаху.
Солнце уже исчезло за горизонтом, и над Фавором распространились серые сумерки.
Иешуа с учениками сидел точно так же, как Петр их оставил. Творческий кризис, значит. Ничего не придумывается. Что ж, поможем Машиаху.
– Иешуа, можно тебя на минутку? - позвал Петр. Назаретянин поднялся, подошел к Мастеру,
– Да?
– Знаешь, Иешуа, я, кажется, придумал, как нам накормить всех этих людей.
– Как же? - Машиах не проявлял энтузиазма.
– Надо только обставить все так, будто это твое чудо, а я займусь всей грязной работой. И еще нужно раздобыть несколько кусков хлеба, рыбы, может быть мяса.
– Кифа, их там пять тысяч.
– Да я знаю. Иешуа, послушай меня, я все продумал. Кусок хлеба можно превратить в пять тысяч кусков. То же самое - с рыбой и мясом...
И в очередной раз события абсолютно нелогично вышли из-под контроля Мастера.
– Верно, Кифа! - Иешуа неожиданно возликовал. - Как же я не догадался? Спасибо, брат!
Машиах словно ожил. Налет усталости куда-то исчез, в глазах зажегся знакомый огонек.
Петр ничего не понимал.
– Натан, Матфей! - Иешуа махнул рукой сидящим неподалеку ученикам. Возьмите взаймы у кого-нибудь немного еды. Все равно какой. Поторопитесь, скоро совсем стемнеет!
Ученики пошли выполнять задание.
Справедливости ради следует отметить, что сурового голода никто из пришедших в тот день на Фавор не испытал бы. Во-первых, рядом, в часе-двух ходьбы, находятся Назарет и Наин, где можно всегда найти себе пищу, во-вторых, многие пришли со своей провизией и могли бы поделиться с теми, кто не оказался столь предусмотрителен.
Поэтому Натану и Матфею не составило труда уже через пять минут принести корзину с рыбой, мясом, хлебом и зеленью, да еще небольшой мех вина в придачу.
– Отлично! - Машиах хлопнул в ладоши. - Поставьте. Теперь надо сделать вот что: всех собравшихся разделите на группы по сто человек, и рассадите так, чтобы они не смешались. А то я не смогу подойти к каждому... Кифа, что стоишь? Помогай братьям!
Петру стало ясно, что Иешуа собирается совершить то самое чудо, которого ждут в Службе от него, от Мастера. А "объект" должен быть ни при чем... Теперь оказывается, что при чем. И чудо-то это готовилось только ради соответствия букве Канона, столь чтимой высшим руководством Службы Времени. Раз в Библии есть такой эпизод, раз в нем участвует столько людей, значит, это должно быть воспроизведено. Так решил Дэнис. Иешуа и не собирался никого кормить, еды у всех и так достаточно, но Петр-Кифа, энтузиаст хренов, подал ему идею нового, оригинального чуда, за которую Машиах крепко ухватился, и теперь...
Теперь Петр, как, впрочем, и остальные восемь учеников, занимался сортировкой народных масс, которые не хотели разбиваться на сотни, а хотели спать.
К полуночи все было готово. На склоне Фавора, с высоты птичьего полета можно было быразличить пятьдесят бесформенных темных пятен - группы людей по девяносто - сто человек. Некоторые ушли еще вечером, и теперь пяти тысяч не насчитывалось. Усталые ученики Машиаха ходили между группами и упрашивали не расходиться.
Озаренный бледным лунным светом, Иешуа опять забрался на свой камень и обратился к людям:
– Вы готовы к чуду?
В ответ на прозвучавший у всех в сознании вопрос над Фавором раскатилось стройное: "Да!"
– Вот и хорошо, - удовлетворенно сказал Машиах, легко спрыгнул с камня и, взяв корзину с едой, пошел по рядам.
Как и всякое чудо, это тоже далось видимо просто. Проходя мимо сидящих на земле людей, он запускал руку в корзину и доставал оттуда хлеб, куски вареного мяса, рыбу, зелень. Впечатление было такое, будто у Машиаха корзина бездонная. Вроде бы еда должна уже кончиться, но нет - наружу извлекаются все новые и новые куски.
Грандиозная халява, вошедшая в историю...
Люди охотно принимали из рук Машиаха пищу, даже если у них и была своя, кто жив каком времени отказывался от дареного! - благодарили, начинали есть. Иешуа ходил со счастливым видом, рядом шли Андрей и Яаков, помогали.
Наблюдая за происходящим, Петр понимал, что он сейчас пойдет в давешний лесочек и выключит молекулярный синтезатор органики, чтобы ненароком не перегрелся впустую. И не перегорел. Но не спешил, хотел дождаться ученика. Пусть закончит свою благотворительность - на сей раз не очень и математическую, хотя, вероятно, тоже строго выверенную. Чем только?..
Иешуа подошел к Петру, тяжко плюхнулся рядом. Пожаловался:
– Устал - сил никаких не осталось...
– Сам того хотел... - Петр усмехнулся. - А как бы мне, Иешуа, свою могучую веру перевести в хоть какие-нибудь хилые знания?
– О чем ты?
– Иешуа, из одной корзины не достать пять тысяч хлебов и всего прочего. Это нереально.
– Я же достал...
– Как?
– Ты слишком много знаешь, Кифа. Очень много! Знания у тебя совсем не хилые, а могучие - мне бы такие. Но они - извне. Они не от веры, Кифа. Ты всякий раз пытаешься проверить мои поступки, рожденные моей верой, своими знаниями. Ну, что, получается?
– Когда как, - закручинился Петр. - Иногда - получается, иногда - облом полный...
– И крыша едет? - участливо поинтересовался Иешуа.
– Откуда термин? - изумился Петр нежданному знанию чужого жаргона, ловко переложенного на арамейский.
– От тебя. Подслушал. В общем-то верный образ: крыша над человеком - вещь непрочная... Ведь ты так и не понял, как я накормил людей...
– Не понял, - честно признал Петр. - Объяснишь?
– Запросто, - согласился Иешуа. - Я догадался проделать в днище корзины дыру...
Упал на землю навзничь, не накрывшись даже плащом, взятым "на всякий случай", климат здесь всегда был резким, упал, отвернувшись от Петра, и засопел ровно.
Петр послушал, понял: спит, не притворяется. И вправду устал обалденно, если уж к жаргону пришли...
И еще подумал Петр: и где же здесь химия, биология, физика? Продырявленное днище корзины - это примитивная, ничего не объясняющая механика...
ДЕЙСТВИЕ - 3. ЭПИЗОД - 3
ГАЛИЛЕЯ, гора ФАВОР, 25 год от Р.Х., месяц Сиван
(Окончание)
Наутро обнаружилось, что за ночь склон Фавора покинула еще добрая сотня людей. Об этом Петру сказал Иешуа, окинув взглядом спящих, просыпающихся, наскоро завтракающих, болтающих, но все же терпеливо ждущих чего-то людей. Сказал между делом, вскользь, будто и не волновал его нисколько этот неспрошенный уход. Но Петр ощутил-таки еле слышимую нотку сожаления в голосе ученика. То ли Машиах спросонья забыл выставить свои мысленные блоки, то ли намеренно открылся на мгновение: дескать, вот, пожалуйте, ничто человеческое мне не чуждо. А человеческое - это и была зыбкая, едва уловимая обида именно на "неспрошенность": как же так - ушли, не сказавшись...
Мальчишество, расценил Петр, пройдет. И вообще когда-то пройдет - через месяц, через год, словом - в свое время, а сейчас - из-за конкретного смешного повода - и вовсе сразу улетучится. Что Машиаху уходящие? Понадобилось - мигом задержал бы. Одной мыслью!
Петр не ошибся, как показали события.
Давешняя корзина, из которой осуществлялось программно-тематическое кормление народа, прозаично валялась неподалеку, будучи абсолютно целой, разве что чуть испачканной в земле. Петр повертел ее, потрогал дно, которое Иешуа, по его словам, продырявил, но, не найдя никаких повреждений или лишних отверстий, задумчиво отложил в сторону и принялся припоминать: как же это было...
А как это было?.. Иешуа быстро идет по склону. В руках у него злополучная - или доброполучная? как вернее? - корзина. Он бродит среди людей и периодически запускает в нее руку. И всякий раз достает оттуда какую-нибудь снедь. Куски вареного мяса, завернутые в листья, рыбин, нанизанных на прут по нескольку штук, ломти хлеба, пучки зелени... Но вот странность: все, что Машиах извлекал из корзины, было разным! Четыре группы продуктов - неизменно. Но иной раз на прутке висело две рыбы, а иной - три-четыре. То же - с хлебом и мясом: кому-то доставались куски побольше, а кому-то поменьше. Органический синтезатор, находись он в той корзине в уменьшенном виде, клепал бы абсолютно идентичные предметы, одинаковые до последней молекулы, а тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81