Тут никакая армия не поможет: она так же не станет единой и крепкой, поскольку набрана будет из разных народов. А Церковь даст всем - и римлянину, и эллину, и франку, и галлу, и бритту, и готу, и гунну, кому угодно! - общие традиции. Пусть насильно даст, пусть навяжет их, но властью гражданской определив власть церковных законов, можно управлять кем угодно и каким угодно числом людей. Проверено веками! Власть - это, прежде всего, страх. Церковь замечательно поняла его силу, которая позволила ей господствовать даже над гражданской властью. Чтобы быть угодной и удобной всем, она впустила в себя много от язычества. Один пример. Верующие опять, как и в годы язычества, стали поклоняться идолам - изображениям всяких святых людей, в том числе твоим изображениям, матери Марии, меня - грешного тоже, Йоханана, множества других, последовавших за нами. Изображения, названные иконами, писались красками на деревянных досках, одевались в золото и украшались драгоценными камнями, им кланялись и кланяются, их целовали и целуют, с ними шли в сражения, они появились в каждом доме, как некая мета безграничной власти Церкви... А главы Церкви - Папы стали сильнее императоров и королей.
– Кто такие Папы?
Не слишком ли я наезжаю на Церковь, обеспокоился Петр. Ведь худо-бедно, а в ее основе-то все же - его Вера, им придуманная. Да что Вера! Он сам - главный камень в основании Церкви!.. Притча во языцех... И сам с собой не согласился: верной дорогой идешь, Мастер. Что-то подсказывало, что сейчас, когда времени нет совсем, когда предстоит принять тучу решений, каждое из которых, как принято выражаться, - судьбоносное, лучше рубить сплеча, Пусть больно, но, как представляется, - действенно. А что до решений, так они и для Иешуа судьбоносные, и для него, Петра, и для всех учеников, которые сидят сейчас в доме Лазаря и не знают, что будет - не через триста лет будет, а завтра. Завтра для них - куда важнее!.. А для Иешуа важнее - будущее того, что он начал. Поэтому нужен шок, счел Петр, и чем больнее окажется, тем легче придет решение. Иешуа - человек, предпочитающий быстрые ходы. И почти всегда - точные, тут у него гроссмейстерские навыки. Если, конечно, не считать момент неудавшегося разрушения Храма... Но тот момент лишним не был! Следом как раз и пришло нужное решение...
– Первый Папа, по определению, - это я, - сказал Петр.
– Кифа, ты и так говоришь слова, которые до меня плохо доходят. И не потому что я их не понимаю, а потому, что у меня в голове не укладывается тобой рассказываемое. Взять идею духовной свободы и превратить ее в полную противоположность - в инструмент угнетения духа - как это можно себе представить?..
– Представить - трудно, согласен. Но знать, поверь, не легче.
– И я говорю то, что знаю, а знаю я маловато. Не моя тема... - с грустью объяснил Петр. - А Папа - это папа, буквально - отец. Глава Римско-католической Церкви. Это поначалу, еще при нашей жизни, то есть твоих учеников, Церковь была единой, а потом она организационно разделилась, и во главе общин, созданных в разных землях и городах, встали так называемые епископы. А через полтыщи лет, уже после падения Римской империи, римский епископ Григорий тихо-тихо так установил полный контроль над церквами всей италийской земли, испанской, земли галлов и бриттов. Там уже к тому времени было сформированное и работающее гражданское управление, и обращение при Григории этих народов в христианство более-менее утишило межнациональные и межгосударственные страсти, стабилизировало ситуацию в Европе... Да, верно, тебе же надо объяснить хотя бы азы географии - реальной, а не по Фалесу или Анаксимандру. И устройство мира не по Птолемею... Ладно, это позже, успеем. А пока поверь мне на слово... Короче, единая религия и единое религиозное правление - пусть из Рима! опять-таки, повторяю, позволило смягчить национальные и державные противоречия. Церковь к этому времени разделилась на две основные ветви - римскую, западную и Константинопольскую, восточную, большой дружбы между ними не наблюдалось, скорее - наоборот. И такое расслоение продолжалось века и внутри самих этих ветвей. Но папство, как неофициально началось с Григория, так продолжается и в мое время.
– А почему тогда ты - первый?
– Придуманный к месту миф. Чтобы оправдать саму идею папства, главенства одного епископа надо всеми католиками. Ты же меня благословил на Фаворе, выделив тем самым из двенадцати.
– Это же ты! Ты со мной - с детства! И потом, я все-таки догадывался, что ты - особый...
– Иешуа, родной, по евангельским текстам я и вправду оказываюсь довольно близким тебе, но никакой я не особый, а всего лишь брат Яакова Зеведеева. Я один из четверки наиболее приближенных, еще двое - это Йоханан и Андрей. А ты выделил в итоге одного меня. И там не объясняется, что я с тобою - с детства, ничего там толком не объясняется. Так что у христианский церкви, помимо Торы, оказалось совсем мало источников для того, чтобы черпать оттуда какие-то традиции или просто придумывать их, но - оправдывая ссылками на священные тексты.
– Я бы хотел прочесть эти тексты.
– Прочесть... - Петр задумался.
Вообще-то неплохо было бы. Сняло бы с него необходимость. объяснять, откуда ноги растут. Свело бы вопросы в достаточно ограниченный круг. Можно попросить прислать... А есть ли в Службе текст Нового Завета пусть не на древнегреческом или тем более на арамейском, а хотя бы на латыни? Ну, если не в Службе, так в любой из библиотек любого крупного университета найдется. Пришлют...
– Прочтешь, - сказал Петр. - Вот воскреснешь и прочтешь. Пожалуй, попробую тебе найти на латыни и историю Церкви. Попробую. Не получится - тогда я, малообразованный, к твоим услугам. Все, что знаю...
– Судя по твоим рассказам, ничего доброго о Церкви я не прочту и не услышу?
– Почему? Тот же Папа Григорий был не самый плохой человек. И еще много людей - мученики, отшельники, борцы... Увы, Иешуа, все они, к сожалению, исключения из общих правил. И что с того, что все они в итоге признавались святыми и их лица становились ликами на иконах! Отцы Церкви всегда отличались изысканным лицемерием. Если это выгодно, они и вора святым назовут. Были среди Пап люди получше, были похуже, а были личности абсолютно ничтожные - просто грязные, продажные, аморальные твари. Были и те, кто всерьез и рьяно пекся о развитии Церкви, но опять-таки - не забывая о власти и деньгах, и уж конечно, напрочь не помня о людях, о простых верующих. Они - пыль под ногами. И везде так, не только в католичестве. В моей родной Православной Церкви все шло и идет по тем же накатанным дорожкам. Власть и деньги, власть и деньги... О Боге, Иешуа, вспоминают только к слову. Как, впрочем, и о тебе. Поэтому честные и порядочные люди - особенно умные! - и уходили. Некоторые - от Церкви. От любой - официальной. Некоторые - от Бога... Забавно, но многие идеи современного мне атеизма, то есть проти-вобожия, будут высказаны всего через сто с небольшим лет - неким римлянином, Цельсием, который считается первым серьезным, критиком христианства.
– Он что-то знал?
– Он всего лишь предполагал. И хотя христианство еще вовсю подвергалось гонениям - это конец второго века по твоему рождению, - предполагать грядущее перерождение идеи в антиидею можно было. Умные люди существовали всегда...
– Я бы хотел прочесть, - повторил Иешуа. - Я даже не представляю, что спрашивать. Вопросы переполнили голову, там - мешанина...
– Я слышу, - подтвердил Петр.
Он действительно слышал. Иешуа забыл о блоке, но ;он не был нужен: мысль Иешуа, всегда четкая и легкочитаемая, когда блок не ставился, превратилась в густую кашу, в грязный и гулкий фон, откуда Петр ничего внятного не мог выудить.
– Может, прекратим? - на всякий случай спросил Петр. - Книги, если будут, то не позже чем завтра. Ты сам все прочтешь, а уж потом - вопросы, милости прошу...
– Нет, - не согласился Иешуа. - Расскажи мне еще о своем времени.
– Что именно? Наука? Техника? Социология? Политическое и гражданское устройство?.. Что?
– Религия, - тихо сказал Иешуа. - Что будет с Верой?
Вот тебе и раз!..
Однажды Клэр предложила Петру поглубже влезть именно в современную ситуацию с религией вообще и религиями в частности, если можно так назвать те сотни, тысячи сект, секточек, движений, группировок, которые расплодились на планете немыслимо, раскололи массу людей, особенно - молодежь, правых и неправых. Причем каждый, естественно, считал себя и свою крошечную веру правой, а всех остальных - не только неправыми, но и враждебными... До сих пор Петр показывал ученику печальную, рваную, нерезкую, но уже написанную человечеством картину мира Веры, а раз написанную, то, стало быть, музейную. Пыльную и под стеклом... Кто в дни Петра в музеи ходит? Только студенты и школьники, да еще туристы, которым не содержимое музея требуется, а лишь сам факт посещения... А теперь, выходит, - о живом говорить надо. О живо больном. О тревожном и даже опасном. О чем он всерьез не ведает, не послушался Клэр, не сходил к коллегам хоть на короткое собеседование. А коллеги свое дело туго знают... Как есть Служба Времени, так в мире Петра работает некая международная Служба по изучению религиозных движений со штаб-квартирой, как ни смешно, в по-прежнему папском Риме. И роль и значение этой Службы для человечества не менее велики, чем Службы Времени. А для современников Петра, вообще не слышавших о существовании его организации. Служба религий, как она сокращенно зовется, стала своеобразным героем двадцать второго века. Куда круче Интерпола! Об "эсэрах" - сокращенно от "Service of religion" - романы пишут, фильмы снимают, сериалы по ти-ви крутят. Атеизм давно не считается опасным - даже для самой идеи Церкви. Опасен политеизм. Опасен как явление. У него две крайности. Первая - уход носителей веры из реальности - сначала, и из жизни - потом, как правило. Вторая - религиозный терроризм, построенный на идее убить мир, некогда убивший Бога. Последняя крайность началась еще в двадцатом веке - с многочисленных групп исламских экстремистов. Их основная идея проста: не надо пытаться понять инакомыслящего - надо его просто уничтожить: мужчину, женщину, ребенка. И плевать на цели высокие, декларируемые лидерами движения: свобода, независимость, величие Аллаха! Эти цели - для боевиков, для фанатов, которые истово идут на смерть, ну и для масс-медиа, конечно. А главное, как и везде, власть и деньги. Только методы уж совсем нечеловеческие. Каин - ребенок по сравнению с такими "борцами веры"... Когда Магомет в юности - шестой век от Рождества Христова - познакомился с современными ему христианством и иудаизмом, когда он, знавший тексты Торы, впал в ужас от того нового идолопоклонничества, к которому пришли, по его мнению, - а в принципе, и на самом деле, - потомки Христа и Бен Заккая, он стал воином, но воином, назвавшим себя пророком Аллаха. И христианский крест превратился по сути его руках в меч. Исламский экстремизм двадцатого века просто растерял на дороге смертей истинные законы магометанства. Какие законы! До них ли, когда идет священная тотальная война? За власть, конечно, и за деньги... А крест в общем-то похож на меч, надо лишь наточить обоюдоостро его длинную часть. И тогда - чем христианство слабее? Ничем, ни в коем случае! Вот и появились своего рода террористы от христианства, взявшие на вооружение ту же порочную и враждебную любому Богу идею разрушения. Кстати, о вооружении. Беда еще и в том, что с оным в мире Петра особых проблем не имеется... Тут впору подумать не об осуждении канонических конфессий, а об их массовой реабилитации. Они-то никаким оружием не бряцают... И о возвращении к Богу подумать...
"Эсэры", конечно, не богоискатели, но в борьбе с тоталитарным террористическим сектантством помощь Бога приняли бы с радостью...
Так с чего начать?
Естественно, не с мусульманских террористов - пусть Иешуа сначала почитает то, что удастся доставить из будущего, пусть поймет, что такое мусульманство и что заставило Магомета создать его... И не стоит начинать с восточных военизированных сект убийц не только душ, но и тел - с мунитов, например, или с Аум Сенрике, тоже возникших в двадцатом и не уничтоженных по сей день. И не с новых - "самураев Миллениума", "драконов Меконга" и прочих. Этих можно для скорости пропустить, хотя все они вполне укладываются в опасную тенденцию. Но полезней для Иешуа и интереснее - если сей термин вообще сюда подходит - будет рассказ о террористах-христианах.
О "Братстве белых Ангелов", рожденном, к сожалению, в России, которое за минувшие полвека расползлось по Европе, залетело в Америку, объединило только славян, тем самым объявив о своей расистской основе. Начиналось с чистоты русских традиций, попранных Православной Церковью, с ухода в дремучее старообрядчество, но, в отличие от истинного старообрядчества, - не с отрицания миром и службой Богу "продавшихся дьяволу попов", но начавших бороться с ними мечом, то есть не конкретным мечом, но вполне современным огнестрельным оружием - от вечно модифицируемого "калаша" до скорострельных авиационных пулеметов, а в последние годы у них появилось и лазерное оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Кто такие Папы?
Не слишком ли я наезжаю на Церковь, обеспокоился Петр. Ведь худо-бедно, а в ее основе-то все же - его Вера, им придуманная. Да что Вера! Он сам - главный камень в основании Церкви!.. Притча во языцех... И сам с собой не согласился: верной дорогой идешь, Мастер. Что-то подсказывало, что сейчас, когда времени нет совсем, когда предстоит принять тучу решений, каждое из которых, как принято выражаться, - судьбоносное, лучше рубить сплеча, Пусть больно, но, как представляется, - действенно. А что до решений, так они и для Иешуа судьбоносные, и для него, Петра, и для всех учеников, которые сидят сейчас в доме Лазаря и не знают, что будет - не через триста лет будет, а завтра. Завтра для них - куда важнее!.. А для Иешуа важнее - будущее того, что он начал. Поэтому нужен шок, счел Петр, и чем больнее окажется, тем легче придет решение. Иешуа - человек, предпочитающий быстрые ходы. И почти всегда - точные, тут у него гроссмейстерские навыки. Если, конечно, не считать момент неудавшегося разрушения Храма... Но тот момент лишним не был! Следом как раз и пришло нужное решение...
– Первый Папа, по определению, - это я, - сказал Петр.
– Кифа, ты и так говоришь слова, которые до меня плохо доходят. И не потому что я их не понимаю, а потому, что у меня в голове не укладывается тобой рассказываемое. Взять идею духовной свободы и превратить ее в полную противоположность - в инструмент угнетения духа - как это можно себе представить?..
– Представить - трудно, согласен. Но знать, поверь, не легче.
– И я говорю то, что знаю, а знаю я маловато. Не моя тема... - с грустью объяснил Петр. - А Папа - это папа, буквально - отец. Глава Римско-католической Церкви. Это поначалу, еще при нашей жизни, то есть твоих учеников, Церковь была единой, а потом она организационно разделилась, и во главе общин, созданных в разных землях и городах, встали так называемые епископы. А через полтыщи лет, уже после падения Римской империи, римский епископ Григорий тихо-тихо так установил полный контроль над церквами всей италийской земли, испанской, земли галлов и бриттов. Там уже к тому времени было сформированное и работающее гражданское управление, и обращение при Григории этих народов в христианство более-менее утишило межнациональные и межгосударственные страсти, стабилизировало ситуацию в Европе... Да, верно, тебе же надо объяснить хотя бы азы географии - реальной, а не по Фалесу или Анаксимандру. И устройство мира не по Птолемею... Ладно, это позже, успеем. А пока поверь мне на слово... Короче, единая религия и единое религиозное правление - пусть из Рима! опять-таки, повторяю, позволило смягчить национальные и державные противоречия. Церковь к этому времени разделилась на две основные ветви - римскую, западную и Константинопольскую, восточную, большой дружбы между ними не наблюдалось, скорее - наоборот. И такое расслоение продолжалось века и внутри самих этих ветвей. Но папство, как неофициально началось с Григория, так продолжается и в мое время.
– А почему тогда ты - первый?
– Придуманный к месту миф. Чтобы оправдать саму идею папства, главенства одного епископа надо всеми католиками. Ты же меня благословил на Фаворе, выделив тем самым из двенадцати.
– Это же ты! Ты со мной - с детства! И потом, я все-таки догадывался, что ты - особый...
– Иешуа, родной, по евангельским текстам я и вправду оказываюсь довольно близким тебе, но никакой я не особый, а всего лишь брат Яакова Зеведеева. Я один из четверки наиболее приближенных, еще двое - это Йоханан и Андрей. А ты выделил в итоге одного меня. И там не объясняется, что я с тобою - с детства, ничего там толком не объясняется. Так что у христианский церкви, помимо Торы, оказалось совсем мало источников для того, чтобы черпать оттуда какие-то традиции или просто придумывать их, но - оправдывая ссылками на священные тексты.
– Я бы хотел прочесть эти тексты.
– Прочесть... - Петр задумался.
Вообще-то неплохо было бы. Сняло бы с него необходимость. объяснять, откуда ноги растут. Свело бы вопросы в достаточно ограниченный круг. Можно попросить прислать... А есть ли в Службе текст Нового Завета пусть не на древнегреческом или тем более на арамейском, а хотя бы на латыни? Ну, если не в Службе, так в любой из библиотек любого крупного университета найдется. Пришлют...
– Прочтешь, - сказал Петр. - Вот воскреснешь и прочтешь. Пожалуй, попробую тебе найти на латыни и историю Церкви. Попробую. Не получится - тогда я, малообразованный, к твоим услугам. Все, что знаю...
– Судя по твоим рассказам, ничего доброго о Церкви я не прочту и не услышу?
– Почему? Тот же Папа Григорий был не самый плохой человек. И еще много людей - мученики, отшельники, борцы... Увы, Иешуа, все они, к сожалению, исключения из общих правил. И что с того, что все они в итоге признавались святыми и их лица становились ликами на иконах! Отцы Церкви всегда отличались изысканным лицемерием. Если это выгодно, они и вора святым назовут. Были среди Пап люди получше, были похуже, а были личности абсолютно ничтожные - просто грязные, продажные, аморальные твари. Были и те, кто всерьез и рьяно пекся о развитии Церкви, но опять-таки - не забывая о власти и деньгах, и уж конечно, напрочь не помня о людях, о простых верующих. Они - пыль под ногами. И везде так, не только в католичестве. В моей родной Православной Церкви все шло и идет по тем же накатанным дорожкам. Власть и деньги, власть и деньги... О Боге, Иешуа, вспоминают только к слову. Как, впрочем, и о тебе. Поэтому честные и порядочные люди - особенно умные! - и уходили. Некоторые - от Церкви. От любой - официальной. Некоторые - от Бога... Забавно, но многие идеи современного мне атеизма, то есть проти-вобожия, будут высказаны всего через сто с небольшим лет - неким римлянином, Цельсием, который считается первым серьезным, критиком христианства.
– Он что-то знал?
– Он всего лишь предполагал. И хотя христианство еще вовсю подвергалось гонениям - это конец второго века по твоему рождению, - предполагать грядущее перерождение идеи в антиидею можно было. Умные люди существовали всегда...
– Я бы хотел прочесть, - повторил Иешуа. - Я даже не представляю, что спрашивать. Вопросы переполнили голову, там - мешанина...
– Я слышу, - подтвердил Петр.
Он действительно слышал. Иешуа забыл о блоке, но ;он не был нужен: мысль Иешуа, всегда четкая и легкочитаемая, когда блок не ставился, превратилась в густую кашу, в грязный и гулкий фон, откуда Петр ничего внятного не мог выудить.
– Может, прекратим? - на всякий случай спросил Петр. - Книги, если будут, то не позже чем завтра. Ты сам все прочтешь, а уж потом - вопросы, милости прошу...
– Нет, - не согласился Иешуа. - Расскажи мне еще о своем времени.
– Что именно? Наука? Техника? Социология? Политическое и гражданское устройство?.. Что?
– Религия, - тихо сказал Иешуа. - Что будет с Верой?
Вот тебе и раз!..
Однажды Клэр предложила Петру поглубже влезть именно в современную ситуацию с религией вообще и религиями в частности, если можно так назвать те сотни, тысячи сект, секточек, движений, группировок, которые расплодились на планете немыслимо, раскололи массу людей, особенно - молодежь, правых и неправых. Причем каждый, естественно, считал себя и свою крошечную веру правой, а всех остальных - не только неправыми, но и враждебными... До сих пор Петр показывал ученику печальную, рваную, нерезкую, но уже написанную человечеством картину мира Веры, а раз написанную, то, стало быть, музейную. Пыльную и под стеклом... Кто в дни Петра в музеи ходит? Только студенты и школьники, да еще туристы, которым не содержимое музея требуется, а лишь сам факт посещения... А теперь, выходит, - о живом говорить надо. О живо больном. О тревожном и даже опасном. О чем он всерьез не ведает, не послушался Клэр, не сходил к коллегам хоть на короткое собеседование. А коллеги свое дело туго знают... Как есть Служба Времени, так в мире Петра работает некая международная Служба по изучению религиозных движений со штаб-квартирой, как ни смешно, в по-прежнему папском Риме. И роль и значение этой Службы для человечества не менее велики, чем Службы Времени. А для современников Петра, вообще не слышавших о существовании его организации. Служба религий, как она сокращенно зовется, стала своеобразным героем двадцать второго века. Куда круче Интерпола! Об "эсэрах" - сокращенно от "Service of religion" - романы пишут, фильмы снимают, сериалы по ти-ви крутят. Атеизм давно не считается опасным - даже для самой идеи Церкви. Опасен политеизм. Опасен как явление. У него две крайности. Первая - уход носителей веры из реальности - сначала, и из жизни - потом, как правило. Вторая - религиозный терроризм, построенный на идее убить мир, некогда убивший Бога. Последняя крайность началась еще в двадцатом веке - с многочисленных групп исламских экстремистов. Их основная идея проста: не надо пытаться понять инакомыслящего - надо его просто уничтожить: мужчину, женщину, ребенка. И плевать на цели высокие, декларируемые лидерами движения: свобода, независимость, величие Аллаха! Эти цели - для боевиков, для фанатов, которые истово идут на смерть, ну и для масс-медиа, конечно. А главное, как и везде, власть и деньги. Только методы уж совсем нечеловеческие. Каин - ребенок по сравнению с такими "борцами веры"... Когда Магомет в юности - шестой век от Рождества Христова - познакомился с современными ему христианством и иудаизмом, когда он, знавший тексты Торы, впал в ужас от того нового идолопоклонничества, к которому пришли, по его мнению, - а в принципе, и на самом деле, - потомки Христа и Бен Заккая, он стал воином, но воином, назвавшим себя пророком Аллаха. И христианский крест превратился по сути его руках в меч. Исламский экстремизм двадцатого века просто растерял на дороге смертей истинные законы магометанства. Какие законы! До них ли, когда идет священная тотальная война? За власть, конечно, и за деньги... А крест в общем-то похож на меч, надо лишь наточить обоюдоостро его длинную часть. И тогда - чем христианство слабее? Ничем, ни в коем случае! Вот и появились своего рода террористы от христианства, взявшие на вооружение ту же порочную и враждебную любому Богу идею разрушения. Кстати, о вооружении. Беда еще и в том, что с оным в мире Петра особых проблем не имеется... Тут впору подумать не об осуждении канонических конфессий, а об их массовой реабилитации. Они-то никаким оружием не бряцают... И о возвращении к Богу подумать...
"Эсэры", конечно, не богоискатели, но в борьбе с тоталитарным террористическим сектантством помощь Бога приняли бы с радостью...
Так с чего начать?
Естественно, не с мусульманских террористов - пусть Иешуа сначала почитает то, что удастся доставить из будущего, пусть поймет, что такое мусульманство и что заставило Магомета создать его... И не стоит начинать с восточных военизированных сект убийц не только душ, но и тел - с мунитов, например, или с Аум Сенрике, тоже возникших в двадцатом и не уничтоженных по сей день. И не с новых - "самураев Миллениума", "драконов Меконга" и прочих. Этих можно для скорости пропустить, хотя все они вполне укладываются в опасную тенденцию. Но полезней для Иешуа и интереснее - если сей термин вообще сюда подходит - будет рассказ о террористах-христианах.
О "Братстве белых Ангелов", рожденном, к сожалению, в России, которое за минувшие полвека расползлось по Европе, залетело в Америку, объединило только славян, тем самым объявив о своей расистской основе. Начиналось с чистоты русских традиций, попранных Православной Церковью, с ухода в дремучее старообрядчество, но, в отличие от истинного старообрядчества, - не с отрицания миром и службой Богу "продавшихся дьяволу попов", но начавших бороться с ними мечом, то есть не конкретным мечом, но вполне современным огнестрельным оружием - от вечно модифицируемого "калаша" до скорострельных авиационных пулеметов, а в последние годы у них появилось и лазерное оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81