Я ощущаю пульсацию моих человеческих гланд, хотя они больше не существуют.
Я даже ощущаю свои гениталии, хотя разумом знаю, что они исчезли много
веков назад.
- Но, наверняка, если ты знаешь...
- Знание не подавляет подобных ощущений. Мои исчезнувшие части до сих
пор хранятся в моих личных воспоминаниях и во множественной личности - в
моем многосложном "я".
Для Лито, глядящего на стоявшую перед ним Хви, ни на йоту не помогало
сознание того, что у него больше нет черепа, что бывшее некогда его мозгом
теперь представляет собой мощную паутину ганглий, распространившуюся по
всему его телу предчервя. Ничего не помогало. Он так и ощущал боль там,
где некогда был расположен его мозг, он чувствовал, как пульсируют жилы
его черепа.
Просто стоя вот так перед ним, Хви взывала к его потерянному
человеческому. Для него это было слишком, и он простонал в отчаянии:
- Почему твои хозяева мучат меня?
- Владыка?
- Тем, что прислали тебя!
- Я не стала бы причинять Тебе боли, Владыка.
- Само твое существование причиняет мне боль!
- Я этого не знала, - слезы вольным потоком хлынули из ее глаз. - Они
никогда не говорили мне о том, что делают на самом деле.
Он успокоился и заговорил мягко:
- Теперь покинь меня, Хви. Иди, занимайся своими делами, но
поторопись, если я тебя призову!
Она удалилась тихо и спокойно, но Лито видел, что и Хви тоже
мучается. Нельзя было не разглядеть ее искренней скорби по тому
человеческому, чем пожертвовал Лито. Она понимала то же, что и Лито: они
могли бы быть друзьями, любовниками, партнерами в том наивысшем
сопричастии между полами. Ее хозяева запланировали для нее осознание
этого.
"Икшианцы жестоки!" - подумал он. - "Они знали, какова будет наша
боль".
Уход Хви пробудил в нем воспоминания о ее дяде Молки. Молки был
жесток, но Лито его компания доставляла изрядное удовольствие. Молки
обладал всеми добродетелями своего трудолюбивого народа и достаточным
количеством его пороков, чтобы быть насквозь человечным. Молки бражничал в
компании Рыбословш Лито. "Твои гурии" называл он их, и с тех пор Лито
редко мог думать о Рыбословшах, не припоминая того ярлыка, что прилепил к
ним Молки.
"Почему я сейчас думаю о Молки? Не только из-за Хви. Я спрошу ее,
какое задание дали ей ее властители, когда отправляли ко мне."
Лито заколебался на грани сомнения: не вернуть ли Хви назад.
"Она скажет мне, если я ее спрошу".
Икшианским послам всегда давали задание выяснить, почему Бог
Император терпим к Иксу. Они знали, что не способны от него спрятаться.
Это глупая затея с основанием колонии вне его поля зрения! Испытывали они
пределы его возможностей? Икшианцы подозревали, что на самом деле Лито не
нуждается производимых ими изделиях.
"Я никогда не скрывал от них своего мнения. Я высказывал его Молки":
- Технологические новаторы? Нет! Вы - научные преступники в моей
Империи!
Молки тогда рассмеялся.
Раздражение овладело Лито, и он сказал обвиняюще:
- Почему вы пытаетесь спрятать тайные лаборатории и фабрики за
пределами моей Империи? Вы не сможете от меня ускользнуть.
- Да, Владыка, - и снова смех.
- Я знаю ваши намерения: небольшая утечка то здесь, то там. Подрывная
деятельность! Сеять сомнения и вопросы!
- Владыка, ты сам один из лучших наших заказчиков!
- Это не то, что я имею в виду, и ты знаешь это, ужасный ты человек!
- Ты любишь меня именно потому, что я ужасный человек. Я рассказываю
тебе истории о том, чем мы занимаемся на Иксе.
- Я знаю это и без твоих историй!
- Но в некоторые истории ты веришь, в некоторых сомневаешься. Я
рассеиваю твои сомнения.
- У меня нет сомнений!
Это лишь вызвало у Молки новый приступ смеха.
"Я должен продолжать их терпеть", - подумал Лито. Икшианцы шли
неизведанными тропами в науке и своих творческих изобретениях,
поставленных Бутлерианским Джихадом вне закона. Они создавали устройства,
воспроизводящие работу человеческого мозга - то самое, что вызвало
разрушения и резню Джихада. Вот чем они занимались на Иксе, и Лито мог
только позволить себе им не мешать.
"Я их покупатель! Без их диктателей, фиксирующих мои непроизнесенные
мысли я не могу даже вести свои дневники.
Без Икса я не мог бы спрятать мои дневники и печатающие устройства.
Но им нужно напоминать об опасностях того, чем они занимаются!"
И Союзу нельзя позволить забыть. Это уже легче. Даже когда
Космический Союз сотрудничает с Иксом, он относится к икшианцам с
сильнейшим недоверием.
"Если эта новая икшианская машина заработает, Космический Союз
утратит монополию на космические путешествия!"

22
Из столпотворения жизней-памятей, которые я могу по
своей воле выпускать или перекрывать, выявляются системы и
структуры. Они - как иной язык, так ясно мне понятный.
Сигналы социальной тревоги, при которых общества принимают
позы защиты или нападения, для меня все равно что громко
выкрикнутые слова. Будучи людьми, вы реагируете против угроз
невинности и против опасности для беспомощной юности.
Необъяснимые звуки, зрелища или запахи пробуждают в вас
забытые вами органы восприятия. При сигнале тревоги, вы
обращаетесь к вашему первобытному языку, потому что все
остальные уложенные в системы звуки становятся чуждыми. Вы
требуете приемлемого облачения, потому что в чуждом наряде
есть угроза. Такова система обратной связи на ее самом
примитивном уровне. Ваши клетки вспоминают.
Украденные дневники
Послушницы, служившие пажами на входе в палату аудиенций Лито, ввели
Нунепи, тлейлаксанского посла. Для аудиенций было еще рано, и Нунепи был
вызван в нарушение объявленного заранее порядка, но двигался спокойно,
лишь с незаметным намеком на безропотную покорность.
Лито молчаливо ждал, вытянувшись на своей тележке на приподнятой
платформе в конце палаты. Наблюдая за приближением Нунепи, Лито извлек
сравнение из своих жизней-памятей: почти невидимый след на воде,
оставляемый водяной коброй скользящего перископа. Это воспоминание вызвало
улыбку на губах Лито. Таков этот Нунепи, гордый, с суровым лицом,
достигший своего нынешнего положения, пройдя по всем чиновничьим ступеням
тлейлаксанской системы правления. Сам не являясь Лицевым Танцором, он
рассматривает Танцоров как своих личных слуг, они - та вода, сквозь
которую он двигается. Нужно быть истинным знатоком, чтобы различить его
след в этой воде. Появление Нунепи, приложившего руку к нападению на
Королевской Дороге, было пренеприятнейшим делом.
Несмотря на ранний час, этот человек явился при всех посольских
регалиях - черные шаровары и черные сандалии, отделанные золотом,
цветастая красная куртка, распахнутая на груди и открывающая волосатую
грудь под тлейлаксанским гербом, исполненным из золота и драгоценных
камней.
Остановившись на положенном расстоянии в десять шагов, Нунепи окинул
взглядом ряд вооруженных Рыбословш, дугой стоявших вокруг и позади Лито. В
серых глазах Нунепи блеснуло что-то, вроде скрытого веселья, когда он
перевел свой взгляд на Императора и слегка поклонился.
Затем вошел Данкан Айдахо, у бедра его был убранный в кобуру лазерный
пистолет. Айдахо занял свое место рядом с тонущим в своей рясе лицом Бога
Императора.
Появление Айдахо привлекло пристальное внимание Нунепи - и, похоже,
результаты внутреннего анализа вызвали у посла беспокойство.
- Я нахожу Меняющих Форму особенно противными, - сказал Лито.
- Я не Меняющий Форму, - ответил Нунепи. Голос его был спокоен и
вежлив, лишь тень тревоги мелькнула в нем.
- Но ты - их представитель, и это навлекает на тебя наше раздражение,
- сказал Лито.
Нунепи готов был к открытому проявлению враждебности, что не было
языком дипломатии, но такой поворот дел настолько его потряс, что он
позволил себе дерзость напрямую заговорить о - по его разумению - главном
козыре Тлейлакса.
- Владыка, сохраняя плоть первоначального Данкана Айдахо, снабжая
Тебя его гхолами, возрождая его внешнее и внутреннее "я", мы всегда
полагали...
- Данкан! - Лито взглянул на Айдахо. - Данкан, если я прикажу, ты
возглавишь экспедицию для полного уничтожения Тлейлакса?
- С удовольствием, Государь.
- Даже если это будет означать утрату твоих исходных клеток и всех
чанов?
- Я не нахожу эти чаны приятным воспоминанием, государь, а эти клетки
- это не я.
- Владыка, чем мы Тебя оскорбили? - спросил Нунепи.
Лито угрюмо нахмурился. Неужели этот бестолковый дурак действительно
ждет, от Бога Императора открытого разговора о состоявшемся только что
нападении Лицевых Танцоров?
- До моего слуха дошло, - сказал Лито, - что ты и твой народ
распускаете лживые слухи о том, что вы называете моими "отвратительными
сексуальными привычками".
Нунепи поперхнулся. Это обвинение было дерзкой ложью, совершенно
неожиданной. Но Нунепи отдавал себе отчет, что, стань он это отрицать,
никто ему не поверит. Так сказал Бог Император. Нападение с непредвиденной
стороны. Нунепи заговорил, не отрывая взгляда от Айдахо.
- Владыка, если мы...
- Смотри на меня! - приказал Лито.
Нунепи резко перевел взгляд на лицо Лито.
- Я говорю вам только сейчас, раз и навсегда, - сказал Лито. - У меня
нет вообще сексуальных привычек. Никаких.
По лицу Нунепи заструился пот. Он глядел на Лито с неотрывной
напряженностью попавшего в капкан животного. Когда Нунепи обрел, наконец,
голос, тот не был больше тихим и подконтрольным инструментом дипломата, он
стал дрожащим и перепуганным.
- Владыка, я... здесь должно быть ошибка...
- Тихо ты, тлейлаксанский наушник! - взревел Лито. - Я,
метафорическое ответвление святого песчаного червя Шаи-Хулуда! Я, ваш Бог!
- Прости нас, Владыка, - прошептал Нунепи.
- Простить вас? - голос Лито был полон сладкой рассудительности. -
Конечно, я вас прощаю. Такова доля вашего Бога. Ваше преступление прощено.
Однако, ваша глупость заслуживает воздаяния.
- Владыка, если б я мог лишь...
- Тихо! На это десятилетие Тлейлаксу отменяются спайсовые нормы. Вы
не получите ничего. Что до тебя лично, то мои Рыбословши сейчас отведут
тебя на площадь.
Две дюжие стражницы подошли и схватили Нунепи за руки. Затем они
поглядели на Лито в ожидании его указаний.
- На площади сдерите с него одежду. Он должен быть публично выпорот,
пятьдесят ударов кнутом, - распорядился Лито.
Нунепи рвался, пытаясь освободиться из державших его крепких рук, на
лице его отражался ужас, смешанный с яростью.
- Владыка, напоминаю Тебе, что я посол...
- Ты обычный преступник, - с тобой и следует поступать, как с
преступником, - Лито кивнул стражницам, и те поволокли Нунепи прочь.
- Я бы хотел, чтобы они тебя убили! - в ярости заорал Нунепи.
- Я бы хотел...
- Кто? - окликнул его Лито. - Кто, ты бы хотел, чтоб меня убил? Разве
ты не знаешь, что меня нельзя убить?
Стражи выволокли Нунепи из помещения, а тот все продолжал бушевать:
- Я не виновен! Я не виновен! - его протесты смолкли вдали. Айдахо
близко наклонился к Лито.
- Да, Данкан? - спросил Лито.
- Государь, в результате этого все послы будут в страхе.
- Да. Я дам им урок ответственности.
- Государь?
- Точно так же, как в армии, соучастие в заговоре освобождает людей
от чувства личной ответственности.
- Но это вызовет волнение, Государь. Лучше мне выставить
дополнительную охрану.
- Ни одного дополнительного охранника!
- Но ты навлекаешь...
- Я навлекаю немножко военной чепухи.
- Это именно то, что я...
- Данкан, я учитель. Запомни это. Через повторение, я добиваюсь
усвоения урока.
- Какого урока?
- Полностью самоубийственной природы военной дурости.
- Государь, я не...
- Данкан, посмотри на этого безмозглого Нунепи. В нем сама суть этого
урока.
- Да простит мою тупость, Государь, но я не понимаю того, что Ты
сказал о военной...
- Военные убеждены, будто, рискуя жизнью, они тем самым покупают
право чинить любое насилие над врагом, какое им заблагорассудится. У них
менталитет захватчиков. Нунепи не считает себя ответственным за что
угодно, сделанное против чужих.
Айдахо посмотрел на вход в палату, через который стражницы выволокли
Нунепи.
- Он попытался и проиграл, Владыка.
- Но он отсек от себя узы прошлого и возражает против того, чтобы
уплатить свою цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71