Ах, она еще и не визжит! Ну, значит, можно покувыркаться. Только взлетим повыше. Сделав пару «бочек» и «мертвых петель», я взглянул на свою спутницу:
— Ну как?
— Отлично.
Она не испугалась, и ее не укачало. Значит, можно еще серпантинчик. Интересно, а такое уже кто-нибудь делал? Я вообразил в небе такую пружину — серпантин — и заставил катер навиваться на нее, дополнительно вращаясь вокруг продольной оси. Может, кто-нибудь подобное уже и делал, но меня этому не учили. Бортовой компьютер показывал нашу траекторию — просто кружева.
Когда мне надоело вертеться, мы уже были в космосе. Я быстро рассчитал нам низкую орбиту — через пару часов мы опять окажемся над Палермо, — установил правильную скорость и направление и выключил двигатели. «Включить гравитатор?» — спросил меня компьютер.
— Как тебе невесомость? Убрать?
— Нет, не надо. — Лариса блаженствовала.
— Можно отстегнуться и полетать по салону, — заметил я.
Так мы и сделали, я только предусмотрительно привязал себя и Ларису на длинные веревочки к креслам: рассказов о дураках, вечно висящих в салонах своих вечно кружащихся по орбитам катеров, я наслушался достаточно. Вранье, конечно — но зачем нам неприятные минуты ожидания спасателей и насмешки.
Через час нам надоело летать, и мы опять устроились в креслах. Когда-то Шекспир писал, Луна покровительствует влюбленным — что тогда говорить об Эрато, да еще наблюдаемой из космоса?
— Энрик, — сказала Лариса между двумя поцелуями, — я хотела тебя спросить, ты ведь не рассердишься?
Я помотал головой.
— Твой профессор ведь не просто так тебя усыновил, ты там что-то делаешь, что-то такое опасное, и что...
Я закрыл ей рот поцелуем.
— Никогда, — внушительно, как только мог, сказал я, — никому, ни при каких обстоятельствах не говори о том, о чем ты догадалась. Иначе мне придется хватать тебя в охапку и увозить куда-нибудь с Этны.
Все-таки женщины вне игры до определенных пределов. Пока они ничего не знают или делают вид, что ничего не знают. Убивать Ларису не будут, но уж синьор Мигель найдет способ заставить ее молчать, и ее интересы будут волновать его при этом в последнюю очередь.
— Да, — сказала Лариса слабым голосом.
— Не пугайся, это не так уж опасно. Но это действительно тайна.
Лариса только кивнула.
— У меня к тебе просьба, — добавил я. — Не спрашивай меня больше, почему я так долго не показываюсь, куда и зачем уезжаю, ладно?
— Ладно.
— Если я смогу — сам расскажу. И кстати, завтра я уезжаю.
— Надолго?
— Не знаю еще. Но на Липари я, наверное, приеду.
Лариса вяло улыбнулась.
— Что, надоела невесомость? Скоро прилетим.
Я повернул катер так, чтобы в иллюминатор на крыше был виден Северный материк. Красотища! Мы полюбовались землей и морем у себя над головами.
Помня о возможных неприятностях в виде вражьих катеров, если мы окажемся слишком далеко от Палермо, вниз я шел почти вертикально.
Я аккуратно посадил катер на то же самое место, с которого взлетел.
— Не вставай, — предупредил я Ларису, — подожди, пока мир перестанет кружиться.
Мы погуляли еще в парке. Предложение «покатать синьориту на карусели» Лариса встретила таким взрывом смеха... — кассир на аттракционах будет удивляться до конца жизни.
Домой я вернулся к тренировке — это незыблемо. Даже когда Феб погаснет, на Этне все равно будут тренироваться: мужчина должен уметь защитить себя и свою женщину.
— Я рад, что ты не опоздал, — сказал проф.
Вот змей ехидный! Не забыл.
Глава 65
Утром выяснилось, что Филиппо, с которым я уже почти сроднился, не сможет сопровождать меня на Ористано, потому что Мария ждет ребенка. Синьор Соргоно, сам многодетный, многоопытный и заботливый отец, в таких случаях говорит, подняв указательный палец к небу: «Дети — это самое главное, так что жену носи на руках и больше, чем на день, не оставляй». Притом он отменяет будущим отцам ночные дежурства и выезды, так что дела у него со словами не расходятся.
Сопровождать меня будут Марио и Фернан, который, как выяснилось, прежде чем получить медицинское образование, успел поработать в охране, а сейчас набирает стаж для поступления в военно-медицинский. Я посмотрел на него с интересом: естественное желание выбиться наверх у охранников не идет, как правило, дальше стремления стать начальником охраны какого-нибудь объекта — но зато выучить сыновей так, чтобы они могли поступить в офицерское училище, или, если попадется благожелательный спонсор, в университет либо в какой-нибудь институт. Синьор Соргоно, например, стал начальником охраны благодаря своей храбрости и компетентности. Его старший сын учится в училище тяжелой техники — будущий офицер-танкист. А второй — в сельскохозяйственном институте (проф убедил синьора Соргоно, что военная карьера не единственно возможная, и оплатил обучение). Сам же синьор Соргоно никогда о высшем образовании не помышлял. Хотя, как показывает мой собственный опыт, ничто не мешает человеку учиться чему угодно при помощи интернет-курсов.
Перед вылетом проф не стал инструктировать охрану, вместо этого дал последнее напутствие мне:
— Энрик! Меня там не будет и вообще никого, кто смог бы тебя остановить, если тебя занесет. Я надеюсь, что ты это осознал и сам будешь себя контролировать. Не лезь на рожон и не влипай во всякие приключения.
— Хорошо, — небрежно обещал я, — постараюсь.
На посадочной площадке рядом с моим «Феррари» стоял уже заслуженный боевой «Сеттер-77», а рядом с ним — майор Барлетта. Все ясно, перелет будет опасным, а привлекать к себе излишнее внимание не стоит.
Я с удовольствием продемонстрировал майору свою новенькую птичку, показал на бортовом компьютере сочиненную мною фигуру и поинтересовался, считается она стандартной или никто еще такого не делал.
— Хм, этакий двойной серпантин? Я такого никогда не видел. Думаю, он просто неприменим в бою, слишком сложно, до автоматизма не отработать. Но я попробую, когда время будет. Показать это на параде самое милое дело — все враги устрашатся. Ладно, давай на борт. Не разучился еще стрелять?
— Э-э, а почему нельзя лететь через космос? Быстрее и безопаснее. Я вчера даже девочку возил покататься вокруг планеты.
Майор Барлетта нахмурил брови:
— Действительно. Здесь выйти наверх безопасно, а там спуститься, пожалуй, тоже. Ористано — большой остров и весь теперь наш. Надо только предупредить диспетчера.
— А что, вы никогда так не летаете?
— Нет, дурные традиции: птички летают в атмосфере.
— Этим вашим традициям лет семьсот, не меньше.
— Ну это ты загнул. Не больше двухсот, и возникли они на Этне. На орбитах висели новосицилийские спутники-автоматы и стреляли во всех, кто там сражается. Потом, лет девяносто назад, семьи окрепли, разбогатели, составили союз и откололись от Новой Сицилии. А спутники взорвали. К тому же реактивные катера требовали слишком много топлива для выхода в космос.
Я переваривал новую информацию: до истории собственно Этны я еще не добрался.
— Значит, в военных училищах изучают историю?
— В нашем изучали. Только военную.
— Понятно.
Вывод: я далеко не первый за последнюю сотню лет посетитель сайта «История Земли и колоний...». Кто-то в нашей корпорации из поколения ББ (сам ББ?) нашел его, скачал, а раскрывать для всех не стал, потому что знающий историю среди тех, кто не знает, подобен зрячему среди слепых. Не обязательно быть великим полководцем, если ты знаешь сотни примеров из мировой истории войн, а твои противники даже не знают, что эти войны были. Можно иметь задатки великого шахматиста, но, если ты ленишься изучать стандартные дебюты и эндшпили, тебя побьет любой, кто не ленится. Просто потому, что для него общее место то, что для тебя великое открытие, а время партии ограничено.
Перелет через космос действительно оказался быстрым и безопасным: мы даже никого не видели. Уже в полете я пожалел, что мы не полетели на моем новеньком пижонском «Феррари», это работало бы на образ -избалованный мальчишка, которому никто ни в чем не отказывает. Хотя... синьор Мигель хотел, чтобы я не только выяснил и устранил причины лошадиных болезней, но и обеспечил лояльность персонала. А этого лучше добиваться в обаятельной ипостаси, что с «избалованным снобом» не согласуется. Просто я слишком рано расстался с новой игрушкой, вот и жалею. Игрушек у меня никогда не было, никаких. «Ну ты еще поплачь!» Меня опять ждет приключение, а это гораздо лучше любой вещи. Получается, что мне в жизни сделали не так уж мало подарков, только я этого не оценил.
Ористано — большой остров, полностью терраформированный. Рассказывают, что последнюю этнийскую травку тут просто руками выщипывали, чтобы не повредить только что насаженную земную растительность. Никаких больших поселений на острове нет. Есть множество ферм и плантаций, где выращивают капризные земные культуры. Кофе, какао, нежные фрукты. И среди этого ботанического великолепия гуляют лошади! Я вспомнил те немногие голографии, которые нашлись на моем (и не только моем) любимом сайте. Красивые животные. В палермском зоопарке их нет.
«Сеттер» приземлился на посадочной площадке соседней с конезаводом фруктовой плантации.
— Лошадей просили не пугать, — пояснил Барлетта. — За вами пришлют транспорт.
Объяснение показалось мне странным: что-то здесь не так. Выясним.
Долго удивляться мне не пришлось, потому что нас уже ждали: эти лошади, вероятно, не такие пугливые, как общая масса. Навстречу нам шел крепкий загорелый мужчина лет тридцати пяти, не больше. И улыбка у него была настоящая — не то что у синьора Мигеля. Странно, в то, что мое, как говорит проф, «прославленное обаяние» действует на таком расстоянии, я не верю.
— Здравствуйте, — поприветствовал нас мужчина, — я директор конезавода Ористано, моя фамилия Кальяри.
— Добрый день, синьор Кальяри, — сдержанно улыбнулся я, — очень рад вас видеть. Энрик Галларате — это я. Позвольте представить вам майора Барлетту, — пилот вежливо наклонил голову, — и моих охранников Марио и Фернана. (О том, что Фернан кое-что смыслит в медицине, мы решили умолчать.)
Уф! Ну и фразочка вышла. Но все точно по правилам хорошего тона.
— Очень рад. — Кальяри пожал протянутые ему руки. Кажется, моя церемонность ему понравилась.
Марио быстро вытащил из катера три наши сумки, а майор собрался сразу же улетать.
— Прошу прощения, — сказал он, — но мне приказано возвращаться сразу же, как только вас встретят.
— Понятно, — пошутил я, — лошади вас не заинтересовали. Вот если бы здесь разводили горынычей...
— Счастливо, птенчик! — ответил Барлетта. — Расскажешь потом, где у них, — кивнул он в сторону лошадок, — пульт управления.
Глава 66
Катер улетел. И я сразу догадался, какой нас ожидает подвох. «Транспорт», — сказал майор. «Транспорт», а не элемобиль. Он просто точно повторил то, что сообщили ему самому — военная привычка. И никакого элемобиля поблизости, только лошади. Боятся они, как же! Головы не подняли, когда катер улетал.
— Ну, — подхватился Кальяри, — поехали на завод.
— На чем? — поинтересовался Марио.
— На лошадях, — ответил я прежде, чем это успел сделать Кальяри. Не дал я ему возможности произвести впечатление.
Лошадей было пять.
— На эту погрузим ваш багаж, — пояснил директор, — а на остальных поедем верхом. По этой дороге элемобиль не пройдет.
— Понятно, — ответил я.
Кальяри рассчитывал, конечно, на больший эффект от своих слов, вплоть до вызова катера обратно и немедленного отъезда. Дожидайся! На лицах Марио и Фернана, уверенных в моей способности договориться с любыми животными, не дрогнул ни один мускул. Отлично.
Я сосредоточился на лошади, на которую Кальяри указал как на вьючную (ночь я потратил на изучение терминологии). В Контакт мы вошли мгновенно. Как она обрадовалась: наконец-то ее кто-то понял. Я спокойно подошел к ней, отвязал уздечку (наверное, это она) от столбика, погладил лошадку по бархатной шее и подвел поближе к Марио, у ног которого лежали наши сумки.
— О! Синьор Энрик, вы умеете обращаться с лошадьми?! — потрясенно воскликнул Кальяри.
— Просто Энрик, без синьора, — ответил я, — сегодня первый раз вижу живую лошадь. Как их навьючивают? Я правильно сказал?
— Правильно, — подтвердил Кальяри и поспешил показать, как это делается.
По-моему, он собирался как следует посмеяться над городскими лохами, но сейчас это желание у него несколько уменьшилось. Продолжим.
Одна из четырех оставшихся лошадей принадлежала Кальяри, и конь своего хозяина боготворил. От этого я не ждал никаких неприятностей. Три коня, предназначенные для нас, напротив, показались мне опасными. Кажется, это называется дурной норов. Справился я с ними так же, как в детстве разобрался со сворой свирепых бродячих псов (первым желанием у тех было разорвать меня на части и пообедать ими). Не вступая в Контакт с каждым в отдельности, я внушил им всем вместе, что я великий и могучий вожак их табуна и меня просто страшно не послушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51