Мы в полном смятении.
Хизаталь мрачно кивнул.
— Гелосунд подал множество прошений об опротестовании. Они обращались даже ко мне, хотя известно, что я скоро уезжаю. Они восприняли это как поощрение их врага, и им это не нравится.
— Я слышал об этом. Но это их собственные трудности. Их Совет Министров существует сам по себе, он не в состоянии управлять делами страны.
Хизаталь пожал плечами.
— Но без руководства в Гелосунде настанет хаос. В этом и заключается наша задача — поддерживать порядок.
— Но при этом сообразуясь с устройством государства, Хизаталь. Решают правители, — но мы предлагаем им решения на выбор. Правители приходят и уходят, но чиновники будут существовать всегда. Для народа мы — орудие государственной власти; мы выполняем волю правителя. Для правителей же мы — глаза и уши, руки и ноги, только благодаря нам они в состоянии управлять государством. До Императора Тайхуна империя была сплошным хаосом; бесчисленные войска сражались друг с другом за власть, и Император мог сохранить своё превосходство только за счёт огромной армии.
Голубые глаза Пелата сузились. Он продолжил:
— Гелосундский Совет правит от собственного имени; это не может вызывать ничего, кроме возмущения. Ни Правитель Пируст, ни Кирон не прислушиваются к ним, поскольку советники не могут говорить с ними на равных. Если бы советники продолжали удерживать власть, опасаясь назначения плохого правителя, это было бы понятно и достойно; но они всего лишь не хотят терять своего положения и отказываться от богатства, которое оно даёт.
В его голосе угадывалось раздражение, и Хизаталь почувствовал нечто похожее на угрызения совести. Щеки его окрасил румянец. Для Пелата не представляло никакой трудности через доверенных лиц узнать о соглашениях, заключённых Хизаталем с владельцами кораблей и составителями карт. Сведения, привезённые «Волком Бури», будут стоить дорого. Семья Хизаталя станет очень богата; это богатство он сможет использовать, чтобы добиться высших должностей в Совете.
— Вы правы — мы должны поддерживать порядок, однако важно и то, как мы это делаем. Нельзя разделить первое и второе. — Пелат, вынув руки из рукавов, повернул их ладонями вверх. — Людям нужна уверенность в завтрашнем дне. Они хотят надеяться на лучшее. Они верят, что если усердно трудиться, в один прекрасный день их ждёт награда — джейданто, а следом — слава, удача и прочие блага. На самом деле для большинства это не более чем несбыточные мечты. Как бы усердно мы ни работали, как бы прилежно ни учились, джейдан остаётся недостижимым. Говорят, что Главный Советник Тайхуна Урмир достиг состояния джейданто. Но он был прославленным воином и лишь затем стал советником. Кроме того, о его жизни ходит много легенд. Но он действительно существовал, и его наставлениям следуют до сих пор.
Пелат взглянул на Йезола.
— Что из сказанного им подойдёт к нашему случаю?
Юноша склонил голову.
— Книга седьмая, глава четвёртая, строфа двадцать седьмая. «Взяв в руки орех, Учитель сказал — мы ценим сердцевину и отбрасываем ненужную скорлупу».
На лице Хизаталя появилось презрительное выражение.
— Верно, важно видеть во всем суть. Однако вы сами только что сказали, что мы должны скрываться в тени, предоставив действовать правителям.
— Да, но слова Урмира предназначались нам, а не им. — Пелат улыбнулся уголком рта. — Решение Правителя отправить зерно поставило нас в затруднительное положение, поскольку против этого протестуют гелосундцы и наши собственные провинции, которые обязаны отправлять рис в Морианд. Теперь войско Пируста будет сыто, и это плохо. Мы должны попытаться удержать двенадцатую часть зерна, чтобы при необходимости продавать его.
Хизаталь кивнул.
— Мудрая предосторожность, Советник.
— И требующая мужества для выполнения. Я собираюсь препоручить это вам, Советник.
Хизаталь выпрямился, во взгляде его сквозило изумление.
— Но, господин, ведь я уезжаю. Все уже готово. Мои вещи уже на борту «Волка Бури»!
Пелат покачал головой.
— К вашему возвращению домой вещи, вне сомнения, уже доставят с корабля.
— Вы не можете…
— Могу и должен. Должен, поскольку вы не следовали наставлениям Урмира. — Пелат больше не скрывал презрения. — Йезол, что сказано про опасности, подстерегающие жадных? Те слова, о реке.
— «И Учитель сказал — честный отхлебнёт из реки Вознаграждения, жадный утонет в ней».
— Но, Господин…
— Ты глупец, Хизаталь, и, если бы я раньше знал об этом, я не назначил бы тебя на такую высокую должность на «Волке Бури»! Разумеется, ты полагал, что сумеешь на этом нажиться. Полагаю, десятая часть запасённого риса окажется в твоих собственных амбарах, но разве я возражаю? Нет. Я знаю, что так будет непременно, но ведь ты поделишься со мной и прочими достойными людьми. Именно так должно быть. Мы вознаграждаем тех, кто помогает нам. А ты собирался сохранить скорлупу и выбросить сердцевину. Я намеревался отправить тебя на «Волке Бури», чтобы ты позаботился о Келесе Антураси. Ты должен был завоевать его доверие и помогать во всем. Так ты бы не смог украсть их секреты, однако в будущем Келес стал бы прислушиваться к твоему мнению. Киро Антураси не вечен, и когда-нибудь Келес займёт его место. Какой смысл сегодня набивать карманы золотом, если завтра весь мир может стать твоим?
— Я об этом не подумал, Господин.
— Ничего подобного. Ты думал об этом, но не слишком утруждая себя. Нет труда — нет и порядка. И тогда наступает хаос. Мир был разрушен хаосом; лишь мы смогли возродить его, установив порядок.
Хизаталь глубоко поклонился, прижавшись лбом к полу. Пелат подождал, пока капли пота с его лица не начали падать на пол, и лишь затем произнёс:
— Достаточно.
— Благодарю, Господин.
Пелат покачал головой.
— У тебя Пятая Ступень, Хизаталь, но ты успел позабыть все, чему научился, когда был на Третьей, как вот этот юноша. «Дом продолжает стоять, и сгнив изнутри, но лишь до первого лёгкого ветерка». Помнишь ли ты это?
— Да, Господин.
— Может быть, ты плохо слушал или действительно превратился в такого глупца? Йезол, где это сказано у Учителя?
— Размышления о гибели. Книга третья, глава восьмая, строфа четвёртая.
— Советник! Я просто отвлёкся…
Пелат прикрыл глаза.
— Так соберитесь, Советник. Иначе мне придётся поспособствовать вашему сосредоточению. Я хотел бы, чтобы вы отправились в Иксилл вместе с Келесом Антураси, но пока вы точно так же не годитесь для этого путешествия, как и он. Келес умирает от ран. Я вами недоволен, но, несмотря на это, не вижу причин, чтобы вас постигла та же участь в ближайшее время.
— Благодарю, Господин. — Хизаталь замер с приоткрытым ртом, и Пелат понял, что он пытается извлечь из памяти подходящее к случаю изречение Урмира.
Пелат не стал сдерживаться:
— «Мудрый человек предпочтёт промолчать и прослыть глупцом, нежели своими словами подтвердить это мнение».
Хизаталь отрывисто кивнул, не проронив ни звука.
— Нам необходимо немедленно решить одну задачу, Хизаталь, а именно — найти того, кто поплывёт вместо вас на «Волке Бури». Джорим никогда не встанет во главе дома Антураси, поэтому, возможно, он — не слишком важное лицо. При этом следует учесть, что последующие два года будут очень трудными, поэтому на корабле должны отправиться самые знающие и хитроумные. Вы знаете кого-либо, кто подойдёт? Кто устроил бы лично вас?
Хизаталь задумался, но, прежде чем он успел что-либо ответить, Йезол тихо кашлянул в своём углу. Пелат скосил глаза на юношу.
— Ты хочешь что-то предложить?
— «Учитель сказал: плоды в саду соседа выглядят более сочными, но достойный человек собирает свой собственный урожай».
Лицо старшего советника осветила улыбка.
— Что ты имеешь в виду?
— Господин, Советник Хизаталь поручит своим доверенным лицам сбор зерна. Вы же можете найти в своём окружении надёжного человека, который отправится на «Волке Бури».
— И кого же?
— Я предложил бы себя, господин. — Юноша низко склонился и остался в таком положении.
Пелат потёр подбородок. Йезол был очень полезен, даже незаменим при выполнении утомительных дел, которые по плечу немногим, и большинство предпочитало сразу же забыть о том, чем им довелось заниматься. Он бы далеко пошёл, если бы не отсутствие решимости. Йезол никогда не смог бы командовать другими, вдохновлять людей. Впервые он отважился предложить свои услуги в таком значительном предприятии, — до этого его честолюбие не переходило даже самых скромных границ.
— Ты не заключал никаких соглашений, которые должны принести тебе прибыль после окончания экспедиции?
— Нет, господин.
— Не бежишь от кровной вражды, не пытаешься выпутаться из затруднительного положения?
— Нет, господин.
— Поднимись, Йезол. Посмотри на меня. — Пелат взглянул в лицо младшему чиновнику. — Почему ты хочешь поехать?
— Я видел корабль, господин. Я понял, какую славу он принесёт Налениру. Я всей душой хочу служить своему народу, и нет лучшего пути, чем способствовать успеху этой экспедиции.
— Ты полагаешь, твой вклад будет заметён?
— «И большой костёр не разгорится без щепок».
Йезол снова привёл слова Урмира; это уязвило Пелата. Он наказал бы юношу за самоуверенность, однако прекрасно знал, что на самом деле это не самоуверенность, а всего лишь честность. Если наградить его назначением на место Хизаталя, последний будет усерднее следовать заветам Урмира. Кроме того, я всегда смогу избавиться от него.
— Ты надеешься, что министерство вознаградит тебя по возвращении?
— Моё дело служить, а не мечтать, господин.
— Ты можешь рассчитывать на вознаграждение, Йезол, если я буду удовлетворён твоей работой. — Пелат произнёс эти слова с особым выражением, чтобы Хизаталь отнёс их и к себе. — Вы оба должны верно служить мне. Будущее известно лишь богам. Если они будут милостивы ко мне, то и вас ждёт удача. Служа мне, вы служите народу. Не разочаруйте меня.
Глава пятнадцатая
Четвёртый день Празднества Урожая года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Ксингнакан, Морианд.
Наленир.
Нирати поёжилась, подходя к громаде Ксингнакана. Крепость возвышалась над северо-восточной частью города и когда-то представляла собой огромный открытый амфитеатр. Уже долгое время он был закрыт сверху куполом на восьми полукруглых опорах, сходившихся в центре. Купол венчал высокий шпиль; на верхушке виднелось голубое сияние магического света, поддерживаемого джианри. Днём сияние было не слишком заметно, но ночью слабо освещало все девять городских мостов. Большинство горожан хватались за амулеты, ловя на себе отблески магического света.
Дрожь Нирати не имела никакого отношения к страху, — уже рассвело, и наступил тёплый, солнечный день. Причина была в другом. Ранним утром она вышла из ворот Антурасикана и отправилась по улицам города. Улицы наводняли празднующие, но при виде Нирати люди расступались и освобождали дорогу. Некоторые сжимали в руках амулеты, другие наскоро очерчивали вокруг себя небольшие круги в дорожной пыли. Те же немногие, кто знал Нирати лично, смотрели мимо, делая вид, что не замечают её.
При других обстоятельствах она бы обиделась. Но теперь Нирати почти что радовалась, что друзья отворачивались от неё. Могло быть и хуже. Сейчас любые круги, даже зрачки устремлённых на неё глаз, могли помешать ей. Кроме того, я не вынесла бы жалости в их глазах.
Было нетрудно догадаться, что Нирати и прочие рядом с ней направлялись в сторону Башни Магии для участия в исцелении. Так как любое подобие круга могло помешать действию магии, на путниках была одежда из необработанного холста с торчащими нитками и узелками; пояса отсутствовали, петли тоже, короткие завязки обматывали пуговицы квадратной формы или грубые узлы. Рукава были разрезаны по всей длине. Ни на ком из идущих в сторону Башни не было украшений. Кольца, браслеты, ожерелья имели форму круга и были неуместны.
Ещё более примечательны были попытки избавиться от кругов на лице. Через глаза Нирати наискось были проведены две чёрные полосы, красной краской перечёркнут рот. Некоторые зажимали ноздри и закрывали ушные отверстия кусочками ткани; но Нирати считала, что это уже излишняя предосторожность.
Приближаясь в башне, она вошла на базарчик, где в небольших палатках и прямо с повозок торговцы продавали разные причудливые вещицы. Везде были круги самых разнообразных размеров: от обычных небольших амулетов до обручей в обхват талии. Один из торговцев предлагал прозрачные кружки, сквозь которые можно было безбоязненно наблюдать за любыми событиями. Прочие расхваливали свои мази и снадобья, позволяющие обойтись без магии или же предохраняющие от её действия. Один человек предлагал направляющимся в сторону башни оставить ему на хранение кошельки, наполненные круглыми монетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Хизаталь мрачно кивнул.
— Гелосунд подал множество прошений об опротестовании. Они обращались даже ко мне, хотя известно, что я скоро уезжаю. Они восприняли это как поощрение их врага, и им это не нравится.
— Я слышал об этом. Но это их собственные трудности. Их Совет Министров существует сам по себе, он не в состоянии управлять делами страны.
Хизаталь пожал плечами.
— Но без руководства в Гелосунде настанет хаос. В этом и заключается наша задача — поддерживать порядок.
— Но при этом сообразуясь с устройством государства, Хизаталь. Решают правители, — но мы предлагаем им решения на выбор. Правители приходят и уходят, но чиновники будут существовать всегда. Для народа мы — орудие государственной власти; мы выполняем волю правителя. Для правителей же мы — глаза и уши, руки и ноги, только благодаря нам они в состоянии управлять государством. До Императора Тайхуна империя была сплошным хаосом; бесчисленные войска сражались друг с другом за власть, и Император мог сохранить своё превосходство только за счёт огромной армии.
Голубые глаза Пелата сузились. Он продолжил:
— Гелосундский Совет правит от собственного имени; это не может вызывать ничего, кроме возмущения. Ни Правитель Пируст, ни Кирон не прислушиваются к ним, поскольку советники не могут говорить с ними на равных. Если бы советники продолжали удерживать власть, опасаясь назначения плохого правителя, это было бы понятно и достойно; но они всего лишь не хотят терять своего положения и отказываться от богатства, которое оно даёт.
В его голосе угадывалось раздражение, и Хизаталь почувствовал нечто похожее на угрызения совести. Щеки его окрасил румянец. Для Пелата не представляло никакой трудности через доверенных лиц узнать о соглашениях, заключённых Хизаталем с владельцами кораблей и составителями карт. Сведения, привезённые «Волком Бури», будут стоить дорого. Семья Хизаталя станет очень богата; это богатство он сможет использовать, чтобы добиться высших должностей в Совете.
— Вы правы — мы должны поддерживать порядок, однако важно и то, как мы это делаем. Нельзя разделить первое и второе. — Пелат, вынув руки из рукавов, повернул их ладонями вверх. — Людям нужна уверенность в завтрашнем дне. Они хотят надеяться на лучшее. Они верят, что если усердно трудиться, в один прекрасный день их ждёт награда — джейданто, а следом — слава, удача и прочие блага. На самом деле для большинства это не более чем несбыточные мечты. Как бы усердно мы ни работали, как бы прилежно ни учились, джейдан остаётся недостижимым. Говорят, что Главный Советник Тайхуна Урмир достиг состояния джейданто. Но он был прославленным воином и лишь затем стал советником. Кроме того, о его жизни ходит много легенд. Но он действительно существовал, и его наставлениям следуют до сих пор.
Пелат взглянул на Йезола.
— Что из сказанного им подойдёт к нашему случаю?
Юноша склонил голову.
— Книга седьмая, глава четвёртая, строфа двадцать седьмая. «Взяв в руки орех, Учитель сказал — мы ценим сердцевину и отбрасываем ненужную скорлупу».
На лице Хизаталя появилось презрительное выражение.
— Верно, важно видеть во всем суть. Однако вы сами только что сказали, что мы должны скрываться в тени, предоставив действовать правителям.
— Да, но слова Урмира предназначались нам, а не им. — Пелат улыбнулся уголком рта. — Решение Правителя отправить зерно поставило нас в затруднительное положение, поскольку против этого протестуют гелосундцы и наши собственные провинции, которые обязаны отправлять рис в Морианд. Теперь войско Пируста будет сыто, и это плохо. Мы должны попытаться удержать двенадцатую часть зерна, чтобы при необходимости продавать его.
Хизаталь кивнул.
— Мудрая предосторожность, Советник.
— И требующая мужества для выполнения. Я собираюсь препоручить это вам, Советник.
Хизаталь выпрямился, во взгляде его сквозило изумление.
— Но, господин, ведь я уезжаю. Все уже готово. Мои вещи уже на борту «Волка Бури»!
Пелат покачал головой.
— К вашему возвращению домой вещи, вне сомнения, уже доставят с корабля.
— Вы не можете…
— Могу и должен. Должен, поскольку вы не следовали наставлениям Урмира. — Пелат больше не скрывал презрения. — Йезол, что сказано про опасности, подстерегающие жадных? Те слова, о реке.
— «И Учитель сказал — честный отхлебнёт из реки Вознаграждения, жадный утонет в ней».
— Но, Господин…
— Ты глупец, Хизаталь, и, если бы я раньше знал об этом, я не назначил бы тебя на такую высокую должность на «Волке Бури»! Разумеется, ты полагал, что сумеешь на этом нажиться. Полагаю, десятая часть запасённого риса окажется в твоих собственных амбарах, но разве я возражаю? Нет. Я знаю, что так будет непременно, но ведь ты поделишься со мной и прочими достойными людьми. Именно так должно быть. Мы вознаграждаем тех, кто помогает нам. А ты собирался сохранить скорлупу и выбросить сердцевину. Я намеревался отправить тебя на «Волке Бури», чтобы ты позаботился о Келесе Антураси. Ты должен был завоевать его доверие и помогать во всем. Так ты бы не смог украсть их секреты, однако в будущем Келес стал бы прислушиваться к твоему мнению. Киро Антураси не вечен, и когда-нибудь Келес займёт его место. Какой смысл сегодня набивать карманы золотом, если завтра весь мир может стать твоим?
— Я об этом не подумал, Господин.
— Ничего подобного. Ты думал об этом, но не слишком утруждая себя. Нет труда — нет и порядка. И тогда наступает хаос. Мир был разрушен хаосом; лишь мы смогли возродить его, установив порядок.
Хизаталь глубоко поклонился, прижавшись лбом к полу. Пелат подождал, пока капли пота с его лица не начали падать на пол, и лишь затем произнёс:
— Достаточно.
— Благодарю, Господин.
Пелат покачал головой.
— У тебя Пятая Ступень, Хизаталь, но ты успел позабыть все, чему научился, когда был на Третьей, как вот этот юноша. «Дом продолжает стоять, и сгнив изнутри, но лишь до первого лёгкого ветерка». Помнишь ли ты это?
— Да, Господин.
— Может быть, ты плохо слушал или действительно превратился в такого глупца? Йезол, где это сказано у Учителя?
— Размышления о гибели. Книга третья, глава восьмая, строфа четвёртая.
— Советник! Я просто отвлёкся…
Пелат прикрыл глаза.
— Так соберитесь, Советник. Иначе мне придётся поспособствовать вашему сосредоточению. Я хотел бы, чтобы вы отправились в Иксилл вместе с Келесом Антураси, но пока вы точно так же не годитесь для этого путешествия, как и он. Келес умирает от ран. Я вами недоволен, но, несмотря на это, не вижу причин, чтобы вас постигла та же участь в ближайшее время.
— Благодарю, Господин. — Хизаталь замер с приоткрытым ртом, и Пелат понял, что он пытается извлечь из памяти подходящее к случаю изречение Урмира.
Пелат не стал сдерживаться:
— «Мудрый человек предпочтёт промолчать и прослыть глупцом, нежели своими словами подтвердить это мнение».
Хизаталь отрывисто кивнул, не проронив ни звука.
— Нам необходимо немедленно решить одну задачу, Хизаталь, а именно — найти того, кто поплывёт вместо вас на «Волке Бури». Джорим никогда не встанет во главе дома Антураси, поэтому, возможно, он — не слишком важное лицо. При этом следует учесть, что последующие два года будут очень трудными, поэтому на корабле должны отправиться самые знающие и хитроумные. Вы знаете кого-либо, кто подойдёт? Кто устроил бы лично вас?
Хизаталь задумался, но, прежде чем он успел что-либо ответить, Йезол тихо кашлянул в своём углу. Пелат скосил глаза на юношу.
— Ты хочешь что-то предложить?
— «Учитель сказал: плоды в саду соседа выглядят более сочными, но достойный человек собирает свой собственный урожай».
Лицо старшего советника осветила улыбка.
— Что ты имеешь в виду?
— Господин, Советник Хизаталь поручит своим доверенным лицам сбор зерна. Вы же можете найти в своём окружении надёжного человека, который отправится на «Волке Бури».
— И кого же?
— Я предложил бы себя, господин. — Юноша низко склонился и остался в таком положении.
Пелат потёр подбородок. Йезол был очень полезен, даже незаменим при выполнении утомительных дел, которые по плечу немногим, и большинство предпочитало сразу же забыть о том, чем им довелось заниматься. Он бы далеко пошёл, если бы не отсутствие решимости. Йезол никогда не смог бы командовать другими, вдохновлять людей. Впервые он отважился предложить свои услуги в таком значительном предприятии, — до этого его честолюбие не переходило даже самых скромных границ.
— Ты не заключал никаких соглашений, которые должны принести тебе прибыль после окончания экспедиции?
— Нет, господин.
— Не бежишь от кровной вражды, не пытаешься выпутаться из затруднительного положения?
— Нет, господин.
— Поднимись, Йезол. Посмотри на меня. — Пелат взглянул в лицо младшему чиновнику. — Почему ты хочешь поехать?
— Я видел корабль, господин. Я понял, какую славу он принесёт Налениру. Я всей душой хочу служить своему народу, и нет лучшего пути, чем способствовать успеху этой экспедиции.
— Ты полагаешь, твой вклад будет заметён?
— «И большой костёр не разгорится без щепок».
Йезол снова привёл слова Урмира; это уязвило Пелата. Он наказал бы юношу за самоуверенность, однако прекрасно знал, что на самом деле это не самоуверенность, а всего лишь честность. Если наградить его назначением на место Хизаталя, последний будет усерднее следовать заветам Урмира. Кроме того, я всегда смогу избавиться от него.
— Ты надеешься, что министерство вознаградит тебя по возвращении?
— Моё дело служить, а не мечтать, господин.
— Ты можешь рассчитывать на вознаграждение, Йезол, если я буду удовлетворён твоей работой. — Пелат произнёс эти слова с особым выражением, чтобы Хизаталь отнёс их и к себе. — Вы оба должны верно служить мне. Будущее известно лишь богам. Если они будут милостивы ко мне, то и вас ждёт удача. Служа мне, вы служите народу. Не разочаруйте меня.
Глава пятнадцатая
Четвёртый день Празднества Урожая года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Ксингнакан, Морианд.
Наленир.
Нирати поёжилась, подходя к громаде Ксингнакана. Крепость возвышалась над северо-восточной частью города и когда-то представляла собой огромный открытый амфитеатр. Уже долгое время он был закрыт сверху куполом на восьми полукруглых опорах, сходившихся в центре. Купол венчал высокий шпиль; на верхушке виднелось голубое сияние магического света, поддерживаемого джианри. Днём сияние было не слишком заметно, но ночью слабо освещало все девять городских мостов. Большинство горожан хватались за амулеты, ловя на себе отблески магического света.
Дрожь Нирати не имела никакого отношения к страху, — уже рассвело, и наступил тёплый, солнечный день. Причина была в другом. Ранним утром она вышла из ворот Антурасикана и отправилась по улицам города. Улицы наводняли празднующие, но при виде Нирати люди расступались и освобождали дорогу. Некоторые сжимали в руках амулеты, другие наскоро очерчивали вокруг себя небольшие круги в дорожной пыли. Те же немногие, кто знал Нирати лично, смотрели мимо, делая вид, что не замечают её.
При других обстоятельствах она бы обиделась. Но теперь Нирати почти что радовалась, что друзья отворачивались от неё. Могло быть и хуже. Сейчас любые круги, даже зрачки устремлённых на неё глаз, могли помешать ей. Кроме того, я не вынесла бы жалости в их глазах.
Было нетрудно догадаться, что Нирати и прочие рядом с ней направлялись в сторону Башни Магии для участия в исцелении. Так как любое подобие круга могло помешать действию магии, на путниках была одежда из необработанного холста с торчащими нитками и узелками; пояса отсутствовали, петли тоже, короткие завязки обматывали пуговицы квадратной формы или грубые узлы. Рукава были разрезаны по всей длине. Ни на ком из идущих в сторону Башни не было украшений. Кольца, браслеты, ожерелья имели форму круга и были неуместны.
Ещё более примечательны были попытки избавиться от кругов на лице. Через глаза Нирати наискось были проведены две чёрные полосы, красной краской перечёркнут рот. Некоторые зажимали ноздри и закрывали ушные отверстия кусочками ткани; но Нирати считала, что это уже излишняя предосторожность.
Приближаясь в башне, она вошла на базарчик, где в небольших палатках и прямо с повозок торговцы продавали разные причудливые вещицы. Везде были круги самых разнообразных размеров: от обычных небольших амулетов до обручей в обхват талии. Один из торговцев предлагал прозрачные кружки, сквозь которые можно было безбоязненно наблюдать за любыми событиями. Прочие расхваливали свои мази и снадобья, позволяющие обойтись без магии или же предохраняющие от её действия. Один человек предлагал направляющимся в сторону башни оставить ему на хранение кошельки, наполненные круглыми монетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74