— Правитель, погибший вместе с Императрицей?
— И её соперник. Совершенно верно. Рассказывают даже истории, — правда, редко, и в основном за пределами Девяти, — что Нелесквин не упокоился в могиле, и когда-нибудь вернётся, но не для того, чтобы помочь.
— Вернётся? На земли Девяти?
— На земли Империи — которой когда-то он надеялся править. — Йезол кивнул. — Если он вернулся, возможно, пришло время вернуться и Тайхуну.
Джорим насупился.
— Кому ещё пора вернуться? Нет-нет, Йезол, не стоит отвечать. Я сказал это сгоряча. — Картограф застонал. — Я не верю, что я — Теткомхоа. Но ведь во время всех прежних сентенко мир действительно оказывался на грани гибели. Что, если они правы? Что, если с запада надвигается опасность? Давайте посмотрим правде в глаза: Каксиан и Морианд разделяет огромное пространство. По большей части — мокрое. Относительно этого континента Наленир на западе.
Джорим посмотрел вниз. Подножие пирамиды пока что укутывали густые тени.
— Если сентенко действительно существует, значит, и угроза на западе реальна. Народ Аменцутль знает об опасности, но нашему народу о ней не известно.
— Вы не можете сообщить об этом деду?
— Нет. Я пытался. Я не собирался рассказывать ему об Аменцутлях; я помню о нашей договорённости. Я хотел сообщить Киро кое-какие сведения, касающиеся климата. Ничего не вышло.
— Что значит — ничего не вышло?
Он посмотрел на Энейду, не зная, как объяснить. Никогда прежде не случалось, что он не мог дотянуться до деда и сообщить ему то, что хотел. Ему редко удавалось скрыть от деда то, что тот пытался узнать. Но сам он не мог так же рыскать в мыслях Киро. Дед легко скрывал от Джорима свои тайны, в чём бы они ни заключались; Джорим же со временем научился прятать действительно важные вещи под броней разнообразных житейских пустяков. Это работало, и Киро ненавидел скрытность внука.
Из-за огромного расстояния связь между ними ослабла, но до этого дня она все же существовала. Но сейчас Джорим чувствовал лишь пустоту. Все попытки дотянуться до Киро были тщетными. Джорим пробовал связаться с Келесом, но тоже безуспешно; впрочем, брата он всё-таки чувствовал.
— Мой дед как будто свалился с края мира.
Энейда прищурилась.
— Он мёртв?
— Нет. Думаю, я бы почувствовал. — Джорим фыркнул. — Иногда я так страстно желал этого, что какая-то часть моего существа наверняка порадовалась бы его смерти. Но я вижу лишь пустоту. Келес где-то там, в Пустошах, но он не отвечает на мой зов. Я не могу с ним поговорить.
Энейда поднялась на ноги и принялась мерить площадку шагами. Подошвы звонко стучали о камень.
— Если Налениру угрожает опасность, мы обязаны предупредить Правителя.
— Мы также обязаны помочь Аменцутлям.
Энейда улыбнулась Джориму.
— Это слова бога, озабоченного дальнейшей судьбой своего народа.
— Не смешно. — Джорим с трудом встал. Они увидели Шимика, скачками поднимавшегося по лестнице.
Фенн запрыгнул на руки Энейде и указал на ступени.
— Нойана идти!
Нойана и правда поднималась по ступеням во главе вереницы людей. На всех были золотые головные уборы и платья, украшенные перьями. Самый младший из сопровождавших Нойану был по меньшей мере лет на десять старше её; прочие различались по возрасту. Сморщенному старику, возглавлявшему шествие, на первый взгляд исполнилось никак не меньше сотни лет, и Джорим не удивился бы, узнав, что он застал времена, когда Теткомхоа жил с Аменцутлями.
Они поднялись на площадку и выстроились в ряд. Нойана вышла вперёд и поклонилась так, как было принято в Наленире.
— Владыка Теткомхоа, это Старейшины касты майкана.
Старейшины поклонились и выпрямились не скоро. Джорим ответил на поклон и держал его так же долго. Йезол и Энейда последовали его примеру, но не поднимали головы ещё дольше. Старейшины майкана заулыбались; им, казалось, понравился новый обычай, перенятый у иноземцев.
Нойана выпрямилась последней и мягко улыбнулась.
— Утро важных решений. Мы должны многое рассказать вам.
Она указала на север — туда, где на медленно светлеющем небе среди созвездий все ещё мерцали луны. Джорим кивнул.
— А нам нужно многое рассказать вам.
Нойана склонила голову.
— Прошу. Владыка Теткомхоа, объявите нам свою волю.
— Я прибыл с запада, где пребывает Мозолоа. Я должен предупредить об опасности наш народ и заручиться их помощью, чтобы защитить народ Аменцутль. — Джорим посмотрел на капитана. Энейда кивнула. — Поэтому наши корабли отправятся обратно на запад как можно скорее.
Молодая женщина торжественно перевела его слова старейшинам. Это привело к последствиям, которых Джорим не ожидал. Он полагал, что их огорчит весть об его отъезде. Вместо этого они заулыбались ещё радостнее и принялись одобрительно шептаться. Даже Нойана улыбнулась, оглянувшись на Джорима.
— Разумеется, так и должно было произойти, Владыка Теткомхоа.
Он нахмурился.
— Вы знаете, что я собираюсь уехать вместе с ними?
— Мы предполагали.
— Мы отплывём на этой неделе.
Нойана нахмурилась.
— Полагаю, это невозможно.
— У нас нет выбора, Нойана.
— Я поняла, господин мой. Это ваше решение. — Она торжественно кивнула. — Что ж, тогда мы начнём прямо сейчас, да, Владыка?
Джорим внимательно посмотрел на неё; она, казалось, говорила совершенно искренне, без всякой задней мысли.
— Может быть, Нойана, теперь вы скажете мне то, что собирались?
Она кивнула.
— До того, как вы покинули нас, Владыка, вы наделили нас своей силой. Вы создали касту майкана. Вы заповедали свято хранить ваш дар. Мы должны были учиться и совершенствовать своё мастерство, творить новое и преумножать могущество. Вы сказали, что когда-нибудь вернётесь и попросите нас показать, чего мы достигли; теперь мы должны вернуть вам ваш дар.
Нойана развела руки в стороны; длинная накидка распахнулась.
— Когда вы появились, у меня не было сомнений, что вы Владыка Теткомхоа, и мы должны вернуть вам вашу силу, но другие колебались. После чуда, сотворённого вами на поле сражения, последние сомнения развеялись. Старейшины подтвердили это. Они согласны вернуть то, что принадлежит вам по праву.
— Принадлежит мне по праву?
— Да, Владыка Теткомхоа. Вы дали нам всего одну неделю, но майкана сумеют научить вас. — Нойана посмотрела на Джорима с выражением бесконечной веры на лице, и его сердце забилось сильнее. — Вы вернулись к нам, обладая возможностями человека. Вы должны встретиться с Мозолоа, обладая могуществом бога. Когда мы вернём вам силу, никто и ничто — ни на земле, ни на небесах, — не остановит вас.
Глава шестьдесят вторая

Седьмой день Месяца Волка года Крысы.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Иксилл.
Келес очнулся с головной болью; царапины на лбу горели огнём. Он не помнил, что ему снилось; ощущение неведомого ужаса странным образом перемежалось со спокойным удовлетворением. Все это имело какое-то отношение к его сестре, но Келес не мог собрать из разрозненных обрывков целую картину. Боль прогнала мысли, и он снова чуть не провалился в забытьё, но сумел усилием воли остаться в сознании.
Открыв глаза, Келес некоторое время не мог вспомнить, где он находился. Лампы Боросана освещали лишь небольшую часть огромного зала. В свете одного из фонарей Келес увидел Кираса и Моравена; казалось, они спокойно спали. Возле воинов неподвижно стоял на страже танатон. Вирук спал сидя, прислонившись к стене.
Тайрисса улыбнулась Келесу.
— Он сказал, что ты сейчас проснёшься.
— Он? — Келес попытался сесть прямо, но слабость заставила его снова опустить голову. Он понял, что лежит поверх одной из гробниц, и его передёрнуло.
Тайрисса указала на Сота, присевшего на корточки рядом с Боросаном.
— Его имя Урардса.
Келес кивнул.
— Я долго был без сознания?
— Почти всю ночь. Ты спокойно спал. Боросан тоже. Шторм кончился, но Кирас очень плох. Моравен по-прежнему не приходит в себя. И Рекарафи сказал, что ему необходимо отдохнуть.
— А ты? Ты поспала хоть немного?
Она покачала головой.
— Со мной все в полном порядке.
Келес дотронулся до швов на лбу.
— Твоя работа?
Тайрисса кивнула.
— Останется шрам — в пару к тем, что на спине.
— Спасибо, Тайрисса.
Глун поднялся на ноги, предоставив Боросану возиться с джианриготами.
— Сознание возвращается к тебе.
— Да. — Келес с трудом приподнялся на локтях. — Спасибо за то, что спас нас.
— Почему ты решил, что это я вас спас? — Бледнокожее существо склонило голову набок.
— Сигнальный свет перед началом шторма. Ты указал нам дорогу к этому святилищу.
Урардса развёл руки в стороны и повернулся на пятках, чтобы Келес мог получше разглядеть его тело и набедренную повязку, превратившуюся в грязные лохмотья.
— Ты видишь на мне что-то блестящее?
— Нет, не вижу. — Келес потянулся, чтобы почесать лоб, но Тайрисса перехватила его руку. — Ты отрицаешь, что подал нам знак?
— А у тебя есть подтверждения тому, что это был я?
— Нет. — Картограф опустил руку. — Ты собираешься и дальше отвечать вопросами на мои вопросы?
— А ты собираешься и дальше задавать вопросы, которые не подразумевают ответов?
Келес взглянул на Тайриссу.
— Ты долго это терпела, прежде чем решила, что пора бы разбудить меня?
Она улыбнулась.
— А ты как думаешь?
Келос застонал, и Керу рассмеялась. Он перевёл взгляд на Сота.
— Как ты здесь оказался?
— Меня похоронили вместе с остальными. — Он взобрался на надгробие и присел на корточки рядом с Келесом. Подняв руку, он указал наверх, на одну из ниш в стене. — Я лежал вон там.
Келесу в голову немедленно пришла целая дюжина вопросов, но он решил хорошенько подумать, прежде чем что-либо спрашивать. Если Сота похоронили в этом мавзолее, его определённо посчитали мёртвым. Могилы снаружи относились ко времени Императрицы Кирсы. Значит, разумно предположить, что Урардса вместе с прочими отправился в Пустоши, когда ещё существовала Империя. Если он не покидал усыпальницу с тех пор, значит, находится здесь уже больше семи сотен лет.
— Тебя приняли за мёртвого и похоронили. Кто это сделал?
Урардса пожал узкими плечами.
— Я над этим не задумывался. Сейчас я Глун, но прежде находился на ступени, называемой Миркаль. Я был больше, чем теперь, — хотя и не настолько, как тогда, когда был Анбором. Будучи Анбором, я познакомился со многими великими воинами Империи; позже я стал Миркалем. Тем не менее, они позвали меня с собой. Я по-прежнему мог сражаться, хотя этого от меня никто не требовал.
— И все же. Тебя сочли мёртвым и похоронили вместе с этими воинами. Что произошло? Почему все они погибли?
Глун улыбнулся и сощурил четыре золотых глаза.
— Это звучит поразительно, Келес Антураси, но я не знаю. Я способен видеть будущее, но не прошлое. Мне неизвестны подробности. Однако я знаю, какие обстоятельства предшествовали моим похоронам. Я расскажу тебе обо всём, но прежде…
Урардса вытянул вперёд руку с толстыми пальцами и провёл ладонью над лицом Келеса, вокруг головы, над плечами, едва не касаясь его; он словно пытался поймать невидимое насекомое. Выражение его лица не менялось, но зрачки золотых глаз стремительно двигались, иногда одновременно в разных направлениях.
Наконец он опустил руку.
— Когда я увидел тебя, твоё будущее было туманным и неясным. Потом ты упал и ударился головой; ты должен был умереть. Но ты не умер. — Глун посмотрел наверх. — Возможно, дело в магии. Впрочем, неважно. Теперь я вижу в твоём будущем не одну, а несколько линий жизни.
— Ты видишь моё будущее?
Глун прикрыл глаза и покачал головой.
— Настоящее — словно жемчужина в ожерелье. Прошлое предопределяет будущие события, одна бусина тянет за собой следующие. Будущее большинства людей выглядит именно так; длина ожерелья соответствует оставшемуся им времени. Грядущее может быть разным — бесконечно разным, но возможности отдельных людей изменять собственное будущее ограничены. Ты оказался здесь, и каким-то образом перед тобой открылись новые возможности, — хотя, казалось, все уже было кончено. Тебя может ждать великое будущее — или совершенно обычное. В отличие от прочих, ты, возможно, проживёшь ещё долго.
Келес нахмурился, — настолько, насколько позволяли швы.
— Ты ошибался насчёт меня. Ты ошибаешься и насчёт них. Не забудь — ты собирался рассказать нам, как оказался в этом зале.
Глун улыбнулся — широко и искренне; так мог бы улыбнуться ребёнок.
— Тебе не хочется узнать собственное будущее?
Келес улыбнулся в ответ.
— Ты сам признал, что можешь ошибаться. Так зачем мне прислушиваться к твоим словам?
Глун снова открыл все свои глаза.
— Давненько мне не приходилось спорить с достойным собеседником. Мои погибшие товарищи и их призраки не слишком сообразительны. Хорошо. Вернёмся к моему рассказу. Попробую вспомнить. Не знаю, что вам рассказывали о войне с турасиндцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74