Вдоль
единственной улицы Тэн Алдерса молча стояли люди, сжимая в руках луки и
самодельные копья, напряженно вглядываясь в туман и ничего не зная о
каргах - далеко они или близко.
Дани стоял вместе со всеми. Он тоже всю ночь не выходил из кузницы,
раздувая меха - два длинных рукава из козьих шкур, питавших огонь
воздухом. Его руки так болели и дрожали от усталости, что он не мог
держать копье, которое выбрал для себя. Он понимал, что в схватке от него
не будет никакой пользы. Его мучила мысль, что он должен умереть,
проткнутый копьем дикаря, умереть таким молодым, уйти в страну теней, так
и не узнав своего имени, настоящего мужского имени. Он посмотрел на свои
маленькие руки, сырые от росы, и горечь охватила его, потому что он знал
свою силу. Но как же заставить ее работать? Он начал вспоминать
заклинания, которые могли бы лишить каргов их превосходства, уравнять
шансы. Одна лишь потребность в его чудесной силе не могла освободить ее -
нужны были еще и знания.
Взошло солнце, и по его лучами туман начал редеть. Когда сплошная
пелена распалась на отдельные слои и клочья, люди увидели толпу воинов,
поднимавшихся в гору. На них были доспехи: бронзовые шлемы с султанами из
перьев, наколенники и кирасы из толстых кож, в руках они держали бронзовые
щиты. Вооружены они были мечами и длинными пиками. Бряцая оружием и
доспехами, они поднимались по крутому извилистому берегу Ара беспорядосной
цепью и были уже так близко, что видны были их бледные лица и слышны
возгласы на незнакомом языке. В этой шайке, отбившейся от основной орды
завоевателей, было около ста человек, что само по себе не очень много. Но
в деревне оставалось только восемнадцать мужчин и юношей...
С необходимостью пришло и знание.
Дани, видя как исчезает туман на тропе перед каргами, вспомнил
наконец то, что было так нужно. Однажды старый заклинатель погоды, надеясь
уговорить Дани пойти к нему в ученики, кое-чему научил его. Один из этих
трюков назывался "сплетение тумана", он собирал мельчайшие частички тумана
в одно место. С его помощью искусный маг может превратить туман в
призрачные тени, постоянно меняющие свой облик... Почему бы не
попробовать? Дани быстро и громко назвал местоположение и границы деревни
и произнес заветное заклинание, но среди его слов он вплел слова другого
заклинания, означающего скрытность, и, наконец, громко выкрикнул слово,
приводящее волшебство в действие.
В это время сзади к нему подбежал отец и, размахнувшись, ударил его
по голове, сбив с ног.
- Заткнись, дурачина! Держи свой болтливый рот на замке и прячься,
если не можешь сражаться!
Дани поднялся на ноги и увидел, что первые карги уже входят в деревню
- они поравнялись с высоким тисовым деревом, росшим у дома кожевника. Ясно
были слышны голоса и звяканье доспехов. Но опять опустился туман и накрыл
деревню, стирая все краски и размывая очертания предметов так, что трудно
стало различать пальцы вытянутой вперед руки.
- Я спрятал нас всех, - тихо сказал Дани. Голова его болела от удара,
а напряжение от произнесенного двойного заклинания совсем обессилило
мальчика. - Я постараюсь продержать этот туман подольше. Собирай остальных
и веди их к Обрыву.
Кузнец уставился на сына, стоявшего словно призрак, окутанного жутким
липким туманом. Он не сразу понял смысл сказанного, но когда до него
дошло, что Дани имел в виду, он, ни слова не говря, бесшумно бросился в
туман, чтобы найти остальных и сказать им, что нужно делать. Кузнец
прекрасно знал все углы и заборы Тэн Алдерса...
Сквозь туман пробилось красное размытое пятно - карги подожгли
соломенную крышу какого-то дома. Они не торопились входить в деревню, пока
туман поднимется и явит их взору желанную добычу.
Хозяин горящего дома, кожевник, послал своих ребят, они прошмыгнули
под самым носом каргов, вопя во всю глотку и дразня их, а потом исчезли,
как дым в дыму. В это время мужчины, крадясь вдоль заборов и перебегая от
дома к дому, обошли каргов с тыла и осыпали сгрудившихся в кучу каргов
дождем стрел и копий. Один из них упал, пронзенный копьем, наконечник
которого не успел еще остыть. Другие были лишь поцарапаны стрелами и в
слепой ярости рванулись вперед, чтобы изрубить нападающих в куски, но
встретили только туман, полный таинственных голосов. Они погнались за
этими голосами, вслепую нанося удары длинными, запятнанными кровью пиками.
Крича, они побежали по деревенской улице, мимо пустых домов, которые то
вырастали перед ними, то вновь растворялись в клубящемся сером тумане.
Жители разбегались в разные стороны - они знали в деревне каждую травинку,
но некоторые, в основном старики, не могли бегать быстро... Карги
протыкали их пиками или рубили мечами, сотрясая воздух своим боевым кличем
- именами белых Богов-Братьев острова Атуан: "Вулах! Арвах!"
Некоторые бандиты остановились, почуствовав под ногами каменистую
почву и поняв, что они пробежали всю деревню насквозь. Все вокруг было
заполнено ускользающими образами, мелькающими со всех сторон одновременно.
Одна группа каргов погналась за ними прямо к Обрыву - высокому утесу над
истоками Ара, и здесь призраки исчезли, растворились в тумане, в то время
как преследователи один за другим с криками ужаса срывались с утеса и
целых сто футов падали сквозь туман на острые камни среди мелких прудов. А
те, кто бежал сзади и не упал, остановились и стали прислушиваться.
Сердца каргов сжались от ужаса, и они начали искать в этом
сверхестественном тумане уже не врагов, а друг друга. Они собрались на
склоне холма, но призраки и туманные видения продолжали являться среди
них, коля копьями и ножами, и снова исчезая. Толпа каргов побежала без
оглядки - вниз, вниз, в полном молчании, пока внезапно они не выскочили из
серой пелены тумана и не увидели в реку и пустынные овраги в ярком
солнечном свете. Они остановились и оглянулись. Серая колеблющаяся пелена
преграждала тропу, скрывая все, что лежало за ней. Из этой стены выскочило
еще несколько отставших, спотыкаясь и шарахаясь из стороны в сторону, с
качающимися на плечах длинными пиками. Ни один карг не оглянулся дважды.
Все сломя голову понеслись вниз, прочь от заколдованного места.
А внизу этих вояк ждала битва, к которой они так стремились. В
городах Восточного Берега собрались все мужчины острова и выступили против
завоевателей. Весь этот день и весь следующий каргов гнали к пляжам около
Восточного порта, где они увидели, что корабли их сожжены. Карги бились,
встав спиной к морю, пока не погиб последний из них. Песок на берегу был
красным от крови, и только прилив смыл ее.
А в то утро туман в деревне Тэн Алдерс повисел еще немного, потом
поредел и рассеялся. Один за другим, люди поднимались с земли и с
изумлением осматривались вокруг. Под ярким солнцем лежали рядом мертвый
карг с окровавленными желтыми волосами и деревенский кожевник, павший в
битве, подобно королю. На окраине деревни еще горел его дом, и люди
принялись тушить пожар. Около тисового дерева они нашли Дани, сына
кузнеца. Он стоял молча, и в глазах его была пустота. Мир перестал
существовать для мальчика. Жители деревни прекрасно понимали, что он
сделал для них. Они отвели его в отцовский дом и все, кроме четверых,
погибших в битве, отправились на поиски колдуньи, чтобы выгнать ее из
пещеры и заставить вылечить героя, спасшего их.
Дани не был ранен, но он не ел, не разговаривал и не спал; он не
слышал, что говорили ему, и не узнавал подходивших к его постели. К
сожалению, не было в тех краях волшебника настолько искусного, чтобы
вылечить его. Колдунья сказала:
- Он слишком щедро тратил свою силу, - но помочь ему не могла.
Пока Дани лежал, глухой и немой, история о пареньке, распугавшем
знаменитых воинов-каргов обыкновенным туманом, неслась по острову. Ее
рассказывали и в Северном Доле, и в Восточном Лесу, высоко в горах и даже
за горами, в Великом Порту острова Гонт. И случилось так, что на пятый
день после Великого Истребления Каргов в деревню Тэн Алдерс вошел
незнакомец - человек средних лет, закутанный в плащ и с непокрытой
головой, опиравшийся на высокий дубовый посох. Он пришел не снизу, а
сверху, из горных лесов. Это было в высшей степени необычно. Деревенские
кумушки с первого взгляда поняли, что это волшебник, и когда он сказал,
что может вылечить любую болезнь, его тут же привели в дом кузнеца.
Выпроводив из дома всех, кроме отца и тетки Дани, незнакомец склонился над
кроватью, в которой с потухшим взором лежал мальчик. Он не сделал почти
ничего, если не считать того, что положил руку ему на лоб и пальцем другой
руки коснулся его губ.
Озираясь по сторонам, Дани медленно сел в постели. Через некоторое
время он начал разговаривать, к нему начали возвращаться силы, а вместе с
ними - и аппетит. Ему дали немного попить и поесть, после чего он опять
прилег, с удивлением глядя на незнакомца.
Кузнец сказал страннику:
- Ты не простой человек.
- Этот мальчик тоже не будет обыкновенным, - ответил тот. - Рассказы
о битве в тумане дошли и до Ре Альби, моего дома. Я пришел сюда, чтобы
дать ему имя, если он, как говорят, еще не прошел Обряд Посвящения в
мужчины.
Колдунья прошептала на ухо кузнецу:
- Братец, это же Маг Ре Альби... Огион Молчаливый, укротивший
землетрясение...
- Господин, - сказал кузнец, которого знаменитое имя отнюдь не
повергло в трепет, - тринадцать лет моему сыну исполнится через месяц, но
мы хотели исполнить Обряд Посвящения зимой, на Празднике Возвращения
Солнца...
- Пусть он получит свое имя как можно скорее, - сказал маг. - Оно ему
необходимо. У него много дел, но я обещаю вернуться в тот день, когда ты
этого пожелаешь. Потом, с твоего согласия, я заберу его с собой. Если он
покажет себя, я возьму его в ученики или прослежу за тем, чтобы он получил
приличествующее его таланту образование. Нельзя держать в невежестве
разум, созданный для великих дел. Это опасно.
Очень тихо говорил Огион, но с такой уверенностью, что его правоту
был вынужден признать даже упрямый кузнец.
В день тринадцатилетия Дани, изумительный осенний день, когда
ярко-желтые листья еще не опали с деревьев, из своих странствий по Гонту
вернулся Огион, и Обряд Посвящения был исполнен. Колдунья взяла у мальчика
имя, данное ему при рождении. Безымянный и нагой, он ступил в холодный
родник под высокими утесами, из которого берет свое начало река ар. Когда
он вошел в воду, облака затмили лик солнца, и огромная тень пала на воду.
Он перевек небольшое озерцо и вышел на другой берег, дрожа от холода, но
шествуя, как и полагалось в том случае - медленно и прямо. На берегу его
ждал Огион. Он взял мальчика за руку и, нагнувшись, прошептал ему на ухо
настоящее имя: Гед.
Так Гед получил свое имя из уст того, кто был мудр и знал, как
пользоваться данной ему властью.
Празднество было в самом разгаре - стол был уставлен яствами и
напитками, люди от души веселились, а сказитель из нижней долины пел песню
о славных делах Повелителей Драконов, когда маг тихо сказал Геду:
- Пойдем, парень. Простись со всеми, и пусть они веселятся.
Гед взял с собой немного: хороший брозовый нож, выкованный для него
отцом, кожаную куртку, сшитую вдовой кожевника, и ольховый посох, который
зачаровала его тетка - это было все его имущество, если не считать одежды.
Он сказал всем слова прощания, единственным людям, которых знал в
целом мире, в последний раз посмотрел на деревню под высокими утесами... И
отправился в путь со своим новым учителем, по крутым лесным тропинкам,
сквозь буйство красок и теней чудесной осени.

2. ТЕНЬ
Геду представлялось, что будучи учеником великого мага, он сразу
окунется в тайны волшебства. Он думал, что сразу научится понимать язык
животных и шепот листьев в лесу, управлять ветром, принимать любое
обличье, какое пожелает. Может, ему и учителю удастся немного побыть
оленями и побегать по лесу; или долететь до Ре Альби на орлиных крыльях.
Действительность жестоко обманула все его ожидания. Они шли - сначала
вниз по долине, потом начали постепенно сворачивать на юго-запад, огибая
Гору. Иногда они ночевали в маленьких деревушках, но большей частью
проводили ночи под открытым небом, подобно мелким бродячим заклинателям,
лудильщикам или нищим. Ни одного заколдованного замка не встретилось на их
пути. Дубовый посох мага, на который Гед поначалу взирал с благоговейным
ужасом, оказался обыкновенной палкой - на нее было очень удобно опираться
при ходьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11