Прошло три дня, прошло четыре дня, а Гед так и не услышал из
уст Огиона ни одного заклинания, не узнал ни одного нового имени, ни одной
руны.
Он был очень молчалив, но в то же время это был такой мягкий и
спокойный человек, что Гед скоро перестал его бояться, а еще через пару
дней настолько осмелел, что спросил:
- Учитель, когда же вы начнете меня учить?
- Я уже начал, - сказал Огион.
Наступила пауза, как будто Гед хотел сказать что-то еще, но никак не
мог решиться.
- Но ведь я еще ничему не научился!
- Это оттого, что ты еще не понял, чему я тебя учу, - ответил маг,
уверенно шагая по дороге на длинных ногах. Огион был темноволосым, как
большинство гонтийцев, но в его волосах уже пробивалась седина. Худой и
сильный, как гончая собака, он никогда не знал усталости. Огион редко
говорил, мало ел и почти не спал. Маг обладал острым зрением и слухом.
Казалось, он все время к чему-то прислушивается.
Гед промолчал. Не очень-то легко разговаривать с магом.
- Ты хочешь научиться заклинаниям, - сказал Огион, продолжая идти. -
Но ты и так уже взял слишком много воды из этого колодца. Не торопись.
Мужчина должен быть терпелив. А маг - в десять раз терпеливее. Посмотри,
что растет около тропинки?
- Бессмертник.
- А это?
- Не знаю.
- Это четырехлистник. - Огион остановился и указал на маленькое
растение медным наконечником посоха. Гед внимательно посмотрел на цветок и
сорвал высохшую семенную коробочку. Огион по-прежнему молчал, тогда Гед
спросил:
- А какая от него польза, учитель?
- Понятия не имею.
Они пошли дальше. Гед помял в руках коробочку, потом выбросил.
- Когда ты изучишь корень, листья и цветы растения, сможешь узнавать
его во все времена года по виду, запаху и семенам, когда ты поймешь его
суть, только тогда тебе откроется его настоящее имя, а суть гораздло
важнее, чем польза. В самом деле, какая польза от тебя? Или от меня?
Полезна ли гора Гонт или Открытое море?
Они прошли еще с полмили, и наконец Огион сказал:
- Чтобы услышать, надо молчать.
Мальчик нахмурился. Ему не нравилось чувствовать себя дураком. Он
полавил в себе обиду и нетерпение. Он постарается быть послушным, может
быть, тогда Огион согласится научить его чему-нибудь. Он рвался к знаниям,
ибо только так мог стать сильным. Он подумал, что приобрел бы больше
знаний, путешествуя с любым собирателем трав или деревенским колдуном.
Они обошли гору с запада и оказались в дремучих лесах за Уиссом. Гед
все сильнее сомневался в величии и колдовских способностях этого
знаменитого мага. Когда лил дождь, Огион даже ни разу не произнес
заклинания, чтобы отвести непогоду, хотя оно хорошо известно любому
заклинателю погоды. В краях, где столько колдунов, например на Гонте или
Энладе, иногда можно увидеть, как дождевая туча шатается из стороны в
сторону: это заклинания местных колдунов отталкивают ее к соседней
деревне. И так продолжается до тех пор, пока она не оказывается над морем
и может без всяких помех пролить дождь. Но Огион не мешал дождю идти
всегда и везде.
Сейчас тоже лил дождь. Темнело. Маг нашел густую ель и улегся под
ней. Гед скрючился под кустом. С листьев на него капала вода, он промок и
совсем упал духом. Непонятно, какой смысл быть волшебником, если ты
слишком мудр, чтобы воспользоваться своей властью. Он снова пожалел, что
не пошел в ученики к тому старому колдуну из Долины, по крайней мере уж
спал бы в сухой постели. Гед не высказал этих мыслей вслух, промолчал. Его
учитель улыбнулся и заснул, а дождь все лил и лил.
Ближе к Дню Возвращения Солнца, когда на склонах Гонта выпали первые
обильные снега, они пришли в Ре Альби, родной город Огиона. Он стоит на
краю высоких скал Оверфелл, и его название означает "Гнездо сокола".
Отсюда далеко внизу можно увидеть глубокую гавань и башни порта Гонт,
корабли, входящие и выходящие из гавани между Укрепленными скалами. На
западе, в море, едва различимы голубые горы Оранеа, самого восточного из
Внутренних островов.
Дом мага, большой и прочный, во всем походил на деревенские дома,
только вместо очага в нем красовался камин с трубой. Как и в деревенских
домах, здесь была одна комната, а сбоку пристроен сарай для коз. У
западной стенннны дома находилось что-то вроде алькова, где спал Гед. Окно
над его койкой выходило на море, но большую часть года ставни приходилось
держать закрытыми, потому что зимой постоянно дул суровый северо-западный
ветер. В этом теплом и темном доме Гед провел всю зиму. Он слышал шум
дождя, свист ветра и тишину снегопада, учился писать и читать Шестьсот Рун
на хардийском языке. Учение приносило ему радость. Тем более, он понимал,
что если просто запоминать заклинания и магические формулы, не зная рун,
то настоящим магом никогда не станешь. В хардийском языке Архипелага не
больше волшебной силы, чем в любом другом человеческом языке, но он
происходит от Древнего Языка, в котором вещи называются настоящими
именами. А понять этот язык можно только с помощью рун, написанных в те
времена, когда острова поднялись из моря.
Однако ни чудес, ни волшебства не было. Всю зиму он только и видел,
что тяжелые страницы Книги Рун да дождь со снегом за окном и еще Огиона,
когда тот возвращался с долгих прогулок по замерзшему лесу или из сарая,
где кормил коз. Огион стряхивал снег с башмаков и молча садился у огня.
Его долгое и чуткое молчание наполняло комнату и занимало мысли Геда.
Иногда казалось, что он разучился говорить, и, когда Огион наконец
произносил что-нибудь, было такое впечатление, будто он только что изобрел
речь. Однако в его словах не было ничего важного. Они касались простых
вещей: хлеьа, воды, погоды, сна.
Пришла весна, дружная и солнечная. Огион часто посылал Геда собирать
травы на горных лугах над Ре Альби. Он не торопил мальчика и разрешал ему
целыми днями гулять вдоль ручьев, разбухших от ливней, по лесам и по
влажным полям, зеленеющим на солнце. Каждая прогулка доставляла Геду
огромную радость. Он гулял до позднего вечера, но не забывал и о травах.
Однажды между двумя ручьями он увидел луг, весь усеянный цветами,
которые называются белый ХЭллоу. Эти цветы встречаются редко, и знахари
особенно ценят их бутоны. На следующий день он снова пришел сюда.
Оказалось, что на лугу он не один - там была девочка. Он знал ее лицо: это
была дочь старого правителя Ре Альби. Сам бы он с ней не заговорил, но она
подошла к нему и приветливо сказала:
- Я тебя знаю. Ты Ястреб-перепелятник, ученик нашего мага. Мне очень
хочется, чтобы ты рассказал мне о колдовстве!
Гед посмотрел на белые цветы, касавшиеся края ее белой юбки. Сначала
он смутился, нахмурился, пробормотал в ответ что-то непонятное. Но она
продолжала болтать непринужденно, беззаботно и добродушно, и постепенно
его смущение прошло. Это была высокая девочка примерно его возраста, очень
бледная. В деревне говорили, что ее мать родом из Осскила или еще
какого-то заморского края. Длинные прямые волосы падали девочке на плечи
черным водопадом. Геду она показалась уродливой, но почему-то ему
захотелось сделать ей приятное, вызвать ее восхищение. Она заставила его
рассказать, как он "сплел" туман, который помог победить каргских воинов,
и слушала рассказ удивленно и восторженно, но не похвалила его, а тут же
заговорила о другом:
- Ты можешь позвать к себе зверей и птиц? - спросила она.
- Могу, - ответил Гед.
Он знал, что в скалах над лугом есть гнездо сокола, и позвал птицу
волшебным словом. Она прилетела, но не захотела садиться на запястье, явно
смущенная присутствием девочки. Она кричала и била по воздуху крыльями, а
потом поднялась и улетела, подхваченная порывом ветра.
- А как называется заклинание, которым ты позвал сокола?
- Заклинание Зова.
- А ты можешь вызывать души умерших?
Гед подумал, что она смеется над ним из-за того, что сокол не
полностью выполнил его приказание. Нет, он не позволит над собой
насмехаться!
- Могу, если захочу, - ответил мальчик спокойно.
- Но ведь это трудно и опасно.
- Да, трудно. Но что здесь опасного? - Он лишь пожал плечами.
На этот раз Гед был почти уверен, что увидел восхищение в ее глазах.
- А ты можешь сделать приворотное зелье?
- Запросто.
- Правда, - сказала она, - это может любая деревенская колдунья. А
знаешь ли ты заклинание Превращения? Можешь изменить свою внешность?
Говорят, волшебники это умеют.
Опять ему почудилась насмешка в ее вопросе, поэтому он снова ответил:
- Могу, если захочу.
Девочка стала упрашивать его превратиться во что-нибудь: в ястреба,
быка, костер, дерево. Он попытался отделаться от нее короткими тайными
словами, которым научился от учителя, но она продолжала уговаривать, а
грубо оборвать ее Гед не мог. Кроме того, он и сам точно не знал, чего
больше в его словах: правды или вымысла. Он ушел, сказал ей, что учитель,
маг, ждет его дома, и на следующий день не пошел на луг. Он вернулся туда
через день. говоря себе, что надо собрать побольше цветов, пока они еще
цветут. Девочка была там, и они вместе ходили босиком по мягкой траве,
срывая тяжелые белые цветы. Ярко светило весеннее солнце, и она болтала с
ним так, будто была обыкновенной веселой пастушкой из его родной деревни.
Она снова расспрашивала его про колдовство и слушала, широко раскрыв
глаза. Ему снова захотелось похвастаться. Потом она попросила произнести
заклинание Превращения. Гед отказался. Тогда она посмотрела на него,
откинув назад черные волосы, и сказала:
- Ты что, боишься?
- Нет, не боюсь.
Она улыбнулась чуть презрительно и сказала.
- Наверное, ты еще маленький.
Этого он не потерпит! Гед ничего не сказал, но решил про себя, что
еще покажет ей, на что способен. Гед велел ей прийти на луг завтра, если
захочет, и ушел. Он вернулся домой, когда учителя еще не было, и
направился прямо к полке. Там он взял две книги по магии, которые Огион
еще ни разу при нем не открывал.
Гед стал искать заклинание Превращения, но никак не мог найти нужное
место, потому что руны читал медленно и мало что понимал в прочитанном.
Это были очень старые книги. Огион получил их от своего учителя, Хелета
Дальновидного, а Хелет в свою очередь от своего учителя, мага Перригала.
История книг терялась в легендах. Буквы были маленькие и необычные.
Текст пестрел вставками, заметками между строк. Надписи были сделаны
разным почерком, а руки, когда-то написавшие эти слова, давно уже
превратились в прах. И все же Геду иногда удавалось кое-что разобрать. Ни
на минуту он не мог забыть вопросы девочки и ее насмешки. Он остановился
на странице, где было написано заклинание для вызывания душ умерших.
Гед стал читать эту страницу, пытаясь разобрать руны и символы, и
вдруг его охватил ужас. Он не мог оторвать глаз от книги, и до тех пор,
пока не прочитал заклинание до конца, его глаза были прикованы к странице.
Наконец ему удалось поднять голову, и тогда он увидел, что в доме
совсем темно. Оказывается, он читал вообще без света, в полной темноте.
Гед снова посмотрел в книгу, но не смог разглядеть руны. Ужас все сильнее
сжимал его сердце, ему казалось, что он прирос к стулу. Мальчик похолодел.
Обернувшись, он увидел - на полу у закрытой двери что-то шевелится. Это
была бесформенная тень, темнее, чем сама темнота.
Ему показалось, что она ползет к нему, что-то шепчет и зовет его, но
он не мог разобрать слов.
И тут дверь распахнулась. Вошел человек, окруженный белым сиянием,
огромная светящаяся фигура. Он произнес какие-то слова, голос был громким,
яростным и резким. Шепот прекратился, тьма рассеялась.
Страх отступил, но теперь Геда пугало другое: там, в дверях,
охваченный ярким сиянием, со светящимся белым посохом в руке стоял Огион.
Не говоря ни слова, маг прошел мимо Геда, зажег лампу и убрал книги
на полку. Потом он повернулся к мальчику и сказал:
- Ты можешь сказать это заклинание только в том случае, если твоей
жизни или волшебной силе будет угрожать опасность. Это его ты искал в
книгах?
- Нет, учитель, - еле слышно сказал мальчик и, сгорая со стыда,
рассказал Огиону, что он искал и зачем.
- Ты разве забыл, что я тебе говорил? Ведь мать этой девочки, жена
правителя, - колдунья.
Действительно, Огион когда-то об этом говорил, но Гед не обратил
внимания на его слова. Теперь он понял, что Огион никогда и ничего не
говорит зря.
- Девочка и сама уже наполовину ведьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11