Много великих волшебников потратили всю жизнь на то, чтобы найти Имя
одной-единственной вещи, одно-единственное забытое или скрытое Имя. Но
спики наши далеко не полны. Они не будут завершены никогда. Послушайте
меня, и вы поймете почему. В мире под солнцем, и в другом мире, где нет
солнца, есть много такого, что не имеет ничего общего слюдьми и
человеческой речью, и есть силы, по сравнению с которыми людские силы -
все равно, что ноль. Но магия, истинная магия подвластна только тем, кто
говорит на языке Архипелага или на Древнем Языке, из которого он вырос. На
этом языке говорят драконы, на нем говорил великий Сегой, Первый Маг, на
этом языке мы произносим свои заклинания. Его слова разбросаны и скрыты
среди привычных нам слов. Например, мы называем пену на холмах "сакиен".
Это слова составлено из двух слов Древнего Языка: "сак" - перо, и "иниен"
- море. Перо Моря - вот что такое пена. Но нельзя зачаровать пену, назвав
ее "сакиен", вы должны использовать ее настоящее имя, которое произносится
"Эсса". Любая колдунья знает несколько таких слов, а маг знает их много.
Но многие из них забыты, некоторые знают только драконы, а некоторых не
знает никто; и ни один человек не может знать их все.
- Слово для моря "Иниен". Что ж, прекрасно. Но то, что мы называем
Внутренним Морем, имеет свое собственное имя в Древнем Языке. Так как
ничто не имеет двух Настоящих Имен, "иниен" может означать только "все
море, кроме Внутреннего". Но "иниен" не обозначает даже этого, ведь
существуют бесчисленные заливы, бухты и проливы, у которых тоже есть
имена... Если какой-нибудь маг окажется достаточно глуп, чтобы попробовать
наложить чары на шторм или успокоить весь Океан, в го заклинании должны
звучать названия каждого фута моря не только в Архипелаге, но и за
Внешними Пределами. Таким образом, как раз то, что позволяет нам
заниматься магией, одновременно ограничивает наши возможности. Маг может
контролировать только то, что рядом с ним, то, что он может назвать точно
и полно. И это хорошо, иначе какой-нибудь извращенный и капризный маг
давным-давно попытался бы изменить то, что не может быть изменено, и
Равновесие нарушилось бы.
Гед много думал над этими словами и кое-что начал понимать...
В конце года Курремкармеррук сказал ему:
- Ты хорошо начал.
Не более того. Маги говорят только правду, а правда заключалась в
том, что все, чему научился Гед за один год, было только началом,
прелюдией к тому, что он должен узнать за свою жизнь. Он запоминал быстрее
остальных и покинул Башню Уединения раньше всех - единственная награда,
которой его удостоили.
В одиночестве, по пустынным дорогам, он отправился на юг. Ночью пошел
дождь. Гед и не пытался остановить его, потому что погода на острове
находилась в руках Мастера Ветров, не одобрявшего вмешательство в свои
дела. Он нашел убежище под огромным дубом, закутался в плащ и стал
вспоминать Огиона. Наверное, и он странствует сейчас по Гонту, спит под
крышей из голых ветвей, а вместо стен его окружают струи дождя. Гед
невольно улыбнулся - мысли об Учителе всегда приносили ему утешение. И,
несмотря на дождь и холод, он уснул с легким сердцем.
Когда он проснулся, дождь уже кончился. Он поднял голову, и в
складках своего плаща увидел какого-то маленького спящего зверька,
забравшегося к нему в поисках тепла. Ему стало еще интереснее, когда он
понял, что этот зверек - отак, редкое и странное животное. Они водятся
только на четырех южных островах Архипелага: Рокк, Энсмере, Поди и Вторте.
Отаки невелики по размерам, стройны, с широкой мордочкой, темно-коричневым
мехом и огромными яркими глазами. Зубы их остры и нрав вспыльчив - редко
кому удавалось приручить отака. Они немы - у них нет голосов. Гед погладил
отака. Тот проснулся и широко зевнул, показав маленький коричневый язычок
и острые зубы, но совсем не испугался.
- Отак, - сказал Гед, но потом вспомнил его настоящее имя. - Хог!
Хочешь пойти со мной?
Отак уселся на раскрытую ладонь Геда и принялся расчесывать шерстку.
Гед посадил зверька себе на плечо и отправился дальше. Несколько раз отак
спрыгивал и убегал в кусты, но всегда возвращался. Один раз он даже принес
только что пойманную мышь. Гед засмеялся и сказал отаку, чтобы он съел ее
сам.
В этот день был праздник - Возвращение Солнца, и когда Гед в сумерках
добрался до Холма, то увидел яркие огни, плавающие над крышей Большого
Дома. Он вошел в главный зал и был радостно встречен Мастерами и своими
приятелями. При виде такого множества знакомых лиц Геду показалось, что он
вернулся домой, а когда он увидел, как через толпу к нему пробирается Ветч
с широкой улыбкой на черном лице, радости его не было предела. Как Геду не
хватало его в Башне! Ветч уже не был студентом - срок его учения
закончился, и он стал Волшебником. Они сразу оживленно заговорили, и Геду
показалось, что за час он сказал своему другу больше слов, чем произнес в
Башне за целый год.
Скоро все уселись за длинные столы, накрытые для праздничного ужина в
Зале Очага. Отак все еще сидел на плече Геда, уютно устроившись в складках
капюшона. Ветч удивился, увидев это маленькое создание, и попробовал
погладить его, но отак огрызнулся, щелкнув острыми зубами. Ветч засмеялся.
- Говорят, что с человеком, полюбившимся дикому зверю, Силы Природы
говорят человеческим голосом.
- Говорят еще, что великие маги часто приурчают диких зверей, -
сказал Джаспер, сидевший поблизости. - У нашего Лорда Неммерле, например,
есть ворон, а в песнях поется, что Рыжий Маг острова Арк водил с собой на
золотой цепочке дикого вепря. Но я никогда не слышал про волшебника, у
которого в капюшоне сидела бы крыса!
Все засмеялись, и Гед тоже. Вечер был праздничный, он был счастлив,
что находится здесь, среди тепла и веселья, и ему не хотелось ни с кем
ссориться. Хотя шутка Джаспера, как и все его шутки, была далеко не
безобидной.
В этот вечер гостем школы был Лорд О, сам прославленный маг. В свое
время он учился у Великого Чародея и иногда возвращался на Рокк, чтобы
повеселиться на праздниках. С ним была Леди, юная, стройная и сияющая. Ее
черные волосы украшали огромные опалы. Женщин редко можно было встретить в
Большом Доме, и некоторые старые Мастера поглядывали на нее
неодобрительно. Молодежь же не сводила с нее глаз.
- Для такой, как она, - сказал Ветч, - я соорудил бы такую иллюзию...
- Она всего лишь женщина, - ответил Гед.
- Прицесса Эльферран тоже была всего лишь женщиной, но ради нее весь
Энлад был обращен в руины, ради нее умер Герой Хавнора, и остров Солеа
погрузился в море.
- Старые сказки, - заявил Гед, но после слов Ветча стал чаще
поглядывать в сторону Леди О.
Мастер-Сказитель спел "Деяния юного короля", и все вместе они спели
Зимнюю Песню. Потом, когда люди начали подниматься с мест, Джаспре подошел
к столу, за которым сидели Великий Чародей, его гости и другие Мастера, и
заговорил с Леди О. За год Джаспре из мальчика превратился в высокого и
красивого юношу. Как и Ветч, он тоже был произведен в Волшебники.
Выпускникам по окончании Школы выдавалась серебряная застежка для плаща, и
именно она сверкала сейчас на шее Джаспера. Леди улыбалась его словам, и
опалы переливались в ее волосах. Но вот Мастера кивнули головами в знак
благосклонного согласия, и Джаспер принялся за работу... Белое дерево
выросло из каменного пола. Ветви его коснулись крыши, и на каждой веточке,
словно солнце, засияло золотое яблоко. Белые, как только что выпавший
снег, птицы запорхали среди ветвей; золотые яблоки начали тускнеть и,
превратившись в хрустальные капли, упали с мелодичным звоном на пол. По
залу разнеслось благоухание, дерево зацвело белоснежными цветами и
покрылось алыми листьями...
Мираж медленно растаял. Леди захлопала в ладоши, поблагодарила
Джаспера и сказала:
- Поедем с нами, будем жить вместе на О-токне. Можно ему поехать с
нами? - совсем по-детски спросила она своего строго мужа. Но Джаспер
сказал только:
- Когда мое искусство станет достойным моих Учителей и вашей
благосклонности, Леди, тогда я приеду на ваш остров и с радостью буду
служить вам вечно.
Так что все остались довольны, кроме Геда. Он присоединил к похвалам
свой голос, но не сердце.
- У меня получилось бы лучше, - пробормотал он про себя, обуреваемый
завистью. Веселье померкло для него.

4. ТЕНЬ ВЫРЫВАЕТСЯ НА ВОЛЮ
В ту весну Гед нечасто видел Ветча и Джаспера. Будучи
дипломированными волшебниками, они занимались теперь с Мастером Порядка в
Вечной Роще, куда студентам вход был закрыт. Гед же остался в Большом
Доме, изучая искусство тех, кто уже может заниматься магией, но еще не
имеет посоха: управление ветром и погодой, нахождение и связывание,
искусство сказителей и целителей. По ночам, в своей кaморке, зажегши
вместо свечи маленький фонарик огонька-обманки, он штудировал Дальние Руны
и Руны За - основу Великих заклинаний. Все давалось ему легко, и по Школе
поползли слухи, что какой-то Мастер сказал, что Гед - лучший студент,
какого он видел за свою жизнь. Про отака говорили, что это замаскированный
дух, нашептывающий в ухо Геду мудрые мысли. Рассказывали даже, что впервые
увидев Геда, ручной ворон Неммерле приветствовал его словами: - Будущий
Великий Чародей. И вне зависимоти от того, верили в это остальные студенты
или не верили, нравился им Гед или не очень, все без исключения
восхищались им и охотно признавали его лидерство, когда он присоединялся к
их играм в весенние вечера. В остальное время он целиком погружался в
работу и держался обособленно. Ветч был далеко, а больше друзей у него не
было. Гед не ощущал потребности в дружбе.
Ему исполнилось пятнадцать лет. Он был еще слишком юн, чтобы
постигать Высокие Магические Искусства тех, кто носит Посох, однако он
настолько быстро овладел Иллюзиями, что Мастер Изменений, сам еще Молодой
Человек, нчал заниматься с ним отдельно и поведал ему о настоящих
Заклинаниях Превращения. Он объяснил, что если какая-нибудь вещь должна
быть превращена в другую, ее нужно переименовать, и рассказал, как это
влияет на имена и природу всего того, что окружает превращенный предмет.
Он говорил об опасностях превращений, и особенно о той, что подстерегает
волшебника, когда тот превращается в другое существо: он может так и не
выбраться из нового образа, оставшись в нем навеки. Понемногу, уверенный в
том, что Гед понимает его, молодой Мастер начал делать больше, чем просто
рассказывать. Сначала он научил его одному, потом другому Великому
Заклинанию Превращения, потом дал Геду для работы Книгу Образов. Сделав
это без ведома Великого Чародея, он поступил весьма необдуманно.
Гед работал и с Мастером Вызова, строгим стариком, закаленным
глубоким и сухим волшебством, которым он владел в совершенстве. Он не
баловался с миражами, а занимался настоящей магией - имел дело с такими
понятиями, как свет, тепло, магнетизм; с тем, что люди ощущают как вес,
форма, цвет, звук - с реальными силами, происходящими из безграничной
энергии Вселенной, равновесия которой не нарушить никакими заклинаниями.
Искусство управления погодой было уже известно его ученикам, но именно он
объяснил им, что настоящием маги никогда не изменяют ее без крайней
необходимости, потому что это приводит к изменению мира, в котором они не
только живут, но частью которого являются сами. Он говорил так:
- Если вы хоть чуть-чуть ошибетесь, то дождь на Рокке вызовет засуху
на Осскиле, а спокойное море в Восточном Пределе обернется ужасным штормом
на Западе.
Он никогда не говорил о вызывании реальных вещей, живых людей,
призраков умерших, о воплощении Невидимого. Это было вершиной власти Мага.
Несколько раз Гед пытался навести Мастера на разговор об этих тайнах, но
получал в ответ только молчание и строгий взгляд.
Иногда Гед, работая с малыми заклинаниями Вызова, ощущал непонятную
тяжесть и неуверенность. Некоторые руны на некоторых страницах казлись ему
знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел их раньше. Иногда ему
почему-то очень не хотелось произность отдельные фразы заклинаний - они
вызывали у него смутные воспоминания о черной тени в темной комнате, о
закрытой двери, рядом с которой... Он гнал от себя эти мысли и продолжал
трудиться. Минуты страха и тьмы, убеждал он себя, от невежества. Чем
больше будет он знать, тем меньше будет возникать поводов для страха, а
когда он станет настоящим Волшебником - ему не надо будет бояться ничего
на свете, совсем ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11