От них вода становилась красноватой, будто разведенная кровь. И вкус тоже был мерзкий - как зубной эликсир.
Кэролайн посмотрела вслед Дину.
- Симпатичный оболтус, - сказала она со своей лукавой усмешкой.
- Ладно, не заставляй меня ревновать, - усмехнулся я, выставляя вдоль стены рюкзаки с драгоценными яблоками.
- Рик, сколько времени его не будет?
- Не меньше часа. Слушай, ты ничего такого не думаешь, правда?
- Думаю, Рик? О чем бы это? - Она подошла ко мне, улыбаясь, и закинула руки мне за шею. - А ну-ка, скажи тете Кэролайн, о чем это она думает? - Она крепко поцеловала меня в губы.
- Она думает, что этот час мы могли бы провести поинтереснее, чем просто болтая и пересчитывая яблоки.
- Подумаешь, яблоки!
- Тебе “подумаешь”, милая, а для какого-нибудь бедняги это может быть вопрос жизни и смерти.
Я говорил в шутку, но Кэролайн восприняла серьезную сторону.
- Боже, до чего мы дошли. Мешок яблок становится вопросом жизни и смерти. - Она крепко обняла меня и пристроила голову у меня под подбородком. - Мне случалось есть в лучших ресторанах мира, а теперь я ночами не сплю и мечтаю о сандвичах с яичницей. Я ими просто одержима.
- Сколько уже мы не ели хлеба?
- Не знаю… Три месяца?
- Вроде того. - Я поцеловал ее в голову. - Зато мы хотя бы друг друга не едим.
Она подняла голову, улыбнулась.
- До этой минуты. А сейчас я собираюсь начать есть тебя.
- Не может быть!
- Может, может.
- С чего начнешь?
- А как ты думаешь?
- Ой, страшно! - Я улыбнулся.
- Я обещаю не жевать.
Ее пальцы скользнули по моей ноге вверх, мимо паха, нащупывая ремень. Она расстегнула пряжку, потом пуговицу на джинсах.
В этот момент она была истинной Кэролайн. Она делала то, к чему я уже привык. Она улыбалась чувственной улыбкой, сводившей меня с ума. Глаза ее сверкали эротической проказливостью. Опытные руки шарили по моему телу, мягко сжимая, гладя, нежа. Я вдохнул полные легкие ее дивного аромата.
Вдруг она остановилась. Внезапно, как от острой боли.
Я удивленно взглянул на нее.
- Кэролайн, что случилось?
Она только глубоко дышала и вздрагивала. Я всерьез обеспокоился.
- Кэролайн?
- Ничего, все хорошо. Ничего.
Она вдруг порывисто обняла меня. Вцепилась, будто боялась, что меня выдернут из ее рук.
- Рик, я так рада, что нашла тебя. Я бы не протянула столько, если бы ты меня не любил.
Я обнял ее, удивляясь этой внезапной дрожи. Она подняла на меня глаза, блестящие слезами.
- Ведь ты меня любишь?
- Конечно.
- Скажи, Рик… прошу тебя.
- Люблю тебя. Я люблю тебя.
Я целовал ее, и у меня сердце колотилось, но не так, как обычно. Я за нее боялся. Я не видел, чтобы она так пугалась.
- Рик, как я люблю, когда ты меня так крепко держишь!
- Вот так?
- Ммм… да, вот так. - Она зарылась лицом мне в грудь и продолжала говорить, хотя ее было слышно не отчетливо. - Ты не жалеешь, что со мной связался?
- Связался? Ты говоришь так, будто ты - обуза.
- А разве нет?
- Нет.
- Ты мог бы найти себе кого-нибудь помоложе.
- Кэролайн, я люблю тебя. Тебя.
- Кейт Робинсон. - Ее голос прозвучал озабоченно, с нервным возбуждением. - Кейт…
- Кейт меня не интересует. Она…
- Может быть, но ты ее интересуешь.
- А меня интересуешь ты. Ты, Кэролайн.
- Но она хорошая девушка. Если со мной что-нибудь случится…
Она вдруг замолчала и только крепче прижалась лицом к моей груди, обняв меня с неожиданной силой. Я целовал ее гладил ее волосы.
Наверное, в этот момент у Кэролайн было предчувствие того, что скоро с ней произойдет.
Это было в 16.15. В 17.10 моя жизнь снова стала другой.
55
Мы отдались друг другу. Время было 16.20.
Мы лежали голые на спальном мешке, и Кэролайн обнимала меня. Я глядел на нее сверху вниз. Ее груди дрожали при каждом моем толчке, и глаза ее расширялись в том же ритме. Она выдыхала мое имя, снова и снова повторяла, что любит меня, говорила, как я ей дорог.
И снова я ощутил ее предчувствие, что эта часть нашей жизни кончается. Хотя она была красива со своими пышными волосами, с розовеющей шеей, и я вкапывался в нее глубоко, в воздухе чувствовался страх. Он висел густо, почти ощутимый на ощупь. Страх, холодный как лед. Он давил.
Я драл ее все сильнее.
- Нежнее, милый, - простонала Кэролайн. Я целовал ее шею, грудь, пытаясь отгородиться от страха, повисшего над нами черным нетопырем.
- Кусай! - выдохнула она. - Кусай… кусай! Мне не будет больно, не бойся… Да, вот так! Ой, дери меня, дери, не останавливайся.
- Как ты красива…
- Держи меня крепче, любимый, держи меня…
Она извивалась подо мной.
- Господи, как я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, - повторял я как заклинание, как защитную мантру. Но этот страх, невыносимый непонятный страх, опускался на нас. Пронизывал.
Я заразился этим страхом от Кэролайн. Он был в ее глазах.
Время было 16.29.
- Держи крепче… да, и пальцами, пальцами, - говорила она прерывисто. - Заставь меня кончить, заставь, да, да, да, так. Я - аааах!
Вбей в нее свое тело. Сильно вбей, как следует. Держи ее крепко, целуй крепко, вбей ей крепко, вбей сильнее, - скакали мысли у меня в голове.
Потому что я хотел сдержать этот нависший страх. Не знаю почему… Не могу объяснить, откуда было это чувство. Пусть кожа ее горела жарко рядом с моей, я ощущал этот ползучий страх, исходящий из нее, изнутри, обращая ее в лед где-то в самой глубине ее существа.
Время было 16.37.
Я пытался не глядеть на часы. Я хотел любить ее изо всех сил. Я хотел, чтобы она утонула в море чувственности. Я хотел, чтобы она растаяла в оргазме.
Но этот страх не уходил. Предчувствие чего-то темного и холодного, приближающегося неумолимо. Ужасного и леденящего, как привидение.
У нее по щекам текли слезы.
Да, она это тоже чувствовала.
Я это знаю.
Время было 16.40.
Я помню каждую из этих минут, как драгоценные камни на нитке. Одна за другой. В медленном ритме. Смерть вывязывала ожерелье.
Я вздрогнул.
Я сказал себе, что это просто воображение.
Но я знал, что мы оба это чувствовали. Никакие доводы рассудка не могли развеять предчувствие беды или неминуемой катастрофы. Ждущей своего назначенного времени по собственному расписанию Дьявола.
16.43.
Минуты приходили и уходили.
Я все помню. Это случилось в 16.59.
- Рик?
- Что?
- Мне хочется домой.
Она прерывисто говорила слова, а я все еще вбивал себя в нее.
- Скоро… будем дома. А-ах!
- Ага, еще! Еще!
- Кэролайн, ты чудо.
- Еще.
- Я люблю тебя.
Страх плещет черными крыльями.
- Еще.
Кровь потекла льдом по моим жилам.
- Люби меня, Рик!
- Это и делаю.
Она улыбнулась сквозь слезы.
- Как ты… красива…
В тот миг я забыл, что мы лежим на земляном полу, что мы в углу жестяного сарая на поле у черта на куличках. Я вбивал себя в нее, ощущая долгие гладкие электрические удары. Я видел только ее глаза.
Чудесные карие глаза, глядящие на меня с такой любовью, лаской, нежностью.
- А-ах!
Насчет кончать вместе - это распространенный миф. Мало у какой пары это получается. У нас тоже раньше редко это бывало. На этот раз мы кончили вместе.
И на миг все зло мира отдалилось от нас. Остался только искристый поток энергии. Я кричал, выгибаясь дугой, задирая голову, пот капал с лица, внутри разрывался огромный огненный шар.
Подо мной извивалась Кэролайн, выкрикивая мое имя.
И все прошло. Я рухнул боком рядом с ней. Мы лежали, тяжело дыша, глядя на стропила.
Время было 16.51.
Она поцеловала меня в губы.
- Одеваемся, любимый.
- Дина еще долго не будет.
- Прошу тебя, оденемся.
- В чем дело?
- Мне здесь не нравится.
- Почему?
- Не знаю… просто боюсь. В сарае? В поле? В пустынной местности? Но я это тоже ощутил. Я начал одеваться.
- Ты что-то услышала?
- Нет. - Она надела лифчик. - Но только тут… как-то тут не так.
Я бросил взгляд на дверь - почти вообразив, что там стоит серый. Упираясь массивным серым кулаком в косяк, склонив серую голову набок и глядя на нас красными мокрыми глазами, как только что пролитая кровь.
Я вздрогнул.
Да, черт возьми, мне тоже хотелось отсюда убраться. И снова ощущение нависшего страха, как огромного нетопыря.
Опасность.
Та крошечная красная лампочка, которая есть у каждого из нас в той глубине мозга, что осталась еще от динозавров, тревожно замигала.
Опасность.
Древний клочок серого вещества чуял то, что быстрый, и умный мозг примата не мог учуять. И лампочка мигала:
Опасность… опасность… опасность.
Мозг примата отдал приказ на выживание:
ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!
Но почему? Я выглянул наружу.
Время было 16.53.
Все спокойно. Все нормально.
Откуда же такой испуг? Откуда пришел этот подпороговый сигнал опасности.
Я застегнул пояс джинсов, взял винтовку и пошел к двери вслед за Кэролайн. Она озабоченными глазами высматривала опасность.
- Что-нибудь видишь? - спросил я.
- Нет. Но что-то не так.
- Я знаю. Я это чувствую. А ты?
- Что-то давит. Как перед грозой.
Снаружи до самой изгороди тянулся заросший луг и уходил к деревьям. Пробежал через поле заяц.
Будто спасаясь от смерти.
16.45.
- Ты знаешь, где тот родник, куда пошел Дин? Я кивнул:
- В ту сторону. За деревьями.
- Можем пойти ему навстречу.
- Я возьму рюкзаки.
16.56. - Рик!
- Что?
- Помнишь, что я говорила про Кейт Робинсон?
- Кэролайн…
- Я серьезно. Она милая девушка.
16.57.
- Разберешься с рюкзаками?
- Вполне. Если ты понесешь винтовку.
- Поняла.
- Если кого-нибудь увидишь, не стреляй сразу. Может нас еще и не заметят.
- Поняла.
Чувство страха, неминуемой опасности просто давило, я заметил, что мне трудно дышать. Вытаскивая рюкзаки с яблоками к дверям, я просто задыхался.
- Дай мне один рюкзак, - сказала она.
- Нет, я сам. Давай лучше отсюда валить.
16.58.
Мы с трудом вышли из сарая. У меня на ногах так напряглись мышцы, что, казалось, вот-вот лопнут. Рюкзаки оттягивали плечи.
- Рик, ты был со мной добр. Как мне повезло, что в моей жизни оказался ты.
Перестань, хотелось мне закричать. Перестань так говорить, будто ты сейчас…
- Рик… послушай. - Кэролайн оглянулась с расширенными глазами. - Что это за звук?
- Не знаю.
- Он становится громче. Мотор?
Звук был глубоким, будто кто-то бьет по толстой стене с той стороны.
Я наклонил голову набок. Вот мы стоим на лугу и слышим звук, будто кто-то стучит - звук приглушенный и далекий. Я прислушался к таинственному звуку; что-то в нем казалось очень… неправильным. Не тот звук, который можно услышать в поле.
- Черт меня побери, - пробормотал я.
- Что это, Рик?
- Я уже слыхал этот звук.
- Слыхал? Где?
- В Лидсе. Мы были там со Стивеном, в магазине.
- В магазине?
- Когда искали еду для беженцев. Черт побери, это опять происходит!
- Что - это?
- Надо отсюда бежать. Кэролайн, быстрее!
Стук все нарастал.
Я стоял в двух шагах от Кэролайн.
Стук становился громче. Громче. Земля вдруг задрожала под ногами.
И вот настало наконец 16.59.
- Рик…
- БЕГИ! - заорал я. - Бросай винтовку, БЕГИ!
Я стал сбрасывать рюкзаки, обернулся на Кэролайн. Она стояла, не зная, куда бежать.
- Кэролайн! - Я бросился к ней, схватил за рукав.
Вот тогда я и потерял ее.
В мгновение ока.
Без предупреждения.
16.59 и пара жалких секунд.
Я помню: я держу ее за рукав. Я смотрю ей в лицо. В эти встревоженные глаза, просящие у меня помощи.
Под ее ногами взорвался гейзер.
Тысячи галлонов кипящей воды вырвались из земли.
Взрыв отбросил меня назад. Я катился по земле, пытаясь уйти от перегретой воды и пара, выперших столбом на высоту сорока метров.
Когда вода накрыла меня, она уже была холодной.
У меня что-то было зажато в кулаке. Я посмотрел невидящими глазами.
Рукав от куртки Кэролайн.
Ее больше нет… нет…
Когда через двадцать минут Дин меня нашел, я так и стоял с рукавом в руке.
56
Я отнес Кэролайн туда, где на холме стоял древний дуб.
Уже смеркалось, но мы все еще работали, собирая бревна и складывая их в штабель.
Я говорил себе, что Кэролайн ничего не почувствовала. Давление гейзера могло бы подбросить в воздух грузовик. Она умерла мгновенно. Это я повторял себе снова и снова. Мысль о ее страданиях была бы невыносима.
Уже было совсем темно, когда я застегнул ее в спальный мешок. Потом положил ее на погребальный костер.
В следующую секунду я зажег подложенное внизу сено. Ветер тут же подхватил пламя, и через секунду оно уже ревело пылающей массой жара и света. Я стоял так близко к огню, как мог; он палил лицо, слезил глаза. Смотрел, как пылающее пульсирующее сердце поглощает тело Кэролайн и выпускает какую-то ее сущность в небо, унося над лесами, полями, реками.
Огонь трещал и полыхал почти всю ночь. Мы с Дином стояли рядом, будто на часах. И уйти мы могли, когда останется только пепел и прах.
Наверное, удар кипятка, так грубо отправивший ее в небеса, должен был ее чудовищно изуродовать. Но я помню только, как стоял у огня - да, это все, что я могу вспомнить - и она была красива совершенной красотой, когда я клал ее на погребальный костер. Что бы с ней ни случилось. Что бы ни сделали с ее кожей вода и пар, мой разум не дал мне этого увидеть. Он наложил мою память о ней на то, что могло остаться от ее лица.
И поэтому не было ничего отталкивающего или ужасного в прощальном поцелуе, когда она лежала на костре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Кэролайн посмотрела вслед Дину.
- Симпатичный оболтус, - сказала она со своей лукавой усмешкой.
- Ладно, не заставляй меня ревновать, - усмехнулся я, выставляя вдоль стены рюкзаки с драгоценными яблоками.
- Рик, сколько времени его не будет?
- Не меньше часа. Слушай, ты ничего такого не думаешь, правда?
- Думаю, Рик? О чем бы это? - Она подошла ко мне, улыбаясь, и закинула руки мне за шею. - А ну-ка, скажи тете Кэролайн, о чем это она думает? - Она крепко поцеловала меня в губы.
- Она думает, что этот час мы могли бы провести поинтереснее, чем просто болтая и пересчитывая яблоки.
- Подумаешь, яблоки!
- Тебе “подумаешь”, милая, а для какого-нибудь бедняги это может быть вопрос жизни и смерти.
Я говорил в шутку, но Кэролайн восприняла серьезную сторону.
- Боже, до чего мы дошли. Мешок яблок становится вопросом жизни и смерти. - Она крепко обняла меня и пристроила голову у меня под подбородком. - Мне случалось есть в лучших ресторанах мира, а теперь я ночами не сплю и мечтаю о сандвичах с яичницей. Я ими просто одержима.
- Сколько уже мы не ели хлеба?
- Не знаю… Три месяца?
- Вроде того. - Я поцеловал ее в голову. - Зато мы хотя бы друг друга не едим.
Она подняла голову, улыбнулась.
- До этой минуты. А сейчас я собираюсь начать есть тебя.
- Не может быть!
- Может, может.
- С чего начнешь?
- А как ты думаешь?
- Ой, страшно! - Я улыбнулся.
- Я обещаю не жевать.
Ее пальцы скользнули по моей ноге вверх, мимо паха, нащупывая ремень. Она расстегнула пряжку, потом пуговицу на джинсах.
В этот момент она была истинной Кэролайн. Она делала то, к чему я уже привык. Она улыбалась чувственной улыбкой, сводившей меня с ума. Глаза ее сверкали эротической проказливостью. Опытные руки шарили по моему телу, мягко сжимая, гладя, нежа. Я вдохнул полные легкие ее дивного аромата.
Вдруг она остановилась. Внезапно, как от острой боли.
Я удивленно взглянул на нее.
- Кэролайн, что случилось?
Она только глубоко дышала и вздрагивала. Я всерьез обеспокоился.
- Кэролайн?
- Ничего, все хорошо. Ничего.
Она вдруг порывисто обняла меня. Вцепилась, будто боялась, что меня выдернут из ее рук.
- Рик, я так рада, что нашла тебя. Я бы не протянула столько, если бы ты меня не любил.
Я обнял ее, удивляясь этой внезапной дрожи. Она подняла на меня глаза, блестящие слезами.
- Ведь ты меня любишь?
- Конечно.
- Скажи, Рик… прошу тебя.
- Люблю тебя. Я люблю тебя.
Я целовал ее, и у меня сердце колотилось, но не так, как обычно. Я за нее боялся. Я не видел, чтобы она так пугалась.
- Рик, как я люблю, когда ты меня так крепко держишь!
- Вот так?
- Ммм… да, вот так. - Она зарылась лицом мне в грудь и продолжала говорить, хотя ее было слышно не отчетливо. - Ты не жалеешь, что со мной связался?
- Связался? Ты говоришь так, будто ты - обуза.
- А разве нет?
- Нет.
- Ты мог бы найти себе кого-нибудь помоложе.
- Кэролайн, я люблю тебя. Тебя.
- Кейт Робинсон. - Ее голос прозвучал озабоченно, с нервным возбуждением. - Кейт…
- Кейт меня не интересует. Она…
- Может быть, но ты ее интересуешь.
- А меня интересуешь ты. Ты, Кэролайн.
- Но она хорошая девушка. Если со мной что-нибудь случится…
Она вдруг замолчала и только крепче прижалась лицом к моей груди, обняв меня с неожиданной силой. Я целовал ее гладил ее волосы.
Наверное, в этот момент у Кэролайн было предчувствие того, что скоро с ней произойдет.
Это было в 16.15. В 17.10 моя жизнь снова стала другой.
55
Мы отдались друг другу. Время было 16.20.
Мы лежали голые на спальном мешке, и Кэролайн обнимала меня. Я глядел на нее сверху вниз. Ее груди дрожали при каждом моем толчке, и глаза ее расширялись в том же ритме. Она выдыхала мое имя, снова и снова повторяла, что любит меня, говорила, как я ей дорог.
И снова я ощутил ее предчувствие, что эта часть нашей жизни кончается. Хотя она была красива со своими пышными волосами, с розовеющей шеей, и я вкапывался в нее глубоко, в воздухе чувствовался страх. Он висел густо, почти ощутимый на ощупь. Страх, холодный как лед. Он давил.
Я драл ее все сильнее.
- Нежнее, милый, - простонала Кэролайн. Я целовал ее шею, грудь, пытаясь отгородиться от страха, повисшего над нами черным нетопырем.
- Кусай! - выдохнула она. - Кусай… кусай! Мне не будет больно, не бойся… Да, вот так! Ой, дери меня, дери, не останавливайся.
- Как ты красива…
- Держи меня крепче, любимый, держи меня…
Она извивалась подо мной.
- Господи, как я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, - повторял я как заклинание, как защитную мантру. Но этот страх, невыносимый непонятный страх, опускался на нас. Пронизывал.
Я заразился этим страхом от Кэролайн. Он был в ее глазах.
Время было 16.29.
- Держи крепче… да, и пальцами, пальцами, - говорила она прерывисто. - Заставь меня кончить, заставь, да, да, да, так. Я - аааах!
Вбей в нее свое тело. Сильно вбей, как следует. Держи ее крепко, целуй крепко, вбей ей крепко, вбей сильнее, - скакали мысли у меня в голове.
Потому что я хотел сдержать этот нависший страх. Не знаю почему… Не могу объяснить, откуда было это чувство. Пусть кожа ее горела жарко рядом с моей, я ощущал этот ползучий страх, исходящий из нее, изнутри, обращая ее в лед где-то в самой глубине ее существа.
Время было 16.37.
Я пытался не глядеть на часы. Я хотел любить ее изо всех сил. Я хотел, чтобы она утонула в море чувственности. Я хотел, чтобы она растаяла в оргазме.
Но этот страх не уходил. Предчувствие чего-то темного и холодного, приближающегося неумолимо. Ужасного и леденящего, как привидение.
У нее по щекам текли слезы.
Да, она это тоже чувствовала.
Я это знаю.
Время было 16.40.
Я помню каждую из этих минут, как драгоценные камни на нитке. Одна за другой. В медленном ритме. Смерть вывязывала ожерелье.
Я вздрогнул.
Я сказал себе, что это просто воображение.
Но я знал, что мы оба это чувствовали. Никакие доводы рассудка не могли развеять предчувствие беды или неминуемой катастрофы. Ждущей своего назначенного времени по собственному расписанию Дьявола.
16.43.
Минуты приходили и уходили.
Я все помню. Это случилось в 16.59.
- Рик?
- Что?
- Мне хочется домой.
Она прерывисто говорила слова, а я все еще вбивал себя в нее.
- Скоро… будем дома. А-ах!
- Ага, еще! Еще!
- Кэролайн, ты чудо.
- Еще.
- Я люблю тебя.
Страх плещет черными крыльями.
- Еще.
Кровь потекла льдом по моим жилам.
- Люби меня, Рик!
- Это и делаю.
Она улыбнулась сквозь слезы.
- Как ты… красива…
В тот миг я забыл, что мы лежим на земляном полу, что мы в углу жестяного сарая на поле у черта на куличках. Я вбивал себя в нее, ощущая долгие гладкие электрические удары. Я видел только ее глаза.
Чудесные карие глаза, глядящие на меня с такой любовью, лаской, нежностью.
- А-ах!
Насчет кончать вместе - это распространенный миф. Мало у какой пары это получается. У нас тоже раньше редко это бывало. На этот раз мы кончили вместе.
И на миг все зло мира отдалилось от нас. Остался только искристый поток энергии. Я кричал, выгибаясь дугой, задирая голову, пот капал с лица, внутри разрывался огромный огненный шар.
Подо мной извивалась Кэролайн, выкрикивая мое имя.
И все прошло. Я рухнул боком рядом с ней. Мы лежали, тяжело дыша, глядя на стропила.
Время было 16.51.
Она поцеловала меня в губы.
- Одеваемся, любимый.
- Дина еще долго не будет.
- Прошу тебя, оденемся.
- В чем дело?
- Мне здесь не нравится.
- Почему?
- Не знаю… просто боюсь. В сарае? В поле? В пустынной местности? Но я это тоже ощутил. Я начал одеваться.
- Ты что-то услышала?
- Нет. - Она надела лифчик. - Но только тут… как-то тут не так.
Я бросил взгляд на дверь - почти вообразив, что там стоит серый. Упираясь массивным серым кулаком в косяк, склонив серую голову набок и глядя на нас красными мокрыми глазами, как только что пролитая кровь.
Я вздрогнул.
Да, черт возьми, мне тоже хотелось отсюда убраться. И снова ощущение нависшего страха, как огромного нетопыря.
Опасность.
Та крошечная красная лампочка, которая есть у каждого из нас в той глубине мозга, что осталась еще от динозавров, тревожно замигала.
Опасность.
Древний клочок серого вещества чуял то, что быстрый, и умный мозг примата не мог учуять. И лампочка мигала:
Опасность… опасность… опасность.
Мозг примата отдал приказ на выживание:
ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!
Но почему? Я выглянул наружу.
Время было 16.53.
Все спокойно. Все нормально.
Откуда же такой испуг? Откуда пришел этот подпороговый сигнал опасности.
Я застегнул пояс джинсов, взял винтовку и пошел к двери вслед за Кэролайн. Она озабоченными глазами высматривала опасность.
- Что-нибудь видишь? - спросил я.
- Нет. Но что-то не так.
- Я знаю. Я это чувствую. А ты?
- Что-то давит. Как перед грозой.
Снаружи до самой изгороди тянулся заросший луг и уходил к деревьям. Пробежал через поле заяц.
Будто спасаясь от смерти.
16.45.
- Ты знаешь, где тот родник, куда пошел Дин? Я кивнул:
- В ту сторону. За деревьями.
- Можем пойти ему навстречу.
- Я возьму рюкзаки.
16.56. - Рик!
- Что?
- Помнишь, что я говорила про Кейт Робинсон?
- Кэролайн…
- Я серьезно. Она милая девушка.
16.57.
- Разберешься с рюкзаками?
- Вполне. Если ты понесешь винтовку.
- Поняла.
- Если кого-нибудь увидишь, не стреляй сразу. Может нас еще и не заметят.
- Поняла.
Чувство страха, неминуемой опасности просто давило, я заметил, что мне трудно дышать. Вытаскивая рюкзаки с яблоками к дверям, я просто задыхался.
- Дай мне один рюкзак, - сказала она.
- Нет, я сам. Давай лучше отсюда валить.
16.58.
Мы с трудом вышли из сарая. У меня на ногах так напряглись мышцы, что, казалось, вот-вот лопнут. Рюкзаки оттягивали плечи.
- Рик, ты был со мной добр. Как мне повезло, что в моей жизни оказался ты.
Перестань, хотелось мне закричать. Перестань так говорить, будто ты сейчас…
- Рик… послушай. - Кэролайн оглянулась с расширенными глазами. - Что это за звук?
- Не знаю.
- Он становится громче. Мотор?
Звук был глубоким, будто кто-то бьет по толстой стене с той стороны.
Я наклонил голову набок. Вот мы стоим на лугу и слышим звук, будто кто-то стучит - звук приглушенный и далекий. Я прислушался к таинственному звуку; что-то в нем казалось очень… неправильным. Не тот звук, который можно услышать в поле.
- Черт меня побери, - пробормотал я.
- Что это, Рик?
- Я уже слыхал этот звук.
- Слыхал? Где?
- В Лидсе. Мы были там со Стивеном, в магазине.
- В магазине?
- Когда искали еду для беженцев. Черт побери, это опять происходит!
- Что - это?
- Надо отсюда бежать. Кэролайн, быстрее!
Стук все нарастал.
Я стоял в двух шагах от Кэролайн.
Стук становился громче. Громче. Земля вдруг задрожала под ногами.
И вот настало наконец 16.59.
- Рик…
- БЕГИ! - заорал я. - Бросай винтовку, БЕГИ!
Я стал сбрасывать рюкзаки, обернулся на Кэролайн. Она стояла, не зная, куда бежать.
- Кэролайн! - Я бросился к ней, схватил за рукав.
Вот тогда я и потерял ее.
В мгновение ока.
Без предупреждения.
16.59 и пара жалких секунд.
Я помню: я держу ее за рукав. Я смотрю ей в лицо. В эти встревоженные глаза, просящие у меня помощи.
Под ее ногами взорвался гейзер.
Тысячи галлонов кипящей воды вырвались из земли.
Взрыв отбросил меня назад. Я катился по земле, пытаясь уйти от перегретой воды и пара, выперших столбом на высоту сорока метров.
Когда вода накрыла меня, она уже была холодной.
У меня что-то было зажато в кулаке. Я посмотрел невидящими глазами.
Рукав от куртки Кэролайн.
Ее больше нет… нет…
Когда через двадцать минут Дин меня нашел, я так и стоял с рукавом в руке.
56
Я отнес Кэролайн туда, где на холме стоял древний дуб.
Уже смеркалось, но мы все еще работали, собирая бревна и складывая их в штабель.
Я говорил себе, что Кэролайн ничего не почувствовала. Давление гейзера могло бы подбросить в воздух грузовик. Она умерла мгновенно. Это я повторял себе снова и снова. Мысль о ее страданиях была бы невыносима.
Уже было совсем темно, когда я застегнул ее в спальный мешок. Потом положил ее на погребальный костер.
В следующую секунду я зажег подложенное внизу сено. Ветер тут же подхватил пламя, и через секунду оно уже ревело пылающей массой жара и света. Я стоял так близко к огню, как мог; он палил лицо, слезил глаза. Смотрел, как пылающее пульсирующее сердце поглощает тело Кэролайн и выпускает какую-то ее сущность в небо, унося над лесами, полями, реками.
Огонь трещал и полыхал почти всю ночь. Мы с Дином стояли рядом, будто на часах. И уйти мы могли, когда останется только пепел и прах.
Наверное, удар кипятка, так грубо отправивший ее в небеса, должен был ее чудовищно изуродовать. Но я помню только, как стоял у огня - да, это все, что я могу вспомнить - и она была красива совершенной красотой, когда я клал ее на погребальный костер. Что бы с ней ни случилось. Что бы ни сделали с ее кожей вода и пар, мой разум не дал мне этого увидеть. Он наложил мою память о ней на то, что могло остаться от ее лица.
И поэтому не было ничего отталкивающего или ужасного в прощальном поцелуе, когда она лежала на костре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72