Что переменилось?
Сторожевой пес Подозрение нюхал воздух и чуял крысу. Эта вежливая беседа наверняка к чему-то клонится. И я решил выяснить, к чему же именно.
- Иисус, несколько часов назад твои люди тщательно искали самый впечатляющий способ нас убить. Почему они передумали?
- Рик! - Кейт бросила на меня предостерегающий взгляд.
- Нет, Кейт. Я должен знать.
Иисус огладил бороду.
- Эти люди пережили Ад. Удивительно ли, что они время от времени сходят с ума?
- Мне кажется очевидным, что если во вторник тебя подвергают смертным мукам, а в среду подают пиццу, то это означает фундаментальное - ладно, чертовски странное изменение отношения.
- Рик… - начала Кейт.
Но я напирал. Письмена на стене подвала от людей, убитых этими безумцами, резали мне кожу, как терновые иглы. Может, я плохо подумал, может, за эти вопросы меня убьют. Но я был готов на все, чтобы получить ответы.
- Рик, - спокойно заговорил Иисус. - Мир теперь стал другим. И люди стали другими.
- Но факт в том, что вы передумали. Почему? Я делаю вывод, что у нас есть что-то, что нужно вам. Что это - я не могу себе представить. Точно не рецепт шоколадных печений моей матушки.
- Ты не любишь держать кота в мешке? - Иисус налил мне бокал доверху. - Режешь правду-матку?
- Именно.
- Рик, остынь, а? - взмолилась Кейт.
- Черта с два. Блин, ты видела надписи на стенах подвала? Пятна крови заметила? Эти психи пытали людей десятками, может, сотнями. И пытали до смерти.
Человек, которого называли Иисусом, спросил:
- Ты хочешь, чтобы я стал это отрицать?
- Я хочу знать, что тебе нужно от нас настолько сильно, что ты не дал своим дрессированным психам нас зажарить смеха ради.
Впервые я увидел, как сверкнула злость в карих глазах Иисуса.
- Ладно, о'кей. Хочешь в открытую?
Снова зарокотал отдаленный гром.
- Я весь внимание.
- Как я уже говорил, мир стал другим. Он заставляет и нас быть другими, а потому мы…
- Да-да, эту отеческую проповедь я уже слышал.
- Дай мне закончить. Почему живут браки? Что держит вместе мужчину и женщину?
- Какое это имеет отношение…
- Это имеет самое прямое отношение ко всему, что здесь происходит. Пары остаются вместе по целой пачке причин. Некоторые из причин, которые долго держат вместе двоих, можно назвать. Например: им хорошо в постели, у них есть дети - они любят детей, они хотят быть с ними, и это не дает паре распасться. Может, у них одинаковые увлечения.
- Но вы убивали людей!
- Да, и это помогает, Рик Кеннеди, можешь мне поверить. Если люди вместе переживают такие эмоции и разделяют их с другими, это соединяет крепче любви и кровных уз. Понимаешь, люди, пережившие авиакатастрофы, так потом держатся друг друга, что эта дружба длится годы. То же самое, когда идешь с толпой на концерт, в кино или на футбол. У всех эмоции одни и те же. И чем сильнее общие эмоции, тем крепче они цементируют индивидуальности в целое.
- Но убийство невинных людей?
- “Но убийство невинных людей”, - передразнил он, и глаза его вспыхнули смешанным огнем рвения проповедника и обычной злости. - Но убийство невинных людей? Смотрите на вещи реально, Кеннеди. Мир изменился. Надо адаптироваться к этим изменениям - или погибнуть.
Кейт потрясла головой, ошеломленная.
- И вы сделали убийство чужаков ритуалом?
- Сделали. И это всегда были чужаки - никогда никто из наших людей.
- И это вас сплотило.
Иисус кивнул.
- Это сплотило нас в тесную общину. Мы горячо преданы друг другу - и все общество горячо лояльно к каждому своему члену. Это нужно нам, чтобы выжить, - преданность нашей новой семье, семье, за которую мы готовы погибнуть.
- И убить тоже.
- А вы? - спросил он, и взгляд его вдруг заострился. - Вы убивали ради своей семьи?
Я вспомнил трех беженцев, которых мы поймали за кражей еды. Черт, мы ничем не лучше других.
Иисус кивнул.
- Убивали. Убей или тебя убьют. И поверьте мне, приходится включать программы в голове, те программы, которые использовали наши предки в доисторические времена. Будь беспощаден. Будь предан своему племени.
- О'кей, - кивнул я. - Я понимаю. Но не одобряю.
- Нам не нужно ваше одобрение, Рик Кеннеди.
- О'кей, мое одобрение вам не нужно. А что нужно?
- Правду?
- Правду, - кивнул я.
- О'кей, Рик Кеннеди. Правда вот в чем: если мы останемся в Лондоне, мы погибнем. И знаешь, что еще?
- Что?
Гром теперь рокотал непрерывно, будто где-то великаны катали бочки.
- Если ваша группа останется на Фаунтен-Мур, ее тоже ждет смерть.
- Вот почему мы должны вернуться и начать поиск провизии.
- Нет, - мрачно улыбнулся он. - Голод - самая простая из ваших проблем.
- Если земля слишком разогреется, мы можем просто уйти, - сказала Кейт.
И снова мрачно улыбнулся Иисус:
- Вы все еще не понимаете, Кейт и Рик, что на самом деле происходит. Вот что… Возьмите бокалы, посмотрим шоу с крыши отеля.
- Шоу? Какое шоу?
- Сначала давайте нальем.
- Какое шоу? - повторил я.
Из тех садистских шоу, где нам сначала планировали роль? Сейчас какого-нибудь беднягу заставят танцевать на битом стекле или еще что-нибудь для укрепления сплоченности группы.
- Идемте за мной. Шоу началось двадцать минут назад.
Гром рокотал. Зловещий звук, будто первобытный бог бормочет и грозится разрушением и катастрофой.
69
Иисус не повел нас наружу, а стал подниматься по укрытой толстым ковром лестнице. Мы с Кейт, обмениваясь настороженными взглядами, пошли за ним.
По приглашению Иисуса я прихватил с собой полную бутылку вина. На первой площадке я уже решил, что разобью бутылку о стену и всажу розочку ему в шею. Это если он попытается что-нибудь выкинуть.
Вот здесь разденешься ты. Вот здесь - я. А теперь смотри, Рик, как я буду овладевать красавицей Кейт Робинсон.
Я вполне мог себе представить, как он это говорит. Без проблем.
Но он продолжал подниматься, держа бокал вина в руке, и сандалии его хлопали по босым подошвам.
- Иисус, какое шоу? - спросил я еще раз.
- Подожди и увидишь, - ответил он загадочно. - Но я думаю, оно тебя убедит, что для вас главная угроза - не голод и не разогрев земли.
На последнем этаже он открыл дверь в чулан с вениками. Там были ступени, ведущие вверх, - голый бетон. Мы последовали за Иисусом к двери на крышу.
Гром гремел громче.
Мы вышли на плоскую крышу.
Теперь я видел остров Иисуса на всем протяжении. Обойти береговую линию можно было минут за десять. Отсюда остров казался густо усаженным деревьями, кое-где меж ветвей проглядывали крыши домов. Отель стоял на перекрестке. Отсюда были видны дороги, уходящие в озеро.
Только сейчас было уже почти темно. Новое озеро, покрывшее центр Лондона, было красиво странной красотой. Луна стояла над водами, и дрожала на воде лунная дорожка - эфирная тропа к нам через водную гладь.
Из озера поднимались сотни зданий, при луне похожие на гробницы. Вот массивный силуэт Кэнэри-Варф, купол Святого Павла и сотни безымянных башенок. Я вздрогнул.
Ток воды в конце концов размоет фундаменты. Через год или два начнут рассыпаться большие дома. С громовым ревом они ухнут в озеро - жуткое в своей величественности зрелище. И не останется и следа от самого могущественного когда-то города на Земле. Когда-то он превзошел Афины, Багдад, Рим, Константинополь. А скоро останется только широкое мелкое озеро.
Гром гремел в ночном воздухе. Я поднял глаза к мерцавшим во тьме звездам.
И снова задрожал. Земля делала то, что делает каждые несколько тысяч лет. В основном она действует ледниковыми периодами. На этот раз она выбрала жаркий период, или огненный век. Я знал, стоя здесь между Иисусом и Кейт, что планета Земля стирает со своего лица определенные формы жизни. Как учитель, который напутал на доске в формуле и стирает тряпкой, чтобы начать снова. Вот эта тряпка из огня и потопа. Мы стерты. Какая же появится новая, исправленная версия жизни?
Кейт нашла мою руку и сжала ее. Я ответил пожатием, пытаясь найти в себе уверенность. Она думала о том же.
Мы обречены?
Все бесполезно?
Только еще некоторое время будем обшаривать местность в поисках консервов?
Гром зарокотал громче.
Иисус повернулся к нам, и в его силуэте было неуловимое сходство с Христом.
- Видите причину грома?
- Нет. - Я озадаченно качнул головой.
- На западе зарницы, - сказала Кейт. Она не отпустила моей руки. - Вон там. На горизонте.
- Посмотрите выше вспышек, - сказал он тихо. - Что вы видите?
- О Боже мой, теперь вижу, - удивленно сказала Кейт.
- А ты, Рик?
- Нет. Ничего. - Я всмотрелся сильнее. И у меня на голове зашевелились волосы. - Да. Вижу.
- Это артиллерия, - выдохнула Кейт.
- Если внимательно присмотритесь, увидите даже снаряды, - сказал Иисус.
Целых пять минут мы стояли на крыше отеля, держа в руках бокалы с вином, глядя на вспышки из дул тяжелых орудий. Снаряды взлетали в небо будто в замедленной съемке. Они парили, раскаляясь добела, как падающие звезды, и улетали вдаль. Я не видел, где они падают. Наверное, грохот разрывов сливался с грохотом выстрелов, и это был тот постоянный гром, который мы слышали в ресторане.
- Огневые позиции к северу отсюда, - показал рукой Иисус. - Но они стреляют по цели к западу от Лондона. Это не регулярная армия - ее больше нет. Насколько я могу судить, это группа отставников и штатских, организовавших нечто вроде гражданской обороны.
- Ты знаешь, по какой цели они бьют?
- По какой цели? - Он кивнул и обыденным голосом сообщил: - По серым.
- По серым?
- Ты их еще не видал? Скоро встретишь. Они захватывают эту страну.
Кейт поглядела на меня, потом на человека, которого эти люди называли Иисусом.
- Вы хотите сказать, что видели этих серых?
- Разумеется.
- Давайте говорить прямо, - медленно произнес я. - Эти серые - они крепко сложены, серая кожа, как шкура носорога, и…
- И глаза красные, как кровь. - Он кивнул. - Эти чудовища - причина всему. И они захватывают страну. - Он потянул носом воздух, заглянул в бокал и снова посмотрел на нас. - На самом деле они захватывают всю планету. Африку, Новую Зеландию, Австралию. США. Они идут. Идут, чтобы опрокинуть человечество в море.
70
Через десять минут мы ушли с крыши и вернулись в бар. Кейт и Иисус вели непринужденную беседу. Порывы ветра дергали листья на деревьях. Несмотря на темноту, я еще видел, как волны разбиваются желтоватой пеной там, где каменная дорога уходила в озеро.
Сквозь двойные зеркальные стекла дальний грохот артиллерии, обстреливающей серых к западу от Лондона, звучал тихим рокотом, и его легко заглушило шипение шампанского, которое наливал нам Иисус.
Это внезапное вторжение роскоши в мою жизнь - чистая одежда, горячая ванна, шампанское, пицца такая вкусная, что я никак не мог остановиться, хотя у меня уже живот лопался, - все это как-то не сочеталось с новым миром охоты за едой и внезапной насильственной смерти.
За двести километров к северу от этого зала, где я сижу с бокалом шампанского, Стивен, Говард, Дин, малышка Ли залезают в палатки, отгораживаясь от холода брезентом. И у них из головы не идет мысль, что запасы тают на глазах. Уже, быть может, им придется терпеть голодные боли ближайшие восемь часов мороза и тьмы до завтрака из жидкой овсяной болтушки.
- Две трудности. Первая: Темза ниже Лондона не судоходна. Геологические катаклизмы образовали там плотину, перегородившую реку. Вторая: на корабле всего три человека. У них не хватит опыта довести корабль до устья Темзы.
- Значит, получается как с Магометом и горой? - спросила Кейт.
Иисус кивнул.
- Что нам надо - это как-то переправить нашу группу - всех пятьдесят четырех человек - в Уитби, чтобы сесть на корабль.
- А в Лондоне у вас есть опытные моряки?
- Есть. По крайней мере их хватит, чтобы увести корабль как можно дальше отсюда.
- Пеший переход до Уитби исключается?
- С детьми и беременными женщинами? Идти двести километров? По стране, наводненной миллионами голодающих? - Иисус присвистнул сквозь зубы. - На второй день от нас останутся только обглоданные скелеты.
- Если я правильно понял, - вступил я, - ты надеешься, что мы переправим твоих людей в Уитби?
- Всех пятьдесят четырех, - серьезно кивнул Иисус. - И это, Рик, действительно вопрос жизни и смерти.
- А нам это зачем? - Я потряс головой, не понимая. - Нам это что даст?
Иисус поглядел на меня, как равный на равного.
- Шанс выжить.
Темнота за окном сгущалась. По улице прошли двое, держась за руки, освещенные только светом из окон отеля. Вдали сверкали серебряные вспышки - это все еще взлетали в воздух снаряды и падали на далекую цель к западу от Лондона.
Кейт поглядела на меня, потом на Иисуса.
- Если говорить прямо, вы предлагаете нам объединить силы?
- Именно это я и предлагаю, - кивнул Иисус. - Вы на своем самолете перевозите моих людей в Уитби, потом привозите своих. Садимся на корабль, а потом… - он пожал плечами, - плывем на юг и начинаем новую жизнь. Проще простого.
Я поднял руки:
Возникло и стало нарастать чувство вины. Я глядел на хрустальный бокал у себя в руке; пузырьки поднимались в золоте вина.
Разве это правильно? Черта с два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Сторожевой пес Подозрение нюхал воздух и чуял крысу. Эта вежливая беседа наверняка к чему-то клонится. И я решил выяснить, к чему же именно.
- Иисус, несколько часов назад твои люди тщательно искали самый впечатляющий способ нас убить. Почему они передумали?
- Рик! - Кейт бросила на меня предостерегающий взгляд.
- Нет, Кейт. Я должен знать.
Иисус огладил бороду.
- Эти люди пережили Ад. Удивительно ли, что они время от времени сходят с ума?
- Мне кажется очевидным, что если во вторник тебя подвергают смертным мукам, а в среду подают пиццу, то это означает фундаментальное - ладно, чертовски странное изменение отношения.
- Рик… - начала Кейт.
Но я напирал. Письмена на стене подвала от людей, убитых этими безумцами, резали мне кожу, как терновые иглы. Может, я плохо подумал, может, за эти вопросы меня убьют. Но я был готов на все, чтобы получить ответы.
- Рик, - спокойно заговорил Иисус. - Мир теперь стал другим. И люди стали другими.
- Но факт в том, что вы передумали. Почему? Я делаю вывод, что у нас есть что-то, что нужно вам. Что это - я не могу себе представить. Точно не рецепт шоколадных печений моей матушки.
- Ты не любишь держать кота в мешке? - Иисус налил мне бокал доверху. - Режешь правду-матку?
- Именно.
- Рик, остынь, а? - взмолилась Кейт.
- Черта с два. Блин, ты видела надписи на стенах подвала? Пятна крови заметила? Эти психи пытали людей десятками, может, сотнями. И пытали до смерти.
Человек, которого называли Иисусом, спросил:
- Ты хочешь, чтобы я стал это отрицать?
- Я хочу знать, что тебе нужно от нас настолько сильно, что ты не дал своим дрессированным психам нас зажарить смеха ради.
Впервые я увидел, как сверкнула злость в карих глазах Иисуса.
- Ладно, о'кей. Хочешь в открытую?
Снова зарокотал отдаленный гром.
- Я весь внимание.
- Как я уже говорил, мир стал другим. Он заставляет и нас быть другими, а потому мы…
- Да-да, эту отеческую проповедь я уже слышал.
- Дай мне закончить. Почему живут браки? Что держит вместе мужчину и женщину?
- Какое это имеет отношение…
- Это имеет самое прямое отношение ко всему, что здесь происходит. Пары остаются вместе по целой пачке причин. Некоторые из причин, которые долго держат вместе двоих, можно назвать. Например: им хорошо в постели, у них есть дети - они любят детей, они хотят быть с ними, и это не дает паре распасться. Может, у них одинаковые увлечения.
- Но вы убивали людей!
- Да, и это помогает, Рик Кеннеди, можешь мне поверить. Если люди вместе переживают такие эмоции и разделяют их с другими, это соединяет крепче любви и кровных уз. Понимаешь, люди, пережившие авиакатастрофы, так потом держатся друг друга, что эта дружба длится годы. То же самое, когда идешь с толпой на концерт, в кино или на футбол. У всех эмоции одни и те же. И чем сильнее общие эмоции, тем крепче они цементируют индивидуальности в целое.
- Но убийство невинных людей?
- “Но убийство невинных людей”, - передразнил он, и глаза его вспыхнули смешанным огнем рвения проповедника и обычной злости. - Но убийство невинных людей? Смотрите на вещи реально, Кеннеди. Мир изменился. Надо адаптироваться к этим изменениям - или погибнуть.
Кейт потрясла головой, ошеломленная.
- И вы сделали убийство чужаков ритуалом?
- Сделали. И это всегда были чужаки - никогда никто из наших людей.
- И это вас сплотило.
Иисус кивнул.
- Это сплотило нас в тесную общину. Мы горячо преданы друг другу - и все общество горячо лояльно к каждому своему члену. Это нужно нам, чтобы выжить, - преданность нашей новой семье, семье, за которую мы готовы погибнуть.
- И убить тоже.
- А вы? - спросил он, и взгляд его вдруг заострился. - Вы убивали ради своей семьи?
Я вспомнил трех беженцев, которых мы поймали за кражей еды. Черт, мы ничем не лучше других.
Иисус кивнул.
- Убивали. Убей или тебя убьют. И поверьте мне, приходится включать программы в голове, те программы, которые использовали наши предки в доисторические времена. Будь беспощаден. Будь предан своему племени.
- О'кей, - кивнул я. - Я понимаю. Но не одобряю.
- Нам не нужно ваше одобрение, Рик Кеннеди.
- О'кей, мое одобрение вам не нужно. А что нужно?
- Правду?
- Правду, - кивнул я.
- О'кей, Рик Кеннеди. Правда вот в чем: если мы останемся в Лондоне, мы погибнем. И знаешь, что еще?
- Что?
Гром теперь рокотал непрерывно, будто где-то великаны катали бочки.
- Если ваша группа останется на Фаунтен-Мур, ее тоже ждет смерть.
- Вот почему мы должны вернуться и начать поиск провизии.
- Нет, - мрачно улыбнулся он. - Голод - самая простая из ваших проблем.
- Если земля слишком разогреется, мы можем просто уйти, - сказала Кейт.
И снова мрачно улыбнулся Иисус:
- Вы все еще не понимаете, Кейт и Рик, что на самом деле происходит. Вот что… Возьмите бокалы, посмотрим шоу с крыши отеля.
- Шоу? Какое шоу?
- Сначала давайте нальем.
- Какое шоу? - повторил я.
Из тех садистских шоу, где нам сначала планировали роль? Сейчас какого-нибудь беднягу заставят танцевать на битом стекле или еще что-нибудь для укрепления сплоченности группы.
- Идемте за мной. Шоу началось двадцать минут назад.
Гром рокотал. Зловещий звук, будто первобытный бог бормочет и грозится разрушением и катастрофой.
69
Иисус не повел нас наружу, а стал подниматься по укрытой толстым ковром лестнице. Мы с Кейт, обмениваясь настороженными взглядами, пошли за ним.
По приглашению Иисуса я прихватил с собой полную бутылку вина. На первой площадке я уже решил, что разобью бутылку о стену и всажу розочку ему в шею. Это если он попытается что-нибудь выкинуть.
Вот здесь разденешься ты. Вот здесь - я. А теперь смотри, Рик, как я буду овладевать красавицей Кейт Робинсон.
Я вполне мог себе представить, как он это говорит. Без проблем.
Но он продолжал подниматься, держа бокал вина в руке, и сандалии его хлопали по босым подошвам.
- Иисус, какое шоу? - спросил я еще раз.
- Подожди и увидишь, - ответил он загадочно. - Но я думаю, оно тебя убедит, что для вас главная угроза - не голод и не разогрев земли.
На последнем этаже он открыл дверь в чулан с вениками. Там были ступени, ведущие вверх, - голый бетон. Мы последовали за Иисусом к двери на крышу.
Гром гремел громче.
Мы вышли на плоскую крышу.
Теперь я видел остров Иисуса на всем протяжении. Обойти береговую линию можно было минут за десять. Отсюда остров казался густо усаженным деревьями, кое-где меж ветвей проглядывали крыши домов. Отель стоял на перекрестке. Отсюда были видны дороги, уходящие в озеро.
Только сейчас было уже почти темно. Новое озеро, покрывшее центр Лондона, было красиво странной красотой. Луна стояла над водами, и дрожала на воде лунная дорожка - эфирная тропа к нам через водную гладь.
Из озера поднимались сотни зданий, при луне похожие на гробницы. Вот массивный силуэт Кэнэри-Варф, купол Святого Павла и сотни безымянных башенок. Я вздрогнул.
Ток воды в конце концов размоет фундаменты. Через год или два начнут рассыпаться большие дома. С громовым ревом они ухнут в озеро - жуткое в своей величественности зрелище. И не останется и следа от самого могущественного когда-то города на Земле. Когда-то он превзошел Афины, Багдад, Рим, Константинополь. А скоро останется только широкое мелкое озеро.
Гром гремел в ночном воздухе. Я поднял глаза к мерцавшим во тьме звездам.
И снова задрожал. Земля делала то, что делает каждые несколько тысяч лет. В основном она действует ледниковыми периодами. На этот раз она выбрала жаркий период, или огненный век. Я знал, стоя здесь между Иисусом и Кейт, что планета Земля стирает со своего лица определенные формы жизни. Как учитель, который напутал на доске в формуле и стирает тряпкой, чтобы начать снова. Вот эта тряпка из огня и потопа. Мы стерты. Какая же появится новая, исправленная версия жизни?
Кейт нашла мою руку и сжала ее. Я ответил пожатием, пытаясь найти в себе уверенность. Она думала о том же.
Мы обречены?
Все бесполезно?
Только еще некоторое время будем обшаривать местность в поисках консервов?
Гром зарокотал громче.
Иисус повернулся к нам, и в его силуэте было неуловимое сходство с Христом.
- Видите причину грома?
- Нет. - Я озадаченно качнул головой.
- На западе зарницы, - сказала Кейт. Она не отпустила моей руки. - Вон там. На горизонте.
- Посмотрите выше вспышек, - сказал он тихо. - Что вы видите?
- О Боже мой, теперь вижу, - удивленно сказала Кейт.
- А ты, Рик?
- Нет. Ничего. - Я всмотрелся сильнее. И у меня на голове зашевелились волосы. - Да. Вижу.
- Это артиллерия, - выдохнула Кейт.
- Если внимательно присмотритесь, увидите даже снаряды, - сказал Иисус.
Целых пять минут мы стояли на крыше отеля, держа в руках бокалы с вином, глядя на вспышки из дул тяжелых орудий. Снаряды взлетали в небо будто в замедленной съемке. Они парили, раскаляясь добела, как падающие звезды, и улетали вдаль. Я не видел, где они падают. Наверное, грохот разрывов сливался с грохотом выстрелов, и это был тот постоянный гром, который мы слышали в ресторане.
- Огневые позиции к северу отсюда, - показал рукой Иисус. - Но они стреляют по цели к западу от Лондона. Это не регулярная армия - ее больше нет. Насколько я могу судить, это группа отставников и штатских, организовавших нечто вроде гражданской обороны.
- Ты знаешь, по какой цели они бьют?
- По какой цели? - Он кивнул и обыденным голосом сообщил: - По серым.
- По серым?
- Ты их еще не видал? Скоро встретишь. Они захватывают эту страну.
Кейт поглядела на меня, потом на человека, которого эти люди называли Иисусом.
- Вы хотите сказать, что видели этих серых?
- Разумеется.
- Давайте говорить прямо, - медленно произнес я. - Эти серые - они крепко сложены, серая кожа, как шкура носорога, и…
- И глаза красные, как кровь. - Он кивнул. - Эти чудовища - причина всему. И они захватывают страну. - Он потянул носом воздух, заглянул в бокал и снова посмотрел на нас. - На самом деле они захватывают всю планету. Африку, Новую Зеландию, Австралию. США. Они идут. Идут, чтобы опрокинуть человечество в море.
70
Через десять минут мы ушли с крыши и вернулись в бар. Кейт и Иисус вели непринужденную беседу. Порывы ветра дергали листья на деревьях. Несмотря на темноту, я еще видел, как волны разбиваются желтоватой пеной там, где каменная дорога уходила в озеро.
Сквозь двойные зеркальные стекла дальний грохот артиллерии, обстреливающей серых к западу от Лондона, звучал тихим рокотом, и его легко заглушило шипение шампанского, которое наливал нам Иисус.
Это внезапное вторжение роскоши в мою жизнь - чистая одежда, горячая ванна, шампанское, пицца такая вкусная, что я никак не мог остановиться, хотя у меня уже живот лопался, - все это как-то не сочеталось с новым миром охоты за едой и внезапной насильственной смерти.
За двести километров к северу от этого зала, где я сижу с бокалом шампанского, Стивен, Говард, Дин, малышка Ли залезают в палатки, отгораживаясь от холода брезентом. И у них из головы не идет мысль, что запасы тают на глазах. Уже, быть может, им придется терпеть голодные боли ближайшие восемь часов мороза и тьмы до завтрака из жидкой овсяной болтушки.
- Две трудности. Первая: Темза ниже Лондона не судоходна. Геологические катаклизмы образовали там плотину, перегородившую реку. Вторая: на корабле всего три человека. У них не хватит опыта довести корабль до устья Темзы.
- Значит, получается как с Магометом и горой? - спросила Кейт.
Иисус кивнул.
- Что нам надо - это как-то переправить нашу группу - всех пятьдесят четырех человек - в Уитби, чтобы сесть на корабль.
- А в Лондоне у вас есть опытные моряки?
- Есть. По крайней мере их хватит, чтобы увести корабль как можно дальше отсюда.
- Пеший переход до Уитби исключается?
- С детьми и беременными женщинами? Идти двести километров? По стране, наводненной миллионами голодающих? - Иисус присвистнул сквозь зубы. - На второй день от нас останутся только обглоданные скелеты.
- Если я правильно понял, - вступил я, - ты надеешься, что мы переправим твоих людей в Уитби?
- Всех пятьдесят четырех, - серьезно кивнул Иисус. - И это, Рик, действительно вопрос жизни и смерти.
- А нам это зачем? - Я потряс головой, не понимая. - Нам это что даст?
Иисус поглядел на меня, как равный на равного.
- Шанс выжить.
Темнота за окном сгущалась. По улице прошли двое, держась за руки, освещенные только светом из окон отеля. Вдали сверкали серебряные вспышки - это все еще взлетали в воздух снаряды и падали на далекую цель к западу от Лондона.
Кейт поглядела на меня, потом на Иисуса.
- Если говорить прямо, вы предлагаете нам объединить силы?
- Именно это я и предлагаю, - кивнул Иисус. - Вы на своем самолете перевозите моих людей в Уитби, потом привозите своих. Садимся на корабль, а потом… - он пожал плечами, - плывем на юг и начинаем новую жизнь. Проще простого.
Я поднял руки:
Возникло и стало нарастать чувство вины. Я глядел на хрустальный бокал у себя в руке; пузырьки поднимались в золоте вина.
Разве это правильно? Черта с два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72