Торопливо поднявшись, Сонеа поклонилась:
— Высокий Лорд.
Слегка кивнув на приветствие девушки, Аккарин подошел ближе. Он прищурился, словно разглядывая что-то, а затем, присев на корточки, провел рукой по шершавой поверхности валуна, на который еще минуту назад облокачивалась Сонеа. Часть камня осталась у него в руке, открыв небольшой тайник.
— Ну надо же! — тихо сказал Аккарин, засовывая руку в тайник и доставая старую деревянную коробочку. Высверленные дырочки на ее поверхности складывались в геометрически правильный узор. Открыв крышку, Аккарин слегка наклонил коробочку, показывая Сонеа ее содержимое. Внутри лежали миниатюрные шахматные фигурки, каждая с маленьким штырьком, идеально подходящим к отверстиям в крышке. Взяв фигурку ладьи, Аккарин задумчиво повертел ее в пальцах.
— Мы с Лорленом прятались здесь, сбегая с уроков лорда Маргена.
— Лорда Маргена? — удивленно моргнула Сонеа. — Наставника Ротана?
— Да. Он был весьма суровым учителем. За глаза мы звали его «монстром». Ротан сменил его сразу, как мы закончили университет.
Представить Аккарина учеником был едва ли не сложнее, чем рабом. Сонеа знала, что Высокий Лорд всего на несколько лет старше Дэннила, но Дэннил казался значительно моложе черного мага. «Дело не в том, что он выглядит старше, — внезапно подумала Сонеа, — просто его манера держаться создает впечатление уверенности и большого жизненного опыта».
Закрыв коробочку, Аккарин вернул шахматы в тайник. Он присел рядом с девушкой, опершись спиной на скалу и расслабившись. Сонеа ощутила странную неловкость. Куда только подевался гордый и надменный Высокий Лорд? Сейчас рядом с ней был усталый человек, встретившийся со своими воспоминаниями. Не зная, как относиться к этой внезапной перемене, Сонеа исподтишка наблюдала за ним. Аккарин смотрел по сторонам, словно проверяя, не изменился ли источник.
— Когда я покинул Гильдию, я был ненамного старше тебя, — сказал он. — Мне было двадцать. В Университете я выбрал Боевые Искусства, стремясь к трудностям и опасностям. Я жаждал приключений, и Гильдия казалась мне тесной. Мое решение написать книгу о древней магии было только предлогом отправиться в путешествие и посмотреть на мир.
Сонеа с изумлением смотрела на своего наставника. Взгляд Аккарина был направлен вдаль, словно он всматривался в собственное далекое прошлое. Похоже, Высокий Лорд собирался рассказать ей свою историю.
— Исследуя древнюю магию, я наткнулся на некоторые загадочные детали. В поисках объяснения я отправился в Сачаку. — Аккарин покачал головой. — Если бы я придерживался главной дороги, я мог бы избежать несчастья. Киралийские торговцы иногда заходят в Сачаку в поисках экзотических товаров. Время от времени Король посылает туда дипломатов — разумеется, в сопровождении магов. Но Сачака — большая страна, ревностно хранящая свои тайны. Гильдия знает, что там есть маги, но не понимает, кто они такие.
— Но я-то пересек границу со стороны Элана и попал прямо в пустыню. После месяца путешествий я встретил одного Ичани. Я увидел палатки и решил познакомиться с богатым путешественником. Тот приветствовал меня, представившись Даковой. Я понял, что он маг, и удивился. Дакова, в свою очередь, спросил, указав на мою мантию, не из Гильдии ли я? Я кивнул.
Аккарин вздохнул:
— Я считал, что мне нечего бояться. Я ведь был одним из самых сильных магов Гильдии. До этого мне встречались в Сачаке только бедные крестьяне, до смерти боявшиеся гостей, обладающих магическими способностями. Я должен был сделать выводы…
Дакова обрушил на меня магические удары необычайной силы. Изумившись, я спросил, не обидел ли его, но он не ответил. Я и глазом не успел моргнуть, как мои силы иссякли. Я был полностью опустошен и думал, что поэтому Дакова так легко прочитал мою память. Я мучился от сознания, что предал Гильдию из-за собственной гордыни и глупости. Лишь позже я узнал, что Ичани умеют читать мысли и против воли человека.
Сонеа замерла. Неужели он расскажет ей, как был рабом? Аккарин опустил глаза в землю.
— Прочитав мои мысли, Дакова узнал, что черная магия запрещена в Гильдии и что мы гораздо слабее, чем думали сачаканцы. Он просто надрывался от хохота и решил, что об этом должны узнать и другие Ичани. У меня забрали мантию и одели в обноски. Я стал рабом Даковы.
Я не мог в это поверить, а поверив, не мог смириться. Каждый день я пытался бежать, и каждый день Дакова без труда находил меня. Ему даже нравилось устраивать охоту, а потом подвергать меня наказанию.
Прищурившись, Аккарин слегка наклонился к Сонеа. Девушка испуганно опустила голову, страшась его взгляда.
— Мое положение было невыносимым, — продолжил Высокий Лорд, совладав с собой. — Дакова называл меня «мой ручной маг из Гильдии» и выставлял на потеху гостям. Он понимал, однако, что рискует — в конце концов, я был опытным и сильным магом. Поэтому каждый вечер он читал мою память и забирал мою силу.
Аккарин засучил рукав мантии. Рука его от запястья до локтя была испещрена мелкими шрамами. По коже Сонеа пробежали мурашки — лишь тонкая ткань скрывала от посторонних глаз это свидетельство страшного прошлого Высокого Лорда.
— Половина рабов Даковы состояла из рабов побежденных им Ичани, а половина — из молодых людей со скрытыми магическими способностями, набранных им из местных крестьян и шахтеров. Каждый день он забирал у них магическую силу. Дакова был могущественным магом, но жил в какой-то странной изоляции от высшего света Сачаки, в пустыне, а не в городе. В конце концов я понял, что Дакова и другие Ичани были изгоями. По разным причинам — участие в заговорах, неуплата налогов, убийства — король Сачаки приговорил их к изгнанию, запрещая другим сачаканцам любые контакты с ними.
Казалось бы, Ичани должны были сплотиться, но они ненавидели друг друга. Они вели беспрерывную войну, пытаясь отомстить за прошлые оскорбления или пополнить запасы продовольствия. Не так-то просто прокормить рабов. Урожаи в тех краях плохие, а террор и запугивание крестьян и подавно не способствуют росту продуктивности.
Лицо Аккарина исказилось гримасой.
— Женщина, объяснившая мне все это, была потенциально очень сильным магом. Родись она киралийкой, могла бы стать выдающейся целительницей. В Сачаке она оставалась лишь «постельной рабыней» Даковы.
— Однажды Дакова напал на другого Ичани и понял, что теряет силы. В отчаянии он убил почти всех рабов, забирая их силу без остатка. Самых сильных он оставлял под конец, так что, когда Дакова все же одолел противника, в живых остались только я и Такан.
Такан? Слуга Аккарина? Сонеа моргнула в изумлении.
— Несколько недель Дакова был совсем слаб, — продолжал Аккарин, — но он не слишком беспокоился по этому поводу. Все Ичани знали, что у Даковы есть брат, Карико. Братья поклялись беспощадно мстить за смерть друг друга. Вскоре после схватки Карико пришел на помощь Дакове и дал тому новых рабов для восстановления сил.
Почти все рабы мечтали, что кто-нибудь высвободит их магическую силу и научит их черной магии. Они завидовали мне — только незнание черной магии и отделяло меня от свободы. Рабы не знали, что в Гильдии это запрещено. Но чем больше я наблюдал за Даковой, тем меньше думал о законах Гильдии. Не только черная магия делала его чудовищем. Голыми руками он творил такое, что кровь стыла в жилах.
Аккарин затравленно огляделся. Воспоминания словно обступили Высокого Лорда. Прикрыв глаза, маг все же овладел собой.
— Я провел в рабстве пять лет. Вскоре после того, как брат пришел ему на помощь, Дакова узнал, что неподалеку в шахте прячется его старинный враг, обессиленный магической битвой, он решил найти и убить его. Мы отыскали эту заброшенную шахту и проникли внутрь. Через несколько сотен шагов я провалился в подземелье и почувствовал чужую магию.
Аккарин мрачно улыбнулся:
— Меня спас враг Даковы. Он не убил меня и не забрал в рабство — он предложил мне сделку. Он научит меня черной магии, а я за это вернусь к Дакове и убью того.
План казался безумным. Я прекрасно понимал, что, скорее всего погибну: либо Дакова убьет меня, либо чуть позже Карико. И понимал, что нарушаю самый строгий закон Гильдии. Но мне было уже все равно. Я ненавидел Дакову всем сердцем. Я со гласился.
Ичани научил меня черной магии. У меня было мало сил, но он объяснил, что делать дальше. Я вернулся к Дакове и сказал, что ударился головой и долгое время пролежал без сознания, но на обратном пути, выбираясь из подземелий, нашел пещеру, полную сокровищ и запасов еды. Дакова был зол, что враг его ускользнул, но обрадовался моему известию. Велел мне и другим рабам поднять добычу наверх в его палатку. Я вздохнул с облегчением. Заподозри Дакова обман, он прочитал бы мою память немедленно.
Я забрался в пещеру и отправил наверх слугу с ящиком эланского вина. Бутылки были покрыты паутиной, но в вино был подмешан мык — туманящее разум снадобье. Начав пить, Дакова уже не мог остановиться. Когда я поднялся наверх, он лежал почти без сознания.
Аккарин внезапно умолк. Странная тревога овладела Сонеа. «Говори, — подумала она, словно уговаривая Аккарина продолжить. — Пожалуйста. Ты не можешь остановиться теперь».
— Тогда я совершил страшное дело. Я убил всех новых рабов Даковы. Мне нужна была их сила. Убить Такана я не смог. Не могу сказать, что мы подружились, но мы так долго были вместе, что привыкли помогать друг другу.
Дакова не успел и пикнуть. Он, конечно, проснулся, когда я сделал первый надрез, но когда Сила уходит, противиться бесполезно.
После этой бойни я был сильнее, чем когда либо, но знал, что мне не справиться с Карико. А он скоро забеспокоится и пойдет искать брата. Я решил бежать, но не взял с собой никаких запасов, уверенный, что погибну в пустыне. Через несколько дней усталый, измученный, я понял, что Такан идет за мной по пятам. Я пытался объяснить ему, что Карико убьет и его тоже, но Такан не отставал. Он стал относиться ко мне как к новому хозяину и спас меня, захватив с собой еды и воды и отдавая мне последние крохи.
Долгие недели мы пробирались по горам. Наконец мы дошли — или вернее сказать, доползли — до подножия Стальных гор. Я понял, что спасен.
Впервые за весь монолог Аккарин поднял голову и встретился взглядом с Сонеа. В его глазах девушка увидела бесконечную усталость.
— Я хотел одного — забыть прошлое. Я поклялся никогда больше не использовать черную магию. Такан не хотел покидать меня, и я согласился, зная, что у меня в услужении ему будет не хуже, чем на свободе.
В Гильдии меня приняли с распростертыми объятиями. Я сказал им, что провел несколько лет в горах, практикуя магию в одиночестве. Вскоре после моего возвращения умер Высокий Лорд. По обычаю на его место должен быть избран сильнейший маг. Мне и в голову не приходило, что главой Гильдии могу стать я. Мне же было всего двадцать пять. Однако я случайно продемонстрировал свою силу лорду Балкану. Я очень удивился, когда тот предложил мою кандидатуру на пост Высокого Лорда, и изумился еще больше, когда ее поддержало большинство. Удивительно, на что люди готовы закрыть глаза, когда им очень не хочется выбирать очевидного, но ненавистного кандидата.
Заинтригованная Сонеа открыла рот, чтобы спросить, кого же победил Высокий Лорд на выборах, но Аккарин уже продолжил рассказ.
— Балкан сказал, что я возмужал в странствиях и приобрел опыт общения с представителями других культур. — Аккарин фыркнул. — Знал бы он! Поначалу мысль возглавить Гильдию оказалась мне абсурдной, но потом я подумал: «А почему нет?». Мне нужно было отвлечься от сачаканских воспоминаний, но, главное, меня всерьез тревожила угроза вторжения Ичани. Дакава часто обсуждал с братом, как легко было бы завоевать Киралию. Что, если Карико удастся объединить сачаканских изгоев? Я решил, что должен держать ситуацию под контролем, а Высокому Лорду делать это гораздо легче, чем простому магу Гильдии. После проверки силы маги почти единогласно избрали меня на этот пост.
Несколько лет спустя до меня дошли новости о загадочных убийствах в Имардине. Я занялся этим делом лично и отыскал первого раба. От него я узнал, что Карико подбивает Ичани объединиться и напасть на Имардин, отомстив таким образом за прошлое поражение Сачаки и заставив сачаканского короля разрешить им вернуться ко двору. Но для начала он должен был убедить Ичани, что Гильдия не использует черную магию. Последние несколько лет я занимаюсь тем, что убеждаю их в обратном.
Внезапно улыбнувшись, Аккарин повернулся к девушке.
— Ты — хорошая слушательница, Сонеа. Ни разу не прервала меня, хотя, наверное, у тебя накопилось море вопросов.
Сонеа медленно кивнула. С чего начать?
— Почему вы не рассказали Гильдии про Ичани?
— Ты думаешь, они поверили бы мне?
— Лорлен поверил бы.
— Сомневаюсь, — горько сказал Аккарин. Сонеа вспомнила безграничное возмущение Лорлена, когда он прочитал ее память и узнал секрет Аккарина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59