— Сонеа сама удивилась твердости своего голоса. — Я вас не брошу.
— Ты нужна Гильдии, Сонеа, — сурово сказал Аккарин. — У них нет времени научиться черной магии по книгам. На перевале нас обоих могут убить. Если ты пойдешь на юг, один из нас имеет шанс добраться до Имардина.
Это звучало разумно, но совсем не нравилось Сонеа. Аккарин начал одеваться.
— Вам нужна моя сила, — сказала она.
— Один день не сыграет никакой роли.
— Почему один? От перевала до Имардина пять дней пути.
— Это тоже слишком мало. Если Гильдия примет мою помощь, в моем распоряжении будут сотни магов. Если нет, Гильдия обречена.
— Это вы нужны Гильдии. У вас больше знаний, опыта и силы. Вы должны пойти на юг. — Сонеа вскинула голову. — Почему бы нам обоим не пойти на юг?
— Потому что тогда мы опоздаем, — отвернувшись, сказал Аккарин.
— А я одна… — Охваченная внезапным подозрением, Сонеа не закончила фразу.
— Ты могла бы помочь немногим оставшимся магам вернуть Киралию. Ни Элану, ни Лонмару не понравится соседство черных магов. Они…
— Вот еще выдумали! Хотели отослать меня подальше на время битвы!
Натянув рубашку, Аккарин присел рядом с Сонеа. Взяв ее за руку, он пристально посмотрел ей в глаза.
— Мне было бы гораздо легче сражаться, не думая, что сделают с тобой Ичани в случае моего поражения.
— Вы думаете, мне будет легко сражаться, — мягко сказала Сонеа, — зная, что они могут сделать с вами?
— По крайней мере один из нас будет в безопасности, если ты пойдешь на юг.
— Вот сами и идите, — фыркнула Сонеа. — А я пока помогу Гильдии разобраться с Ичани.
Аккарин сжал губы, но не смог сдержать улыбку.
— Бесполезно, — усмехнулся он. — Вот ведь пристала как данный лист!
Сонеа широко улыбнулась, затем посерьезнела.
— Я не дам вам взять всю опасность на себя. А что касается перевала… я уверена, вдвоем мы что-нибудь придумаем.
Стопка писем на столе Лорлена угрожающе накренилась. Вовремя остановив падение, Оузен ловким движением поделил стопку на две части.
— Запрет на мысленное общение повысил спрос на услуги посыльных, — заметил он.
— А также прибыль изготовителей перьев, — согласился Лорлен. — За эту неделю я извел их больше, чем обычно за месяц. Сколько срочных писем осталось?
— Это было последнее.
Поставив в конце письма подпись с замысловатым росчерком, Лорлен вытер кончик пера.
— Как хорошо, что вы вернулись, Оузен, — сказал он. — Не знаю, как я справился бы без вас.
— Вы бы не справились, — улыбнулся молодой маг. — На вас же теперь лежат еще и обязанности Аккарина. Кстати, когда выборы нового Высокого Лорда? — помедлив, спросил он.
Лорлен вздохнул. Оузен был не первым, кто задал ему этот вопрос, но Лорлен старательно избегал этой темы. Он не мог представить на месте Высокого Лорда кого-то, кроме Аккарина. Однако скоро им все же придется сделать выбор.
— Теперь, когда мы разобрались с эланскими заговорщиками, вопрос о выборах встанет на следующем собрании.
— Только через месяц? — нахмурился Оузен, многозначительно взглянув на внушительную стопку писем.
— Во всяком случае, никто из Верховных Магов не предлагал ускорить процесс.
Оузен кивнул. Лорлену показалось, что какая-то мысль не дает его помощнику покоя.
— Вас что-то тревожит, Оузен?
Оузен исподлобья взглянул на начальника.
— Скажите, Гильдия восстановит Аккарина в прежнем положении, если окажется, что он был прав?
— Сомневаюсь, — поморщился Лорлен. — Ни при каких обстоятельствах Гильдия не захочет иметь черного мага на самом высоком посту. Сомневаюсь даже, что Аккарина допустят обратно в Гильдию.
— А Сонеа?
— Она бросила вызов Королю. Если Король и позволит, чтобы в Гильдии был черный маг, он захочет видеть на этом месте преданного ему человека.
— Значит, Сонеа никогда не закончит обучение, — мрачно подытожил Оузен.
— Нет, — сказал Лорлен.
Эта сама собой разумеющаяся мысль до сих пор не приходила ему в голову. Его охватила щемящая жалость.
— Мерзавец! — прошипел Оузен. Совладав с собой, он криво улыбнулся. — Простите. Я знаю, Аккарин был вам другом и вы до сих пор питаете к нему остатки уважения. Но она могла бы стать… кем-то необыкновенным! Я ведь видел, что она несчастна! Я понимал, что он — одна из причин, но даже пальцем не пошевелил!
— Вы не могли ничего сделать.
— Я спрятал бы ее в надежном месте, — покачал головой Оузен.
— А дальше что? — Слова Оузена разбудили в Лорлене угрызения совести. Он нервно взглянул на палец, где когда-то было кольцо. — Не терзайте себя, Оузен. Вы не знали, а если б и знали, не смогли бы помочь.
Они помолчали.
— Вы больше не носите это кольцо с рубином, — внезапно заметил Оузен.
— Я устал от него, — стараясь казаться невозмутимым, сказал Лорлен. Его сердце сжалось. Неужели Оузен что-то заподозрил?
Оузен взял со стола письма.
— Мало у вас забот, так еще и я разнылся, — криво улыбнувшись, сказал он. — Займусь-ка я делом — пойду отнесу письма рассыльным.
— Спасибо.
— Я вернусь, как только отправлю их.
Оузен вышел. Лорлен снова посмотрел на свои руки. Как страстно он желал когда-то избавиться от кольца! Теперь он не менее страстно желал получить его обратно.
Это нетрудно, стоит сходить в Библиотеку Магов. А что скажет Балкан? Что это опасная вещь. Предмет черной магии. Другие Верховные Маги согласятся с ним.
Им незачем знать, что Лорлен его наденет.
«Конечно, они должны знать, — со вздохом подумал Лорлен. — Более того, они правы — кольцо опасно. Я просто мучительно хочу знать, живы ли Аккарин и Сонеа».
Тяжело вздохнув, Лорлен придвинул к себе очередное письмо и принялся писать ответ.
Глава 26. ЮЖНЫЙ ПЕРЕВАЛ
Сири и его охранник вышли в коридор.
— Ты не хочешь рассказать нашим про эти магические передряги? — спросил Гол.
— Пока нет, — вздохнул Сири. — Девяносто из ста, что они мне просто не поверят.
Здоровяк поднялся по лестнице. Осторожно приподняв крышку люка, он выбрался наружу и махнул Сири рукой, показывая, что все в порядке.
Сири поднялся вслед за ним в тесную кладовку болхауса. Двое сторожей, игравших в кости, почтительно, но равнодушно кивнули ему. Они знали, что сторожат выход на Воровскую Дорогу, но не подозревали, что сидят в двух шагах от логова одного из Воров.
По дороге Сири заглянул в пекарню и еще несколько мелких заведений, Хозяева тоже не имели понятия, кто он такой. Сири поболтал с каждым понемногу, ненавязчиво выясняя, довольны ли они договоренностью с Вором. Все, кроме одного, казались вполне довольными.
— Торговцу циновками что-то не нравится, — сказал Сири Голу, когда они снова спустились на Воровскую Дорогу. — Пошли кого-нибудь узнать, в чем дело.
Они подошли к тяжелой металлической двери. В коротком коридоре за нею сидел сторож, торопливо вскочивший при появлении хозяина.
— Как поживает мой гость? — спросил Сири.
— Ходит взад-вперед. Волнуется, по-моему.
— Открой нам.
Сторож наклонился и потянул за лежавший на полу конец цепи. Дальняя стена медленно отъехала в сторону.
Такан, поджидавший их в гостиной, казался необычайно взволнованным. Сири подождал, пока дверь за ними закроется.
— Что случилось?
— Аккарин говорил со мной, — выдохнул Такан. — Он велел объяснить вам ситуацию.
Удивленно моргнув, Сири показал на кресла.
— Давайте присядем. Мы принесли еды и вина.
Такан присел на краешек кресла. Сири уселся напротив. Гол нырнул в кухню, откуда послышался звон тарелок.
— Вы помните, что убийцы, которых вы выслеживали, были магами из Сачаки, — начал Такан.
Сири кивнул.
— Они не всегда владели магией, — продолжил Такан. — Раньше они были рабами. Их хозяева, Ичани — могущественные черные маги — посылали в Киралию рабов, чтобы те шпионили за Гильдией.
— Черная магия не запрещена в Сачаке? — спросил Сири. Хотя он уже знал эти подробности от Савары, он должен был притворяться, что слышит все это впервые.
— Нет. Там она называется высокой магией и широко используется. Аккарин научился черной магии в моей стране. Я вернулся в Киралию вместе с ним и много лет отдавал ему свою силу, чтобы он мог справиться с убийцами.
— В Сачаке ты был рабом?!
Такан кивнул.
— Ты говоришь, шпионы раньше были рабами. Но они ведь использовали черную магию.
— Их научили, чтобы они могли набраться сил и убить Аккарина.
— Почему они продолжали слушаться хозяев, если уже были свободны? — нахмурился Сири. Такан опустил голову.
— Рабство — прочная привычка, — тихо сказал он. — Его нельзя сбросить, как старую одежду.
Из кухни показался Гол с уставленным закусками подносом. Снова нырнув в кухню, он принес бутылки и бокалы. Сири предложил Такану вина, но слуга покачал головой.
— До изгнания Аккарина и Сонеа сачаканцы не были уверены, что Гильдия запрещает черную магию, — продолжал Такан. — Теперь Ичани знают, что они сильнее. Маг по имени Карико много лет пытался объединить Ичани. Увы, только что ему это удалось. Вторжение начнется через несколько дней. Аккарин просит вас передать Гильдии предупреждение.
— Так они мне и поверят!
— Вы должны подбросить Распорядителю Гильдии письмо. Оно будет анонимным, но Распорядитель поймет, что оно от Аккарина. Гильдия до сих пор не верит Аккарину, но он надеется, что у них хватит ума принять хоть какие-то меры предосторожности.
Откинувшись в кресле, Сири отхлебнул вина.
— Хорошо. Нет проблем. Конечно, передам. Такан внимательно посмотрел на молодого Вора.
— Вы совсем не удивились.
— Удивился, конечно, — пожал плечами Сири, — но не очень Мне давно казалось, что что-то должно случиться.
— Вы не боитесь?
— Чего мне бояться? Это разборки между магами.
— Вы ошибаетесь, — покачал головой Такан. — Победив Гильдию, Ичани никого не оставят в покое. Они возьмут в рабство одних и убьют других.
— Нас еще нужно найти.
— Они разрушат дома и затопят подземные переходы. Ваш тайный мир погибнет.
Сири вспомнил последние советы Савары.
— Пусть только попробуют, — мрачно и таинственно произнес он. — Я им покажу!
Выйдя из Университета, Дэннил огляделся. Во дворе кипела жизнь. Только что начался перерыв, и новички прогуливались, наслаждаясь летним теплом. Дэннил тоже решил пройтись.
После слушания, посвященного эланским заговорщикам, и отъезда Ротана в Сачаку, Дэннилу стало особенно нечем заняться, и он вызвался помочь в восстановлении Дозорной башни. Глава Алхимиков очень удивился. Казалось, он уже забыл об этом проекте.
— Дозорная башня? Да. Конечно, — рассеянно сказал лорд Саррин. — По крайней мере… а если… впрочем, неважно. Вот именно, Дозорная башня, — более решительно повторил он. — Конечно, я разрешаю. Спросите лорда Давина, чем вы можете помочь.
Свернув на боковую дорожку, Дэннил заметил одиноко сидящего новичка.
— Фаранд!
Обернувшись, молодой человек улыбнулся Дэннилу:
— Посол!
— Я вижу, вы получили одежды, — сказал Дэннил, усаживаясь рядом. — А к занятиям вы уже приступили?
— Да, но учителя занимаются со мной отдельно, — сказал Фаранд. — Я надеюсь, меня не заставят учиться вместе с подростками.
— Неужели вам не хочется подурачиться в веселой компании? — усмехнулся Дэннил.
— Не уверен, что мне будет весело. Я слышал, вам в свое время пришлось нелегко.
— Это правда, — кивнул Дэннил, — но пусть мой опыт вас не смущает. Многие маги считают университетские годы лучшими в жизни.
— Я надеялся, что в Гильдии мои проблемы закончатся, — сказал Фаранд, — а они, похоже, только начинаются. Говорят, что нам грозит война: или с Аккарином, или с сачаканскими магами.
— Боюсь, что вы оказались в Гильдии в неудачный момент, Фаранд, — признался Дэннил, — но вряд ли вам было бы лучше дома. Если Киралия падет, Элан долго не продержится.
— Тогда я рад, что оказался здесь, — улыбнулся Фаранд. — Тут я по крайней мере смогу хоть чем-то помочь. — Он вздохнул. — Я жалею лишь об одном.
— Дем Марэйн?
— Да.
— Мне тоже очень жаль, — сказал Дэннил. — Я никак не думал, что Гильдия проявит такую суровость.
— Я думаю, это из-за Аккарина. Ваши маги внезапно выяснили, что их глава занимается черной магией. Они должны были заметить это раньше. Они хотели казнить Аккарина, но не могли, поэтому вынесли смертный приговор следующему нарушившему закон человеку, чтобы показать, что с Гильдией шутки плохи. — Фаранд помедлил. — Я не хочу сказать, что все маги отдавали себе в этом отчет, но ситуация сильно повлияла на их решение.
Дэннил был изумлен проницательностью юноши.
— Вы осуждаете Гильдию?
— Я никого не осуждаю, — покачал головой Фаранд. — Я рад что наконец-то учусь магии. Говорят, что маги должны оставить политические пристрастия позади, и я собираюсь последовать этому правилу. Не уверен, впрочем, что мне бы это удалось, если б мою сестру не простили, — добавил он.
— Вы виделись перед ее отъездом?
— Да.
— Как она себя чувствует?
— Она скорбит по мужу, но в основном ее мысли о детях. Я скучаю по ней.
Звук гонга возвестил конец перерыва.
— Мне пора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59