Удар был достаточно силен, чтобы убить быка — но эта тварь еще жила. Когтистые лапы тянулись к добыче, сначала слабо, ошеломленно, потом с новой решимостью.
Джоах не ждал, пока чудовище поднимется на ноги. Он рванулся вперед, оперся посохом о палубу и перепрыгнул через бурю размахивающих острых когтей. Он оказался у демона за спиной. Не ожидая ни секунды, он поднял свой посох так, что его обратный конец оказался напротив спины чудовища, обеими руками удерживая его верхний конец. Джоах поднял посох прямо вверх, а затем, собрав все свои силы и всю свою волю, пронзил им демона насквозь. Дерево легко прошло через кожу и кости и вонзилось в деревянный настил под королем рэйверов.
Чудовище извивалось, словно паук, насаженный на булавку.
Джоах переступал с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие, но чудовищные когти и клыки были слишком близко. Воспользовавшись воткнувшимся в дерево посохом как шестом, Джоах опять перепрыгнул через мельтешащие лапы и кувырком покатился по палубе. Он вскочил на ноги у ограды, на расстоянии вытянутой руки от своей сестры.
Перекатываясь, Джоах наблюдал за результатами своей атаки. Движения короля рэйверов слабели на глазах. Серебряная деревянная палка не отпускала его. Когти стукнули по палубе и замерли. С воем, который рассек облака и сорвал с мачты один из парусов, черный дух поднялся паром вокруг деревянного копья, и исчез.
Остались только пустые останки королевы гоблинов, изуродованные и обожженные. Посох, все еще торчавший в палубе, снова потемнел, белая магия истратилась.
Джоах сел и потянулся к неподвижному телу сестры. Его рука замерла, когда он наконец разглядел, в каком она состоянии.
— Матерь Верховная… Эл…
Елена лежала у перил неподвижно, навзничь, без сознания. Хотя она еще дышала, ее кожа была бела, как первый снег. Но дыхание у Джоаха перехватило отнюдь не от ее бледности. Волосы его сестры, еще недавно коротко остриженные, теперь лежали у нее под головой толстой подушкой огненных кудрей. Только самые кончики еще были темными, напоминая о недавнем маскараде.
Джоах на трясущихся ногах шагнул к ней, слишком ошарашенный, чтобы позвать остальных. Подойдя, он увидел, что даже ногти у нее на пальцах рук и ног отросли таким же чудесным образом. Ногти на руках изогнулись и приняли форму штопоров.
Но изменились не только ее волосы и ногти. Джоах старался не глядеть на ее обнаженное тело, но оно изменилось совершенно потрясающе. Елена потеряла облик юной девочки, в которой только угадывалась будущая женщина. Ее тело расцвело и обрело зрелые очертания ошеломляющей красоты. Казалось, что за несколько секунд над ее головой пронеслись четыре зимы.
Джоах быстро сбросил рубашку и прикрыл нагое тело сестры плотной тканью. Рубашка еле-еле прикрыла Елену. Она теперь была чуть ли не на голову выше брата.
От его прикосновения Елена пошевелилась.
— Д-Джоах? — пробормотала она. Ее веки дрожали от усталости.
— Тише, Ель. Спи, — прошептал он, не зная, что сказать. — Ты в безопасности.
С другой стороны палубы послышалось возражение.
— Ты бы лучше отдал ее мне, мальчик, — сказал Рокингем. — Возможно, я даже позволю тебе жить.
Прищурившись от ненависти, Джоах обернулся и подошел к своему посоху, вонзенному в дощатый настил — единственному оружию, которое у него было.
На другой стороне палубы Эррил и остальные все еще сдерживали Рокингема. Мечи кружились вокруг чудовища, но голем был защищен тенями. Флинт предупреждал, чтобы никто не вступал в эту маслянистую тьму.
Джоах заговорил с мстительной яростью:
— Посылай против нас хоть всех демонов преисподней, чудовище. Но ты никогда не тронешь Елену.
— Смелые слова для того, кто растратил всю магию своей сестры.
— Я буду сражаться с тобой любым оружием, — бросил Джоах и потянулся к посоху. Его пальцы коснулись дерева, и его тело пронизал силовой разряд. Колени у него подкосились.
Опираясь на посох, как на костыль, он с трудом удержался на ногах.
Там, где он схватился за посох, из его плоти в дерево потекли красные ручейки и растеклись по всей длине посоха. Черное дерево опять стало белым. С каждым ударом его сердца чернота посоха блекла и отступала. Джоах вытаращил глаза, но он не мог спорить с собственным зрением. Теперь через дерево текла его собственная кровь, питавшая голодный посох. Он думал, что магия Елены истрачена полностью, но теперь он понял, что она всего лишь уснула, дожидаясь, пока ее не пробудет его кровь. Теперь она пробудилась снова, и у него в ушах зазвучал далекий хор: музыка магии, радостной и злобной. В его тело вернулись силы.
— Ель, что ты сделала? — пробормотал он.
— У меня не было выбора, — ответил слабый голос от ограды.
Вздрогнув, Джоах обернулся и увидел, что его сестра открыла глаза. Она смотрела, не в силах отвести взгляда, как посох поглощал его кровь. Теперь дерево от кончика до кончика сияло белизной.
— Мне нужно было оружие, — продолжала она, усталая и измученная.
— И ты создала вот это. — Джоах вырвал посох из палубы. Это оказалось не труднее, чем вынуть вилку из теплого масла.
— Нет, — сказала она и в первый раз встретилась с ним взглядом. — Я создала тебя .
* * *
Эррил держал меч между Рокингемом и ведьмой. Он не оглянулся на шепот Джоаха и Елены. Он боялся дать голему хоть малейшую возможность улучшить свое положение.
Пока что он и два Брата осторожно играли с демоном в кошки-мышки. После создания орды рэйверов магия голема, похоже, ослабла. Он отступил в оборонительную позицию, окружив свои ноги защитным кольцом теней. Хотя их мечи и не подпускали его к Елене, тени не подпускали их к нему самому.
Эррил крепче сжал рукоять меча. Тени или не тени, но нужно было что-то делать. Нельзя было давать чудовищу шансы собрать силы для новой атаки.
И в этот момент в дело вмешалась судьба.
Из трюмов «Морского Скорохода» раздался рев. Палуба задрожала; над водой раздался хруст и треск ломающихся досок. Эррил решил было, что это новая выходка голема. Но по изумленному выражению лица Рокингема Эррил понял, что он ошибается.
Флинт догадался первым.
— Риф! — заорал он. На лице моряка отражалась неуверенность. Судя по обеспокоенному взгляду, брошенному им на корму, он явно боялся оставить драку с демоном, но он знал, что, если они хотят выжить, кто-то должен встать к рулю.
Прежде чем кто-нибудь успел хоть что-нибудь сделать, корабль накренился и сотрясся от жуткого рыка. Мачты пьяно затряслись; ткань парусов протестующе затрещала.
— В трюме течь! — крикнул Флинт.
Корабль резко остановился. Удивленный Эррил упал на спину в тот самый миг, когда смертоносные тени сомкнулись над местом, где он только что стоял. Рокингем, не более опытный в деле удержания на ногах на шатающейся палубе, сделал шаг вперед и упал на колени.
Эррил попытался было откатиться подальше от Рокингема, но остановился в ужасе.
Морис, опытный мореход Архипелага, устоял на ногах во время удара, схватившись за мачту — лишь для того, чтобы, когда Рокингем споткнулся, волна теней захлестнула его. Темнокожий брат смотрел, не веря своим глазам, как тени ползут вверх по его ногам.
Флинт сделал шаг к нему.
Морис, должно быть, его увидел.
— Нет! Иди к рулю! — приказал он, подняв голову. Его голос был хриплым от боли. Темнокожий брат поднял свой меч. — Спасай корабль! Я разделаюсь с этим демоном.
Темнота уже пожирала его тело. Сквозь тени белела бедренная кость.
Рокингем, все еще на коленях, попытался уползти, но Морис стоял прямо над ним. Когда тени пожрали крепкие ноги Брата, он рухнул, как подрубленное дерево. Он держал свой короткий меч в обоих руках с маской боли на лице. Но его волю растекавшаяся тьма сожрать не могла. Упав, Морис оказался прямо на сжавшейся от страха фигуре Рокингема, и его меч нашел свою цель.
Рокингем поднял руку в бесполезной защите и вскрикнул. Без толку. Морис пронзил грудь демона насквозь своим мечом и упал на голема. Тени поглощали их обоих.
— Морис! — закричал Флинт.
Эррил перекатился и встал на ноги. Тени закружились вихрем, словно что-то всасывало их и затягивало вниз. Из теней раздался жуткий визг, становившийся все пронзительнее по мере того, как вихрь тьмы уменьшался. А потом, еще через мгновение, тьма исчезла.
Джоах подошел к ним. Все молчали.
На палубе остался высокий побелевший скелет, его костлявые пальцы все еще сжимали короткий меч. Морис.
Все потрясенно смотрели, слишком измученные, чтобы что-либо сказать. Облегчение от поражения чудовища сражалось в их сердцах с ужасом от цены, которую пришлось заплатить.
В конце концов Джоах нарушил тишину, зашептав молитву.
— Матерь Верховная, упаси друга нашего и прижми его к груди своей.
Эррил не нашел никаких слов, какие можно было бы добавить, борясь с гневом и печалью. Сколько же еще таких воинов погибнет, прежде чем Аласия станет свободной?
Флинт наклонился и потянулся к скелету. Он с благоговением коснулся белого черепа, потом поднял с палубы что-то серебряное, встал и протянул эту вещицу Джоаху. Джоах принял дар.
Эррил уставился на серебряную звезду в ладони Джоаха. Это была серьга Мориса, символ его древнего ордена.
— Он хотел бы, чтобы она досталась тебе, — сказал Флинт голосом, хриплым от сдерживаемых чувств.
— Я буду носить ее с честью.
Флинт вытер глаза и выпрямился. Его глаза все еще были полны слез.
— Я должен проверить корабль, — сказал он Эррилу. — Судно уже оседает в воде.
Эррил кивнул, чувствуя, что старику нужно, кроме всего прочего, еще и побыть одному. Он только что потерял близкого друга, а оплакивать друга можно только в одиночестве.
Когда Флинт ушел, Джоах указал на скелет.
— А Рокингем? Где кости этого чудовища?
Эррил вспомнил измученный вопль, угасший вместе с тенями.
— Не знаю. Я боюсь, что даже на этот раз он снова сумел избежать смерти.
— Тогда жертва Мориса была напрасной.
— Нет. Может, он и не убил чудовище, но заставил его убраться с палубы. Я не думаю, что мы выдержали бы еще одну магическую атаку.
Джоах кивнул, крепко сжимая в кулаке серебряную звезду.
— В следующий раз, — сказал юноша с таким ядом в голосе, что Эррил обернулся к нему, — я вырву ему сердце собственными руками.
Эррил сжал плечо Джоаха жестом утешения и в первый раз заметил в руке юноши белый посох. Заметил он и алые линии, извивавшиеся на поверхности дерева.
— Дай-ка мне взглянуть на твой посох.
Джоах вывернулся из его хватки и с подозрением спрятал посох за спину.
— Зачем?
Эррил оглядел Джоаха и увидел, что красные потоки связывают юношу с посохом.
— Не зачем. Ты уже ответил на мой вопрос. — Эррил отвернулся, потом добавил через плечо: — Я тебе советую в будущем брать этот посох только рукой в перчатке. Конечно, не во время сражения. Но в твоих жилах не так уж много крови, юноша.
Эррил не обратил внимания на нахмуренный лоб Джоаха и отвернулся, оглядывая дальнюю сторону палубы. Он наконец увидел Елену, сидевшую у перил. Она сидела, обхватив колени руками и спрятав лицо в ладони. Ее плечи тряслись, и Эррил понял, что она плачет.
Он подошел к ней с тяжелым сердцем, увидев, что ее лицо закрыто каскадом рыжих кудрей. Он был не менее виноват в необдуманных действиях Елены и их результате, чем она сама. На следующий день, у Флинта на кухне, он непременно расскажет Елене об этом заклятии. Но сейчас он боялся испугать ее еще больше. Довольно уже потрясений на сегодня. Эррил вздохнул и подошел ближе.
Елена, должно быть, услышала его шаги. Она не подняла головы, и ее ладони заглушили ее слова.
— Мне жаль Мориса, — сказала она. — Я его почти не знала, и все же он отдал свою жизнь, чтобы защитить меня. Мне бы следовало… я могла бы…
— Нет, — жестко сказал он. — Мы сегодня потеряли хорошего человека, но ты не должна брать на себя вину за это. Иначе ты обесчестишь моего друга. Он отдал жизнь, чтобы защитить тебя, и ты должна принять его жертву как должно. Окажи Морису честь, зная, что он спас тебя, и что ты не могла сделать ничего, чтобы это предотвратить.
На несколько мгновений ее рыдания усилились. Эррил молчал. Им нужно было о многом поговорить, и он решил дать ей выплакаться. Наконец он заговорил снова.
— О Джоахе… и о посохе.
При его словах Елена заметно вздрогнула. Она, казалось, глубже ушла в себя, пряча лицо.
— Я думала, что у меня нет выбора, — пробормотала она голосом, полным боли.
— Вероятно, у тебя его действительно не было. Но твое решение лишило возможности выбирать и Джоаха. Ты отобрала у него право выбора.
Она ничего не сказала.
— Ты понимаешь, что ты сделала? — спросил он. — Ты знаешь, что ты создала?
Она кивнула, все еще не поднимая лица.
— Я… создала кровавое оружие. Как те кровавые мечи, о которых ты мне рассказывал. И… и я связала его с Джоахем.
— Да, — сказал Эррил, довольный уже тем, что она поняла, что сотворила ее магия. Он боялся, что, возможно, это сделала ведьма. — Он сильный юноша, и вся твоя семья отличается магическими способностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91