Мгновение она изучала их, словно деревенский оракул ищущий какое-то видение. Новая и старая руки. Но обе они выглядели одинаково. Кто же на самом деле был перед ней?
Эррил выдернул кулаки из его захватов, и нежно взял ее за руки. Он сделал это очень осторожно.
— Я … Я думал, я потерял тебя.
— И я боялась того же самого, — она наклонилась к нему, и слезу застыли в ее глазах.
Как ее защитник Эррил скользнул руками по ее обнаженной коже и завернул ее в теплые объятия, обняв двумя руками, словно желая защитить от всех ужасов этого дня. Она прижалась к его широкой груди. На мгновение Эррил напрягся. Он по-прежнему напоминал бронзовую скульптуру. Потом она почувствовала как он расслабился, растаяв превратился в обычного человека. Они молча обнимали друг друга, и оба знали, что их объятия более чем простые утешения. Они ничего не говорили друг другу, боясь нарушить очарование этого мгновения.
Елена тонула в тепле, в объятиях его рук. Она получила ответ, который искала. Две руки обнимали ее. Она не могла сказать, где начинается одна из них и заканчивается другая. Теперь для нее не существовало нового и старого Эррила. Это был один и тот же человек. И она не потеряла его… Пусть даже книга не обещала бессмертия.
Эррил крепче обнял ее.
Мысли о войне и колдовстве остались далеко-далеко, когда она услышала как бьется его сердце. Время замедлилось, на мгновение остановившись. Звезды замерли в своем бесконечном танце, Луна примерзла к ночному небу. Сейчас во всем мире остались только они двое. И впервые с тех пор как она оставила дом отца, Елене почувствовала, что снова дома.
Неожиданно позади нее, рев на мгновение разорвал тишину. Елена и Эррил обернулись, по-прежнему обнимая друг друга. Черные крылья сжались где-то у нее над головой.
Джоах, находившийся на другом конце крыше, повернулся в их сторону, его глаза сверкнули от возбуждения.
— Это Сайвин и Рагнарк! Адский огонь книги должно быть привлек их! Елена и Эррил медленно разжали объятия. Большой мир звал их, ревел голосом дракона. Но прежде чем Эррил обернулся, Елена прикоснулась к его подбородку, остановив его. Она потянулась и мягко поцеловала его в щеку, туда, где одиноко блестела слеза.
— Спасибо.
Она посмотрела ему в глаза.
Потом они вместе повернулись и посмотрели на дракона кружащего над шпилем. Война здесь закончилась, и Елена подумала о тех друзьях, которые не могли разделить с ними радость победы: о Мишель, Крале, Могвиде, Фардайле. Что с ними сейчас?
Елена посмотрела на звезды, моля, чтобы они были в безопасности.
* * *
Когда последние лучи солнца потухли на западе, Мишель направила мерина вниз на последний пригорок ущелья. Остальные из его отряда растянулись вдоль дороги следом за ней, медленно двигаясь вдоль скользкой скалы. Ущелье Слез было названо так из-за блестящих капель на камнях вдоль дороги — конденсата от сверкающей взвеси водопадов Зеркальной реки. Последние три дня и ночи они постоянно слышали грохот реки. Сейчас этот шум заставил ее как можно крепче сжать зубы. Даже крошечная болотная гадюка, обвившаяся вокруг ее запястья, казалась встревоженной. Она медленно ползла по кругу, словно искала убежище от этого грохота.
Мишель попыталась успокоить пакаголо погладив ее пальцем, в то время как Гриссон, ее мерин, продолжал осторожно пробираться по каменистой тропинке. Впереди темнел лес Западных Пределов. Он протянулся от горизонта до горизонта — бесконечное море зелени. Вид темного леса наполнил душу Мишель дурными предчувствиями, хотя сам лес выглядел гостеприимно. Не только Мишель смотрела вперед, желая оставить позади рев потока, сменить его на лесной покой. Но эти леса вовсе не были ее домом. Под зеленым кровом обитало много странных существ и странных людей, включая ее собственный народ — силуров.
Мишель подняла руку, желая, чтобы ее плоть поплыла. Ее пальцы отреагировали, вытягиваясь и искривляясь в лунном свете, словно усики ночной лозы. Ее способность менять форму вернулась, она вновь почувствовала себя частью своего народа, и ее сердце смягчилось, когда она поняла, что она вновь вошла в свой лесной дом. Но возвращение в ее родной клан может подождать. Сначала она должна выполнить клятву и присоединиться к Тирусом в борьбе против Грима. Только после того как замок Мрил будет взят, клятва Мишель окажется исполненной и ее долг будет оплачен. Вернув руке первоначальную форму, Мишель опустила ее.
Когда они достигли края долины, Мишель пришпорила своего коня, направляя его к лесу. Хотя на землю уже опустилась ночь, Мишель не хотела устраивать еще один лагерь там, где ее слух притупился от звука водопадов.
Она поехала на разведку впереди других. Фардайл составил ей компанию. Он вприпрыжку мчался среди кустов, издали напоминая темную тень. За ней Могвид ехал бок о бок с принцем Тирусом, Крал и троица женщин-Дро охраняли тыл. Люди в их отряде почти не разговаривали, с тех пор как они миновали разлив Зеркальной реки. Через много дней тяжелого путешествия все устали и были истощены. В пути они делали лишь краткие привалы.
Все устали, кроме принца Тируса.
Долгое путешествие ничуть не утомило старого пирата. Даже сейчас Мишель слышала, как смех его эхом разносился вдоль дороги. В то время как остальные выглядели изнуренными, этот человек казалось радовался каждой лиге, которая приближала его к дому предков, замку Мрил, заглянет за Северную стену.
Кривясь от его беззаботного веселья, Мишель щелкнула поводьями, заставив Гриссона ехать быстрее. Мерин объехал обломок утеса, и она словно вступила в другой мир — мир шепчущих и шипящих звуков. Оставшиеся за поворотом и смех Тируса, и грохот водопада превратились в едва различимые звуки. Мишель расслабилась. Она позволила Гриссону замедлить шаг. Фардайл бродил у края леса, позволив Мишель побыть в одиночестве.
Наслаждаясь миром, Мишель ухала подальше от волка. Она подтолкнула Гриссона в сторону лесной опушки. Тут преобладали дубы и ольховые деревья — смесь горных и равнинных растений. Среди них затесалось несколько кленов. Мишель глубоко вздохнула, наслаждаясь запахом леса: плодородная земля и листва, кора и мох.
Ее веки закрылись, в то время как она наслаждалась, вдыхая воздух. К ней вернулись ее детские воспоминания, подпитываемые запахом леса. Гриссон шел дальше и дальше, и слезы покатились по щекам Мишель. Она фыркнула и вытерла глаза, удивленна тем, что так расчувствовалась.
Потом где-то впереди зазвучала музыка. Мгновение и звук достиг ее сознания. Это казалось пело ее сердце, больше чем ее разум, оплетая нотами и аккордами боль в его душе, искажая до боли ее потерянного детства и дома. Мишель наклонила голову, на мгновение не понимая реальны ли эти мягкие звуки или всего лишь отголоски старых воспоминаний. Потом, прислушавшись, процеживая мелодию, Мишель показалось, что она узнала печальную мелодию.
Но где она слышала ее?
Гриссон продолжал брести вдоль опушки леса. Проехав чуть вперед, Мишель обнаружила ответ на свой вопрос. Певец стоял на маленькой полянке, залитой лунным светом. Одетый в плащ с надвинутым капюшоном незнакомец стоял спокойно, словно дерево. Только сладкий голос доносившийся из тени капюшона свидетельствовал о том, что существо живо.
Мишель сразу узнала эту фигуру. Раньше она однажды встретила этого певца в прибрежном лесу на пути в Порт Роул. Мишель знала, что ни мужчина, ни женщина не могли так петь. Под разноцветным плащом мог скрываться призрак или дух.
Мишель медленно выскользнула из седла и махнула Гриссону, чтобы он не уходил далеко. Она боялась, что видение исчезнет. Она хотела узнать, почему призрак охотился на нее. Когда она вышла на залитую лунным светом поляну, зашуршав листвой фигура шагнула в ее сторону. По-прежнему скрывая лицо среди теней, незнакомец вытянул руку к Мишель, маня ее.
Оказавшись рядом, Мишель увидела, что плащ представляет собой хитросплетение зеленых и осенних листьев. Даже рука этой тени была в перчатке. Не было видно ни кусочка кожи. Но Мишель знала, что не увидит ни клочка кожа. Под листвой ничего не было — листва, пустая раковина.
Внезапно за спиной Мишель раздались завывания. Она посмотрела через плечо, на краю поляны стоял Фардайл. Его янтарные глаза были огромными и горели внутренним светом.
Неожиданно мелодичная песня оборвалась.
Мишель обернулась, боясь, что при появлении волка видение исчезнет. Но она обнаружила, что певец по-прежнему стоит в самом центре поляны, руки его по-прежнему вытянуты в сторону Мишель, ладонями вверх, словно он выклянчивал медь.
Неуверенный в том, что делать, Мишель повернулась, чтобы попросить Фардайла привести остальных. Но вместо этого она обнаружила, что Фардайл машет хвостом. Странное завывание вырывалось из его горла. Мишель смотрела прямо в янтарные глаза волка и открыла ему свой разум. Она попросила Фардайла сказать ей, что ее волчьи чувства воспринимают. Может он даст ей какой-то ключ, подскажет, почему этот призрак упорствовал, шел по ее следам.
Она получила только одну ментальную картину от волка: черный желудь . Она моргнула в ответ, вспоминая прорастающее дубовое семя, которое она обнаружила в брошенной груде листвы, после того как она впервые встретила певца. Может, волк пытался сказать ей, что видение хотело, чтобы оно вернулось? Нахмурившись, она повернулась и обнаружила, что певец замер с вытянутыми руками.
Фардайл снова утробно заскулил.
Мишель отступила к мерину, то и дело, поглядывая через плечо.
— Приведи остальных, — приказала она волку.
Фардайл заколебался, а потом пошел прочь.
Мишель нащупала свой мешок. Откуда Фардайл или этот призрак узнали, что она подобрала желудь? Мишель много раз собиралась выкинуть его, но крошечный зеленый росток выглядывающий из-под желудевой шапки всегда останавливал ее. Росток был живым, и Мишель не могла просто бросить его на камень или на кучу мусора.
Но причем тут проклятое семя?
Шаря в сумке, Мишель не сводила взгляда с фигуры в плаще из листьев. Таинственный певец так и не пошевелился.
Шаря в боковом кармане куртки, ее пальцы обнаружили знакомую форму гладкого и странно теплого семени. Мишель выудила ее как раз когда остальные из ее отряда с грохотом выехали на опушку леса. Она подняла руку, призывая их остановиться, а потом взмахом приказала спешиться.
Когда они слезли с лошадей, она отвела их на поляну.
Грубый голос Крала прозвучал болезненно тихо:
— Кто это?
Мишель покачала головой и шагнула вперед. Оказавшись достаточно близко, Мишель потянулась и положила желудь в спрятанную под листьями ладонь. В блеске яркого лунного света все отлично видели происходящее.
— Но ведь этот желудь я дал Елене! — где-то за спиной Мишель с удивлением произнес Могвид. Казалось, он был потрясен.
Пальцы странного создания сомкнулись на семени. Призрак поднес кулак с желудем к груди, и склонил голову. Снова зазвучала песня, но в ее печальную мелодию теперь вплелась нить надежды.
Никто не двигался.
Пока они смотрели, фигура незнакомца стала слабо мерцать, а песня все звучала и звучала. Мишель присмотрелась по внимательнее и поняла, что светиться не плащ, а то, что скрывается внутри. Таинственный свет пробивался между щелями листьев, словно далекий очаг, разожженный за деревьями.
— Что случилось? — отрывисто произнес Тирус.
Мишель успокоила его.
Песня стала сильнее, звук богаче, менее неземным. Мерцание стало сильнее, почти ослепляющим. Мишель подняла руку, защищая глаза. Потом в один миг песня закончилась, сверкание угасло.
Несколько мгновений перед глазами Мишель плавали круги, но она видела, что фигура осталась на поляне — статуя из листьев.
Внезапно резкий порыв ветра ворвался на поляну. Фигура вздрогнула, словно этот ветерок был ледяным. Одно движение и плащ призрака упал на землю, рассыпался листвой, которая закружила на ветру. Но в этот раз певец не исчез вместе с ветерком.
Среди опавшей листвы стояла женщина необыкновенной красоты. В лунном свете его кожа по цвету напоминала крем. Ее склоненное лицо и вытянутое тело было скрыто под длинными штанами медового цвета.
Застыв в лунном свете, женщина прижала руки к горлу. А потом она медленно опустила их, раскрыв ладони. Желудь был пустой оболочкой, расколотой пополам. Певица бросила ее на укрытую листья землю, а потом подняла лицо к людям. В звездном свете ее глаза были глубоко фиолетовыми.
Могвид закашлялся и отступил.
— Ни'лахн!
27
Через два дня поздно вечером Елена стояла перед огромным зеркалом в полный рост хмурилась. Для празднования победы она нарядилась словно фарфоровая кукла. Ее волосы были начесаны и заколоты высоко над головой, и только маленький завиток болтался рядом с маленькими драгоценностями, усеивающими мочки ее ушей. Платье мягкого зеленого бархата с темно-зеленым кушаком и парой перчаток довершали ее наряд. Ее подол был отделан плетением и полностью скрывал ее серебряные туфельки, каждая из которых была украшена одной шелковой розой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Эррил выдернул кулаки из его захватов, и нежно взял ее за руки. Он сделал это очень осторожно.
— Я … Я думал, я потерял тебя.
— И я боялась того же самого, — она наклонилась к нему, и слезу застыли в ее глазах.
Как ее защитник Эррил скользнул руками по ее обнаженной коже и завернул ее в теплые объятия, обняв двумя руками, словно желая защитить от всех ужасов этого дня. Она прижалась к его широкой груди. На мгновение Эррил напрягся. Он по-прежнему напоминал бронзовую скульптуру. Потом она почувствовала как он расслабился, растаяв превратился в обычного человека. Они молча обнимали друг друга, и оба знали, что их объятия более чем простые утешения. Они ничего не говорили друг другу, боясь нарушить очарование этого мгновения.
Елена тонула в тепле, в объятиях его рук. Она получила ответ, который искала. Две руки обнимали ее. Она не могла сказать, где начинается одна из них и заканчивается другая. Теперь для нее не существовало нового и старого Эррила. Это был один и тот же человек. И она не потеряла его… Пусть даже книга не обещала бессмертия.
Эррил крепче обнял ее.
Мысли о войне и колдовстве остались далеко-далеко, когда она услышала как бьется его сердце. Время замедлилось, на мгновение остановившись. Звезды замерли в своем бесконечном танце, Луна примерзла к ночному небу. Сейчас во всем мире остались только они двое. И впервые с тех пор как она оставила дом отца, Елене почувствовала, что снова дома.
Неожиданно позади нее, рев на мгновение разорвал тишину. Елена и Эррил обернулись, по-прежнему обнимая друг друга. Черные крылья сжались где-то у нее над головой.
Джоах, находившийся на другом конце крыше, повернулся в их сторону, его глаза сверкнули от возбуждения.
— Это Сайвин и Рагнарк! Адский огонь книги должно быть привлек их! Елена и Эррил медленно разжали объятия. Большой мир звал их, ревел голосом дракона. Но прежде чем Эррил обернулся, Елена прикоснулась к его подбородку, остановив его. Она потянулась и мягко поцеловала его в щеку, туда, где одиноко блестела слеза.
— Спасибо.
Она посмотрела ему в глаза.
Потом они вместе повернулись и посмотрели на дракона кружащего над шпилем. Война здесь закончилась, и Елена подумала о тех друзьях, которые не могли разделить с ними радость победы: о Мишель, Крале, Могвиде, Фардайле. Что с ними сейчас?
Елена посмотрела на звезды, моля, чтобы они были в безопасности.
* * *
Когда последние лучи солнца потухли на западе, Мишель направила мерина вниз на последний пригорок ущелья. Остальные из его отряда растянулись вдоль дороги следом за ней, медленно двигаясь вдоль скользкой скалы. Ущелье Слез было названо так из-за блестящих капель на камнях вдоль дороги — конденсата от сверкающей взвеси водопадов Зеркальной реки. Последние три дня и ночи они постоянно слышали грохот реки. Сейчас этот шум заставил ее как можно крепче сжать зубы. Даже крошечная болотная гадюка, обвившаяся вокруг ее запястья, казалась встревоженной. Она медленно ползла по кругу, словно искала убежище от этого грохота.
Мишель попыталась успокоить пакаголо погладив ее пальцем, в то время как Гриссон, ее мерин, продолжал осторожно пробираться по каменистой тропинке. Впереди темнел лес Западных Пределов. Он протянулся от горизонта до горизонта — бесконечное море зелени. Вид темного леса наполнил душу Мишель дурными предчувствиями, хотя сам лес выглядел гостеприимно. Не только Мишель смотрела вперед, желая оставить позади рев потока, сменить его на лесной покой. Но эти леса вовсе не были ее домом. Под зеленым кровом обитало много странных существ и странных людей, включая ее собственный народ — силуров.
Мишель подняла руку, желая, чтобы ее плоть поплыла. Ее пальцы отреагировали, вытягиваясь и искривляясь в лунном свете, словно усики ночной лозы. Ее способность менять форму вернулась, она вновь почувствовала себя частью своего народа, и ее сердце смягчилось, когда она поняла, что она вновь вошла в свой лесной дом. Но возвращение в ее родной клан может подождать. Сначала она должна выполнить клятву и присоединиться к Тирусом в борьбе против Грима. Только после того как замок Мрил будет взят, клятва Мишель окажется исполненной и ее долг будет оплачен. Вернув руке первоначальную форму, Мишель опустила ее.
Когда они достигли края долины, Мишель пришпорила своего коня, направляя его к лесу. Хотя на землю уже опустилась ночь, Мишель не хотела устраивать еще один лагерь там, где ее слух притупился от звука водопадов.
Она поехала на разведку впереди других. Фардайл составил ей компанию. Он вприпрыжку мчался среди кустов, издали напоминая темную тень. За ней Могвид ехал бок о бок с принцем Тирусом, Крал и троица женщин-Дро охраняли тыл. Люди в их отряде почти не разговаривали, с тех пор как они миновали разлив Зеркальной реки. Через много дней тяжелого путешествия все устали и были истощены. В пути они делали лишь краткие привалы.
Все устали, кроме принца Тируса.
Долгое путешествие ничуть не утомило старого пирата. Даже сейчас Мишель слышала, как смех его эхом разносился вдоль дороги. В то время как остальные выглядели изнуренными, этот человек казалось радовался каждой лиге, которая приближала его к дому предков, замку Мрил, заглянет за Северную стену.
Кривясь от его беззаботного веселья, Мишель щелкнула поводьями, заставив Гриссона ехать быстрее. Мерин объехал обломок утеса, и она словно вступила в другой мир — мир шепчущих и шипящих звуков. Оставшиеся за поворотом и смех Тируса, и грохот водопада превратились в едва различимые звуки. Мишель расслабилась. Она позволила Гриссону замедлить шаг. Фардайл бродил у края леса, позволив Мишель побыть в одиночестве.
Наслаждаясь миром, Мишель ухала подальше от волка. Она подтолкнула Гриссона в сторону лесной опушки. Тут преобладали дубы и ольховые деревья — смесь горных и равнинных растений. Среди них затесалось несколько кленов. Мишель глубоко вздохнула, наслаждаясь запахом леса: плодородная земля и листва, кора и мох.
Ее веки закрылись, в то время как она наслаждалась, вдыхая воздух. К ней вернулись ее детские воспоминания, подпитываемые запахом леса. Гриссон шел дальше и дальше, и слезы покатились по щекам Мишель. Она фыркнула и вытерла глаза, удивленна тем, что так расчувствовалась.
Потом где-то впереди зазвучала музыка. Мгновение и звук достиг ее сознания. Это казалось пело ее сердце, больше чем ее разум, оплетая нотами и аккордами боль в его душе, искажая до боли ее потерянного детства и дома. Мишель наклонила голову, на мгновение не понимая реальны ли эти мягкие звуки или всего лишь отголоски старых воспоминаний. Потом, прислушавшись, процеживая мелодию, Мишель показалось, что она узнала печальную мелодию.
Но где она слышала ее?
Гриссон продолжал брести вдоль опушки леса. Проехав чуть вперед, Мишель обнаружила ответ на свой вопрос. Певец стоял на маленькой полянке, залитой лунным светом. Одетый в плащ с надвинутым капюшоном незнакомец стоял спокойно, словно дерево. Только сладкий голос доносившийся из тени капюшона свидетельствовал о том, что существо живо.
Мишель сразу узнала эту фигуру. Раньше она однажды встретила этого певца в прибрежном лесу на пути в Порт Роул. Мишель знала, что ни мужчина, ни женщина не могли так петь. Под разноцветным плащом мог скрываться призрак или дух.
Мишель медленно выскользнула из седла и махнула Гриссону, чтобы он не уходил далеко. Она боялась, что видение исчезнет. Она хотела узнать, почему призрак охотился на нее. Когда она вышла на залитую лунным светом поляну, зашуршав листвой фигура шагнула в ее сторону. По-прежнему скрывая лицо среди теней, незнакомец вытянул руку к Мишель, маня ее.
Оказавшись рядом, Мишель увидела, что плащ представляет собой хитросплетение зеленых и осенних листьев. Даже рука этой тени была в перчатке. Не было видно ни кусочка кожи. Но Мишель знала, что не увидит ни клочка кожа. Под листвой ничего не было — листва, пустая раковина.
Внезапно за спиной Мишель раздались завывания. Она посмотрела через плечо, на краю поляны стоял Фардайл. Его янтарные глаза были огромными и горели внутренним светом.
Неожиданно мелодичная песня оборвалась.
Мишель обернулась, боясь, что при появлении волка видение исчезнет. Но она обнаружила, что певец по-прежнему стоит в самом центре поляны, руки его по-прежнему вытянуты в сторону Мишель, ладонями вверх, словно он выклянчивал медь.
Неуверенный в том, что делать, Мишель повернулась, чтобы попросить Фардайла привести остальных. Но вместо этого она обнаружила, что Фардайл машет хвостом. Странное завывание вырывалось из его горла. Мишель смотрела прямо в янтарные глаза волка и открыла ему свой разум. Она попросила Фардайла сказать ей, что ее волчьи чувства воспринимают. Может он даст ей какой-то ключ, подскажет, почему этот призрак упорствовал, шел по ее следам.
Она получила только одну ментальную картину от волка: черный желудь . Она моргнула в ответ, вспоминая прорастающее дубовое семя, которое она обнаружила в брошенной груде листвы, после того как она впервые встретила певца. Может, волк пытался сказать ей, что видение хотело, чтобы оно вернулось? Нахмурившись, она повернулась и обнаружила, что певец замер с вытянутыми руками.
Фардайл снова утробно заскулил.
Мишель отступила к мерину, то и дело, поглядывая через плечо.
— Приведи остальных, — приказала она волку.
Фардайл заколебался, а потом пошел прочь.
Мишель нащупала свой мешок. Откуда Фардайл или этот призрак узнали, что она подобрала желудь? Мишель много раз собиралась выкинуть его, но крошечный зеленый росток выглядывающий из-под желудевой шапки всегда останавливал ее. Росток был живым, и Мишель не могла просто бросить его на камень или на кучу мусора.
Но причем тут проклятое семя?
Шаря в сумке, Мишель не сводила взгляда с фигуры в плаще из листьев. Таинственный певец так и не пошевелился.
Шаря в боковом кармане куртки, ее пальцы обнаружили знакомую форму гладкого и странно теплого семени. Мишель выудила ее как раз когда остальные из ее отряда с грохотом выехали на опушку леса. Она подняла руку, призывая их остановиться, а потом взмахом приказала спешиться.
Когда они слезли с лошадей, она отвела их на поляну.
Грубый голос Крала прозвучал болезненно тихо:
— Кто это?
Мишель покачала головой и шагнула вперед. Оказавшись достаточно близко, Мишель потянулась и положила желудь в спрятанную под листьями ладонь. В блеске яркого лунного света все отлично видели происходящее.
— Но ведь этот желудь я дал Елене! — где-то за спиной Мишель с удивлением произнес Могвид. Казалось, он был потрясен.
Пальцы странного создания сомкнулись на семени. Призрак поднес кулак с желудем к груди, и склонил голову. Снова зазвучала песня, но в ее печальную мелодию теперь вплелась нить надежды.
Никто не двигался.
Пока они смотрели, фигура незнакомца стала слабо мерцать, а песня все звучала и звучала. Мишель присмотрелась по внимательнее и поняла, что светиться не плащ, а то, что скрывается внутри. Таинственный свет пробивался между щелями листьев, словно далекий очаг, разожженный за деревьями.
— Что случилось? — отрывисто произнес Тирус.
Мишель успокоила его.
Песня стала сильнее, звук богаче, менее неземным. Мерцание стало сильнее, почти ослепляющим. Мишель подняла руку, защищая глаза. Потом в один миг песня закончилась, сверкание угасло.
Несколько мгновений перед глазами Мишель плавали круги, но она видела, что фигура осталась на поляне — статуя из листьев.
Внезапно резкий порыв ветра ворвался на поляну. Фигура вздрогнула, словно этот ветерок был ледяным. Одно движение и плащ призрака упал на землю, рассыпался листвой, которая закружила на ветру. Но в этот раз певец не исчез вместе с ветерком.
Среди опавшей листвы стояла женщина необыкновенной красоты. В лунном свете его кожа по цвету напоминала крем. Ее склоненное лицо и вытянутое тело было скрыто под длинными штанами медового цвета.
Застыв в лунном свете, женщина прижала руки к горлу. А потом она медленно опустила их, раскрыв ладони. Желудь был пустой оболочкой, расколотой пополам. Певица бросила ее на укрытую листья землю, а потом подняла лицо к людям. В звездном свете ее глаза были глубоко фиолетовыми.
Могвид закашлялся и отступил.
— Ни'лахн!
27
Через два дня поздно вечером Елена стояла перед огромным зеркалом в полный рост хмурилась. Для празднования победы она нарядилась словно фарфоровая кукла. Ее волосы были начесаны и заколоты высоко над головой, и только маленький завиток болтался рядом с маленькими драгоценностями, усеивающими мочки ее ушей. Платье мягкого зеленого бархата с темно-зеленым кушаком и парой перчаток довершали ее наряд. Ее подол был отделан плетением и полностью скрывал ее серебряные туфельки, каждая из которых была украшена одной шелковой розой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91