– Итак, ты считаешь, что я ему там не понадоблюсь?
– Нет, – ответил Эскариус и похлопал его по плечу. – Но это не значит, что он не захочет, чтобы ты был с ним рядом. А в данный момент можешь считать себя почетным сидом-волком.
Талискер стал медленно подниматься в гору, все еще поглощенный своими мыслями.
– А волки туда не собираются? – нахмурился он.
– Нет. Мы будем заниматься другими делами.
На вершине горы собралось гораздо больше волков. Сид-волк был величиной с пони, и Талискер вздрогнул, вспомнив неожиданно бой за Руаннох Вер, произошедший много лет назад, когда коранниды появились в виде огромных собак. Башни из красного камня, которые снизу казались гораздо меньше, окружали небольшое плато, и клан волков устроил здесь лагерь. Тени от башен соединялись вместе, будто сплетенные пальцы темноты, сжатые в сердитый кулак. Огонь горел между башнями, и флаги на тонких палках развевались на ветру. В самом центре плато находились их жилища. По периметру стояли небольшие шатры, в которых легко угадывались сторожевые посты.
Эскариус, казалось, понял испытующий взгляд Талискера и объяснил:
– Сиды-волки не имеют постоянных жилищ, Дункан Талискер. Талискер кивнул в ответ, но ничего не сказал. В лагере царило глубокое спокойствие, нарушаемое только ветром, свистящим между скал, и негромким шипением факелов. Звук разговоров Талискер тоже слышал, но он был неотчетливый, неясный, похожий на шум океана.
Эскариус вел Талискера по направлению к жилищам, остальные представители клана волков молча последовали за ними. Он мог слышать громкое позвякивание металлических ожерелий и шуршание кожаной бахромы. Это напомнило Талискеру игру, в которую они играли в школе: «Который час, мистер Волк?»
Он чуть не рассмеялся вслух.
Когда они достигли жилища, шкура, закрывавшая дверной проем, отодвинулась в сторону, и оттуда вышел высокий статный человек. Он нес в руках длинную палку, украшенную большим драгоценным камнем, при виде которого у Талискера засосало под ложечкой. Неужели это Бразнаир? Когда человек заговорил, Дункану показалось, что пахнуло дымом от горящего дерева.
– Добро пожаловать, Талискер, – сказал он. – Нам, идущим в одиночестве и принадлежащим всему миру, есть, что тебе сказать.
Хамиш был пехотинцем, как и его отец. Он участвовал в битвах на своих двоих и с малых лет знал, что пехотинцы – благороднейшие воины, известные своей неподкупностью и гордостью. Но воины южных кланов Великих раньше никогда не заходили так далеко на север. И сейчас, проходя вересковые пустоши, спускаясь по узким скалистым тропинкам, Хамиш с горечью заметил, что никогда еще благородному воину не приходилось проводить так много времени, глядя на круп впереди идущей лошади. А с тех пор как погода испортилась, никто практически не разговаривал, концентрируя все усилия воли на борьбу со снегом и лютым холодом, какого никому из них еще не приходилось испытывать.
Сначала они решили, что такая погода на севере всегда, и, несмотря на трудности, все-таки не унывали, но лишь до тех пор, пока армия не подошла к Ор Койлу, вернее, к тому, что от него осталось. Тогда воины занервничали. Тан Хью велел колонне остановиться, что они и сделали. Некоторые немедленно уселись, всадники спешились и суетились вокруг своих коней, о чем Хамишу не надо было беспокоиться. Поэтому он опустился на ближайший пенек, достал из сумки кусок сушеного мяса и оторвал кусочек, хмуро кивнув одному из всадников.
– Хо, я вижу, Хамиш занимается тем, что ему лучше всего удается.
Даирмуд подошел, усмехаясь широкой беззубой усмешкой. Хамиш только бросил на него мрачный взгляд. Было у него подозрение, что отец попросил старого ветерана присмотреть за ним. Как будто этот старый дурак нужен ему в качестве няньки…
– Мы здесь надолго остановимся? – спросил Хамиш.
– Наверное. – Даирмуд откашлялся и полез в кусты. – Надеюсь, что так, а то мое брюхо уже, наверное, думает, что мне перерезали горло. Хотя мы вроде не должны были останавливаться, пока не доберемся до Ор Койла… там можно найти укрытие от снега…
Даирмуд поскреб голову, как будто эта мысль была слишком глубокой для него. Всадник, которого Хамиш не знал, резко повернулся к ним, услышав слова Даирмуда.
– Говори потише.
– Почему? Что случилось?
– Это и есть Ор Койл.
– Да брось ты! – рассердился Хамиш. – Ор Койл – самый большой лес в Сутре.
– А сейчас это самая большая куча углей.
Хамиш и Даирмуд в один голос выругались. Даирмуд еще и сплюнул, чтобы усилить впечатление от своих слов.
– Но зачем они это сделали? – громко поинтересовался Хамиш. – Они сами сожгли лес?
– Наверное, у них были причины, – глубокомысленно заявил Даирмуд.
Оба уставились на картину опустошения.
Снег покрыл черноту пепелища, смягчив жестокую реальность. Но теперь воины знали, что видят остовы сгоревших деревьев, а само пожарище укрыто снегом. Аромат морозного воздуха не мог перебить ни с чем не сравнимый запах жженого дерева. В тех местах, где топтались сотни ног и копыт, земля оголилась черными заплатками. Кое-где остались нетронутые огнем деревья, но их было очень мало.
Заместитель тана Хью проехал вдоль линии воинов с угрюмым лицом, отражавшим настроение армии.
– Это Ор Койл, – повторил он. – Мы двинемся дальше через десять минут…
Хамиш собирался встать, но вдруг резкая боль пронзила его левую ногу, и он упал.
– Судорога? – нахмурился Даирмуд.
– Как больно.
Ноги у Хамиша сильно замерзли еще пару часов назад, потом ему показалось, что стало лучше, и боль ушла, но теперь он понял, что просто потерял чувствительность. Хамиш громко выругался от боли и смущения. Воин, не способный идти, все равно что мертв.
– Дай-ка я посмотрю на твои ноги, – озабоченно сказал Даирмуд. Он стал на колени и осторожно снял с ног Хамиша башмаки. Оттого, что ветеран увидел, он присвистнул сквозь зубы. – Нет-нет, не смотри, – предостерег он, когда Хамиш попытался согнуться. – Это может тебя расстроить.
Ноги Хамиша были черными и раздутыми. То там, то здесь стали раздаваться крики боли и отчаяния. Такая же беда постигла многих воинов. Тан Хью сам подъехал к ним, чтобы посмотреть, чем вызвана суета.
– О боги! – пробормотал он, увидев ноги Хамиша. – Что это?
– Не знаю, сэр, – хмуро ответил его заместитель. – Какая-то болезнь от снега. У некоторых воинов она только начинается, пока повреждены только пальцы, а у тех, кто шел пешком, все гораздо хуже. Может, люди тана Тристана знают, что это.
– Они слишком далеко, – перебил его Хью. Он сердито огляделся. – Эта земля проклята. Тан Тристан ответит за то, что погубил страну. Посадите людей на лошадей, а ноги заверните… во что-нибудь теплое.
– Да, сэр.
Тан Хью развернулся и поехал назад, чтобы поговорить с таном Лэхленом, который ехал во главе всадников.
То, что вскоре произошло, было подобно землетрясению, только деформация произошла со льдом, а не с горами. Именно она застала Талискера и Тенксву примерно в пятидесяти милях на северо-запад. Но здесь, в непосредственной близости, все происходило совсем по-другому. Раздалось громкое шипение, когда невидимая волна холода прокатилась по земле. Ледяной шторм был такой силы, что почти четвертая часть южной армии мгновенно погибла, промерзнув до костей и не успев даже вскрикнуть. Земля вздыбилась и треснула, как и в Сулис Море, но никаких новых ледяных образований не возникло, появились только гейзеры из ледяного воздуха, которые принесли много бед. Мертвые и живые были свалены в одну кучу, в воздухе мелькали копыта, крики людей сливались с ржанием перепуганных лошадей. Мир взорвался криками ужаса, грохотом и шипением гейзеров, а когда все закончилось, наступила абсолютная тишина.
– Что-то не так. Что-то не так с городом. – Риган оглядывалась по сторонам, сидя на лошади, на которой они медленно продвигались по темным улицам. – Ты чувствуешь это, сеаннах?
Сандро, сидевший позади нее на широкой спине лошади, только насмешливо фыркнул. Он махнул рукой в сторону развалин.
– Ты имеешь в виду что-то еще, кроме очевидного?
– Да, что-то еще… я чувствую, как будто… – Она непроизвольно вздрогнула. – Мне трудно объяснить… здесь есть что-то…
– Джал?
– Нет. Что-то, связанное с его колдовством. Этот мир сопротивляется магии, так ведь?
– Нам не приходилось здесь с ней сталкиваться.
Дальше они поехали в молчании. Большие подковы лошади издавали негромкий цокающий звук, заглушаемый снегом. Лошадь доказала свою полезность. Она провезла их по улицам, забитым транспортом и развалинами, где машина оказалась бы совершенно бесполезной. Только вот передвигалась лошадь очень медленно. Правда, пару раз Риган заставляла ее перейти на рысь, но животное вскоре возвращалось к своему обычному темпу. Сандро посоветовал добираться до гор окружным путем, минуя центр города, где разрушения были особенно сильными. В окнах домов время от времени отодвигались занавески, горожане хотели убедиться, что цокот лошадиных копыт им не послышался. Впрочем, людей вокруг было очень мало. Резонно было бы предположить, что жители города, которым посчастливилось выйти из этой передряги без потерь, потрясенные событиями минувшей ночи, отсыпались, когда шок и моральное истощение взяли свое.
– Я собираюсь убить его.
Ход мыслей Сандро был прерван.
– Извини, что ты сказала?
– Джал должен умереть, и я собираюсь помочь ему в этом.
– Риган, мы не можем торопить события…
– О нет, я могу. У меня теперь есть оружие…
В свете луны сверкнул серебряный луч. Сандро нахмурился, он знал, что в Эдинбург ее отправили без оружия.
– Где ты это взяла, Ри? Он не похож…
– Нашла.
– Ты имеешь в виду, так же, как и лошадь?
– Да.
– Не думаю, что он настоящий, Риган. Ты нашла его, конечно, на Хай-стрит.
– Возможно.
– Это подделка. Люди вешают их на стены для украшения. Сандро разглядел надпись «Экскалибур» на навершии меча.
– Не имеет значения, – ответила она мрачно. – Он выполнит свою работу.
– Нет, – вздохнул Сандро. – В этом вся проблема. Не выполнит, потому что сделан из жести или чего-то подобного. С таким же успехом можешь убить Джала палкой. – Риган сердито выругалась, но не выбросила игрушку. – Послушай, возможно, я и пожалею потом… но возьми это. – Он протянул ей пистолет. Тусклое железо совсем не напоминало сверкающий «Экскалибур». – Я покажу тебе, как им пользоваться, когда доберемся до места.
Уже показались черные очертания горы. Скоро они с Риган смогут встретиться со своим мучителем лицом к лицу. Сандро почувствовал, как у него пересохло во рту. Риган права, они должны убить Джала.
– Посмотри, сеаннах. – Риган показывала ему на гору. На одном из ее склонов материализовались призрачные очертания загадочных существ. Они мигнули ярким люминесцентным светом и пропали. Чудовища были огромными и все время меняли форму. Это они заметили даже за то короткое время, что видели их. – Как думаешь, что это такое?
– Смею предположить, что это какие-то магические образования, – хмуро ответил Сандро. – Работа Джала. Кажется, он вышел на поверхность из своих глубин.
Риган пришпорила лошадь еще раз, хотя их взгляды были прикованы к представлению, разыгрывающемуся на скалах.
– Твой мир не хочет никого из нас, сеаннах, – пробормотала девушка. – Он отвергает Джала.
Джал понял, что заклинание работает не так, как он планировал. Тем не менее, его это не очень обеспокоило. У него еще оставалось достаточно душ, чтобы завершить магическое действо. Оглянувшись на неподвижные фигуры Детей Всемирного Потопа, он решил подождать, поберечь оставшихся восьмерых человек для завершающего этапа, когда интенсивность магии потребует подпитки.
Джал повернулся к алтарю, где лежала ветка, содержащая дух богини Фирр. Ветка переливалась неистовым светом. Он подвинул к себе ожерелье и несколько мгновений смотрел на него. Сейчас предположение Джала, что оно сделано из фаланги пальца Корвуса, его дяди, либо подтвердится, либо заклинание не сработает…
Так как ожерелье лежало рядом с веткой, их сияния переплелись, создав тем самым загадочный узор. Пульсация прекратилась. Губы Джала искривила злобная усмешка.
– Да, мама. Это твой брат-близнец… Вернее, все, что от вас осталось. Лишь эти жалкие крохи.
Он намеренно подвинул символы бывшей мощи в кровавую лужу. Еще теплая жидкость мгновенно растеклась вокруг предметов.
Вдруг сияния ожерелья и ветки объединились, буквально выстрелив лучом вверх, в потолок пещеры, а потом отразились вниз, словно сгоревшая петарда. Джала ослепило на время, но потом он убедился, что луч выполнил свою работу, и при этом души Корвуса и Фирр не потеряны. Над алтарем появилось призрачное изображение обнаженного человека, еще не четкое, меняющееся. Человек выглядел как Джал, но только в той мере, в какой можно сказать, что лев выглядит как кот. Бронзовая кожа и развитые мускулы были лишь самыми незначительными из его достоинств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60