За душу свою Изабелла не боялась. Тут, наверное, сказывалось общение с давно уже замужними подружками, которые знали толк в мужчинах и при случае охотно делились советами: никому ты ничем не обязана, на твою душу никто прав не имеет. Не самая близкая ситуация, но нехитрые житейские ухватки в борьбе с совестью сейчас показались Изабелле вполне уместными. А что, от жениха помог уйти? Ну так я бы и сама ушла. Учил адским единоборствам с названиями, которые не всякий черт, поди, выговорит? Да я еще ничего не успела усвоить, так, по верхам нахваталась. Чадом преисподней не травилась, никому ничего не обещала… Нет, за душу она почти не волновалась. Но тоска вгрызлась в сердце, когда она подумала, что доверилась выходцу из преисподней. Ну почему ему нужно было надевать личину такого хорошего человека? Разве в таком виде черти должны являться на землю? Чему их там, в аду, учат?
Губ коснулось холодное стекло. Изабелла непроизвольно глотнула, с опозданием спохватившись, что в прозрачной чаше запросто может оказаться какое-нибудь зелье. Но это была обычная, чистая и прохладная вода. Изабелла выпила, вытерла слезы и встретилась с обеспокоенным взглядом Джона. И ей тут же стало совестно за свои подозрения. Не могла она не верить этим глазам, из которых на нее смотрело само будущее…
А Джон между тем, во многом догадавшись о причине слез (слова «мерзкий чернокнижник» говорили о многом), выпрямился и, уперев руки в бока, обрушился на призрака:
— Милорд, ваше поведение меня изумляет и шокирует своей бестактностью! Где ваши манеры? Соизвольте ответить, досточтимый предок, для чего вам понадобилось доводить до истерики бедную девушку? Я еще могу понять ныне здравствующего сэра Томаса, который видит Изабеллу всего лишь второй раз в жизни, но вы, мне кажется, знаете ее гораздо лучше! Или я неправ?
— Прав, прав, — хихикая, ответил призрак, а его прообраз воскликнул:
— Ишь, как соловьем залился! Почище тебя. — И он похлопал призрака по плечу.
Джон изумленно моргнул. В самом деле, жест был вполне материален, в том смысле что рука одного сэра Томаса и плечо другого соприкоснулись, а не прошли друг сквозь друга. Тут призрак не выдержал и захохотал во все горло.
Трудно сказать почему, но смех его был настолько заразительным, что и живой сэр Томас покатился, держась за живот. Потом не выдержал Джон, сумевший посмотреть на ситуацию со стороны. Гнев его рассеялся сам собой. Наконец даже Изабелла улыбнулась, чувствуя, что все не так плохо, как показалось на первый взгляд.
— Извини, Джон, я просто не мог удержаться. Понимаешь этот момент, когда у тебя так вытянулось лицо… я помнил его больше семисот лет! Но ты прав, это крайне некорректно с моей стороны.
Он галантно поклонился Изабелле и произнес:
— Тысяча извинений, леди, — после чего взял руку девушки и коснулся ее губами. Джон видел, как Изабелла напряглась, а потом расслабилась и даже зарделась.
— Какая из меня леди, — робко пробормотала она, не спеша, впрочем, отнимать руки.
— Так, значит, милорд, вы попали сюда из того же самого времени, что и я? — чтобы расставить все точки над «и», спросил Джон.
— Конечно, мой мальчик, — ответил призрак. — Я попал сюда через те же врата, а точнее сказать, по той же петле времени, что и ты. Сверкающая воронка затянула и меня, просто я, будучи духом, приземлился более точно, а тебя, как полновесного представителя материального мира, отнесло в сторону.
— А вы здесь выглядите намного лучше.
— О да, ведь это мое родное время.
Джон сел на стул и взъерошил свои волосы — от этого жеста в минуты глубокой задумчивости его так и не отучили.
— Так, пока я еще не потерял нить рассуждений: а кто же эту петлю времени создал?
— Мы оба, — ответил призрак. — Когда я был здесь живым, то есть в качестве присутствующего здесь сэра Томаса, я с помощью наук и магии пытался проникнуть в будущее. И нашел там отклик — от себя самого. Понимаешь? Я из твоего времени разговаривал с собой из этого времени…
— Так я и рассказал себе, что ты надумал сотворить с замком, — вклинился живой сэр Томас. — Можешь представить, как я разозлился на тебя! Едва-едва я себя успокоил.
— Да, поскольку я рассказал себе кое-что очень важное из дальнейших событий…
— Но, видит бог, мне трудно было поверить!
— Но в конце концов я поверил. И не только себе, но и точным предсказаниям: ведь я-то помнил, когда начнутся магические атаки на замок, поэтому мне ничего не стоило «предсказать» их — и так помочь самому себе избежать катастрофы. Впрочем, имели место и другие знамения, я бы сказал, весьма убедительные…
— Не вредничай, — отмахнулся сэр Томас и пояснил молодым людям: — Это уже о сегодняшнем случае с мечом. Я себя уже предупреждал, что это случится, то есть что меч выберет именно тебя. Но в общем-то я поверил еще ночью, когда вы с Изабеллой вернули людей в замок. От меча явно исходила великая мощь, она вкупе с незатуманенным взором Изабеллы и позволила вам выдержать. Меч проснулся в твоей руке, и, что бы я о тебе ни думал после своих рассказов о сделке насчет замка, я не могу не доверять выбору меча. Так что не верь мне, — жест в сторону призрака, — если я начну говорить, будто я до последнего сомневался в мече. Кстати, — сэр Томас обернулся к призраку, — я не исключаю, что меч вовсе не спал.
— Спал, не спал, — поморщился тот, — сейчас это не принципиальный вопрос, абстрагируйся от него.
— Астра… Боже милосердный, неужели я и впрямь нахватаюсь таких словечек? — всплеснул руками сэр Томас.
Кажется, они не собирались останавливаться. Джон переглянулся с Изабеллой и, приподнявшись, щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание обоих вариантов своего предка:
— Гхм, господа… Не хочу показаться невежливым, но я уже совсем запутался в ваших местоимениях.
— Что ты имеешь в виду? — сухо поинтересовался живой сэр Томас.
— Я ровным счетом ничего не понимаю.
— Ах, сэр Джон, — Изабелла положила руку на его предплечье, — с мечом-то все ясно, он волшебный, и местоимения, чем бы они ни были, сейчас неважны. Но вот то, как они друг друга называют… Простите, господа, но это и впрямь ужасно.
Ее современник пожал плечами:
— Как же я, по-вашему, должен называть самого себя?
— Да, об этом я запамятовал, — вздохнул призрак. — Наша манера общения непривычна для них, Том.
— Я уже догадался, но что ты предлагаешь, Том ?
— Смотрите, — заметил Джон. — Вы же говорите друг другу «ты»! Так постарайтесь, говоря о другом, употреблять слово «он».
— Но ведь это же я и есть, дубина ты стоеросовая! Я и без того чувствую себя дураком, когда обращаюсь к самому себе вслух по имени! И вообще, может, хватит отвлекаться на всякую ерунду?
— Нет, дружище, он прав, — сказал призрак. — И девушка тоже права. Мы с тобой уже не совсем одно и то же.
— Ну, знаешь ли… — Это утверждение почему-то обидело сэра Томаса.
— Том! — с укоризной протянул призрак, однако основатель рода только дернул плечом, продолжая хмуриться. Тогда призрак воскликнул: — Ну хотя бы ради того, чтобы побыстрее втолковать этому оболтусу суть дела!
— Хорошо, — кивнул Рэдхэнд. — Для пользы я согласен потерпеть ваше безумие. Хотя, наверное, ты прав… Том. Мы уже не одно и то же. А жаль. Мне нравилось жить в двух временах. Так на чем мы остановились?
— На том, как я оказался здесь и как мне вернуться обратно, — рискнул подкорректировать тему беседы Джон.
Сэр Томас, едва выровнявши брови, снова нахмурился. Изабелла сделала вид, что заинтересовалась алхимической утварью. А призрак развел руками:
— Ты даже не представляешь себе, как много кроется между первым и вторым.
Джон не только не удивился, но даже принял эти слова как должное. Чего, собственно, хорошего можно было ожидать, угодив в такую передрягу? «Теперь с живого не слезут», — мрачно подумал он и произнес:
— И что я должен сделать? Убить дракона?
Сэр Томас вздрогнул и округлил глаза, но заметила это только Изабелла. Призрак ловко переместился на линию между Джоном и графом и, заложив одну руку за спину, стал делать знаки: молчи, мол, ситуация под контролем.
— А если и да — что бы ты сказал? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Я бы сказал, что вы сошли с ума, дедушка. — На сей раз Джон не удержал кроткого вздоха. — Мало того что в драконоборцы я не гожусь, так я еще и не верю в драконов.
— Напрасно, — покачал головой призрак.
— Изабелла тоже говорила, что их нету, — сказал Джон, ощущая растущее беспокойство. Он ожидал, что призрак начнет выговаривать ему за фамильярное обращение, однако предполагаемой реакции не последовало. В прошлый раз, когда призрак вел себя необычно, дело обернулось прыжком во времени. Что будет теперь? Откуда дует ветер, он еще не сообразил, но уже твердо решил для себя, что необычное поведение призрака сулит одни неприятности.
Изабелла переводила взгляд с одного лица на другое. Когда Джон упомянул ее высказывание, она кивнула, хотя и не очень уверенно:
— Ну да, драконов в благословенной Англии уже давно не осталось…
— Один остался! — тихо, но с сильной интонацией, воздев кверху указующий перст, сказал призрак.
— Да пес с ним, какое отноше… — Джон осекся, и лицо его начало вытягиваться. — Нет, дедушка, не говорите, что вы имеете в виду именно…
— Но это правда!
Джон вскочил со стула. Живой сэр Томас недовольно повел бровью и отвернулся.
— Дедушка, я всегда ценил ваше очаровательное чувство юмора, но сейчас не время и не место шутить.
— Совершенно верно отмечено. Мы оба серьезны как никогда.
— Но это же, простите, бред какой-то! Вы с сэром Томасом устроили этот трюк с перемещением во времени только для того, чтобы науськать меня на некое реликтовое животное? Ни за что не поверю!
— Да что же тут такого? — развел руками призрак. — Или ты думал, что это увеселительная прогулка?
— Ага, значит, настало время платить по счетам? Смею напомнить, что я в турне не напрашивался.
— Да ни о чем он не думал! — рявкнул сэр Томас, не выдержав. — Зачем ему думать? Ты же видишь, он трус, и больше ничего. Нет у него в голове ни одной мысли, подобающей порядочному человеку, ему лишь бы шкуру уберечь. Умотает в эту вашу Америку — жуткое место, судя по твоим рассказам, — и на все наплюет. Ошиблись мы с тобой, Том, ошиблись, как я сразу и сказал. Это не он.
— Это он, никто другой не может быть на его месте. Я же помню, — возразил призрак, но голос его был уже усталым и отнюдь не таким твердым, как у его прототипа. — У него нет братьев-близнецов или двойников. А если ты не веришь моей памяти — поверь хотя бы мечу.
— А что, если меч ошибся?
— Это невозможно!
— Хорошо. Тогда я предположу нечто пострашнее. Что если в основе наших размышлений лежит простое совпадение? Что, например, если Бенджамин случайно выронил меч?
— Ну, знаешь ли… Это мне такое впору сказать, ведь это я живал в двадцатом веке, где подобная ересь будет популярна. Не думал, что ты способен выдать нечто подобное… Совпадение! Случайность!..
— Довольно разумная мысль, между нами говоря, — вздохнул сэр Томас. — Говори что хочешь, но я не вижу в этом типе ничего из того, о чем ты так вдохновенно мне рассказывал. Дикарь, позабывший родство, умеющий думать только о себе.
— Но что же тогда делать? — в отчаянии воскликнул призрак.
— Не знаю! Думать, что мы еще всегда делали?
Джон слушал их, глядя в пол и хмурясь. Обидные слова предка глубоко ранили его душу, но он молчал, опасаясь, что возражения будут приняты за пробуждение героизма, и тогда от «миссии» уже не отвертеться. А идти войной на дракона ему совсем не хотелось. Почему? Глупый вопрос. Во-первых, это просто свинство: избрать последнего представителя фамилии и, вместо того чтобы обеспечить ему условия для спокойного продолжения рода (в чем организаторы турне вроде бы должны быть кровно заинтересованы), скормить его ближайшему ящеру. А во-вторых (и в-главных!), надо различать реальную жизнь и героический эпос. Ежу понятно, что в одиночку на драконов не ходят. Даже с заговоренным мечом. Ведь дракон — это огромное чудовище, наверняка бронированное и уж точно не травоядное. Если уж так приспичило избавить от него местную экосистему, лучше бы перебросили из двадцать первого века гранатомет! Честное слово, это гораздо разумнее, чем подвергать смертельной опасности жизнь последнего в роду, молодого, не нагулявшегося еще человека.
Наконец, в саму миссию как-то не особенно верилось. Привидения, древесные тролли, даже крысоволки тоже не сахар, но это, если можно так выразиться, нечисть более ходовая. А дракон… Где-то здесь, под боком? Нет, говорите что угодно, но не чувствуется здесь логики, рационального зерна! Все натянуто, глупо, как в третьесортном романе под мягкой обложкой с мускулистым громилой и обнаженной девицей под сочащимися кровью буквами заглавия. И это — прошлое? Это — история моего рода? Джон ощутил прилив патриотических настроений: вот как раз гордость за род и не позволяет мне поверить в то, что мое прошлое — это сюжет дешевой книжонки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86