Когда-то по этой книге учились студенты Военной Академии, но с тех пор минуло лет двадцать, и про нее давно забыли.
Темраю такое положение вещей казалось странным, как, впрочем, все в этом городе, тревожным и очень печальным.
Он закончил наматывать проволоку и поместил заготовку в огонь. Молодой человек делал работу на совесть; он хотел быть уверенным, что, когда придет время, в городе найдется хотя бы несколько хороших мечей для его защиты.
В толпе тех, кто нашел медный четвертак, чтобы заплатить за удовольствие посмотреть поединок между Олвисом и Лорданом, находились высокий угловатый юноша и такая же высокая, чуть более округлая девушка, одетые в совершенно одинаковые плащи устаревшего фасона и расцветки.
– Ну, откуда я мог знать? Последний раз я здесь был пять лет назад!
– Тебе не пришло в голову, что мода могла измениться?
– По правде говоря, нет.
– Мужчины!
Зеваки, заслышав их речь, лишь немногим более плавную, чем у варваров, стали пихать друг друга локтями и перемигиваться. «Островитяне», – слышался шепот, и люди демонстративно похлопывали себя по поясу, проверяя, на месте ли кошелек.
– Не уверена, что хочу смотреть на это, – пробормотала девушка, когда контролер забрал у нее костяную фишку, полученную на входе. – Какое удовольствие наблюдать за тем, как два человека убивают друг друга?
– Не уверен, что им это удастся, – покачал головой ее брат, – скорее всего один прикончит другого.
– Перестань придуриваться, – ответила сестра, – ты отлично понимаешь, что я имею в виду. По-моему, это варварство.
– Я не пытаюсь защитить их, – пожал плечами юноша, но ты обязательно должна побывать на суде, чтобы понять этих паззи .
– Ш-ш! Они услышат тебя.
– Ну и что? Они все равно не знают, что значит паззи . Чтобы найти здесь приличную работу, ты должна разобраться в их юридической системе. Самой справедливой системе в мире, – иронически добавил он, – если тебя вдруг об этом спросят, поняла?
– Хорошо, – кивнула девушка. – Хотя я все равно…
– Заткнись, идет судья. Следи, когда все встанут.
– Варварство, – презрительно фыркнула девушка.
За три дня, проведенных в Тройственном Городе, романтический образ белоснежной Перимадеи, медленно появляющейся над линией горизонта, растворился, как утренний туман. Девушка никак не могла привыкнуть к запаху, также как и находиться на улице. В этом было какое-то чудовищное противоречие: на каждом рынке продавались восхитительные одежды и ткани, цвета и фактура которых превосходили мечты жителей Острова, но стоило выйти на улицу, они за пять минут превращались в лохмотья.
Кругом, даже в Нижнем городе, возвышались величественные здания, а мостовую покрывал слой хлюпающей грязи, смешанной с навозом, по которой стремительно передвигались повозки и фургоны, норовя обдать незадачливых прохожих потоком нечистот. Люди выглядели процветающе и хорошо одевались, но девушка заметила, что брат постоянно держит руку на рукояти меча и старается избегать подворотен и темных аллей. В общем, на это место интересно взглянуть со стороны, но чтобы жить здесь…
– Смотри, адвокаты, – прошептал брат, показывая костяшкой пальца куда-то вниз.
Еще одно странное наблюдение: дома указывать пальцами считалось неприличным, здесь, в городе, так поступал каждый; два дня с ее щек не сходила краска смущения.
– Это представитель истца, а это защиты, – продолжал юноша. – По-моему, первый более знаменит.
– Я не хочу смотреть. Скажи мне, когда это безобразие закончится.
– Как хочешь.
Молодой человек откинулся на скамью и начал осматриваться в надежде отыскать знакомое лицо.
Он не хотел брать Ветриз в путешествие, но, в сущности, она оказалась не слишком большой обузой. Правда, вечера были довольно скучны, но зато он экономил деньги, вместо того чтобы оплачивать развлечения для сестренки. Кроме того, ее присутствие здорово помогало в делах: дома на симпатичную мордашку никто внимания не обратит, а местные торговцы, несмотря на их хваленую выдержку, велись на улыбку и игривый взгляд, как стадо свиней на зерно посреди зимы. Если бы дома узнали о его проделках! В родном языке существовало словечко, означающее мужчину, который не перерезал глотку незнакомцу, осмелившемуся заигрывать с его сестрой, в значении этого слова не было ничего лестного. В Перимадее к этому относились нейтрально, и если Ветриз не привыкнет к такой манере общения, можно надеяться, что все обойдется.
В настоящий момент товар уходил в рекордные сроки. Четыре пятых объема вина и масла уже проданы, причем за хорошие деньги; лен, лес и специи покупали по цене в два раза большей, чем он рассчитывал (что позволит покрыть убытки от сделки с газовыми лампами в форме дикобраза, их можно выбросить на свалку в порту, чтобы освободить место для более ценного груза). Что касается покупок, купец уже приобрел все, что хотел, оставались лишь навесные замки и шурупы, причем цены с прошлого раза возросли совсем незначительно.
– Что происходит?
– Что? А, извини, задумался о делах. Эта часть называется прения сторон.
– Потише!
Молодой человек съежился, повернул голову и вежливо извинился.
– На этой стадии, – продолжил он приглушенным шепотом, – выясняют фактическую сторону дела, она обычно несколько скучна…
– Зачем?
– Не понял?
– Зачем беспокоиться о фактах, если исход дела зависит от того, кто быстрее вышибет сопернику мозги?
– Не знаю. – Венарт раздраженно пожал плечами. – Я не разбираюсь в местном законодательстве. Смотри, не обязательно ее одобрять, просто нужно знать, как она работает. Если хочешь войти в дело, ты должна иметь хотя бы элементарные знания о торговом праве.
– По-моему, то, что здесь происходит, глупо! – воскликнула Ветриз.
– Тише вы там! – раздался возмущенный окрик.
К этому времени прения закончились, и Ветриз, которая непременно бы уснула, если бы каменные сиденья оказались чуть более удобными, зевнула и уставилась на двух мужчин в белых сорочках, которые в центре зала выделывали сложные па. Преимущество было на стороне высокого блондина, поэтому она решила болеть за его противника.
На островах его бы сочли низкорослым (среднего роста по здешним меркам). Насколько она могла судить с такого расстояния, ее фаворит выглядел старше и опытнее своего соперника, поэтому было совершенно непонятно, почему публика считала, что он проиграет. Накануне Венарт пытался объяснить сестре правила боя, в течение пяти минут она честно пыталась разобраться в обилии незнакомых терминов, и, в конце концов заявила, что это наводит на нее тоску.
Сейчас, наблюдая за поединком, Ветриз решила поставить на невысокого – блондин выглядел слишком снисходительно и самоуверенно, следовательно, он наверняка будет небрежен и допустит ошибку.
– Надеюсь, что победит невысокий, – прошептала она, – это справедливо.
Неожиданно противники прекратили свой танец и стали совершать яростные выпады, зрелище оказалось настолько захватывающим, что Ветриз забыла о бессмысленности происходящего и восторженно подалась вперед. Ее охватило непреодолимое желание закричать, как на скачках, но в зале стояла удивительная тишина, окружающие не произносили ни слова и, казалось, даже не шевелились. Что за удовольствие смотреть на поединок, если шуметь запрещено?
– Осталось недолго, – прошептал Венарт с уверенностью знатока, – он начал уставать.
Девушка знала, что брат всего три раза посещал эти представления но вел себя так, словно всю жизнь ходил по судам. Вероятно, именно это качество делало его таким хорошим торговцем.
Ветриз взглянула на площадку и подумала, как брат может быть настолько глупым. То, что Венарт принял за усталость на самом деле являлось тонким маневром: коротышка спокойно стоял в центре зала, в то время как блондин неустанно кружил вокруг него. В этом проявлялось превосходство опыта над презрительной надменностью. Высокий перешел в наступление, нанося короткие рубленые удары, – от отчаянья, решила девушка. Похоже, действительно оставалось недолго.
Блондин сделал стремительный выпад, направив лезвие клинка в область головы противника, который тот отразил со спокойным изяществом. Ветриз от всей души поддерживала своего фаворита, который в глупой ситуации пытался сохранить благоразумие. Интересно, неужели самодовольный глупец не понимает, еще один такой удар – и его меч развалится надвое?
Лордан чувствовал, как в груди нарастает напряжение, и понимал, что его поражение – лишь вопрос времени. В душе Олвис уже выиграл процесс и потерял интерес к нему, поэтому, полагаясь на свое мастерство, скорость и силу, он просто рубил сплеча, не делая ни единого выпала. Адвокат понимал не хуже самого Лордана, что тот слишком устал, чтобы провести мощную контратаку. Противник проиграл в тот момент, когда позволил оттеснить себя в центр площадки.
Бардас больше не пытался просчитывать атаки соперника, он лишь инстинктивно парировал стремительные удары, но ход борьбы переломить уже не мог и просто оттягивал неизбежную развязку. Раньше или позже Олвис совершит обманный выпад, и все будет кончено.
Отражая левый выпад, Лордан неожиданно понял, что настоящая атака будет в область колена, и у него совершенно нет времени изменить ситуацию. Он спокойно, словно из зрительного зала, наблюдал за перемещением меча противника. В отчаянном прыжке Бардас уклонился от удара, и в следующее мгновение клинок Олвиса распорол воздух на расстоянии волоса от правого колена. Десятилетний опыт подсказал Лордану, что соперник потерял равновесие и уязвим, как никогда. Понимая, что, возможно, совершает самую большую ошибку в жизни, Бардас не глядя ударил туда, где, по его предположениям, находилась шея противника.
Клинок зацепил что-то мягкое.
Прежде всего выбраться из зоны досягаемости, установить дистанцию, занять защитную позицию и лишь затем удостовериться, что голова оппонента все еще на месте.
Она была на месте, но на щеке красовалась рваная рана, из которой потоком струилась кровь. Олвис пятился назад, стараясь выиграть расстояние и время. Лордан сделал стремительный выпад, больше оборонительный, лишь для того, чтобы вынудить противника отступить чуть дальше. Олвис неуклюже отразил атаку. Он плохо переносит боль, мелькнуло в голове. Подумать только! Бардас атаковал, противник продолжал защищаться, хотя на этот раз более уверенно. Теперь уже Олвис оказался в центре площадки.
Неожиданно Лордан осознал, что нужно делать. Он атаковал в третий раз, намеренно оставляя неприкрытым плечо. Выпад был низким, что вынуждало Олвиса к высокой контратаке, дождавшись ее, Бардас стремительно сменил опорную ногу и, отклонившись вправо, направил меч ниже клинка противника. Лордан ощутил, как что-то ткнулось ему в бок, но, не обращая внимания, занес руку для короткого удара.
В этот момент Бардас понял, что его провели. Олвис проделал тот же маневр, и прямо над головой Лордан обнаружил меч, не оставлявший возможности отразить атаку, кроме как подставить рукоять клинка. Бесполезная попытка, поскольку следующий удар…
…не последовал. Раздался негромкий треск, и верхние восемнадцать дюймов меча соперника распороли воздух возле щеки Бардаса. Легким движением запястья он на правил меч к лицу Олвиса – бессмысленное движение, обладай противник оружием для отражения атаки. В следующий момент острие меча пронзило глаз Зиани, мгновенно оборвав его блистательную карьеру.
– Мы аплодируем? – прошептала Ветриз.
– Нет.
– Почему
Все произошло совсем не так, как ожидала девушка. Казалось, меч блондина сломался совершенно случайно, но она была уверена в обратном. Несомненно, ее фаворит вынудил противника совершить роковую ошибку и в любом случае убил бы его в следующей атаке. Ветриз довольно улыбнулась, откинулась на каменную спинку и сунула руку в карман за яблоком. Вид убитого человека не портил ей аппетит, возможно, потому, что их места находились слишком далеко, чтобы разглядеть кровь или выражение на лице проигравшего. Отсюда, сверху, это казалось игрой: на самом деле покойник наверняка жив, просто притворяется мертвым, как актер на сцене.
Судебный процесс приятно пощекотал нервы, и Ветриз была довольна, что с самого начала угадала победителя. Тем не менее она не хотела бы побывать здесь еще раз: люди, которые допускают смертоубийство из-за просрочки в доставке четырех тонн угля, либо безумны, либо варвары.
– Мы теперь можем уйти?
– Нужно дождаться приговора.
– Приговора? Но он же…
– Итак?
В нечеловеческом кошмаре, состоящем из бессмысленных образов, появилось белое, как снег, лицо Эйтли. Лордан не отвечал. Протянув ей меч, он неожиданно осознал, что забыл вытереть лезвие.
– Итак – повторила девушка.
– Что итак? – Эйтли с трудом сглотнула.
– Что произошло? – требовательно спросила она. – Я думала…
– Я тоже, – ответил Лордан, бессильно рухнув в кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Темраю такое положение вещей казалось странным, как, впрочем, все в этом городе, тревожным и очень печальным.
Он закончил наматывать проволоку и поместил заготовку в огонь. Молодой человек делал работу на совесть; он хотел быть уверенным, что, когда придет время, в городе найдется хотя бы несколько хороших мечей для его защиты.
В толпе тех, кто нашел медный четвертак, чтобы заплатить за удовольствие посмотреть поединок между Олвисом и Лорданом, находились высокий угловатый юноша и такая же высокая, чуть более округлая девушка, одетые в совершенно одинаковые плащи устаревшего фасона и расцветки.
– Ну, откуда я мог знать? Последний раз я здесь был пять лет назад!
– Тебе не пришло в голову, что мода могла измениться?
– По правде говоря, нет.
– Мужчины!
Зеваки, заслышав их речь, лишь немногим более плавную, чем у варваров, стали пихать друг друга локтями и перемигиваться. «Островитяне», – слышался шепот, и люди демонстративно похлопывали себя по поясу, проверяя, на месте ли кошелек.
– Не уверена, что хочу смотреть на это, – пробормотала девушка, когда контролер забрал у нее костяную фишку, полученную на входе. – Какое удовольствие наблюдать за тем, как два человека убивают друг друга?
– Не уверен, что им это удастся, – покачал головой ее брат, – скорее всего один прикончит другого.
– Перестань придуриваться, – ответила сестра, – ты отлично понимаешь, что я имею в виду. По-моему, это варварство.
– Я не пытаюсь защитить их, – пожал плечами юноша, но ты обязательно должна побывать на суде, чтобы понять этих паззи .
– Ш-ш! Они услышат тебя.
– Ну и что? Они все равно не знают, что значит паззи . Чтобы найти здесь приличную работу, ты должна разобраться в их юридической системе. Самой справедливой системе в мире, – иронически добавил он, – если тебя вдруг об этом спросят, поняла?
– Хорошо, – кивнула девушка. – Хотя я все равно…
– Заткнись, идет судья. Следи, когда все встанут.
– Варварство, – презрительно фыркнула девушка.
За три дня, проведенных в Тройственном Городе, романтический образ белоснежной Перимадеи, медленно появляющейся над линией горизонта, растворился, как утренний туман. Девушка никак не могла привыкнуть к запаху, также как и находиться на улице. В этом было какое-то чудовищное противоречие: на каждом рынке продавались восхитительные одежды и ткани, цвета и фактура которых превосходили мечты жителей Острова, но стоило выйти на улицу, они за пять минут превращались в лохмотья.
Кругом, даже в Нижнем городе, возвышались величественные здания, а мостовую покрывал слой хлюпающей грязи, смешанной с навозом, по которой стремительно передвигались повозки и фургоны, норовя обдать незадачливых прохожих потоком нечистот. Люди выглядели процветающе и хорошо одевались, но девушка заметила, что брат постоянно держит руку на рукояти меча и старается избегать подворотен и темных аллей. В общем, на это место интересно взглянуть со стороны, но чтобы жить здесь…
– Смотри, адвокаты, – прошептал брат, показывая костяшкой пальца куда-то вниз.
Еще одно странное наблюдение: дома указывать пальцами считалось неприличным, здесь, в городе, так поступал каждый; два дня с ее щек не сходила краска смущения.
– Это представитель истца, а это защиты, – продолжал юноша. – По-моему, первый более знаменит.
– Я не хочу смотреть. Скажи мне, когда это безобразие закончится.
– Как хочешь.
Молодой человек откинулся на скамью и начал осматриваться в надежде отыскать знакомое лицо.
Он не хотел брать Ветриз в путешествие, но, в сущности, она оказалась не слишком большой обузой. Правда, вечера были довольно скучны, но зато он экономил деньги, вместо того чтобы оплачивать развлечения для сестренки. Кроме того, ее присутствие здорово помогало в делах: дома на симпатичную мордашку никто внимания не обратит, а местные торговцы, несмотря на их хваленую выдержку, велись на улыбку и игривый взгляд, как стадо свиней на зерно посреди зимы. Если бы дома узнали о его проделках! В родном языке существовало словечко, означающее мужчину, который не перерезал глотку незнакомцу, осмелившемуся заигрывать с его сестрой, в значении этого слова не было ничего лестного. В Перимадее к этому относились нейтрально, и если Ветриз не привыкнет к такой манере общения, можно надеяться, что все обойдется.
В настоящий момент товар уходил в рекордные сроки. Четыре пятых объема вина и масла уже проданы, причем за хорошие деньги; лен, лес и специи покупали по цене в два раза большей, чем он рассчитывал (что позволит покрыть убытки от сделки с газовыми лампами в форме дикобраза, их можно выбросить на свалку в порту, чтобы освободить место для более ценного груза). Что касается покупок, купец уже приобрел все, что хотел, оставались лишь навесные замки и шурупы, причем цены с прошлого раза возросли совсем незначительно.
– Что происходит?
– Что? А, извини, задумался о делах. Эта часть называется прения сторон.
– Потише!
Молодой человек съежился, повернул голову и вежливо извинился.
– На этой стадии, – продолжил он приглушенным шепотом, – выясняют фактическую сторону дела, она обычно несколько скучна…
– Зачем?
– Не понял?
– Зачем беспокоиться о фактах, если исход дела зависит от того, кто быстрее вышибет сопернику мозги?
– Не знаю. – Венарт раздраженно пожал плечами. – Я не разбираюсь в местном законодательстве. Смотри, не обязательно ее одобрять, просто нужно знать, как она работает. Если хочешь войти в дело, ты должна иметь хотя бы элементарные знания о торговом праве.
– По-моему, то, что здесь происходит, глупо! – воскликнула Ветриз.
– Тише вы там! – раздался возмущенный окрик.
К этому времени прения закончились, и Ветриз, которая непременно бы уснула, если бы каменные сиденья оказались чуть более удобными, зевнула и уставилась на двух мужчин в белых сорочках, которые в центре зала выделывали сложные па. Преимущество было на стороне высокого блондина, поэтому она решила болеть за его противника.
На островах его бы сочли низкорослым (среднего роста по здешним меркам). Насколько она могла судить с такого расстояния, ее фаворит выглядел старше и опытнее своего соперника, поэтому было совершенно непонятно, почему публика считала, что он проиграет. Накануне Венарт пытался объяснить сестре правила боя, в течение пяти минут она честно пыталась разобраться в обилии незнакомых терминов, и, в конце концов заявила, что это наводит на нее тоску.
Сейчас, наблюдая за поединком, Ветриз решила поставить на невысокого – блондин выглядел слишком снисходительно и самоуверенно, следовательно, он наверняка будет небрежен и допустит ошибку.
– Надеюсь, что победит невысокий, – прошептала она, – это справедливо.
Неожиданно противники прекратили свой танец и стали совершать яростные выпады, зрелище оказалось настолько захватывающим, что Ветриз забыла о бессмысленности происходящего и восторженно подалась вперед. Ее охватило непреодолимое желание закричать, как на скачках, но в зале стояла удивительная тишина, окружающие не произносили ни слова и, казалось, даже не шевелились. Что за удовольствие смотреть на поединок, если шуметь запрещено?
– Осталось недолго, – прошептал Венарт с уверенностью знатока, – он начал уставать.
Девушка знала, что брат всего три раза посещал эти представления но вел себя так, словно всю жизнь ходил по судам. Вероятно, именно это качество делало его таким хорошим торговцем.
Ветриз взглянула на площадку и подумала, как брат может быть настолько глупым. То, что Венарт принял за усталость на самом деле являлось тонким маневром: коротышка спокойно стоял в центре зала, в то время как блондин неустанно кружил вокруг него. В этом проявлялось превосходство опыта над презрительной надменностью. Высокий перешел в наступление, нанося короткие рубленые удары, – от отчаянья, решила девушка. Похоже, действительно оставалось недолго.
Блондин сделал стремительный выпад, направив лезвие клинка в область головы противника, который тот отразил со спокойным изяществом. Ветриз от всей души поддерживала своего фаворита, который в глупой ситуации пытался сохранить благоразумие. Интересно, неужели самодовольный глупец не понимает, еще один такой удар – и его меч развалится надвое?
Лордан чувствовал, как в груди нарастает напряжение, и понимал, что его поражение – лишь вопрос времени. В душе Олвис уже выиграл процесс и потерял интерес к нему, поэтому, полагаясь на свое мастерство, скорость и силу, он просто рубил сплеча, не делая ни единого выпала. Адвокат понимал не хуже самого Лордана, что тот слишком устал, чтобы провести мощную контратаку. Противник проиграл в тот момент, когда позволил оттеснить себя в центр площадки.
Бардас больше не пытался просчитывать атаки соперника, он лишь инстинктивно парировал стремительные удары, но ход борьбы переломить уже не мог и просто оттягивал неизбежную развязку. Раньше или позже Олвис совершит обманный выпад, и все будет кончено.
Отражая левый выпад, Лордан неожиданно понял, что настоящая атака будет в область колена, и у него совершенно нет времени изменить ситуацию. Он спокойно, словно из зрительного зала, наблюдал за перемещением меча противника. В отчаянном прыжке Бардас уклонился от удара, и в следующее мгновение клинок Олвиса распорол воздух на расстоянии волоса от правого колена. Десятилетний опыт подсказал Лордану, что соперник потерял равновесие и уязвим, как никогда. Понимая, что, возможно, совершает самую большую ошибку в жизни, Бардас не глядя ударил туда, где, по его предположениям, находилась шея противника.
Клинок зацепил что-то мягкое.
Прежде всего выбраться из зоны досягаемости, установить дистанцию, занять защитную позицию и лишь затем удостовериться, что голова оппонента все еще на месте.
Она была на месте, но на щеке красовалась рваная рана, из которой потоком струилась кровь. Олвис пятился назад, стараясь выиграть расстояние и время. Лордан сделал стремительный выпад, больше оборонительный, лишь для того, чтобы вынудить противника отступить чуть дальше. Олвис неуклюже отразил атаку. Он плохо переносит боль, мелькнуло в голове. Подумать только! Бардас атаковал, противник продолжал защищаться, хотя на этот раз более уверенно. Теперь уже Олвис оказался в центре площадки.
Неожиданно Лордан осознал, что нужно делать. Он атаковал в третий раз, намеренно оставляя неприкрытым плечо. Выпад был низким, что вынуждало Олвиса к высокой контратаке, дождавшись ее, Бардас стремительно сменил опорную ногу и, отклонившись вправо, направил меч ниже клинка противника. Лордан ощутил, как что-то ткнулось ему в бок, но, не обращая внимания, занес руку для короткого удара.
В этот момент Бардас понял, что его провели. Олвис проделал тот же маневр, и прямо над головой Лордан обнаружил меч, не оставлявший возможности отразить атаку, кроме как подставить рукоять клинка. Бесполезная попытка, поскольку следующий удар…
…не последовал. Раздался негромкий треск, и верхние восемнадцать дюймов меча соперника распороли воздух возле щеки Бардаса. Легким движением запястья он на правил меч к лицу Олвиса – бессмысленное движение, обладай противник оружием для отражения атаки. В следующий момент острие меча пронзило глаз Зиани, мгновенно оборвав его блистательную карьеру.
– Мы аплодируем? – прошептала Ветриз.
– Нет.
– Почему
Все произошло совсем не так, как ожидала девушка. Казалось, меч блондина сломался совершенно случайно, но она была уверена в обратном. Несомненно, ее фаворит вынудил противника совершить роковую ошибку и в любом случае убил бы его в следующей атаке. Ветриз довольно улыбнулась, откинулась на каменную спинку и сунула руку в карман за яблоком. Вид убитого человека не портил ей аппетит, возможно, потому, что их места находились слишком далеко, чтобы разглядеть кровь или выражение на лице проигравшего. Отсюда, сверху, это казалось игрой: на самом деле покойник наверняка жив, просто притворяется мертвым, как актер на сцене.
Судебный процесс приятно пощекотал нервы, и Ветриз была довольна, что с самого начала угадала победителя. Тем не менее она не хотела бы побывать здесь еще раз: люди, которые допускают смертоубийство из-за просрочки в доставке четырех тонн угля, либо безумны, либо варвары.
– Мы теперь можем уйти?
– Нужно дождаться приговора.
– Приговора? Но он же…
– Итак?
В нечеловеческом кошмаре, состоящем из бессмысленных образов, появилось белое, как снег, лицо Эйтли. Лордан не отвечал. Протянув ей меч, он неожиданно осознал, что забыл вытереть лезвие.
– Итак – повторила девушка.
– Что итак? – Эйтли с трудом сглотнула.
– Что произошло? – требовательно спросила она. – Я думала…
– Я тоже, – ответил Лордан, бессильно рухнув в кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71