– Я люблю делать что-нибудь в первый раз, – ответил Темрай, пробовать себя в чем-то новом. Что же, теперь мы в расчете, не так ли? Никаких взаимных долгов?
Лордан кивнул.
– Насколько я вижу, никаких. Скорее всего мы больше не встретимся. Полагаю, вас это радует.
– Столь небольшую услугу я могу оказать своему врагу, – сказал Темрай. – А теперь убирайся отсюда, пока я не приказал тебя прикончить.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Не может этого быть, – сказала жена колесника.
– А вот есть, однако же.
– Нет, не может, не может быть! – Она нахмурила брови. – Он же прикован к постели, никогда не выходит из дворца…
– Из кельи, – поправил ее муж. – дом Патриарха называется «келья».
– Да как бы он ни назывался! Все равно это не может быть Патриарх. – Она прищурилась, силясь получше разглядеть. – Ну, на вид, конечно, вылитый он…
– Ну вот, ты сама убедилась.
– Ничего подобного! Мало ли, просто кто-то очень похожий. Подумай, с чего бы это Патриарху вставать с постели, когда он так болен, только ради того, чтобы посмотреть судебный поединок?
– А-а… – колесник понизил голос, – штука в том, что он дружит с этим Лорданом, и не шутя. Они были большими друзьями в час нужды. Говорят, Патриарх и сам замешан в его дела.
Жена разинула рот от изумления.
– Да ну тебя! Чтобы Патриарх Алексий…
– Так говорят, только и всего.
– А ты не верь всему, что люди болтают. Я вот не верю ни единому слову!
Женщина с минуту пристально изучала человека на противоположной галерее для зрителей, даже позабыв, что принялась было жевать медовый пряник.
– Ты уверен? – спросила она наконец.
– Я, конечно, не хочу выносить поспешных суждений, – важно отозвался ее муж, – да только я слышал, что…
– И он еще посмел заявиться сюда, – скандальным шепотом перебила его жена. – Как только хватает духу показаться всему народу?..
На этот раз плакаты с программой, расклеенные повсюду, вызывали огромный ажиотаж. О таком роскошном мероприятии и мечтать нельзя! Сочетание причины суда и его участников оказалось таким, что даже при специальном подборе трудно было пожелать лучшего. Великолепная и загадочная девушка-фехтовальщица, недавно назначенная адвокатом-поверенным, против печально известного полковника Лордана, обвиненного в измене, – это значило, что заседать в суде будет сам городской префект в роскошном ритуальном облачении, окруженный телохранителями в парадных доспехах, – и, в довершение всего, бесплатный вход!
Нужно ли говорить, что присутствовали все городские сановники. Генерал-губернатор, которого высокое положение обязывало сидеть в личной ложе императора, окруженный главами всех департаментов и толпой разодетых в пух и прах чиновников и ординариев; верхушка правления Ордена, включая самого Патриарха. Но куда подевался городской Архимандрит, который до сих пор сопровождал Патриарха повсюду? Ходили слухи, что он бежал из города или же был изгнан под предлогом назначения куда-то за море – поскольку слишком много знал о причастности Патриарха к темным делам полковника Лордана, в чем бы оный ни подозревался. Так что атмосфера интриги уплотнялась для горожан, пребывавших в последнее время в подавленном состоянии духа по причине опасности, это роскошное представление было ровно тем, что нужно. Помпезность происходящего напоминала им о грозной мощи Перимадеи, о ее несокрушимом величии и силе – а также о неоспоримой правильности всего, что в ней происходило. Как будто бы это событие материализовалось в миг наибольшей нужды, чтобы внушить горожанам законную гордость самими собой и своим городом. Можно подумать, что не обошлось без помощи некоего духа коллективного сознания.
– Как ее зовут? – шепотом спросила жена колесника. – Ну, эту девицу, адвоката-поверенного.
– Не спрашивай меня, – пожал плечами муж. – Полагаю, у нее есть имя, как у всех людей, но не припомню, чтобы хоть раз его слышал.
У входа взревели трубы – сигнал встать всем присутствующим в здании суда. Пока гигантский купол еще вибрировал отзвуками трубного гласа, словно смакуя звук, как ценитель вин смакует глоток прекрасного напитка, главные двери распахнулись, и во главе процессии вошел префект. Ради такого события он заказал новый комплект регалий: золотую мантию, обшитую по вороту и подолу горностаевым мехом, и тиару, вышитую золотом и серебром. В одной руке он нес ритуальный меч, богато украшенный и сверкающий; в другой – книгу ордонансов.
Префект медленно прошествовал, исполненный собственной важности, к предназначавшемуся ему месту и сел, прикрыв колени полами мантии. Остальное пространство кафедры заполнилось его ближайшим окружением – так кварта заливается в пинтовый кувшин. Чиновники толпились, деля меж собой оставшиеся сиденья, в то время как префект обменивался с генерал-губернатором ядовитыми взглядами. Остальные зрители удобнее устраивались на своих подушках, готовясь к созерцанию.
Наконец все важные приготовления были завершены, зрители расселись по местам и успокоились. Префект раскрыл фолиант и кивнул клерку – старому близорукому Теофано, в чьи обязанности более полувека входило восседать сразу под кафедрой, наблюдая день за днем, как гибнут адвокаты.
Теофано зачитал обвинения града Перимадеи относительно заключенного Бардаса Лордана, по случайности и безо всякого права носящего звание полковника. Выше упомянутый Лордан обвинялся:
– В том, что, командуя экспедиционными войсками в борьбе против неприятельской армии, пренебрег своими обязанностями настолько, что позволил означенному неприятелю нанести сокрушительный удар вышеуказанному роду войск, в результате чего армия города потерпела сокрушительное поражение и потеряла девятьсот семнадцать бойцов, в то время как двумстам сорока восьми бойцам были нанесены тяжкие увечья, а также было потеряно боевых скакунов и имущества, принадлежавших как государству, так и частным лицам, на сумму двенадцать тысяч триста восемь золотых квотеров.
Далее, в том, что, командуя обороной города под началом генерал-губернатора, он самовольно и пренебрегая властью Совета использовал запрещенный вид оружия, а именно – горючую смесь, желая раздразнить этим врага и нарушить текущий ход военных действий между неприятелем и народом города Перимадея.
Далее, в том, что, находясь на вышеозначенной службе, он беспечно и безрассудно превысил свои полномочия, результатом чего стали крупные повреждения, нанесенные вышеозначенным неприятелем городским укреплениям, вследствие чего погиб семьсот шестьдесят один житель города и был нанесен урон собственности как государства, так и частных лиц на сумму два миллиона триста сорок девять тысяч пятьсот сорок девять золотых квотеров.
Далее, в том, что, находясь на означенной службе, обвиняемый беззаконно присвоил, пользуясь служебным положением, частную собственность, а именно веревку пеньковую на сумму восемь тысяч четыреста золотых квотеров.
Далее, что, находясь на означенной службе, он совершил хищение государственной собственности на сумму двенадцать тысяч золотых квотеров с целью продажи оной на сторону за сумму десять тысяч золотых квотеров – ради получения собственной выгоды и нанесения ущерба городскому хозяйству.
Когда Теофано наконец закончил, воцарилось почти благоговейное молчание. Префект прочистил горло и вопросил, кто защищает интересы города. Высокая стройная девушка, не старше семнадцати лет на вид, с тонким лицом и светло-голубыми глазами, поднялась с места и назвала суду свое имя и профессиональные характеристики, сообщив, что является городским адвокатом-поверенным. Поклонившись префекту, она снова села.
– Да будет так, – отозвался префект. – Кто защищает интересы узника, Бардаса Лордана?
В тот же миг поднялся темноволосый, гладко выбритый человек чуть выше среднего роста.
– Я, мой господин, – отозвался он, пожалуй, слишком тихо. Называя свое имя, он повысил голос: – Бардас Лордан, инструктор фехтования, собирался представлять собственные интересы в суде.
– Да будет так, – повторил префект и начал зачитывать приложения.
Они были немногим длиннее, чем обычно, изложенные на таинственном языке судебных чиновников, и пока голос чтеца звучал, зрители сидели в зачарованном молчании, не отрывая взглядов от лиц обоих адвокатов и на пальцах заключая с соседями ставки.
На своем месте на зрительской галерее Алексий наконец сдался, оставив всякие попытки ничего не упустить из официальных речей. Все его старания уходили на то, чтобы не дать векам сомкнуться. Монотонный голос префекта накатывал сонной волной, и Алексий чувствовал, как к нему подкрадывается дремота. Он боролся изо всех сил, но…
…вдруг резко выпрямился и обнаружил себя все еще здесь, на галерее, под огромным куполом здания суда, где песчаная круглая арена окружена амфитеатром каменных скамей. За мраморными перегородками адвокаты ждали сигнала к бою. Алексий видел спину Лордана и через его плечо – девушку, по поручению которой он однажды видел тот же самый сон. Теперь она стала старше, вытянулась, стала красива в странном, чем-то беспокоившем его стиле. Алексий видел красные и синие отблески из большого окна-розы, игравшие на ее клинке – тонком, длинном стальном лезвии, зрительно казавшемся продолжением ее руки, указующим пальцем.
Он увидел, как двинулся вперед Лордан – красивым, берегущим силу движением. Девушка мгновенно среагировала, парируя удар в самом начале. Теперь она пошла в атаку, нанося удар легким движением кисти. Плечо Лордана дрогнуло, как будто ему стоило немалого труда вернуть меч в прежнее положение. Он заблокировал удар слишком поздно – обычная ошибка слишком уверенного в себе бойца. Лордан был повернут к Алексию спиной, и тот не видел, куда именно его ранило лезвие – но меч выпал из руки полковника, сам он отшагнул назад и согнулся вдвое. Он умер прежде, чем его черноволосая голова со стуком ударилась о плиты. Девушка не двинулась, лезвие ее меча теперь указывало прямо на Алексия, и взгляд бледно-голубых глаз, повторяя направление клинка, неподвижно замершего в воздухе, вперился ему прямо в глаза…
Алексий отшатнулся, пораженный ощущением уже раз виденного, напрягся в попытке восстановить воспоминание, как кузнец, старающийся удержать ногу подковываемого коня…
…и проснулся. В ушах все еще звучал монотонный голос префекта. Женщина на соседнем сиденье толкала Патриарха в бок.
– Не спите, – прошептала она. – Сейчас все начнется, пропустите.
Алексий благодарственно улыбнулся и выпрямился, все еще стараясь ухватить за хвост ускользающее воспоминание и понять, что с ним надобно делать.
– Ставлю пять квотеров на девицу! – прошептала соседка. – Два к одному.
Алексий с минуту поразмыслил.
– Годится, – так же тихо ответил он и полез за деньгами.
Префект дал сигнал, и двое бойцов изготовились к поединку. Одновременно они подняли клинки, принимая стойку Ортодоксального стиля, так что между ними протянулась дорожка металла, связавшая их так же крепко, как неотрывный взгляд глаза в глаза. Казалось, в такой позиции они простояли столетие – с вытянутыми вперед совершенно неподвижными руками, с клинками, не отклоняющимися ни на волос. Минута, полторы, две; они напоминали пару учитель-ученик, тренирующую древнейшее и необходимейшее изо всех упражнений, чтобы добиться равновесия силы мышц и невозмутимости разума. Три минуты…
Голова Алексия начинала зверски болеть. Он прижал кончики пальцев к вискам, прикрыл глаза, снова открыл их; боль переместилась на уровень груди, и Патриарх согнулся, безуспешно пытаясь дышать. Как раз когда он подумал, что сейчас отключится, чья-то рука легла ему на плечо. В тот же миг боль прекратилась, в голове прояснилось, легкие наполнились воздухом…
– Вы в порядке? – спросил незнакомец. Высокий, крепко сбитый лысый мужчина, в чьей речи проскальзывал иностранный акцент. – Я подумал, что с вами неладно.
Алексий отмахнулся, показывая, что с ним все хорошо. И тут он узнал…
– Горгас Лордан?
– Угадали, – кивнул тот. – Странно, что вы меня знаете.
– Я…
– Тс-с. Потом. – Горгас Лордан напряженно смотрел на арену. – Вы делаете ставки, а?
– Иногда.
– Тогда пять квотеров на нашего молодца. Два к одному.
Ну что же, подумал Алексий.
– Согласен.
И он снова устремил взгляд вниз, на две маленькие фигурки. Лордан в этот миг стоял к нему спиной. Теперь противники медленно ходили по кругу, двигаясь изящно, но сберегая силы. Лордан ударил; девушка парировала обратной стороной клинка и нанесла ответный удар. Лордан отразил удар, слегка опустив руку с клинком и уже видя, что опаздывает, но как раз вовремя…
О-о, внутренне простонал Алексий.
Как раз вовремя для того, чтобы поймать ее клинок на гарду своего. Рука в блоке слегка неестественно вывернулась. Меч девушки не коснулся его тела, только прорезал рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71