Как выяснилось, веревка – куда более запутанная материя, чем казалось на первый взгляд. Сотня ученых могли потратить на ее изучение всю жизнь и получить лишь бледный и ускользающий образ великой тайны, которую представляет собой веревка, перимадейская веревка, во всяком случае. дома веревка могла быть толстой, средней и тонкой, ворсистой или гладкой, дешевой и грубой или качественной, но дорогой, – и это все, о чем должен иметь представление покупатель, помимо того, сколько товара он хочет приобрести. Два дня, проведенные в канатных мастерских, открыли Венарту глаза: теперь он знал еще меньше, чем раньше, но, во всяком случае, постиг степень собственного невежества.
Веревку Венарт не купил, но пообещал себе, что сделает это завтра же. Не важно какую, главное, чтобы товар был дешевым. В конце концов, если он не разбирается в предмете, то его покупатели и подавно ничего в нем не смыслят. С другой стороны, рассуждал купец, за время своих мытарств ему открылось много нового, а знания никогда не бывают лишними. Купец выяснил, что веревку вьют из льна, тростника, шерсти различных животных (правда, это уже называлось не веревкой, а как-то по-другому, но как именно, Венарт не помнил) и шелка, последняя стоила удивительно дешево. В Перимадее веревок было великое множество, и каждый жаждал продать их – оставалось лишь договориться о цене.
Островитянин плеснул себе полкружки сидра и отпил, наслаждаясь необычными привкусом мускатного ореха. Чего-то не хватало, вдруг осознал он, что-то шло не так.
Сестра!
Венарт поставил кружку на стол и поднялся на ноги, не совсем понимая, что ему делать. Первое, что пришло в голову, что с Ветриз наверняка что-то случилось – невинная девушка одна в огромном растревоженном городе. О чем он думал, когда отпустил ее одну? Однако когда первый приступ паники прошел, некий внутренний голос резонно заметил, что, во-первых, сестра куда менее невинна, чем он думает, а во-вторых, Парамадея значительно превосходит родной Остров в плане безопасности ночных прогулок. Кроме того, Венарт совершенно не представлял откуда начинать поиски, принимая во внимание размеры города.
«Я велел ей идти в гостиницу, и это было четыре часа назад, соответственно, она либо уже мертва, либо все еще ходит по магазинам. В любом случае, – продолжал назойливый внутренний голос, – шансы найти ее в лабиринте улиц ничтожно малы. Значительно разумнее оставаться на месте и терпеливо дожидаться, когда она наконец появится».
Отогнав мысленный образ сестры, истекающей кровью в какой-нибудь подворотне (и, само собой, призывающей его имя немеющими губами), Венарт допил сидр – это был особенно хороший сидр, крепкий, но не хмелящий, – и уже собрался заказать еще кувшинчик, когда услышал мелодичный голос, доносящийся из соседнего зала. Молодой человек подпрыгнул, споткнулся о растянувшегося в проходе пса, громко выругался, бросился вон и увидел сестру вместе с симпатичной девушкой, лицо которой ему почему то казалось смутно знакомым. Это обстоятельство смягчило братский гнев, торговец любезно улыбнулся, слегка поклонился и присоединился к их компании.
– Привет, Вен, – небрежно сказала Ветриз, – извини, я совсем потеряла счет времени.
– Я так и понял, – кивнул Венарт, – э-э…
– Это Эйтли помнишь, мы познакомились в таверне в тот день, когда ходили на суд.
«Все ясно, помощница адвоката».
Привет, рад видеть вас снова.
«Чертовски симпатичная», – отметил про себя островитянин, пока Ветриз рассказывала, как они совершенно случайно столкнулись у торговцев писчими принадлежностями, и Эйтли помогла ей с покупками, а она в благодарность пригласила девушку на ужин. Венарт согласился, что это самое меньшее, что сестра могла сделать, и неуклюже пошутил насчет гостеприимства, которым славится Остров. В это время другую часть его сознания занимала мысль, неужели в Перимадее незамужние девушки могут запросто пойти пообедать в таверне после наступления темноты. Затем он решил, что вопрос глупый, раз одна из них в настоящий момент сидит с ним за одним столом.
Меню было великолепным, как раз таким, какое может ожидать постоялец одной из лучших гостиниц города: блюдо жареных перепелок со свежими пшеничными булочками, за ними последовали барабульки с маринованными каперсами в винном соусе, затем главное блюдо – традиционный перимадейский стол» – круглый плоский лист пресного хлеба, соответствующий размеру стола, на котором красовались разноцветные горки распаренных овощей.
Ветриз и Венарт вдвоем одолели одну треть, с остальным с легкостью управилась Эйтли и уже радостно рекомендовала им сладкие запеченные в тесте яблоки в клюквенном соке, в то время как они из последних сил старались проглотить остатки теста, налипшие между пальцев.
«Сколько раз я уже бывал здесь, – подумал Венарт, – но так и не смог привыкнуть к количеству пищи, которое они способны поглотить за один раз, что делает осаду еще более выгодным предприятием в плане торговли».
Поэтому сейчас необходимо было отвлечь гостью прежде, чем разговор вновь вернется к теме печеных яблок. Поэтому островитянин перешел в наступление и поинтересовался, как обстоят дела в юридической профессии.
– Без изменений, – ответила девушка. – По правде сказать, мы уже не занимаемся законом. Я имею в виду, что Лордан оставил практику и открыл школу по подготовке фехтовальщиков, а я работаю у него помощником. Хотя эта новость также уже устарела. Собеседница вздохнула и горько добавила: – Теперь он работает в Совете Безопасности. Видите ли, недавно город снарядил экспедицию в лагерь, где варвары строят свои боевые машины. К сожалению, все пошло не так, как предполагалось, погибло много людей, и лишь благодаря Лордану часть отряда смогла вернуться домой.
– Как здорово, – отозвалась Ветриз. – О боги, я не хотела вас обидеть. Я хотела сказать, как здорово, что он стал героем за час. Когда вернемся домой, мы сможем всем рассказать, что…
– Прошу вас, простите мою сестру, – перебил Венарт. – Я взял ее с собой, опасаясь, что начнется война. – Он нахмурился. – Как вы считаете, положение серьезно? Где бы я ни был, люди разговаривают, словно наступил конец света, но при этом ведут себя, как будто ничего не происходит. Цены, правда, весьма высоки, но в целом торговля только улучшилась.
– К сожалению, я не в курсе, – пожала плечами Эйтли.
– Никогда раньше мы не сталкивались с подобной ситуацией. Трудно представить, чтобы кто-то мог осмелиться штурмовать стены, не считая кучки варваров. Хотя, – девушка обернулась и посмотрела куда-то в пространство, – Надо признать, они выставили наш разведывательный отряд настоящим посмешищем Теперь в правительстве говорят, будто генералы не разобрались в ситуации и угодили в засаду, поэтому операцию нельзя рассматривать как доказательство превосходства той или иной стороны. Неизвестно, способны ли кочевники нанести нам поражение в случае, если мы не будем делать глупых ошибок.
– Время покажет, – ответил Венарт. – Что вы знаете об этих кочевниках? Ведь у вас уже бывали с ними конфликты…
– Не могу сказать, что мы хорошо осведомлены, – признала Эйтли. – Перимадейцы мало интересуются чем-либо, кроме самих себя. До сих пор нам и в голову не приходило, что может случиться что-то подобное. Мы всегда относились к ним дружелюбно, некоторые из них жили и работа ли среди нас – в Перимадею съезжаются люди со всех концов света, мы никогда не видели в этом чего-то дурного.
– Легендарная перимадейская терпимость, – кивнул торговец. – Похоже, такая политика принесла вам одни неприятности. Племена варваров строят на равнинах осадные машины. Они не могли научиться этому сами, кто-то отсюда рассказал им, что нужно делать.
В ответ собеседница смерила его ледяным взглядом.
– А как, по-вашему, мы должны себя вести? Хранить все знания и умения в строжайшем секрете, чтобы, да спасут нас боги, никто не решил использовать их против нас? Мы нация производителей и торговцев, мы не можем замкнуться в себе, чтобы не умереть от голода. Вы же первые должны быть нам признательны.
«Справедливо», – отметил про себя Венарт. Во всяком случае, у собеседницы хватило чувства такта промолчать, что островитяне являлись прямыми потомками пиратов, которые лишь три поколения назад несколько раз – безуспешно – нападали на Перимадею. Молодой человек решил сменить тему.
– Возвращаясь к вопросу торговли, – сказал он, – вы, случаем, ничего не знаете о веревке?
Эйтли взглянула на него и хихикнула.
– Как ни странно, знаю. В свое время канатчики были нашими постоянными клиентами. А что вас интересует?
Пока разговор касался вопросов политики, Ветриз заставляла себя прислушиваться, но сейчас, когда брат и новая подруга углубились в обсуждение качеств веревки – конский волос придает эластичность, но чистый лен дешевле и почти так же хорош, морской шпагат отвратителен и не имеет ничего общего со льном, как бы продавцы ни старались убедить в вас в обратном, – ее мысли стали блуждать, и вскоре, разморенная теплом и обильной едой, девушка погрузилась в дрему.
Неожиданно Ветриз обнаружила, что обеденный зал неуловимо изменился: она продолжает сидеть за столом с остатками трапезы, рядом, не обращая ни на что внимания, Вен и Эйтли увлеченно болтают о веревке; однако к их компании каким-то непостижимым образом присоединились другие люди, которых, как ей казалось, она давно и хорошо знала: высокий, чем-то озабоченный Бардас Лордан и его брат Горгас (хотя знакомство с ним вызывало у Ветриз не самые приятные воспоминания). Сейчас, когда братья находились рядом, семейное сходство, не замеченное ею раньше, было очевидным: тот же прямой нос, та же тяжелая челюсть и настороженный внимательный взгляд. В этих глазах не было ничего романтичного или хотя бы привлекательного: жесткие, но не холодные, тем же цвета (Эйтли являлась счастливой обладательницей изумрудных глаз – и почему некоторым так везет?), Ветриз заметила, что моргают братья намного реже других людей.
Еще одна странность: Горгас говорил ей, что они не ладят с Бардасом, но сейчас они болтали вполне непринужденно, так, как и положено братьям. К сожалению, девушка не могла разобрать слов, хотя предмет их беседы, по всей вероятности, был много увлекательнее темы веревки.
По левую руку от Горгаса, рядом с Венартом, сидела женщина, несомненно, тоже принадлежавшая к семейству Лорданов: тот же нос, тяжелая челюсть (которая совершенно ей не шла), тот же настороженный взгляд. Она была старше обоих братьев, но не настолько, чтобы быть их матерью – скорее старшая сестра или молодая тетя. Вероятно, все же сестра, решила Ветриз, поскольку сходство говорило о прямой линии родства. Женщина хранила молчание, а когда девушка решила заговорить с ней, на ее месте вдруг оказался молодой человек лет восемнадцати, с которым Ветриз раньше не приходилось встречаться. Он отличался невысоким ростом и некоторой хрупкостью сложения, мелкие черты делали его лицо еще более юным. Каким-то образом она поняла, что незнакомец принадлежит к народу равнин, и решила, что тот оказался в ее сне, потому что за обедом речь шла как раз о них.
Островитянка, никогда прежде не видавшая настоящих варваров, разглядывала юношу с большим интересом, но в его облике не было ничего примечательного, ничего по-настоящему варварского: волосы, хоть и слегка сальные, тщательно расчесаны (не исключено, что они были уложены при помощи какого-то ароматического масла или помады), неброская рубашка с длинными рукавами при ближайшем рассмотрении оказалась сделана из великолепной выделки оленей кожи. Стол мешал разглядеть, что кочевник носил на ногах, но в любом случае это не имело большого значения. Его манеры отличались сдержанностью: он не клал локтей на стол и слушал дискуссию о качествах веревки с вежливым вниманием. В целом юноша производил впечатление подмастерья, которого пригласили на обед в качестве особого испытания.
Поскольку Ветриз было совершенно не с кем поговорить она решила завязать беседу с молодым варваром.
Встретившись с ним взглядом, девушка послала ему очаровательную улыбку.
– Только не говори, что тебя тоже интересует веревка, – услышала Ветриз свой голос.
– Я мало что понимаю, – признал юноша, – хотя всегда полезно послушать людей, которые разбираются в том, о чем говорят. Таким образом можно узнать много нового, а знания никогда не бывают лишними.
– Ты прямо как мой брат, – усмехнулась Ветриз, – это у него любимая поговорка. В сущности, может быть, поэтому мне и приснилось, что ты это сказал.
– Наверно, ты права, – ответил варвар, – в настоящее время веревка – как раз то, что мне нужно хорошенько изучить. Как тебе известно, мы сейчас строим много пружинных машин, разные катапульты и им подобные штуковины, а веревка, собственно говоря, является той силой, которая приводит механизм в действие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Веревку Венарт не купил, но пообещал себе, что сделает это завтра же. Не важно какую, главное, чтобы товар был дешевым. В конце концов, если он не разбирается в предмете, то его покупатели и подавно ничего в нем не смыслят. С другой стороны, рассуждал купец, за время своих мытарств ему открылось много нового, а знания никогда не бывают лишними. Купец выяснил, что веревку вьют из льна, тростника, шерсти различных животных (правда, это уже называлось не веревкой, а как-то по-другому, но как именно, Венарт не помнил) и шелка, последняя стоила удивительно дешево. В Перимадее веревок было великое множество, и каждый жаждал продать их – оставалось лишь договориться о цене.
Островитянин плеснул себе полкружки сидра и отпил, наслаждаясь необычными привкусом мускатного ореха. Чего-то не хватало, вдруг осознал он, что-то шло не так.
Сестра!
Венарт поставил кружку на стол и поднялся на ноги, не совсем понимая, что ему делать. Первое, что пришло в голову, что с Ветриз наверняка что-то случилось – невинная девушка одна в огромном растревоженном городе. О чем он думал, когда отпустил ее одну? Однако когда первый приступ паники прошел, некий внутренний голос резонно заметил, что, во-первых, сестра куда менее невинна, чем он думает, а во-вторых, Парамадея значительно превосходит родной Остров в плане безопасности ночных прогулок. Кроме того, Венарт совершенно не представлял откуда начинать поиски, принимая во внимание размеры города.
«Я велел ей идти в гостиницу, и это было четыре часа назад, соответственно, она либо уже мертва, либо все еще ходит по магазинам. В любом случае, – продолжал назойливый внутренний голос, – шансы найти ее в лабиринте улиц ничтожно малы. Значительно разумнее оставаться на месте и терпеливо дожидаться, когда она наконец появится».
Отогнав мысленный образ сестры, истекающей кровью в какой-нибудь подворотне (и, само собой, призывающей его имя немеющими губами), Венарт допил сидр – это был особенно хороший сидр, крепкий, но не хмелящий, – и уже собрался заказать еще кувшинчик, когда услышал мелодичный голос, доносящийся из соседнего зала. Молодой человек подпрыгнул, споткнулся о растянувшегося в проходе пса, громко выругался, бросился вон и увидел сестру вместе с симпатичной девушкой, лицо которой ему почему то казалось смутно знакомым. Это обстоятельство смягчило братский гнев, торговец любезно улыбнулся, слегка поклонился и присоединился к их компании.
– Привет, Вен, – небрежно сказала Ветриз, – извини, я совсем потеряла счет времени.
– Я так и понял, – кивнул Венарт, – э-э…
– Это Эйтли помнишь, мы познакомились в таверне в тот день, когда ходили на суд.
«Все ясно, помощница адвоката».
Привет, рад видеть вас снова.
«Чертовски симпатичная», – отметил про себя островитянин, пока Ветриз рассказывала, как они совершенно случайно столкнулись у торговцев писчими принадлежностями, и Эйтли помогла ей с покупками, а она в благодарность пригласила девушку на ужин. Венарт согласился, что это самое меньшее, что сестра могла сделать, и неуклюже пошутил насчет гостеприимства, которым славится Остров. В это время другую часть его сознания занимала мысль, неужели в Перимадее незамужние девушки могут запросто пойти пообедать в таверне после наступления темноты. Затем он решил, что вопрос глупый, раз одна из них в настоящий момент сидит с ним за одним столом.
Меню было великолепным, как раз таким, какое может ожидать постоялец одной из лучших гостиниц города: блюдо жареных перепелок со свежими пшеничными булочками, за ними последовали барабульки с маринованными каперсами в винном соусе, затем главное блюдо – традиционный перимадейский стол» – круглый плоский лист пресного хлеба, соответствующий размеру стола, на котором красовались разноцветные горки распаренных овощей.
Ветриз и Венарт вдвоем одолели одну треть, с остальным с легкостью управилась Эйтли и уже радостно рекомендовала им сладкие запеченные в тесте яблоки в клюквенном соке, в то время как они из последних сил старались проглотить остатки теста, налипшие между пальцев.
«Сколько раз я уже бывал здесь, – подумал Венарт, – но так и не смог привыкнуть к количеству пищи, которое они способны поглотить за один раз, что делает осаду еще более выгодным предприятием в плане торговли».
Поэтому сейчас необходимо было отвлечь гостью прежде, чем разговор вновь вернется к теме печеных яблок. Поэтому островитянин перешел в наступление и поинтересовался, как обстоят дела в юридической профессии.
– Без изменений, – ответила девушка. – По правде сказать, мы уже не занимаемся законом. Я имею в виду, что Лордан оставил практику и открыл школу по подготовке фехтовальщиков, а я работаю у него помощником. Хотя эта новость также уже устарела. Собеседница вздохнула и горько добавила: – Теперь он работает в Совете Безопасности. Видите ли, недавно город снарядил экспедицию в лагерь, где варвары строят свои боевые машины. К сожалению, все пошло не так, как предполагалось, погибло много людей, и лишь благодаря Лордану часть отряда смогла вернуться домой.
– Как здорово, – отозвалась Ветриз. – О боги, я не хотела вас обидеть. Я хотела сказать, как здорово, что он стал героем за час. Когда вернемся домой, мы сможем всем рассказать, что…
– Прошу вас, простите мою сестру, – перебил Венарт. – Я взял ее с собой, опасаясь, что начнется война. – Он нахмурился. – Как вы считаете, положение серьезно? Где бы я ни был, люди разговаривают, словно наступил конец света, но при этом ведут себя, как будто ничего не происходит. Цены, правда, весьма высоки, но в целом торговля только улучшилась.
– К сожалению, я не в курсе, – пожала плечами Эйтли.
– Никогда раньше мы не сталкивались с подобной ситуацией. Трудно представить, чтобы кто-то мог осмелиться штурмовать стены, не считая кучки варваров. Хотя, – девушка обернулась и посмотрела куда-то в пространство, – Надо признать, они выставили наш разведывательный отряд настоящим посмешищем Теперь в правительстве говорят, будто генералы не разобрались в ситуации и угодили в засаду, поэтому операцию нельзя рассматривать как доказательство превосходства той или иной стороны. Неизвестно, способны ли кочевники нанести нам поражение в случае, если мы не будем делать глупых ошибок.
– Время покажет, – ответил Венарт. – Что вы знаете об этих кочевниках? Ведь у вас уже бывали с ними конфликты…
– Не могу сказать, что мы хорошо осведомлены, – признала Эйтли. – Перимадейцы мало интересуются чем-либо, кроме самих себя. До сих пор нам и в голову не приходило, что может случиться что-то подобное. Мы всегда относились к ним дружелюбно, некоторые из них жили и работа ли среди нас – в Перимадею съезжаются люди со всех концов света, мы никогда не видели в этом чего-то дурного.
– Легендарная перимадейская терпимость, – кивнул торговец. – Похоже, такая политика принесла вам одни неприятности. Племена варваров строят на равнинах осадные машины. Они не могли научиться этому сами, кто-то отсюда рассказал им, что нужно делать.
В ответ собеседница смерила его ледяным взглядом.
– А как, по-вашему, мы должны себя вести? Хранить все знания и умения в строжайшем секрете, чтобы, да спасут нас боги, никто не решил использовать их против нас? Мы нация производителей и торговцев, мы не можем замкнуться в себе, чтобы не умереть от голода. Вы же первые должны быть нам признательны.
«Справедливо», – отметил про себя Венарт. Во всяком случае, у собеседницы хватило чувства такта промолчать, что островитяне являлись прямыми потомками пиратов, которые лишь три поколения назад несколько раз – безуспешно – нападали на Перимадею. Молодой человек решил сменить тему.
– Возвращаясь к вопросу торговли, – сказал он, – вы, случаем, ничего не знаете о веревке?
Эйтли взглянула на него и хихикнула.
– Как ни странно, знаю. В свое время канатчики были нашими постоянными клиентами. А что вас интересует?
Пока разговор касался вопросов политики, Ветриз заставляла себя прислушиваться, но сейчас, когда брат и новая подруга углубились в обсуждение качеств веревки – конский волос придает эластичность, но чистый лен дешевле и почти так же хорош, морской шпагат отвратителен и не имеет ничего общего со льном, как бы продавцы ни старались убедить в вас в обратном, – ее мысли стали блуждать, и вскоре, разморенная теплом и обильной едой, девушка погрузилась в дрему.
Неожиданно Ветриз обнаружила, что обеденный зал неуловимо изменился: она продолжает сидеть за столом с остатками трапезы, рядом, не обращая ни на что внимания, Вен и Эйтли увлеченно болтают о веревке; однако к их компании каким-то непостижимым образом присоединились другие люди, которых, как ей казалось, она давно и хорошо знала: высокий, чем-то озабоченный Бардас Лордан и его брат Горгас (хотя знакомство с ним вызывало у Ветриз не самые приятные воспоминания). Сейчас, когда братья находились рядом, семейное сходство, не замеченное ею раньше, было очевидным: тот же прямой нос, та же тяжелая челюсть и настороженный внимательный взгляд. В этих глазах не было ничего романтичного или хотя бы привлекательного: жесткие, но не холодные, тем же цвета (Эйтли являлась счастливой обладательницей изумрудных глаз – и почему некоторым так везет?), Ветриз заметила, что моргают братья намного реже других людей.
Еще одна странность: Горгас говорил ей, что они не ладят с Бардасом, но сейчас они болтали вполне непринужденно, так, как и положено братьям. К сожалению, девушка не могла разобрать слов, хотя предмет их беседы, по всей вероятности, был много увлекательнее темы веревки.
По левую руку от Горгаса, рядом с Венартом, сидела женщина, несомненно, тоже принадлежавшая к семейству Лорданов: тот же нос, тяжелая челюсть (которая совершенно ей не шла), тот же настороженный взгляд. Она была старше обоих братьев, но не настолько, чтобы быть их матерью – скорее старшая сестра или молодая тетя. Вероятно, все же сестра, решила Ветриз, поскольку сходство говорило о прямой линии родства. Женщина хранила молчание, а когда девушка решила заговорить с ней, на ее месте вдруг оказался молодой человек лет восемнадцати, с которым Ветриз раньше не приходилось встречаться. Он отличался невысоким ростом и некоторой хрупкостью сложения, мелкие черты делали его лицо еще более юным. Каким-то образом она поняла, что незнакомец принадлежит к народу равнин, и решила, что тот оказался в ее сне, потому что за обедом речь шла как раз о них.
Островитянка, никогда прежде не видавшая настоящих варваров, разглядывала юношу с большим интересом, но в его облике не было ничего примечательного, ничего по-настоящему варварского: волосы, хоть и слегка сальные, тщательно расчесаны (не исключено, что они были уложены при помощи какого-то ароматического масла или помады), неброская рубашка с длинными рукавами при ближайшем рассмотрении оказалась сделана из великолепной выделки оленей кожи. Стол мешал разглядеть, что кочевник носил на ногах, но в любом случае это не имело большого значения. Его манеры отличались сдержанностью: он не клал локтей на стол и слушал дискуссию о качествах веревки с вежливым вниманием. В целом юноша производил впечатление подмастерья, которого пригласили на обед в качестве особого испытания.
Поскольку Ветриз было совершенно не с кем поговорить она решила завязать беседу с молодым варваром.
Встретившись с ним взглядом, девушка послала ему очаровательную улыбку.
– Только не говори, что тебя тоже интересует веревка, – услышала Ветриз свой голос.
– Я мало что понимаю, – признал юноша, – хотя всегда полезно послушать людей, которые разбираются в том, о чем говорят. Таким образом можно узнать много нового, а знания никогда не бывают лишними.
– Ты прямо как мой брат, – усмехнулась Ветриз, – это у него любимая поговорка. В сущности, может быть, поэтому мне и приснилось, что ты это сказал.
– Наверно, ты права, – ответил варвар, – в настоящее время веревка – как раз то, что мне нужно хорошенько изучить. Как тебе известно, мы сейчас строим много пружинных машин, разные катапульты и им подобные штуковины, а веревка, собственно говоря, является той силой, которая приводит механизм в действие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71