– Да это вроде давно уже было. Вроде бы полковник, как бишь его, взял да и реквизировал всю веревку в городе, а потом запродал ее по дешевке своим приятелям с Острова. – Хозяин оскалился, как человек, знающий, что говорит. – У меня вот какое мнение: ради этого вся наша чрезвычайщина и была затеяна, начиная с того самого, как они кавалерийский рейд похерили. Ты ж мне не говори, будто мы не могли дикарей загнать откуда вылезли – если б, конечно, вправду хотели.
– Мне и рожа его никогда не нравилась, – сказал Лордан и отпил еще глоток мерзкого сидра. – Он же раньше адвокатом был.
– Ага. Этим все сказано. Повторим?
– Спасибо, я лучше, пожалуй, вина выпью.
– Фирменного красного? А то, если хочешь, у меня и особое есть.
– Сойдет и красное.
Вино тоже было противное, но не до такой невыразимой степени, как сидр, так что Лордан выпил еще пару порций, а за это время узнал немало о том, что на самом деле происходит в верхах. Потом он подумал, что пора домой, покуда выпивка не сделала с ним то, чего не смог ли Темрай с ребятами. Дорога шла мимо дома Эйтли, и Лордан решил в последний раз попробовать постучаться. На сей раз она оказалась у себя.
– Привет, – сказал он.
Девушка на миг застыла, и Лордану показалось, будто она сейчас бросится ему в объятия. Но нет.
– И тебе привет. Значит, тебя отпустили.
– Дали отпуск за плохое поведение. У меня для тебя новость.
– Заходи, выпьешь чего-нибудь.
Лордан когда-то уже бывал у Эйтли, но давно. Он и позабыл, как тут светло и просторно – белые расписанные стены, яркие занавеси, удобная добротная мебель, пол чистый и сухой. Конечно, есть же на свете люди, живущие вот так, сказал он себе, которые стараются, чтобы все было красиво. Если бы им пришлось жить в пещере, они бы и там поставили в горшок букет цветов, чтобы сделать повеселей.
Он сел в углу, у огня, пока Эйтли снимала с крючьев над камином два серебряных кубка и наполняла их из большого кувшина.
– Что за новость? – спросила она. – Хорошая?
– Может быть. Помнишь тех двух ребят с Острова? Венарта и Ветриз?
– Странно, что ты о них заговорил. Я как раз сама о них думала.
– В общем, они предлагают вывезти нас отсюда, причем совершенно бесплатно, – сказал Лордан. – Корабль отходит завтра на рассвете. Если захотим, можем уплыть с ними.
– Ох. – Эйтли стиснула кубок. – Ты поедешь?
– Не знаю. – Лордан глотнул вина. – Ничего, только, на его вкус, чуть сладковато. – Я будто разрываюсь пополам. А ты? Что ты можешь сказать о них? – Он слегка подался вперед. – Очевидно, с тех пор, как мы в последний раз виделись, ты с ними еще встречалась.
Эйтли кивнула.
– Более того, У нас общие дела.
– Боги благие! Как это вышло?
Эйтли объяснила. Лордан слушал очень внимательно, а когда она закончила, произнес:
– У меня начинают возникать вопросы. Такое впечатление, что куда ни плюнь, они уже там.
– Я решила, что это просто случайность. В любом случае, что ты думаешь?
– Об их предложении? – Лордан опустил глаза и стал разглядывать остатки вина на дне кубка. – Патриарху я сказал, что суда не боюсь. Соврал. Я себя чувствую так, как будто один должен драться против целой толпы. Отец говаривал, что удача – она как огромный камень, лежащий на гребне утеса над твоим домом. Не шуми, мол, слишком сильно. – Он потряс головой. – Хотя это тут ни при чем. Вот, например, поплыву я, корабль попадет в шторм, и мы все утонем, а если бы я остался – прожил бы до ста лет. Если, конечно, предположить, что я сам хочу жить до ста лет, а я не хочу. Ты об этом не думала? – Лордан обвел комнату взглядом. – А тебе есть что оставить наследникам.
– Это, что ли? – усмехнулась Эйтли. – Конечно, хорошо бы было тут все продать и выручить немного денег, но, в общем, пес бы с ним. Обычные вещи, ничего, о чем стоило бы грустить.
– Значит, едешь?
– Не знаю. Она посмотрела ему в лицо. – Я поеду, если поедешь ты.
Лордану стало не по себе.
– Тут всякого добра в достатке, – сказал он. – У тебя, похоже, настоящий талант к покупкам.
– Конечно. Я деловая женщина – Эйтли помедлила, потом спросила: – Можно задать тебе один вопрос? Личного характера?
– Ну попробуй.
– Ладно. – Она сделала глубокий вдох. – Почему ты, зарабатывая раз в десять больше моего, при этом живешь, как в свинарнике и выглядишь, будто разорившийся нищий? Не хочу тебя оскорбить, просто не понимаю чисто с арифметической точки зрения. Мне всегда это было интересно.
Лордан отвел глаза, и Эйтли подумала: «Ну вот, обиделся». Но спустя всего мгновение он опять смотрел на нее, и выражение его глаз не изменилось.
– Я отсылаю домой большую часть денег. Может, я когда-то обмолвился – у меня довольно большая семья. Три брата и сестра, родители оба умерли, но двое братьев остались на ферме. Я им помогаю, когда получается. Понимаешь, я перед ними в долгу.
– Помогаешь, – повторила Эйтли.
– Именно. Отец был вроде арендатора – ну, крестьянин, голытьба, а помещик себе забирал одну шестую от всех прибытков, так что мы даже в лучшие годы с хлеба на квас перебивались. Так что землю я выкупил. Им всем троим на приличную жизнь хватит. Я же говорю, не мог я иначе.
«Все равно не понимаю, – сказала про себя Эйтли. – Если братья остались на ферме, а Бардас пошел по миру искать счастья, не наоборот ли должно быть? У них все есть, а ему пришлось начинать с нуля».
Вслух же она произнесла:
– Наверно, это многое объясняет. Теперь-то они небось разбогатели, братья твои. Те, что остались дома.
Лордан кивнул.
– Они хорошие фермеры, по любому счету. Правда, я от них редко получаю известия. Но что бы там ни было, вот и весь ответ на твой вопрос. Вполне обычный, приземленный, без всяческих великих тайн.
– Ты никогда не рассказываешь о своей семье.
– Не рассказываю. По-моему, это не самая увлекательная тема для беседы. Можно мне еще вина, или ты его на старость припасла?
– Извини. Наливай себе сам. – Эйтли подождала, пока Лордан наполнит себе кубок, и продолжила: – Ты не думаешь туда вернуться?
– Нет. – Он покачал головой. – Больно много на ферме приходится работать. Не говоря уже про вонь и про коз в спальне. Староват я для этого.
– Значит, на Остров? Что ты решил?
– Я думаю, тебе надо плыть. Да, вчера мы их отогнали, но я уверен, что они постараются вернуться опять. И будут возвращаться, пока не добьются своего. Город падет, и скорее рано, чем поздно.
Эйтли была потрясена: Лордан так спокойно говорил о том, чего она и все вокруг боялись и в то же время знали, точно знали, что это невозможно.
– Ты серьезно так думаешь? – только и смогла она произнести.
– Да. Ты не понимаешь, как чертовски близко они вчера подошли. Если бы не огненное масло, нас с тобой бы уже не было в живых. Их столько… мы и представить себе не могли, что их так много. И они многому научились: у них машины, у них организация… В прошлый раз, когда с ними столкнулся, это были… скажем так, дикари, Хотя я в это слово вкладываю не то, что большинство людей. Первобытный народ, не желающий получить больше, чем нужно для кочевой жизни. Не так и плохо, кстати. А сейчас они изготавливают вещи не хуже наших – не верь тем, кто говорит, будто им эти вещи кто-то продал или подарил. Этот паренек, Темрай, жил здесь и учился всему, что нужно для штурма города. Я сам диву даюсь. Он заслужил победу, а мы… В любом случае единственное, что ему мешает, это огненное масло. Если Темрай придумает, как тут быть, нам конец. И судя по тому, как далеко он уже зашел, ждать осталось недолго, да если и нет, у него столько людей, что он может пойти напролом сквозь все, что мы против него бросим, если только он готов на такие потери. А я думаю, он готов, Из него вышел хороший вождь, но по какой-то причине город для него очень много значит, Я видел, как Темрай продолжал высылать вперед машины после того, как наши требушеты оставили от первой волны одни дрова. В конце концов вопрос встанет так – готовы ли мы гибнуть за свой город, как кочевники готовы гибнуть за своего вождя. И тут нас можно фаршировать и насаживать на вертел.
– Значит, едешь, – медленно кивнула Эйтли.
– Я этого не говорил.
– Но если городу не устоять…
Лордан наклонился вперед так, что оказался совсем рядом с нею.
– Я думаю, что ты должна плыть. Не хочу сказать, что это твой последний шанс и все такое, хотя лучше так, чем давиться в толпе у баржи с беженцами, когда они полезут на стены. Я бы… – Он запнулся, вздохнул и повторил: – Я бы чувствовал себя гораздо спокойнее, зная, что ты тут не застряла. Со своим мастерством ты где угодно проживешь. А теперь у тебя даже друзья на Острове есть, так что проблем не будет. Что тебя держит здесь, кроме этой миленькой мебели?
– Я поеду, если ты поедешь.
Он отодвинулся, хмурясь. Эйтли хотела потянуться к нему, но передумала.
– Мы бы там школу открыли, – сказала она. – В точности как здесь, только там, наверно, конкуренции не будет. А что до моих друзей – это ведь и твои друзья тоже. Не знаю, чем мы этой парочке приглянулись, но мы будем не как беженцы, у которых ничего не осталось, – у нас есть связи, нам помогут. – Эйтли попыталась за глянуть ему в глаза, но Лордан смотрел в другую сторону, в огонь. – Ты ведь не хочешь тут в самом деле остаться, правда? Остаться здесь и погибнуть, стать героем, когда уже не будет никого, кто бы мог об этом вспомнить? Ты всегда говорил, что у тебя нет времени на подвиги.
– Не говори глупостей, – сказал Бардас с нежностью. – Ну, с чего ты взяла, что меня непременно убьют? Просто так, бесплатно, – добавил он, – Вот если б за деньги!
– Тем более. Поехали вместе. – девушка сделала попытку улыбнуться. – Это было бы здорово: снова вместе, как раньше.
Теперь Лордан смотрел ей прямо в глаза, но Эйтли не увидела в них ничего, кроме бликов пламени.
– Ты так думаешь? Впрочем, не важно.
Несмотря на жестокость последних слов, девушка старалась сохранив присутствие духа.
– Хорошо, если ты не едешь, не поеду и я, – спокойно сказала она. – В бизнесе это называют шантажом, но мне все равно. Весьма полезное качество для помощника адвоката.
Лордан допил вино и поднялся.
– Я же не сказал, что не поеду, – произнес он. – Просто я еще ничего для себя не решил. – Экс-фехтовальщик поставил чашу на стол и натянул пальто. – Помнишь письмо, которое ты мне прислала? Что там было насчет замка в моей квартире?
На мгновение Эйтли застыла в недоумении.
– О боги, конечно, ключ! Обожди, я сохранила его для тебя.
Девушка склонилась над изящным письменным столом и достала из ящика кожаный сверток.
– Вот, держи. Но имей в виду, замок тугой, чтобы открыть, нужно хорошенько надавить на дверь.
– Спасибо, – просто ответил Бардас. – Сколько я тебе должен?
«Забудь об этом», – едва не сорвалось с ее губ, но Эйтли сдержалась.
– Пять квотеров. Можешь оставить этот долг до завтра.
– Нет, по-моему, у меня есть с собой мелочь.
Лордан отсчитал монеты и протянул ей – Эйтли едва не выронила их, настолько эти деньги жгли руку. Лордан молча пошел к двери.
– Корабль называется «Белка», – сказал он. – Северная пристань, двухмачтовый парусник. На твоем месте я бы не отказывался.
– Я подумаю.
Вместо ответа Бардас тихо притворил за собой дверь.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
– Посторонись!
– Что, простите? – Геннадий нервно обернулся.
– Я говорю, посторонись. Стоишь на пути.
– А… Понятно.
Геннадий поспешно отшагнул в сторону, пропуская моряков.
– Извините, – продолжил он им в спину, – просто я в первый раз на корабле…
Матросы оглянулись, ничего не ответили и продолжали свою работу, состоявшую по большей части в натягивании каких-то веревок. Насколько Геннадий мог судить, здесь, на борту, все непрестанно тянули за веревки, завязывали их, укорачивали, растягивали и так далее.
Поздравив себя с тем, что больше не путается под ногами, он снова воззрился на горизонт. Геннадию часто приходилось слышать от знакомых, сколь величественно смотрится город с моря, хотя ему никогда не хотелось самому насладиться подобным видом. Однако сейчас ему представлялась такая возможность, и он никак не мог понять, о чем же было столько шума.
– Правда, красиво?
– Да, весьма, – машинально согласился Геннадий. – Очень… впечатляет, с этого ракурса.
Тот, кто стоял рядом с ним, опираясь на борт локтями, не отрывал взгляда от роскошного вида.
– О, Тройной Город, – торжественно изрек он наконец. – Слеза богов, сверкающая жемчужина в бархате волн, видный издалека венец из слоновой кости. Перимадея, Перимадея Сияющая, колыбель прекрасных женщин, вечные врата.
Геннадий пробормотал что-то невнятно-вежливое. По его мнению, город издали напоминал слегка осевшую груду сахара. Но от своего соседа он узнал без труда – обычные эпитеты и клише, которые повторяют, не вдумываясь, все кому не лень. Если быть точным, строка из «Возвращения» Физаса воспевала «колыбель отважных женщин», а не «прекрасных»; но это место никто не помнил правильно, кроме немногих, потрудившихся вчитываться.
– В самом деле жалко, – вздохнул сосед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71