— Мой младший внук, Таанйл-и-Кормай, — повернулся к Клиа Бритир.
— И, наверное, гвоздь программы, — толкнул локтем Алека Серегил.
Таанил сделал круг по поросшей травой площадке; кирнари наклонился к принцессе.
— Таланты моего внука не ограничиваются верховой ездой. Он бесстрашный моряк, к тому же способен к языкам. Говорят, он свободно владеет скаланским. Он был бы рад возможности поговорить с тобой.
«Еще бы». — Серегил скрыл усмешку за кубком с вином.
Пустив лошадь в галоп, Таанил, держась за подпругу, наклонился, нырнул под брюхо коня и появился с другой стороны; затем его тело выпрямилось как стрела, и он сделал стойку на руках. Последний трюк вызвал у скаланцев бурю восторга.
Вскоре юный силмаец присоединился к тирфэйе и завладел их вниманием, рассказывая о скачках и морских приключениях.
Когда Таанил удалился для участия в следующей части представления, Клиа наклонилась к Серегилу и прошептала:
— По-моему, мне сватают этого красавчика. Серегил подмигнул принцессе.
— Можно по-разному добиваться цели. Удачно женить младшего внука и тем самым обрести торгового партнера — неплохой путь, ты не находишь?
— Думаешь, мне подсовывают второсортный товар? Серегил поднял бровь.
— Таанила никак нельзя назвать второсортным товаром. Я хочу сказать, что в этом случае клан не теряет потенциального кирнари.
Клиа рассмеялась.
— Вряд ли они беспокоятся на сей счет. Ладно, придется потерпеть его компанию, пока мы здесь. в конце концов, нам же нужны лошади.
Глава 13. Провожатые
На следующее утро Алек, проснувшись, увидел, что Серегил уже полностью одет — с головы до ног во все черное:
черные кожаные штаны, черные сапоги, длинный черный бархатный, расшитый шелком кафтан. На груди Серегила, помимо золотого медальона члена посольства, сияло рубиновое кольцо Коррута на серебряной цепочке. Алек заметил, что его друг мрачен и кажется усталым.
— Этой ночью ты спал беспокойно, — пожаловался Алек, зевая.
— Мне снова приснился тот же сон, что и тогда в горах.
— О том, что ты оказался дома?
— Если считать, что сон был об этом, то да. — Серегил присел на край постели и обхватил руками колено.
Алек протянул руку и коснулся акхендийского амулета, все еще вплетенного в волосы Серегила.
— Должно быть, сон твой окажется пророческим, — ведь талисман охраняет тебя от лживых сновидений. Серегил безразлично пожал плечами.
— Думаю, тебе сегодня лучше оставаться в тени — так больше удастся узнать.
«Опять меняешь тему, да?» — обреченно подумал Алек. Решив пока не настаивать на продолжении обсуждения сновидений, он откинулся на спинку кровати.
— С чего я должен начать?
— Тебе нужно будет освоиться в городе. Я попросил Киту сопровождать тебя, пока ты не начнешь ориентироваться. Здесь легко потеряться — улицы пустынны, и спросить не у кого.
— Как ты тактичен, благородный Серегил! — Чувство направления самым неприятным образом изменяло Алеку в городе.
— Знакомься с городом, заводи друзей, держи ушки на макушке. — Наклонившись, Серегил взъерошил и без того взлохмаченные волосы юноши. — Старайся выглядеть безвредным простаком — даже среди тех, кто нас поддерживает. Рано или поздно кто-нибудь проговорится о чем-то, что нам полезно знать.
Алек взглянул на друга широко раскрытыми наивными глазами, и Серегил рассмеялся.
— Великолепно! И ты еще говорил, что я никогда не сделаю из тебя актера!
— А это зачем? — Алек показал на кольцо Коррута. Удивленно оглядев себя, Серегил спрятал кольцо под кафтан и направился к двери.
— Идрилейн не отдала бы его тебе, если бы не считала тебя достойным его носить, — крикнул ему вслед Алек.
Серегил бросил на него задумчивый взгляд и покачал головой.
— Хорошей охоты, тали. Кита тебя ждет.
Алек откинулся на подушку, гадая, ради чьего одобрения Серегил не хочет открыто носить кольцо, — лиасидра? Адриэль? Хамана?
— А, ладно, — пробормотал он, выбираясь из постели. — По крайней мере у меня на сегодня есть занятие.
Юноша умылся холодной водой из кувшина и оделся для верховой езды. Перевязь с рапирой — как и перевязь Серегила — осталась висеть на столбике кровати. Большинство ауренфэйе, как заметил Алек, не были вооружены, за исключением кинжала за поясом. В случае неприятностей юноша всегда мог воспользоваться тонким клинком, который носил в сапоге. Футляры с инструментами тоже были убраны с глаз подальше. Как сказал Алеку Серегил, в Сарикали замки встречались редко, а те, которые встречались, были магическими. К тому же никак не годилось, чтобы стало известно: почтенные дипломаты привезли с собой прекрасный набор отмычек…
Алек вскинул на плечо лук, взял колчан со стрелами и отправился на поиски завтрака.
Повар приготовил еду, которую Алек мог взять с собой, а заодно сообщил ему, что Клиа и остальные уже отправились на встречу с лиасидра. На дворе перед конюшней Алек обнаружил оседланных коней: Обгоняющего Ветер и еще одного.
— Похоже, сегодня будет дождь, — сказал юноше стоявший там на посту Рилин.
Алек взглянул на серое небо и кивнул. Ветер стих, и тучи угрожающе нависли над землей.
— Ты Киты не видел?
— Он вернулся в свою комнату за чем-то и просил тебя подождать здесь.
Услышав доносящиеся из конюшни голоса, Алек заглянул туда и увидел одну из кавалеристок Меркаль — курьера, собирающегося в путь на побережье, и ее акхендийских сопровождающих. Они на двух ломаных языках пытались договориться между собой о том, как лучше лечить ногу лошади.
— Отправляешься на север? — обратился Алек к Илеа. Она похлопала по большой сумке, висящей через плечо.
— Да. Может быть, мне повезет и я тоже по пути обзаведусь такой же живописной драконьей метиной. Не хочешь отправить письмо в Римини?
— Сегодня нет. Как ты думаешь, сколько времени понадобится на дорогу?
— Меньше, чем мы потратили, чтобы добраться сюда. Мы будем скакать быстрее там, где дорога не является секретом, и нас по всему маршруту будут ждать свежие лошади — спасибо друзьям-акхендийцам.
— Доброе утро, Алек-и-Амаса, — приветствовал юношу Кита, поспешно выходя во двор. Зубчатые концы его зеленого сенгаи развевались у него за спиной. — Серегил велел мне быть твоим проводником.
— Дай нам знать, если обнаружишь в городе приличные таверны, — попросила Алека Илеа.
— Я и сам не отказался бы найти что-нибудь в этом роде, — откликнулся Алек. — Кита, откуда начнем? Боктерсиец ухмыльнулся.
— С Вхадасоори, конечно.
Тени облаков скользили по зеленой траве, покрывающей улицу, ведущую к центру города. Сарикали сегодня казался не таким пустынным. Мимо Алека и Киты проносились всадники, встречались им и пешеходы. На перекрестках появились небольшие рынки — там торговали, разложив товары на земле или откинув борта тележек. Большинство встречавшихся Алеку ауренфэйе были, похоже, слугами. Для организации приемов и роскошных омовений, которыми сопровождались переговоры вождей, явно требовалось много рабочих рук.
— Трудно поверить, что подобный город необитаем большую часть времени,
— заметил Алек.
— Ну, не совсем необитаем, — ответил Кита. — Ведь есть же башваи, а также руиауро. Но отчасти ты прав, Сарикали в основном принадлежит сам себе и своим призракам. Мы — всего лишь временные жители, являемся сюда на празднества или для разрешения споров между кланами на нейтральной территории. — Он показал на выкрашенный красной краской бычий череп с посеребренными рогами, укрепленный на столбе. — Видишь? Это знак тупы Боктерсы. А вон та нарисованная на стене белая рука с черным символом на ладони — знак тупы Акхенди.
— Здесь не принято нарушать границы своих туп? — Поскольку имелся шанс, что ему рано или поздно придется тайно проникать в жилища ауренфэйе, Алек поспешил воспользоваться возможностью узнать кое-что о местных обычаях.
— Это зависит от конкретных кланов, пожалуй, — ответил Кита. — Насилие в Сарикали запрещено, но нарушителей кое-где ждет весьма негостеприимная встреча. Я держусь подальше от тупы Хамана и советую так же поступать твоим спутникам, особенно если они будут ходить поодиночке. Катме тоже не особенно приветствует посетителей.
Добравшись до Вхадасоори, они оставили лошадей за пределами круга камней и пошли дальше пешком. Алек помедлил у одного из каменных истуканов и прижал ладонь к шершавой поверхности. Он почти ожидал ощутить магическую вибрацию, но покрытый утренней росой камень был безжизнен.
— Тебя не приветствовали должным образом, когда вы прибыли в Сарикали,
— сказал Кита, подходя к чаше-полумесяцу, все еще стоящей на своей каменной колонне. — Все, кто приходит в Сарикали, должны испить из Чаши Ауры.
— Она остается здесь все время? — удивленно спросил Алек.
— Конечно. — Кита зачерпнул воды из пруда и протянул чашу Алеку.
Тот взял ее обеими руками. На узком алебастровом сосуде не было ни единой царапины, его серебряная оправа не потускнела.
— Чаша волшебная? — спросил юноша. Боктерсиец пожал плечами.
— Любой предмет волшебный в той или иной степени, даже если мы этого не ощущаем.
Алек осушил чашу и вернул ее Ките.
— У вас в Ауренене что, совсем нет воров?
— В Ауренене? Конечно, есть, но только не здесь. «Город, где не нужны замки и где нет воров и грабителей?» — скептически подумал Алек. Это воистину было бы чудом.
Алек и Кита провели все утро, осматривая город. В нем были сотни туп — каждый мелкий клан имел свою территорию, — так что Алек решил для начала получше запомнить расположение одиннадцати основных резиденций. Кита оказался разговорчивым спутником и старательно знакомил юношу с символами, отмечающими территорию кланов, и со всевозможными достопримечательностями. Все темные мрачные здания сначала казались Алеку похожими друг на друга, пока Кита не объяснил ему, какие из них — храмы, а какие — общественные здания.
Во время прогулки Алек присматривался и к своему компаньону тоже.
— Как тебе кажется, Серегил сильно изменился? — спросил он наконец.
Кита вздохнул.
— Да, — особенно когда он обращается к лиасидра или к вашей принцессе. С другой стороны, когда он смотрит на тебя или шутит, я вижу прежнего хабу.
— Я слышал, как его так называла Адриэль, — сказал Алек, заинтересовавшись незнакомым словом. — Это то же самое, что и тали?
Кита ухмыльнулся.
— Нет, хаба — это маленькие черные… — Он запнулся, подыскивая скаланское слово. — Белки? Да, белки. Они живут в лесах западных земель. Этих маленьких разбойников полно в Боктерсе. Они способны прогрызть самую прочную бочку и стащить хлеб у тебя из руки, стоит только зазеваться. Серегил лазил по деревьям, как хаба, и дрался так же отчаянно, когда приходилось. Понимаешь, он все время пытался доказать, что чего-то стоит Своему отцу?
— Так ты слышал об их отношениях?
— Немного. — Алек постарался не проявить слишком явно заинтересованности. Это была не та информация, собирать которую ему поручил Серегил, но не воспользоваться представившейся возможностью было бы глупо.
— Ты ведь встречал Мидри, так что должен был заметить разницу. Только Серегил и Адриэль из четверых детей Корита похожи на мать. Может быть, для Серегила все сложилось бы по-другому, останься она в живых. — Кита помолчал и нахмурился, вспомнив, по-видимому, что-то неприятное. — Среди родичей ходили слухи, что именно вина Корита послужила причиной раздоров между отцом и сыном.
— Вина? В чем?
— В том, что Иллия умерла при родах. Большинство женщин-ауренфэйе имеют одного ребенка или двух, но Корит-и-Солун желал иметь сына, которому мог бы передать свое имя. Иллия любила мужа и рожала ему одну дочь за другой, пока не вступила в возраст, когда это делать небезопасно. Вот она и не перенесла последних родов — по крайней мере мне так говорили.
Воспитала Серегила Адриэль, и очень хорошо, что она. Когда случилось то несчастье из-за мерзавца Илара… — Кита с отвращением сплюнул. — Знаешь, многие тогда винили отца Серегила не меньше, чем его самого. Прошлым вечером я пытался сказать об этом Серегилу, но он не пожелал слушать.
— Я знаю, как это с ним бывает. Некоторых тем лучше не касаться.
— И все же в Скале он стал героем. — Нельзя было ошибиться в восхищении, которое испытывал по отношению к другу Кита. — Как и ты, судя по тому, что я слышал.
— Нам удалось выйти невредимыми из некоторых переделок, — туманно объяснил Алек, которому вовсе не хотелось, чтобы рассказ о их приключениях прозвучал как выдумка наделенного живым воображением барда.
От этого он оказался избавлен. Свернув за угол, они с Китой чуть не столкнулись с женщиной в красной мантии и большой черной шапке, вышедшей из двери темного храма. Она продолжала оживленный разговор с кем-то, кто оставался внутри. Оказавшись рядом с женщиной, Алек заметил сложные узоры из черных линий, покрывающие ее руки.
— Из какого она клана? — спросил он Киту.
— Ни из какого. Это руиауро. Когда они вступают в Нхамахат, они отрекаются от своего клана, — сообщил юноше Кита, делая в сторону женщины какой-то жест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91