Время проверить его теорию почти пришло.
Он уже предпринял все необходимые шаги, и весы Ярима показали, что они за него. С того самого момента, как он положил кусочек Живого Камня на одну чашу, а фиолетовую чешуйку Нового Начала — на другую, весы пришли в равновесие, и он почувствовал, как его наполняет сила, равной которой он еще не знал.
Когда поднялось солнце и туман над Побережьем Скелетов снова сгустился настолько, что человек превратился в невидимку, он решил, что пришло время проверить, сможет ли он воспользоваться своим могуществом.

10
На дороге в Ярим-Паар
НАПОЛНЕННЫЙ сладкими ароматами утренний воздух оглашался радостным рыком, эхо которого разгуливало между Зубов.
Любовь моя в берлоге теплой,
Влечет меня твой храп и вонь,
Ты — как свинья, вся в течке потной,
А я — как быстрый, гордый конь.
Нет сил с тобою разлучиться,
Кто б ни позвал, ни друг, ни долг,
В походе пыл не охладится,
К тебе вернется страстный болг.
Десяток болгов хриплыми голосами подхватили песню:
Ай-а-а, ай-а-а, сказочное зрелище.
Ай-а-а, ай-а-а, моя подружка в Тер-И-ли-и-и.
Вполуха слушая Грунтора и солдат, восхвалявших прелести его подружки для постельных утех, Акмед следил за дорогой, ожидая появления стражников из Ярима. Он подозревал, что герцог Яримский, Ирман Карскрик, старый козел, страдающий паранойей, сделает все от себя зависящее, чтобы посильнее унизить их всех: приставит охрану, неохотно эскортирует в район проведения работ, возможно под покровом темноты, в надежде защитить своих подданных от каннибалов, как люди часто называли болгов.
Подтверждения своей правоты долго ждать ему не пришлось.
Как раз в тот момент, когда болги хором начали сравнивать кольцо в носу любимой Грунтора с кольцом самого знаменитого быка производителя — в ее пользу, разумеется, — вдалеке появились всадники, растянувшиеся в длинную тонкую линию.
Пение в тот же миг оборвалось.
— Гляньте-ка, нас торжественно встречают, — фыркнул сержант. — Уж как я ждал королевских почестей, вот дождался. — Он повернулся к двум десяткам рабочих-фирболгов и знаком велел фургонам ехать медленнее. — Не забывайте, что вы должны пользоваться платками и футлярами для когтей, как Ой вас учил. Давайте, пора.
Еще около полутора десятков болгов, охранявших караван, совершенно спокойно направили свои арбалеты на ноги лошадей, несших на себе стражников из Ярима, а сержант и король неторопливо поехали им навстречу.
Один из всадников, темнокожий, со светлыми глазами, отделился от отряда и тоже поехал вперед.
— Здравствуйте, сир, — поклонился офицер, обращаясь к болгам на орланданском наречии. — Добро пожаловать в Ярим. Меня зовут Тариз, я буду сопровождать вас и всячески помогать вам, пока вы находитесь на территории нашей провинции.
Акмед даже не посмотрел на него.
— Показывайте дорогу.
Офицер развернул лошадь и поскакал к своим солдатам, при этом у него была такая напряженная спина, словно он ждал, что в нее вот-вот вопьется град стрел.
Во все времена года, кроме лета, Ярим-Паар представлял собой засушливое, холодное место. Бедные, не знающие, что такое хороший урожай, земли раскинулись между плодородными полями Кандерра, расположенного на западе, и высокими пиками Зубов на востоке. Это был один из самых старых городов на континенте и самая древняя столица провинции, поскольку Ярим-Паар построили не менее чем за тысячу лет до начала Намерьенского века. Однако точные сведения о том, как долго он простоял среди пустыни, поглотили Время и ветер, свободно разгуливающий над огромными просторами, где, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме холмов.
Летом, как сейчас, обожженная поверхность земли запекалась и растрескивалась, а пыль, в которую превратилась сухая красная глина, висела в горячем воздухе, не давая дышать, и красными облаками вылетала из-под копыт коней, жалила глаза, соревнуясь с жарким солнцем.
Прежде всего Акмед увидел ослепительно-белые шатры, возведенные на площади около Энтаденина, и только потом обратил внимание на медленно разрушающиеся каменные здания в центре столицы Ярима. Посреди умирающего города, который когда-то по праву считался жемчужиной пустыни, белая ткань на фоне красной глины казалась особенно яркой. Акмед кивнул в сторону шатров, и Грунтор взглядом показал ему, что все понял.
Тариз заметил это. Он нервно переложил поводья в правую руку и левой показал на шатры.
— Вот здесь расположен Энтаденин, сир, — смущаясь, проговорил он.
— В таком случае почему мы едем в противоположную сторону? — спросил Акмед, уже зная, каким будет ответ.
Ощущение у него, наверное, было такое же, как у кошки, играющей с пойманной мышью. Подобные развлечения вызывали у него головную боль, и это ему совсем не нравилось.
— Э-э-э… понимаете, я получил особое распоряжение от герцога Яримского сначала доставить вас и ваш отряд в лагерь, специально для вас устроенный к северо-востоку от города. Вам там будет очень удобно. Мы приготовили дома для людей и животных, а также специальные помещения для вашего оборудования.
— И для людей тоже? — с деланным удивлением уточнил Грунтор. — Здорово! Значит, нам не придется спать на голой земле, где ползают змеи? Ваше гостеприимство не знает границ!
— Герцог намерен позаботиться обо всех ваших нуждах, пока вы являетесь нашими гостями, — заикаясь, ответил Тариз.
— Насколько я понимаю, в наши нужды входит необходимость обеспечить нас постоянной охраной? — заметил Акмед.
— Да, конечно. Разумеется, сир, — с облегчением выдохнул Тариз.
Король болгов остановил своего коня и жестом велел молодому человеку сделать то же самое. Затем наклонился поближе и посмотрел ему в глаза.
— Давайте с самого начала проясним один вопрос, Тариз, — тихо проговорил он. — Какие бы приказы вы ни получили, ни я, ни мои люди не являемся вашими пленниками. Ради определенных удобств я готов сносить ваше присутствие, постоянный надзор и стражу, которая будет следить за нами, пока мы работаем, — столько, сколько буду считать это возможным. Но запомните: вы должны надзирать за живущими в вашей провинции опасными глупцами, чье дурацкое любопытство может причинить вред вашему герцогу, а не за нанятыми им мастерами-болгами. Если хотя бы на одну долю секунды мне покажется, что вы думаете иначе, если с моими рабочими будут обращаться без должного уважения, которое следует оказывать специалистам, приехавшим в вашу провинцию, чтобы спасти ее от голода и жажды, мы уедем еще до того, как вы успеете произнести хотя бы слово, и оставим вас умирать под вашим безжалостным солнцем. Вы меня поняли?
Солдат кивнул, глаза у него слезились от жестокого ветра, в котором было больше песка, чем воздуха.
— Хорошо. Тогда давайте прибавим шагу. Моим людям необходимо отдохнуть от этого пекла, прежде чем мы начнем работать с наступлением ночи.
Стоя на великолепном мраморном балконе комнаты для гостей во Дворце Правосудия, резиденции герцога Яримского, Рапсодия наблюдала за вереницей фургонов и лошадей, направившейся на восток. Она повернулась, чтобы посмотреть вслед каравану, и ее платье из зеленого яримского шелка, дар Ирмана Карскрика, начало переливаться в лучах солнца.
— Куда это они? — спросила она, прикрыв глаза от ослепительного света, отражавшегося от перил балкона, украшенных опалами и лазуритом, которые добывали рудокопы на знаменитых Яримских приисках.
— Я решил поселить их в Биссаль-Кресенте, в нескольких милях от города, — откашлявшись, сказал Ирман Карскрик. — Там нам будет легче их защитить.
— Там же ничего нет, пыльная яма — и все, — заметил Эши, скрестив на груди руки. — Вы построили новое поселение и разместили там гарнизон?
— Нет, милорд. По крайней мере, постоянного гарнизона в Биссаль-Кресенте нет. Но мы выстроили настоящий лагерь, который по всему периметру охраняют опытные стражники.
Рапсодия повернулась к герцогу:
— Так, давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла. Вы пригласили короля Акмеда с целью воспользоваться его опытом в надежде, что он поможет вам спасти жителей провинции от голода, а вашу сокровищницу от истощения. И вы рассчитываете, что он и его люди будут жить за городом, спать на походных койках, в палатках, установленных посреди голой пустыни, и все это под постоянным надзором ваших стражников, — кажется, именно так вы однажды поступили с убийцами, пойманными вами на Рынке Воров?
— Ничего подобного, миледи. — Карскрик сердито поджал губы. — Убийцам с Рынка Воров выдали спальные мешки, а не койки. А как вы себе представляете, где я должен был разместить болгов?
Королева намерьенов повернулась и сердито подошла к двери:
— Я думала, вы разместите их как самых обычных гостей вашей провинции, Ирман, и мне стыдно за вас, и за себя тоже, что вам это даже не пришло в голову. Что же касается короля болгов, который является главой государства, а также членом Намерьенского Совета и прибыл к вам с визитом, я рассчитывала, что вы выделите ему свою собственную спальню, если у вас нет ничего получше, а сами отправитесь спать в буфетную, повернувшись своим жирным задом к камину, а не опозорите себя и меня столь очевидным отсутствием гостеприимства.
Ставший пунцовым от ярости герцог повернулся к ее мужу, но король намерьенов только пожал плечами.
— Дающие Имя говорят правду в том виде, в каком ее видят, Ирман, — спокойно проговорил он, следуя за Рапсодией к двери. — Если же они ее умалчивают, их сила убывает. Поэтому, возможно, я поступил бы более мудро, если бы сам сказал вам, какой вы невоспитанный, бессовестный идиот, еще до того, как Рапсодия подняла этот вопрос.
Уже в дверях комнаты он успел поймать Рапсодию за руку.
— Ты, разумеется, права, Ариа, — тихо сказал он. — Но с другой стороны, тебе не кажется, что болги чувствовали бы себя не слишком уютно здесь, во дворце? Скорее всего, если бы у них спросили, они и сами выбрали бы лагерь, который построил для них Ирман.
— Естественно, — ответила Рапсодия и поцеловала его в щеку. — Но их ведь не спросили. Иногда этикет соблюдается, когда задают вопросы, а не когда отвечают. Я вернусь к ужину.
Эши ласково погладил ее по щеке, а затем вернулся на балкон вместе с Карскриком, где молча наблюдал, как дворцовая стража бросилась выполнять ее приказ привести лошадь и открыть ворота.
— Проследите, чтобы королеву охраняли всю дорогу до Биссаль-Кресента, — распорядился король намерьенов.
Карскрик сердито кивнул и вышел из комнаты. Оставшись в одиночестве, Эши стоял на балконе и смотрел, как его жена уезжает, чтобы встретиться со своими друзьями, которые провели ее сквозь Время по Корню Великого Дерева — Сагии и, сами того не ведая, вернули ее в его жизнь и мир.
Он сглотнул, заставив себя почувствовать благодарность.
— Вы только взгляните на это.
Грунтор громко рассмеялся, увидев, как с запада к ним приближается облако пыли, впереди которого мчится лиринская чалая лошадь. На лошади сидела женщина в зеленом шелковом платье, ее голые ноги были прижаты к бокам кобылы, роскошные юбки и золотые локоны развевались на ветру, ножны ритмично ударяли о бедро. А за ней спешил отряд стражников, изо всех сил пытавшихся ее догнать.
— Похоже, наша крошка решила от них оторваться, как ты думаешь, сэр? Наверное, ужасно соскучилась без нас.
Акмед, лицо которого, как всегда, скрывала вуаль, тоже улыбнулся. Он знал, что через несколько мгновений Рапсодия будет с ними, он слышал ее сердце все утро. Оно билось в унисон с топотом копыт ее лошади.
— Точно, соскучилась, — кивнул он.
Оказавшись в лагере, лошадь замедлила шаг и грациозно остановилась, окутанная облаками пыли. Рапсодия спрыгнула на землю и, улыбаясь, побежала к ним, не обращая внимания на свои босые ноги.
Сначала она бросилась на грудь великану сержанту, тот подхватил ее на руки и прижал к себе, точно маленького ребенка.
— Грунтор! Как же я рада тебя видеть! Спасибо, что приехал!
— А уж я как рад, мисси, — ухмыльнулся ей в ответ великан. — Я тебя сто лет не видел.
— Твоя правда, — улыбнулась она, и Грунтор осторожно поставил ее на землю. Рапсодия повернулась к королю болгов и обняла его. — Привет, Акмед.
— Привет. Ну и зрелище предстало нашим глазам! Намерьенская королева, верхом на лошади, с голыми ногами, юбки развевает ветер — просто потрясающе. Если ты решишь отказаться от придворной жизни и вернуться к своей прежней профессии, лучшего способа привлечь клиентов не придумать.
— Спасибо, я тоже рада тебя видеть, — мягко сказала Рапсодия, не обращая внимания на его слова, и взяла своих друзей за руки. — Я приехала, чтобы доставить вас во Дворец Правосудия в Ярим-Пааре.
— Это еще зачем? — удивился Грунтор.
— Ну, там вам будет удобнее, чем в палатках посреди пустыни.
— Не-е-е, все нормально, мисси. Ребятам здесь гораздо лучше. По крайней мере, тут не так много уродов, которые на них пялятся. Они хорошенько отдохнут, перекусят и будут готовы начать работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75