— Я хочу уточнить смысл двух противоречащих друг другу пророчеств, которые ты сделала для нас несколько лет назад, — начал Эши.
По челу прорицательницы скользнуло облако сомнений.
— Пророчества?
— Да, — быстро заговорила Рапсодия. — Вы сказали мне: «Я вижу противоестественного ребенка, рожденного в результате противоестественного акта. Рапсодия, тебе следует опасаться рождения ребенка: мать умрет, но ребенок будет жить».
— А мне, ее мужу, ты заявила: «Гвидион, сын Ллаурона, твоя мать умерла, дав жизнь тебе, но мать твоих детей не умрет при их рождении», — добавил Эши. — Мы хотим знать, что ты имела в виду, тетя.
Сомнения на лице Мэнвин сменились полным недоумением. Она провела рукой по гриве спутанных рыжих волос, дергая их, как ребенок, а затем покачала головой.
— Вы спрашиваете о Прошлом, — недовольно заявила она. — Я не способна видеть Прошлое. И не понимаю, чего вы от меня хотите.
Горло Рапсодии сжалось.
— Конечно, она не знает, — прошептала она Эши. — Как глупо я поступила, задавая такой вопрос!
Недоумение исчезло с лица прорицательницы, она выпрямила спину и медленно повернулась в сторону Рапсодии, словно хищник, выслеживающий жертву. Потом легла на живот, и помост начал медленно раскачиваться над колодцем. Взгляд Мэнвин застыл на королеве намерьенов.
— Остерегайся прошлого, леди, — мрачно заявила она, хотя ее губы улыбались. — Прошлое может быть охотником, не знающим устали, стойким защитником или мстительным врагом. Оно стремится добраться до тебя; оно стремится тебе помочь. — Она переместилась еще немного вперед, так что верхняя часть ее тела свесилась над колодцем, и прошептала: — Оно хочет уничтожить тебя. — Мэнвин отодвинулась от края помоста, довольная впечатлением, которое произвела на Рапсодию. — Как Будущее постоянно пытается уничтожить меня.
— Ответь на мой вопрос, — громко велел Эши, встревоженный словами прорицательницы, вселившей страх в душу его жены. — Если у нас с Рапсодией будет ребенок, что ждет ее и мое дитя в будущем? Я устал от этих игр.
Прорицательница ошеломленно посмотрела на него, затем поднесла секстант к глазам и направила его на потрескавшийся купол. Из колодца подул темный ветер. Рапсодия вздрогнула и прижалась к Эши. Тысячи горящих свечей разом потускнели, в зале сразу же стало темно. Купол у них над головами превратился в ночное небо, усеянное звездами, между которыми неторопливо проплывали легкие облака. Холодный ветер ударил им в спины, широкий годин Рапсодии развевался, точно белые паруса.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Мэнвин опустила секстант и посмотрела на Эши. Ее лицо превратилось в маску, в вытянутой руке она держала секстант, навигационный прибор, который привел прадеда Эши и ее отца, Меритина-Исследователя, к берегам, где властвовала дракониха Элинсинос. Эши понял смысл жеста Мэнвин: она напоминала ему, что оба они появились на свет в результате этого союза, и хотя она не могла видеть Прошлого, кровь дракона, текущая в их жилах, и древние легенды являлись их общим проклятием и благословением.
— Ты всегда будешь опасаться собственной крови, Гвидион, — спокойно сказала она. — Но не волнуйся, твоя жена не умрет, когда на свет появятся твои дети.
Эши обвиняюще ткнул в нее пальцем.
— Рапсодия, — сурово промолвил он. — Скажи, что Рапсодия не умрет.
— Рапсодия не умрет, когда на свет появятся твои дети, — послушно повторила Мэнвин.
— И не пострадает, не станет калекой? Отвечай четко и ясно.
Мэнвин пожала плечами:
— Беременность не будет легкой, но она не убьет Рапсодию и не причинит ей вреда. Точно.
Эши задумался: ему показалось, что он уловил в словах Мэнвин какой-то подвох.
— Поклянись мне, Мэнвин, как твоему племяннику и королю. Мне необходима твоя клятва. Поклянись мне, твоему кровному родственнику, королю намерьенов, взошедшему на престол законным путем. Поклянись, что ты совершенно уверена — моя кровь не причинит вреда стоящей здесь женщине и она благополучно родит нашего ребенка.
— Не причинит, я клянусь, — все так же спокойно проговорила прорицательница.
Эши продолжал внимательно смотреть на Мэнвин.
— Спасибо, тетя.
— Всегда рада служить, милорд, — с почтительным поклоном ответила прорицательница.
— Ты не хочешь поведать нам еще что-нибудь важное относительно будущего? — спросил Эши, когда Рапсодия собралась вновь надеть капюшон.
Мэнвин задумалась, подперев подбородок кулаком.
— В «Горшке и котелке» будут подавать превосходную баранину с пряностями, — вежливо сообщила она. — Мастер по изготовлению луков и стрел сегодня выставит на продажу чудесные стрелы с прекрасным оперением — ему доставили альбатроса, пойманного в Кесел-Тэй. Эти стрелы принесут вашему воспитаннику успех на состязаниях лучников.
— Спасибо. — Эши надел капюшон. — Пусть Бог дарует тебе приятный вечер и мирную ночь.
Он взял Рапсодию за руку и собрался уходить.
— Прежде загляни в колодец, — едва слышно приказала Мэнвин.
Эши обменялся с Рапсодией недоуменными и встревоженными взглядами, выпустил руку жены и шагнул к колодцу.
— Не вы, милорд, — остановила его Мэнвин. — Леди.
— Ты хочешь, Ариа? — Рука Эши легла на ее плечо. — Мы можем уйти прямо сейчас.
— Мэнвин такой поступок обязательно обидит, а я этого не хочу, — быстро ответила Рапсодия.
Она повернулась и сделала несколько осторожных шагов к колодцу, стараясь держаться подальше от трещин.
Подойдя к нему, она несмело заглянула в темные глубины, где когда-то увидела несчастную лиринскую мать, исполнившую пророчество Мэнвин о смерти во время родов. Послышался негромкий свист ветра, но внизу клубился мрак. Рапсодии ничего не удавалось рассмотреть.
— Я ничего не вижу, — наконец призналась она. Прорицательница широко улыбнулась, ее серебряные глаза вновь засияли жутким светом.
— Ничего? Очень жаль. Значит, сегодня для тебя больше не будет предсказаний. — Мэнвин вновь опустилась на живот и улеглась, упираясь подбородком на скрещенные пальцы. — Так бывает со всеми, кто, в отличие от тебя, не наделен даром предвидения, — заявила она, и в ее голосе послышалось высокомерие. — Кто не является Певицей, кому не снятся сны о Будущем, — короче говоря, со всеми остальными людьми, леди. С теми, кто ступает по земле, не имея представления о том, что их ждет.
Она вновь захихикала, но вскоре тихий смех сменился Диким хохотом.
— Ария, пойдем.
В голосе Эши появились стальные нотки, и его приказ пробился сквозь обволакивающую Рапсодию пелену безумия.
Рапсодия встряхнула головой, отвернулась от колодца, быстро подошла к Эши, взяла его за руку, и они решительно зашагали к кедровой двери.
У них за спиной Мэнвин принялась громко скандировать:
Давным-давно обещание дано,
Давным-давно имя произнесено,
Давным-давно голос смолк —
Уплати тройной свой долг.
Против собственной воли Рапсодия остановилась и обернулась. Прорицательница не смотрела в ее сторону, а танцевала на раскачивающемся помосте, держась за тросы, которыми он крепился к потолку.
Затем Мэнвин принялась бормотать:
— Предательство! Помощь! Задержка! Твои глаза — цвета нефрита!
Наконец их взгляды встретились.
— Боишься? — участливо спросила Мэнвин. Рапсодия сердито расправила плечи, ей надоели штучки Мэнвин.
— Нет! — крикнула она в темноту. — Нет, Мэнвин, я не боюсь ни Прошлого, ни Будущего, ни твоей бессмысленной болтовни. Я буду счастлива в Настоящем, там, где тебе было бы неплохо хотя бы иногда появляться. Однако спасибо тебе за совет относительно ужина. Если после него у меня будет сытая отрыжка, я непременно посвящу ее тебе. Но поскольку она останется в Прошлом, ты об этом не узнаешь.
Рапсодия развернулась и устремилась к кедровой двери. Эши, с трудом сдерживая смех, едва за ней поспевал.
— Ну, Ариа, — сказал он, утирая слезы, — ты вела себя превосходно. Пойдем, мысль о баранине звучит весьма привлекательно, и я готов заплатить любую сумму, чтобы услышать твою отрыжку.
Плетение

13
Внутри Гургуса, Илорк
— НУ КАК, РУР?
Болг утвердительно кивнул, и мгновение спустя его жест повторил Шейн.
— Готово, Песочник, — сказал кандеррский мастеровой. Омет глубоко вздохнул и взялся за выкованное из стали колесо, в которое они только что закончили вставлять прозрачные стеклянные пластины. К нему присоединились остальные и подняли колесо, покрякивая от усилий.
Они осторожно поднесли колесо к стене, из которой выходила труба, прикрепленная к полукруглому рельсу, поднимавшемуся к открытому куполу башни у них над головами. В результате совместных усилий скошенный край колеса плотно встал на рельс, и колесо повисло под углом к полу. Мастера отступили назад, чтобы взглянуть на свою работу.
— Ладно, Песочник, с колесом мы разобрались. Теперь объясни нам, что оно делает? — тяжело дыша, спросил Шейн.
Омет пожал плечами, вновь пропустив мимо ушей поддразнивание Шейна, намекавшего на пески Ярима, откуда он был родом.
— Понятия не имею. Возможно, это устройство предназначено для исцеления больных. Когда на куполе появятся витражи, колесо будет каким-то образом регулировать плотность и цвет света, проникающего через потолок. Впрочем, это лишь мои предположения, я не знаю языка, на котором писали авторы чертежей. Если тебе хочется узнать подробности, спроси у короля, когда он вернется. Могу лишь утверждать, что мы точно следовали чертежам.
— А было совсем не просто, поскольку сохранилась только часть, — поспешно добавил Шейн.
— Ты прав. Ладно, давайте снимем колесо, завернем как следует в промасленную ткань и запрем в хранилище, пока с ним ничего не случилось, — предложил Омет, вытирая руки о штаны. — Пока нам удалось довести до конца только эту часть заказа. С колесом ничего не должно случиться.
— Конечно, — согласился Шейн.
Кандеррец взялся за верхнюю часть колеса за мгновение до того, как Омет и Рур заняли свои места. Его влажные от пота ладони скользнули по холодному металлу, колесо медленно покатилось.
С пронзительным скрежетом оно двигалось по полукруглому рельсу. Мастера с громкими проклятьями помчались вслед за ним. Солнечный луч упал на колесо, во все стороны разлетелись солнечные блики, и на несколько мгновений на полу появились удивительные узоры, впрочем, тут же исчезнувшие.
Наконец им удалось остановить колесо, и трое мастеров в полнейшем остолбенении уставились на потемневший пол.
— Что это было? — спросил Шейн, когда к нему вернулся дар речи.
Омет покачал головой:
— Не знаю.
— Но это должно что-то значить, — не унимался Шейн. — Неужели все наши усилия нужны только для подобных развлечений?
— Я точно знаю, что все это значит, — решительно заявил Омет. — Нужно немедленно отнести колесо в хранилище. Помогите мне снять его с рельса. — Он посмотрел вверх, на открытый купол башни, где солнце поблескивало на металлическом каркасе, в который им еще предстояло вставить витражи, а потом перевел взгляд на Рура и Шейна. — И никому ничего не рассказывайте.
Место работ, Ярим-Паар
ГРУНТОР ПОДНЯЛ РУКУ, останавливая бурение, и вытер пот со лба, пока стихал грохот механизмов.
Некоторое время он наблюдал за уставшими мастерами. Обычно смуглая кожа великана заметно побледнела. Привыкшие к подземной прохладе, болги плохо переносили жару. Двоих мастеров и одного солдата пришлось отправить к целителю.
— Это просто смешно, — пробормотал сержант. — У нас уже кончился сегодняшний запас воды. Когда Карскрик пришлет обещанные бочки?
— Мы уже обратились к шанойнам, сир. — Не глядя на Грунтора, приставленный к ним адъютант обратился к нетерпеливо расхаживающему по шатру Акмеду. — Они должны доставлять три бочки воды каждое утро. Вы отдадите приказ вашим солдатам, чтобы их пропускали? Фургоны с водой уже дважды возвращались обратно.
— Возможно, дело в том, что мои солдаты не говорят на орланданском языке, — буркнул Акмед, обходя горы красной глины и зияющие в земле ямы. Он откинул в сторону полог шатра. — Пойдем.
Вскоре Акмед уже переговорил с яримскими солдатами, стоящими в кольце оцепления. До сих пор им разрешалось пропускать только своих офицеров, герцога, короля, королеву и болгов. Теперь к этому списку добавились еще и фургоны, везущие воду, но только в сопровождении охраны.
Акмед дал указания солдатам из внешнего кольца оцепления и вместе с адъютантом вернулся к внутреннему кольцу — здесь службу несли солдаты-болги.
— За час до смены через первую линию оцепления будут пропускать фургоны, везущие воду. Необходимо тщательно проверять каждую бочку, опуская в воду чистый меч, чтобы убедиться, что в ней никто не прячется. Затем отряд, доставивший воду, следует отвести к внешней линии оцепления. Если кто-нибудь попытается от вас ускользнуть или войти в шатер, остановите его. Постарайтесь не разбить ему голову. Впрочем, если он случайно упадет на землю, то кровь будет не слишком заметна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75