Джек сосредоточился.
— Да, — ответил Эндфилд. — Она зарегистрирована в космопорту Чайка на Гелиосе, — и, разматывая цепочку, продолжил: — На стоянке засекли посадку «Альбатроса-785», цвет белый, идентификационный номер 00000003465. Значит, ее встретили. Из резиденции княгини ушел заказ на перепелиные яйца, ананасы, рябчиков, устриц и форель. Также вызваны четыре солиста стриптиз-группы «Сладкие мальчики». Причем продукты привезены сверхсрочной поставкой со Старой Земли. Общая сумма за еду и стриптиз составляет 54 тысячи кредитов.
Капитан сказал это и пожалел.
— Моя мамочка просто хочет разорить меня. — Девушка отвернулась. Будем мы по ее милости нищие.
— Я думаю, что скоро все изменится… — начал Эндфилд.
— Ты про этот свой участок, — прервала его Ника. — Дырявую бочку водой не наполнишь… Джек поднялся и стал одеваться.
— Маленькая спекуляция на Деметре всего лишь начало, — сказал он твердо.
— Мой герой, знаешь ли ты, что Юрий хлопочет о том, чтобы магистраль перенесли на 50 километров южнее. Маршруты рейсовых мультикаров, линии энергоснабжения, водопровод, канализация, доступная для низших классов проводная связь уйдут вместе с ней. Тогда цены на твою землю упадут в десятки раз.
— Для победы над здравым смыслом иногда нужно совсем немного, но тут совсем другой случай. Трасса подготовлена планировочными машинами — это примерно семьдесят процентов от стоимости дороги. Посмотрим, что у него из этого выйдет.
— Ты не знаешь, каким вызовом здравому смыслу были некоторые решения Службы. Соображения оптимальности, удобства для простых людей, стоимости никогда не были критерием для СБ.
— Отчего же не знаю. По-моему, вся ее история — это история неудачных, поспешных и позорных решений, а затем использование всех средств для того, чтобы их считали если не гениальными, то хотя бы мудрыми. Собственный шкурный интерес офицеры СБ чтут превыше всего. Начальник местного регионального отделения генерал Гирин приобрел участки, примыкающие к моим, — не такие выгодные, зато много. Если дорога будет перенесена, он вообще окажется в убытке.
— Ерунда. Я узнавала, кто приобрел эту землю.
— Подставные лица. Откуда у нищих чиновников четвертого имущественного класса такие деньги. Если хочешь, могу прокрутить записи из базы данных полковника Лазарева, тот активно собирает компромат на своего шефа, наверное, метит на его место.
— Тебя сожгли бы на костре в доисторические времена. А вообще, твою бы энергию, да в мирных целях.
— Вскрытие покажет, — не очень весело сказал Джек. После обязательных упражнений он засел в библиотеке. Подавив в себе желание прослушать до конца дневник Проклятого, Эндфилд принялся за до смерти надоевшие уравнения. Время от времени едва ощутимая вибрация квик-посылок пронизывала дом и на экране высвечивались новые данные. За неспешным появлением символов и цифр на объемном топографическом экране стояла напряженная работа сотен суперкомпьютеров Сети. Квик-связь приносила данные со всех концов раскинувшегося на десятки тысяч световых лет Обитаемого Пространства. Куски информации складывались в частные решения и застывали в виде причудливых значков семиполярной математики. До завершения было еще очень далеко…
Незаметно, за скучной работой, заполненной подбором оптимальных методов интегрирования и экстраполяции, прошло время, отводимое Джеком на ежедневные занятия. Ника вошла в зал библиотеки. При ее появлении Капитан выключил обмен данными, сохранил результаты и поставил компьютер на стирание следов пребывания в Сети.
— Ты уже закончил? — спросила она, усаживаясь на колени Эндфилду. Я соскучилась по тебе.
— Я тоже… — Он обнял и поцеловал девушку, с удовольствием ощущая ее тепло, запах духов, упругость тела.
— Ты работал… — Ника мельком взглянула на экран. — У тебя хорошая выдержка.
— Ты о чем?
— Я ведь чувствовала, что тебе хочется послушать дневник Князя Князей дальше. Неужели то, чем ты занимаешься, так интересно и нужно?
— Интересно? — Капитан задумался. — Наверное. А нужно, безусловно.
— А что ты делаешь? — спросила княжна, посмотрев на него удивленно и негодующе. — За услуги связи ты заплатил уже полторы тысячи кредитов! И это при том, что звонишь по льготному тарифу, да и расценки сильно снизились после получения Деметрой статуса регионального центра.
— Я ищу новую точку вложения средств. Для этого мне нужен полный обзор состояния рынка в Обитаемом Пространстве. — Джек совсем не врал, говоря это, просто поставленная им задача была несколько шире.
— Я дала команду, чтобы обед принесли нам сюда. Мы пока послушаем записи Проклятого.
Негромкий голос заполнил комнату. Чтец начал с того места, где они с Никой прервались в прошлый раз.
«20 июля 2648 года. Предположительно мы летим над Францией. Высота 2800 метров над уровнем моря. За стеклами густая облачность, дождь, ветер. Его порывы раскачивают летающий корабль. Автопилот гасит колебания и выравнивает курс. Мой „Белый тигр“ — единственный крейсер, снабженный централизованной системой управления. Десяток рулевых заменяется двумя джойстиками и старым „Пентиумом“. На остальных лодьях команды вручную сражаются с болтанкой. Вечером, в лучах закатного солнца, мы миновали заснеженные вершины гор, по всей вероятности, Альпы, и теперь столкновение нам не грозит, впереди сотни километров равнин и поверхности океана. Лодьи вынуждены были подняться на 4500 метров. Экипажи, в, полной мере почувствовали все прелести высоты: холод и кислородное голодание. На пульте вяло мигает огонек, говоря о том, что с навигационного спутника поступает сигнал и машины летят правильно. Но детектор имеет погрешность в определении направления до полутора градусов, и теперь один бог знает, где мы находимся на самом деле, ночь и низкая облачность мешают ориентироваться. Набитые снарядами и ракетами корабли продолжают свой полет сквозь ночь.
Вчера мы покинули Владимир. Бесшумно и плавно поднялись лодьи над Клязьмой, оставляя внизу золотые купола церквей, белые стены княжеского дворца, сложенные из вековых дубов боярские хоромы, мешанину домишек бедного люда, холмы и овраги древней Владимирской земли. Перед тем как лечь на курс, корабли, прощаясь, стреляли магниевой салютной картечью, и ослепительные звезды горящего металла чертили воздух, посылая последний привет тем, кто оставался на земле. Внешне все было как в прошлый раз, когда эскадра ходила на Азовское море к Николаеву в тренировочный полет палить в полузатопленные ржавые суда и дырявить корабельные корпуса на стапелях. Но все уже знали, зачем мы летим и что нас там ждет.
Перед полетом я собрал своих офицеров, вкратце набросал историю страны, в которую мы направлялись, со всеми ее негативными сторонами: уничтожением аборигенов, удачными спекуляциями на поставках оружия в двух мировых войнах, хитрой военной помощью, когда могли справиться и без вооруженных сил Америки. Сообщил, что уже в начале XX века президент этой страны был признан „некоронованным королем“ человечества. Рассказал, как США сосали соки всего мира, объявив его весь зоной жизненных интересов, применяя экономическое, политическое и военное воздействие к тем, кто объявлялся противником, прикрываясь региональными альянсами и международными организациями, крича о нарушении прав человека и общечеловеческих ценностях. Рассказал о Корее, Вьетнаме, Афганистане, Боснии и десятках других „горячих точек“, раздутых козлобородым „дядей Сэмом“. Долго и подробно я говорил о последних для нашей несчастной страны временах, когда американские „наблюдатели“ имели штаб-квартиры во всех более или менее крупных городах, вмешиваясь в текущие дела. Когда ФБР и АНБ орудовали на нашей земле, как у себя дома, верша суд и расправу над российскими подданными… Потом я прокрутил и перевел данные радиоперехвата, сказал, что уничтоженная божьей волей зараза бесконтрольно размножающейся, хищнической цивилизации готова вновь заполонить Землю, которая только залечила раны, нанесенные ей.
После такой речи никто не колебался…
Мне же до сих пор не по себе оттого, что намеренно подал в историю таким вот образом. Те же факты могли бы быть истолкованы по-иному, особенно если принять во внимание ситуацию, которая была в родном отечестве. Фактически навязал выгодное мне видение истории простым людям, которые мне верили, чтобы они не знали сомнений и жалости. Впрочем, идея исторического реванша привлекает далеко не всех. Многие сразу поняли, что эта страна полна вещей, которые в нашем княжестве почти повывелись и стоят безумно дорого, поэтому экспедиция принесет огромные барыши в случае успеха».
Чтец крякнул и зажужжал.
— Что это? — спросил Джек.
— Там пропущено несколько страниц, — ответила Ника. — Я сделаю так, чтобы он не останавливался.
«…только ночь и пустота, словно мы незаметно покинули пределы Земли и движемся в межпланетном пространстве. Я с тревогой гляжу вниз, сквозь стекла кабины. Лучше бы мы летели через Аляску. Навигация, несмотря на ориентировку по спутнику, оставляет желать лучшего. Надежда только на то, что рано или поздно мы доберемся до суши и сможем сориентироваться. Америки большие, промахнуться трудно. Когда мне показалось, что корабли проскочили в темноте узкий Панамский перешеек и удаляются от Американского континента, сканер вдруг поймал на FM-частотах отголосок передачи нью-йоркской радиостанции. Очень скоро сигнал стал настолько сильным, что его можно принимать бытовым приемником. По радио передают джаз, потом новости. Все с волнением вслушиваются в язык врага. Старая задачка о связи прямым сигналом между точками, поднятыми на определенную высоту над земной поверхностью. На лодьях играют боевую тревогу — до берега не больше двухсот километров. Корабли снижаются до предела, так что в темноте становятся видны белые верхушки волн. Прекращается обмен радио- и световыми сигналами, вся связь — через приемопередатчики продольных электрических колебаний. Все встало на свои места, мы снова зрячие благодаря радиостанции. Пересечение лучей от навигационного спутника и вражеского передатчика позволяет точно определить наши координаты. Штурманы прокладывают курс обхода, и эскадра поворачивает на Вашингтон».
В чтеце раздался щелчок, потом механический голос произнес: «Фрагмент номер З».
«…земле. Как призраки, вокруг летают машины боевого охранения. Реакторы стоят на холостом ходу, чтобы лодьи могли подняться в любую минуту. Раздаются удары топоров и кувалд, изредка боязливо вспыхивает сварка: техники ремонтируют поврежденные машины.
На рассвете на нас напали. Разумеется, никто не предполагал, что нас встретят хлебом-солью, но, видит бог, они начали первые. Сначала сканер засек импульсы наземной радарной станции, потом стали четко прослушиваться посылки бортовых РЛС. Оператор биолокационной станции взмок от напряжения, пытаясь определить, где находится враг, но не смог.
— Не понимаю, — сказал он. — Есть четкий множественный сигнал, модулированный страхом и агрессивностью, далекий, на двадцать градусов вправо от курса. Вертикальный угол соответствует расстоянию в пятьсот километров.
— Командный пункт противника, — ответил я. — Засечь и отметить на карте. Но где самолеты?
— Я их не слышу. Других агрессивных сигналов нет.
— Засечь чужой сигнал, отличающийся от наших.
— Они, они везде, далекие, слабые.
— Знаю, что прошу слишком многого, но это вопрос жизни и смерти.
Но поздно… Три звена двухкилевых „F-18“ вынырнули из-за облаков. Сначала они опешили, смущенные видом наших кораблей. Огромные, размером с половину футбольного поля, „лапти“ выглядели весьма устрашающе. Эфир заполнился треском от кодированных радиопереговоров. Истребители, словно примериваясь к противнику, стали обходить эскадру по дуге, разглядывая необычные летательные аппараты. Я смотрел на эффектные обтекаемые формы боевых самолетов противника, конечно, не последнего слова техники, но вполне современных, не устаревших к 2004 году, оценил их скорость и пилотажные качества. Рядом с ними особенно бросалось в глаза, что борта лодей сделаны из просмоленных досок, а способность к маневру ниже всякой критики. Наши тревожно переговаривались между собой. Слушая эти разговоры, я понял, что мои орлы порядком струхнули. Под крыльями „F-18“ замелькали огоньки вспышек, дымные шлейфы ракет потянулись к кораблям эскадры. Было видно, что на „четверке“, которая носила гордое имя „Станислав“, вдребезги разнесло пилотскую кабину. „Семерка“ — „Победа“ получила „Сперроу“ в двигатель подъемной тяги и, дымя, стала снижаться. Переговорник донес до меня сообщения о повреждениях на всех кораблях. Началась паника.
Напрасно я кричал, чтобы лодьи уворачивались и стреляли, — мои доблестные вояки стали разбегаться как тараканы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Да, — ответил Эндфилд. — Она зарегистрирована в космопорту Чайка на Гелиосе, — и, разматывая цепочку, продолжил: — На стоянке засекли посадку «Альбатроса-785», цвет белый, идентификационный номер 00000003465. Значит, ее встретили. Из резиденции княгини ушел заказ на перепелиные яйца, ананасы, рябчиков, устриц и форель. Также вызваны четыре солиста стриптиз-группы «Сладкие мальчики». Причем продукты привезены сверхсрочной поставкой со Старой Земли. Общая сумма за еду и стриптиз составляет 54 тысячи кредитов.
Капитан сказал это и пожалел.
— Моя мамочка просто хочет разорить меня. — Девушка отвернулась. Будем мы по ее милости нищие.
— Я думаю, что скоро все изменится… — начал Эндфилд.
— Ты про этот свой участок, — прервала его Ника. — Дырявую бочку водой не наполнишь… Джек поднялся и стал одеваться.
— Маленькая спекуляция на Деметре всего лишь начало, — сказал он твердо.
— Мой герой, знаешь ли ты, что Юрий хлопочет о том, чтобы магистраль перенесли на 50 километров южнее. Маршруты рейсовых мультикаров, линии энергоснабжения, водопровод, канализация, доступная для низших классов проводная связь уйдут вместе с ней. Тогда цены на твою землю упадут в десятки раз.
— Для победы над здравым смыслом иногда нужно совсем немного, но тут совсем другой случай. Трасса подготовлена планировочными машинами — это примерно семьдесят процентов от стоимости дороги. Посмотрим, что у него из этого выйдет.
— Ты не знаешь, каким вызовом здравому смыслу были некоторые решения Службы. Соображения оптимальности, удобства для простых людей, стоимости никогда не были критерием для СБ.
— Отчего же не знаю. По-моему, вся ее история — это история неудачных, поспешных и позорных решений, а затем использование всех средств для того, чтобы их считали если не гениальными, то хотя бы мудрыми. Собственный шкурный интерес офицеры СБ чтут превыше всего. Начальник местного регионального отделения генерал Гирин приобрел участки, примыкающие к моим, — не такие выгодные, зато много. Если дорога будет перенесена, он вообще окажется в убытке.
— Ерунда. Я узнавала, кто приобрел эту землю.
— Подставные лица. Откуда у нищих чиновников четвертого имущественного класса такие деньги. Если хочешь, могу прокрутить записи из базы данных полковника Лазарева, тот активно собирает компромат на своего шефа, наверное, метит на его место.
— Тебя сожгли бы на костре в доисторические времена. А вообще, твою бы энергию, да в мирных целях.
— Вскрытие покажет, — не очень весело сказал Джек. После обязательных упражнений он засел в библиотеке. Подавив в себе желание прослушать до конца дневник Проклятого, Эндфилд принялся за до смерти надоевшие уравнения. Время от времени едва ощутимая вибрация квик-посылок пронизывала дом и на экране высвечивались новые данные. За неспешным появлением символов и цифр на объемном топографическом экране стояла напряженная работа сотен суперкомпьютеров Сети. Квик-связь приносила данные со всех концов раскинувшегося на десятки тысяч световых лет Обитаемого Пространства. Куски информации складывались в частные решения и застывали в виде причудливых значков семиполярной математики. До завершения было еще очень далеко…
Незаметно, за скучной работой, заполненной подбором оптимальных методов интегрирования и экстраполяции, прошло время, отводимое Джеком на ежедневные занятия. Ника вошла в зал библиотеки. При ее появлении Капитан выключил обмен данными, сохранил результаты и поставил компьютер на стирание следов пребывания в Сети.
— Ты уже закончил? — спросила она, усаживаясь на колени Эндфилду. Я соскучилась по тебе.
— Я тоже… — Он обнял и поцеловал девушку, с удовольствием ощущая ее тепло, запах духов, упругость тела.
— Ты работал… — Ника мельком взглянула на экран. — У тебя хорошая выдержка.
— Ты о чем?
— Я ведь чувствовала, что тебе хочется послушать дневник Князя Князей дальше. Неужели то, чем ты занимаешься, так интересно и нужно?
— Интересно? — Капитан задумался. — Наверное. А нужно, безусловно.
— А что ты делаешь? — спросила княжна, посмотрев на него удивленно и негодующе. — За услуги связи ты заплатил уже полторы тысячи кредитов! И это при том, что звонишь по льготному тарифу, да и расценки сильно снизились после получения Деметрой статуса регионального центра.
— Я ищу новую точку вложения средств. Для этого мне нужен полный обзор состояния рынка в Обитаемом Пространстве. — Джек совсем не врал, говоря это, просто поставленная им задача была несколько шире.
— Я дала команду, чтобы обед принесли нам сюда. Мы пока послушаем записи Проклятого.
Негромкий голос заполнил комнату. Чтец начал с того места, где они с Никой прервались в прошлый раз.
«20 июля 2648 года. Предположительно мы летим над Францией. Высота 2800 метров над уровнем моря. За стеклами густая облачность, дождь, ветер. Его порывы раскачивают летающий корабль. Автопилот гасит колебания и выравнивает курс. Мой „Белый тигр“ — единственный крейсер, снабженный централизованной системой управления. Десяток рулевых заменяется двумя джойстиками и старым „Пентиумом“. На остальных лодьях команды вручную сражаются с болтанкой. Вечером, в лучах закатного солнца, мы миновали заснеженные вершины гор, по всей вероятности, Альпы, и теперь столкновение нам не грозит, впереди сотни километров равнин и поверхности океана. Лодьи вынуждены были подняться на 4500 метров. Экипажи, в, полной мере почувствовали все прелести высоты: холод и кислородное голодание. На пульте вяло мигает огонек, говоря о том, что с навигационного спутника поступает сигнал и машины летят правильно. Но детектор имеет погрешность в определении направления до полутора градусов, и теперь один бог знает, где мы находимся на самом деле, ночь и низкая облачность мешают ориентироваться. Набитые снарядами и ракетами корабли продолжают свой полет сквозь ночь.
Вчера мы покинули Владимир. Бесшумно и плавно поднялись лодьи над Клязьмой, оставляя внизу золотые купола церквей, белые стены княжеского дворца, сложенные из вековых дубов боярские хоромы, мешанину домишек бедного люда, холмы и овраги древней Владимирской земли. Перед тем как лечь на курс, корабли, прощаясь, стреляли магниевой салютной картечью, и ослепительные звезды горящего металла чертили воздух, посылая последний привет тем, кто оставался на земле. Внешне все было как в прошлый раз, когда эскадра ходила на Азовское море к Николаеву в тренировочный полет палить в полузатопленные ржавые суда и дырявить корабельные корпуса на стапелях. Но все уже знали, зачем мы летим и что нас там ждет.
Перед полетом я собрал своих офицеров, вкратце набросал историю страны, в которую мы направлялись, со всеми ее негативными сторонами: уничтожением аборигенов, удачными спекуляциями на поставках оружия в двух мировых войнах, хитрой военной помощью, когда могли справиться и без вооруженных сил Америки. Сообщил, что уже в начале XX века президент этой страны был признан „некоронованным королем“ человечества. Рассказал, как США сосали соки всего мира, объявив его весь зоной жизненных интересов, применяя экономическое, политическое и военное воздействие к тем, кто объявлялся противником, прикрываясь региональными альянсами и международными организациями, крича о нарушении прав человека и общечеловеческих ценностях. Рассказал о Корее, Вьетнаме, Афганистане, Боснии и десятках других „горячих точек“, раздутых козлобородым „дядей Сэмом“. Долго и подробно я говорил о последних для нашей несчастной страны временах, когда американские „наблюдатели“ имели штаб-квартиры во всех более или менее крупных городах, вмешиваясь в текущие дела. Когда ФБР и АНБ орудовали на нашей земле, как у себя дома, верша суд и расправу над российскими подданными… Потом я прокрутил и перевел данные радиоперехвата, сказал, что уничтоженная божьей волей зараза бесконтрольно размножающейся, хищнической цивилизации готова вновь заполонить Землю, которая только залечила раны, нанесенные ей.
После такой речи никто не колебался…
Мне же до сих пор не по себе оттого, что намеренно подал в историю таким вот образом. Те же факты могли бы быть истолкованы по-иному, особенно если принять во внимание ситуацию, которая была в родном отечестве. Фактически навязал выгодное мне видение истории простым людям, которые мне верили, чтобы они не знали сомнений и жалости. Впрочем, идея исторического реванша привлекает далеко не всех. Многие сразу поняли, что эта страна полна вещей, которые в нашем княжестве почти повывелись и стоят безумно дорого, поэтому экспедиция принесет огромные барыши в случае успеха».
Чтец крякнул и зажужжал.
— Что это? — спросил Джек.
— Там пропущено несколько страниц, — ответила Ника. — Я сделаю так, чтобы он не останавливался.
«…только ночь и пустота, словно мы незаметно покинули пределы Земли и движемся в межпланетном пространстве. Я с тревогой гляжу вниз, сквозь стекла кабины. Лучше бы мы летели через Аляску. Навигация, несмотря на ориентировку по спутнику, оставляет желать лучшего. Надежда только на то, что рано или поздно мы доберемся до суши и сможем сориентироваться. Америки большие, промахнуться трудно. Когда мне показалось, что корабли проскочили в темноте узкий Панамский перешеек и удаляются от Американского континента, сканер вдруг поймал на FM-частотах отголосок передачи нью-йоркской радиостанции. Очень скоро сигнал стал настолько сильным, что его можно принимать бытовым приемником. По радио передают джаз, потом новости. Все с волнением вслушиваются в язык врага. Старая задачка о связи прямым сигналом между точками, поднятыми на определенную высоту над земной поверхностью. На лодьях играют боевую тревогу — до берега не больше двухсот километров. Корабли снижаются до предела, так что в темноте становятся видны белые верхушки волн. Прекращается обмен радио- и световыми сигналами, вся связь — через приемопередатчики продольных электрических колебаний. Все встало на свои места, мы снова зрячие благодаря радиостанции. Пересечение лучей от навигационного спутника и вражеского передатчика позволяет точно определить наши координаты. Штурманы прокладывают курс обхода, и эскадра поворачивает на Вашингтон».
В чтеце раздался щелчок, потом механический голос произнес: «Фрагмент номер З».
«…земле. Как призраки, вокруг летают машины боевого охранения. Реакторы стоят на холостом ходу, чтобы лодьи могли подняться в любую минуту. Раздаются удары топоров и кувалд, изредка боязливо вспыхивает сварка: техники ремонтируют поврежденные машины.
На рассвете на нас напали. Разумеется, никто не предполагал, что нас встретят хлебом-солью, но, видит бог, они начали первые. Сначала сканер засек импульсы наземной радарной станции, потом стали четко прослушиваться посылки бортовых РЛС. Оператор биолокационной станции взмок от напряжения, пытаясь определить, где находится враг, но не смог.
— Не понимаю, — сказал он. — Есть четкий множественный сигнал, модулированный страхом и агрессивностью, далекий, на двадцать градусов вправо от курса. Вертикальный угол соответствует расстоянию в пятьсот километров.
— Командный пункт противника, — ответил я. — Засечь и отметить на карте. Но где самолеты?
— Я их не слышу. Других агрессивных сигналов нет.
— Засечь чужой сигнал, отличающийся от наших.
— Они, они везде, далекие, слабые.
— Знаю, что прошу слишком многого, но это вопрос жизни и смерти.
Но поздно… Три звена двухкилевых „F-18“ вынырнули из-за облаков. Сначала они опешили, смущенные видом наших кораблей. Огромные, размером с половину футбольного поля, „лапти“ выглядели весьма устрашающе. Эфир заполнился треском от кодированных радиопереговоров. Истребители, словно примериваясь к противнику, стали обходить эскадру по дуге, разглядывая необычные летательные аппараты. Я смотрел на эффектные обтекаемые формы боевых самолетов противника, конечно, не последнего слова техники, но вполне современных, не устаревших к 2004 году, оценил их скорость и пилотажные качества. Рядом с ними особенно бросалось в глаза, что борта лодей сделаны из просмоленных досок, а способность к маневру ниже всякой критики. Наши тревожно переговаривались между собой. Слушая эти разговоры, я понял, что мои орлы порядком струхнули. Под крыльями „F-18“ замелькали огоньки вспышек, дымные шлейфы ракет потянулись к кораблям эскадры. Было видно, что на „четверке“, которая носила гордое имя „Станислав“, вдребезги разнесло пилотскую кабину. „Семерка“ — „Победа“ получила „Сперроу“ в двигатель подъемной тяги и, дымя, стала снижаться. Переговорник донес до меня сообщения о повреждениях на всех кораблях. Началась паника.
Напрасно я кричал, чтобы лодьи уворачивались и стреляли, — мои доблестные вояки стали разбегаться как тараканы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76