Позади них раздавались радостные крики и слышался плеск воды: Дженни резвилась в надувном бассейне и развлекала Амелию.
– Это сумасшествие, – заявила жена.
– Это мнение психиатра или фигура речи?
– Джимми, ну не можешь же ты верить в подобную ахинею? Или… или все-таки можешь?
– Скажем так, мои верования переменчивы. Знаю, тебе удалось забыть кое о чем, имевшем место не так уж давно, и о том, как этому был положен конец. Для тебя так удобнее, ну и хорошо, но вот я, похоже, опять вовлечен во что-то подобное и не могу остаться в стороне.
– А как насчет Эйми? Не могу же я взять на работе недельный отпуск под предлогом, что тебе нужно принять участие в колдовском обряде, чтобы не огорчать мамочку.
– Тебе и не надо. Дженни приглядит за малышкой. Смотри, как все удачно устроилось – прямо мистика, да и только.
Он широко улыбнулся, но ответной улыбки не получил.
– Хорош молоть чепуху, эта девчонка сама-то о себе позаботиться не может. Что, если у нее опять случится припадок?
– Вообще-то, привозя ее сюда, ты знала о ее недуге.
– А колумбийцы?
– Мы под прикрытием. Я договорился с Тито, что, пока не вернусь, на углу Двадцать четвертой и Двадцать седьмой улиц будет дежурить патрульная машина. Но если тебя это не устраивает – ради бога. Могу позвонить матушке, и она с удовольствием поживет здесь недельку.
На лице Лолы, вопреки ее усилиям, появился ужас.
– Поговорим об этом позже, – сказала она и взобралась на свой велосипед.
Провожая ее взглядом, Паз не удержался от смешка. Будучи свиньей и манипулятором, он понимал, что Лола скорее доверит свою дочь безмозглому паралитику, чем поручит ее на целую неделю попечению Маргариты Паз.
Он повернулся и направился назад, туда, где развлекались девчонки.
– У вас тут, похоже, весело, – заметил он.
– Еще как! – подтвердила Амелия. – Ты не хочешь с нами искупаться?
Паз посмотрел на Дженни, надевшую принадлежавший Лоле вызывающего вида голубой купальник-бикини, который сама Лола, хоть и купила давно, надевать не решалась – он выставлял напоказ столько юных прелестей, сколько было возможно. На обдумывание ответа, принимая во внимание, что бассейн такой маленький, у Паза ушло около двенадцати секунд, но в конце концов благоразумие победило.
– Боюсь, что нет, детка, – сказал Паз. – Может быть, позже. Дженни, можно тебя на секундочку?
Она выскочила из воды, и он отвел ее в сторонку. С предложенным планом она согласилась с готовностью, впечатление было такое, будто девушка предвидела эту просьбу. У нее, разумеется, имелся обширный опыт присмотра за маленькими детьми, причем порой в весьма сложных условиях, а предложенные деньги ее вполне устраивали. Она заверила Паза в том, что состояние ее здоровья проблем не создаст.
– Ты ведь проходишь курс медикаментозного лечения, да?
– Э-э… угу.
Это ложь, мигом определил он, но оставил все, как есть. Когда Амелии сообщили о достигнутой договоренности, она заверещала и запрыгала.
Вернувшись в свой шезлонг в патио, Паз попивал остывающий кофе и без особого интереса читал газету. Горячей новостью было разрушение мощным взрывом насосной станции С-9 на севере Майами. Ответственность на себя взяла некая Народная армия Земли, но не все принимали это заявление на веру. Редакция была склонна видеть в произошедшем руку «Аль-Каеды», а то и еще более законспирированных террористических групп, стремящихся подорвать американское процветание путем затопления дорогостоящей недвижимости Флориды.
Пожелав злыдням всяческой удачи, Паз отбросил газету и переместился во «флоридскую» комнату. Там, переключаясь с канала на канал, он посмотрел турнир по гольфу, старую комедию положений, шоу для покупателей, отчет о заседании комиссии округа и ролик о путешествии на воздушном шаре по винодельческим регионам Франции – на каждой программе его терпения хватало на две минуты. После этого он приглушил звук и позвонил Тито Моралесу.
– Это тебя не затруднит? – спросил Паз, сообщив, что несколько дней будет за пределами досягаемости, и попросив обеспечить на это время полицейскую охрану его семье. Начет того, чем он собирается заняться сам, Паз умолчал.
– Беспокоишься насчет индейца, да? – спросил Моралес.
– Да, немного. Мне придется на время отлучиться.
– Ну, куда да зачем, я тебя спрашивать не собираюсь. Думаешь, нужна парочка копов, чтобы его остановить?
– Хочется думать, что этого не потребуется, но лучше подстраховаться. А тут еще колумбийцы, они могут по-прежнему интересоваться девчонкой Симпсон. Кстати, как продвигается их дело?
– А, дело. Забудь про это дело, приятель. Оно официально раскрыто. Всем подразделениям дана ориентировка на индейца, одержимого манией убийства. В округе удовлетворены, в нашей конторе тоже, тем более что у нас все опять на рогах, уже по другому поводу. Ты слышал о нашем террористе?
– Только то, что прочел в газете.
– Ну, представление, во всяком случае, имеешь. Федералов уже не интересуют колумбийские наркобароны и мало заботит, если у каких-то кубинских красавчиков жрут печенку, равно как их не волнует судьба тех двух головорезов, которых выпотрошили в гараже. Правду сказать, будь их воля, они бы тому, кто это сделал, медаль бы вручили. Кроме того, все имеющиеся в наличии детективы – федеральные, полиции округа, муниципальные – подняты по тревоге. Отпуска отменены, роздано автоматическое оружие – зоопарк, да и только.
– Из-за хренова насоса?
– Ты так говоришь, потому что не въезжаешь в гидрологическую ситуацию. Майами расположен на долбаном болоте. Эти ублюдки взорвали еще несколько насосов, и, случись в этом году парочка приличных ураганов, на Флаглер-стрит будут удить рыбу. Кстати, майор велел поблагодарить тебя за неоценимую помощь – они должны наградить тебя значком.
Паз услышал на заднем фоне голоса и шум моторов.
– Ладно, приятель, я закругляюсь, – сказал Моралес. – Поймаю тебя позднее.
Паз уже был готов рассказать Моралесу, что в городе есть по меньшей мере один человек, связанный с движением в защиту окружающей среды и имеющий профессиональную подготовку взрывника, но момент оказался упущенным. Пусть сами додумываются. В конце концов, у Паза была лодка, и он полагал, что неплохо бы поудить рыбку на затопленных проспектах деловой части города.
Кроме того, ему хотелось поговорить о том о сем с самим Кукси. Но не сегодня. Эта неделя расписана полностью.
Он вернулся в шезлонг и выбросил все из головы, прислушиваясь к птичьему щебету и детскому смеху, пока с подъездной дорожки не донесся шум мотора машины его матери.
Когда мужчина ушел, Дженни почувствовала облегчение. Не нравилось ей, как он на нее смотрел. Его острый взгляд невольно наводил ее на мысль об уличных копах. Ну, словно он знал о ней что-то такое, что сама она предпочла бы держать при себе. Острый взгляд был и у Кукси, но другого рода, будто он ухитрялся видеть в ней что-то, о чем сама она понятия не имела, но о чем было бы совсем неплохо узнать. Ей немного недоставало Кукси, однако предыдущая жизнь выработала в ней почти полный иммунитет к таким чувствам, отучив ее слишком уж переживать по поводу расставаний и разлук. Если честно, то ей больше недоставало рыбок.
Девочка докупалась до гусиной кожи, поэтому Дженни извлекла ее из бассейна и одела, не без удивления ознакомившись с подборкой одежды в ее гардеробе. Похоже, все эти вещи, а их было немало, были новыми. Ей самой в детстве никогда не доставалось новой одежды, да и вообще в семьях, где она росла, младшие дети донашивали одежду за старшими, но ее, беззлобную по натуре, это балованное дитя ничуть не раздражало. Она даже испытывала к ней некоторое сочувствие, хотя сама не знала, с чего бы это. Была здесь какая-то маленькая, не дающая покоя загадка.
День проходил вполне приятно. Она позвонила Кукси и более или менее ввела его в курс событий, имевших место после ее с Кевином отъезда из La Casita, включая и то, что ее спас Мойе, но без ненужных подробностей. Она сказала, что, наверное, побудет некоторое время в доме Паза, здесь она, кажется, нужна, и со стороны Кукси возражений не последовало. Он был удовлетворен тем, что она в безопасности.
Затем она приготовила для девочки ланч – сэндвичи с консервированным тунцом, причем сделала это в строгом соответствии с указаниями малышки, чтобы получилось в точности как у папы: тосты папиного образца были без корки. И еще шоколадное молоко, которое следовало подавать в особом стаканчике. Все эти требования Дженни выполняла безропотно и добродушно, радуясь тому, что маленькая девочка может чувствовать себя настолько уверенной, что отдает распоряжения взрослым. Сама она, пока росла, ни о чем таком даже не помышляла.
После ланча она быстро и деятельно привела в порядок кухню, а потом, сопровождаемая девочкой, прошлась по всему дому, устроив веселую игру наведения порядка, чистки, протирки, а также подбирания и водворения на место разбросанных повсюду игрушек и безделушек.
Относительно того, как содержала этот дом хозяйка, Дженни особо не задумывалась и знала, что мама девочки, доктор, считала это естественным. Такой же кавардак был у Кукси, видно, все умники по жизни неспособны навести дома порядок. Правда, Амелия сообщила ей, что входить в мамин кабинет в мамино отсутствие нельзя, и этот запрет Дженни нарушать не стала.
Они сели смотреть DVD, «Король Лев» и «Маленькая Русалка», причем девочка рассказывала Дженни, что случится потом, и подхватывала каждую исполнявшуюся в мультике песенку. Однако диснеевская музыка не могла вытеснить из головы Дженни другую песню, звучавшую там вновь и вновь, целый день, а то и дольше: старый хит «Пинк Флойд» «Повреждение мозга» – его без конца крутили в одном из домов, где ее воспитывали. Дженни много лет не вспоминала эту композицию, но сейчас никак не могла от нее отделаться.
Дверь теперь на замке,
И выброшен ключ, друзья,
Кто-то в моей башке, но это вовсе не я.
Кто-то находился в ее голове, но не был ею; это присутствие было ненавязчивым, молчаливым, но ощущалось безошибочно – так, словно кто-то таращится на тебя в толпе, только не снаружи, а изнутри. Однако она ничуть не боялась, что само по себе было удивительно.
Все, случившееся с ней совсем недавно – мозги Кевина, вывалившиеся ей на колени, то, что ее похитили, раздели догола, связали и мучили, все, что она видела в гараже, – могло бы вызвать у нее нервный срыв. «У меня бы мог быть нервный срыв, – говорит себе Дженни, – но ничего такого нет. Мне сейчас все в кайф, словно забила косячок самой отменной дури, – просто плаваю посреди жизни, подобно той русалке из телевизора».
Она подумала, что это могло иметь какое-то отношение к посещению ими с Мойе страны мертвых: возможно, все ее страхи просто остались там. В любом случае это было круто – все равно что стать кем-то из «Людей Икс» с их тайными силами.
Она снова устроилась на кушетке и продолжала смотреть фильм, мурлыча что-то себе под нос.
К концу фильма Амелию сморил сон. Дженни же досмотрела его до конца, а потом, движимая потребностью применить к чему-то нерастраченную энергию, навела глянец на всю полированную мебель, перемыла с помощью уксуса и газет все окна, до которых смогла добраться, и взялась за готовку. Она занялась этим без размышлений, просто и естественно, как гекон, забравшись на зеленый лист, приобретает зеленый цвет.
Таким образом, когда Лола прибыла домой (не важно, что на другой стороне улицы торчала тачка Департамента полиции Майами с парой копов внутри), она получила в подарок осуществленную мечту любой работающей матери о помощнице, которая наводит порядок, моет, чистит, убирает, готовит. Ребенок от нее в восторге, она мила в общении, хоть и немного рассеянна, к тому же принадлежит не к вызывающей постоянное чувство вины прежде эксплуатировавшейся расе, а, напротив, к уменьшающей это чувство, имевшей фору.
Правда, Дженни могла иметь отношение к банде колумбийских убийц, и не исключено, что в этот самый момент киллеры выслеживают ее семью (в то время как ее ненормальный муженек свалил, крыса, заниматься какими-то колдовскими делишками, вместо того чтобы родных защищать). С другой стороны, через вымытые окна все видно, вымытые полы приятно не липнут к босым ногам, и к тому же из имевшегося дома небогатого набора продуктов уже приготовлены восхитительный крабовый салат и настоящее, еще теплое печенье, которое она сама испекла. Одно это стоит того, чтобы пренебречь картелем из Кайли, этого даже достаточно, чтобы простить ее мужа.
Тем временем Паза его мать поручила заботам трех престарелых, одетых в белое santeras; одна из них, оказавшаяся Джулией из botanica, видимо, являлась его йубона, кем-то вроде крестной матери. Джулия объяснила ему, что вообще-то они действуют не совсем по правилам, ибо дома, на Кубе, подготовка головы ийаво, инициируемого, к принятию ориша занимает девять месяцев, ускоренный же ритуал проводится потому, что Педро Ортиз и другие santeros и santeras признали это необходимым, а также из уважения к его матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Это сумасшествие, – заявила жена.
– Это мнение психиатра или фигура речи?
– Джимми, ну не можешь же ты верить в подобную ахинею? Или… или все-таки можешь?
– Скажем так, мои верования переменчивы. Знаю, тебе удалось забыть кое о чем, имевшем место не так уж давно, и о том, как этому был положен конец. Для тебя так удобнее, ну и хорошо, но вот я, похоже, опять вовлечен во что-то подобное и не могу остаться в стороне.
– А как насчет Эйми? Не могу же я взять на работе недельный отпуск под предлогом, что тебе нужно принять участие в колдовском обряде, чтобы не огорчать мамочку.
– Тебе и не надо. Дженни приглядит за малышкой. Смотри, как все удачно устроилось – прямо мистика, да и только.
Он широко улыбнулся, но ответной улыбки не получил.
– Хорош молоть чепуху, эта девчонка сама-то о себе позаботиться не может. Что, если у нее опять случится припадок?
– Вообще-то, привозя ее сюда, ты знала о ее недуге.
– А колумбийцы?
– Мы под прикрытием. Я договорился с Тито, что, пока не вернусь, на углу Двадцать четвертой и Двадцать седьмой улиц будет дежурить патрульная машина. Но если тебя это не устраивает – ради бога. Могу позвонить матушке, и она с удовольствием поживет здесь недельку.
На лице Лолы, вопреки ее усилиям, появился ужас.
– Поговорим об этом позже, – сказала она и взобралась на свой велосипед.
Провожая ее взглядом, Паз не удержался от смешка. Будучи свиньей и манипулятором, он понимал, что Лола скорее доверит свою дочь безмозглому паралитику, чем поручит ее на целую неделю попечению Маргариты Паз.
Он повернулся и направился назад, туда, где развлекались девчонки.
– У вас тут, похоже, весело, – заметил он.
– Еще как! – подтвердила Амелия. – Ты не хочешь с нами искупаться?
Паз посмотрел на Дженни, надевшую принадлежавший Лоле вызывающего вида голубой купальник-бикини, который сама Лола, хоть и купила давно, надевать не решалась – он выставлял напоказ столько юных прелестей, сколько было возможно. На обдумывание ответа, принимая во внимание, что бассейн такой маленький, у Паза ушло около двенадцати секунд, но в конце концов благоразумие победило.
– Боюсь, что нет, детка, – сказал Паз. – Может быть, позже. Дженни, можно тебя на секундочку?
Она выскочила из воды, и он отвел ее в сторонку. С предложенным планом она согласилась с готовностью, впечатление было такое, будто девушка предвидела эту просьбу. У нее, разумеется, имелся обширный опыт присмотра за маленькими детьми, причем порой в весьма сложных условиях, а предложенные деньги ее вполне устраивали. Она заверила Паза в том, что состояние ее здоровья проблем не создаст.
– Ты ведь проходишь курс медикаментозного лечения, да?
– Э-э… угу.
Это ложь, мигом определил он, но оставил все, как есть. Когда Амелии сообщили о достигнутой договоренности, она заверещала и запрыгала.
Вернувшись в свой шезлонг в патио, Паз попивал остывающий кофе и без особого интереса читал газету. Горячей новостью было разрушение мощным взрывом насосной станции С-9 на севере Майами. Ответственность на себя взяла некая Народная армия Земли, но не все принимали это заявление на веру. Редакция была склонна видеть в произошедшем руку «Аль-Каеды», а то и еще более законспирированных террористических групп, стремящихся подорвать американское процветание путем затопления дорогостоящей недвижимости Флориды.
Пожелав злыдням всяческой удачи, Паз отбросил газету и переместился во «флоридскую» комнату. Там, переключаясь с канала на канал, он посмотрел турнир по гольфу, старую комедию положений, шоу для покупателей, отчет о заседании комиссии округа и ролик о путешествии на воздушном шаре по винодельческим регионам Франции – на каждой программе его терпения хватало на две минуты. После этого он приглушил звук и позвонил Тито Моралесу.
– Это тебя не затруднит? – спросил Паз, сообщив, что несколько дней будет за пределами досягаемости, и попросив обеспечить на это время полицейскую охрану его семье. Начет того, чем он собирается заняться сам, Паз умолчал.
– Беспокоишься насчет индейца, да? – спросил Моралес.
– Да, немного. Мне придется на время отлучиться.
– Ну, куда да зачем, я тебя спрашивать не собираюсь. Думаешь, нужна парочка копов, чтобы его остановить?
– Хочется думать, что этого не потребуется, но лучше подстраховаться. А тут еще колумбийцы, они могут по-прежнему интересоваться девчонкой Симпсон. Кстати, как продвигается их дело?
– А, дело. Забудь про это дело, приятель. Оно официально раскрыто. Всем подразделениям дана ориентировка на индейца, одержимого манией убийства. В округе удовлетворены, в нашей конторе тоже, тем более что у нас все опять на рогах, уже по другому поводу. Ты слышал о нашем террористе?
– Только то, что прочел в газете.
– Ну, представление, во всяком случае, имеешь. Федералов уже не интересуют колумбийские наркобароны и мало заботит, если у каких-то кубинских красавчиков жрут печенку, равно как их не волнует судьба тех двух головорезов, которых выпотрошили в гараже. Правду сказать, будь их воля, они бы тому, кто это сделал, медаль бы вручили. Кроме того, все имеющиеся в наличии детективы – федеральные, полиции округа, муниципальные – подняты по тревоге. Отпуска отменены, роздано автоматическое оружие – зоопарк, да и только.
– Из-за хренова насоса?
– Ты так говоришь, потому что не въезжаешь в гидрологическую ситуацию. Майами расположен на долбаном болоте. Эти ублюдки взорвали еще несколько насосов, и, случись в этом году парочка приличных ураганов, на Флаглер-стрит будут удить рыбу. Кстати, майор велел поблагодарить тебя за неоценимую помощь – они должны наградить тебя значком.
Паз услышал на заднем фоне голоса и шум моторов.
– Ладно, приятель, я закругляюсь, – сказал Моралес. – Поймаю тебя позднее.
Паз уже был готов рассказать Моралесу, что в городе есть по меньшей мере один человек, связанный с движением в защиту окружающей среды и имеющий профессиональную подготовку взрывника, но момент оказался упущенным. Пусть сами додумываются. В конце концов, у Паза была лодка, и он полагал, что неплохо бы поудить рыбку на затопленных проспектах деловой части города.
Кроме того, ему хотелось поговорить о том о сем с самим Кукси. Но не сегодня. Эта неделя расписана полностью.
Он вернулся в шезлонг и выбросил все из головы, прислушиваясь к птичьему щебету и детскому смеху, пока с подъездной дорожки не донесся шум мотора машины его матери.
Когда мужчина ушел, Дженни почувствовала облегчение. Не нравилось ей, как он на нее смотрел. Его острый взгляд невольно наводил ее на мысль об уличных копах. Ну, словно он знал о ней что-то такое, что сама она предпочла бы держать при себе. Острый взгляд был и у Кукси, но другого рода, будто он ухитрялся видеть в ней что-то, о чем сама она понятия не имела, но о чем было бы совсем неплохо узнать. Ей немного недоставало Кукси, однако предыдущая жизнь выработала в ней почти полный иммунитет к таким чувствам, отучив ее слишком уж переживать по поводу расставаний и разлук. Если честно, то ей больше недоставало рыбок.
Девочка докупалась до гусиной кожи, поэтому Дженни извлекла ее из бассейна и одела, не без удивления ознакомившись с подборкой одежды в ее гардеробе. Похоже, все эти вещи, а их было немало, были новыми. Ей самой в детстве никогда не доставалось новой одежды, да и вообще в семьях, где она росла, младшие дети донашивали одежду за старшими, но ее, беззлобную по натуре, это балованное дитя ничуть не раздражало. Она даже испытывала к ней некоторое сочувствие, хотя сама не знала, с чего бы это. Была здесь какая-то маленькая, не дающая покоя загадка.
День проходил вполне приятно. Она позвонила Кукси и более или менее ввела его в курс событий, имевших место после ее с Кевином отъезда из La Casita, включая и то, что ее спас Мойе, но без ненужных подробностей. Она сказала, что, наверное, побудет некоторое время в доме Паза, здесь она, кажется, нужна, и со стороны Кукси возражений не последовало. Он был удовлетворен тем, что она в безопасности.
Затем она приготовила для девочки ланч – сэндвичи с консервированным тунцом, причем сделала это в строгом соответствии с указаниями малышки, чтобы получилось в точности как у папы: тосты папиного образца были без корки. И еще шоколадное молоко, которое следовало подавать в особом стаканчике. Все эти требования Дженни выполняла безропотно и добродушно, радуясь тому, что маленькая девочка может чувствовать себя настолько уверенной, что отдает распоряжения взрослым. Сама она, пока росла, ни о чем таком даже не помышляла.
После ланча она быстро и деятельно привела в порядок кухню, а потом, сопровождаемая девочкой, прошлась по всему дому, устроив веселую игру наведения порядка, чистки, протирки, а также подбирания и водворения на место разбросанных повсюду игрушек и безделушек.
Относительно того, как содержала этот дом хозяйка, Дженни особо не задумывалась и знала, что мама девочки, доктор, считала это естественным. Такой же кавардак был у Кукси, видно, все умники по жизни неспособны навести дома порядок. Правда, Амелия сообщила ей, что входить в мамин кабинет в мамино отсутствие нельзя, и этот запрет Дженни нарушать не стала.
Они сели смотреть DVD, «Король Лев» и «Маленькая Русалка», причем девочка рассказывала Дженни, что случится потом, и подхватывала каждую исполнявшуюся в мультике песенку. Однако диснеевская музыка не могла вытеснить из головы Дженни другую песню, звучавшую там вновь и вновь, целый день, а то и дольше: старый хит «Пинк Флойд» «Повреждение мозга» – его без конца крутили в одном из домов, где ее воспитывали. Дженни много лет не вспоминала эту композицию, но сейчас никак не могла от нее отделаться.
Дверь теперь на замке,
И выброшен ключ, друзья,
Кто-то в моей башке, но это вовсе не я.
Кто-то находился в ее голове, но не был ею; это присутствие было ненавязчивым, молчаливым, но ощущалось безошибочно – так, словно кто-то таращится на тебя в толпе, только не снаружи, а изнутри. Однако она ничуть не боялась, что само по себе было удивительно.
Все, случившееся с ней совсем недавно – мозги Кевина, вывалившиеся ей на колени, то, что ее похитили, раздели догола, связали и мучили, все, что она видела в гараже, – могло бы вызвать у нее нервный срыв. «У меня бы мог быть нервный срыв, – говорит себе Дженни, – но ничего такого нет. Мне сейчас все в кайф, словно забила косячок самой отменной дури, – просто плаваю посреди жизни, подобно той русалке из телевизора».
Она подумала, что это могло иметь какое-то отношение к посещению ими с Мойе страны мертвых: возможно, все ее страхи просто остались там. В любом случае это было круто – все равно что стать кем-то из «Людей Икс» с их тайными силами.
Она снова устроилась на кушетке и продолжала смотреть фильм, мурлыча что-то себе под нос.
К концу фильма Амелию сморил сон. Дженни же досмотрела его до конца, а потом, движимая потребностью применить к чему-то нерастраченную энергию, навела глянец на всю полированную мебель, перемыла с помощью уксуса и газет все окна, до которых смогла добраться, и взялась за готовку. Она занялась этим без размышлений, просто и естественно, как гекон, забравшись на зеленый лист, приобретает зеленый цвет.
Таким образом, когда Лола прибыла домой (не важно, что на другой стороне улицы торчала тачка Департамента полиции Майами с парой копов внутри), она получила в подарок осуществленную мечту любой работающей матери о помощнице, которая наводит порядок, моет, чистит, убирает, готовит. Ребенок от нее в восторге, она мила в общении, хоть и немного рассеянна, к тому же принадлежит не к вызывающей постоянное чувство вины прежде эксплуатировавшейся расе, а, напротив, к уменьшающей это чувство, имевшей фору.
Правда, Дженни могла иметь отношение к банде колумбийских убийц, и не исключено, что в этот самый момент киллеры выслеживают ее семью (в то время как ее ненормальный муженек свалил, крыса, заниматься какими-то колдовскими делишками, вместо того чтобы родных защищать). С другой стороны, через вымытые окна все видно, вымытые полы приятно не липнут к босым ногам, и к тому же из имевшегося дома небогатого набора продуктов уже приготовлены восхитительный крабовый салат и настоящее, еще теплое печенье, которое она сама испекла. Одно это стоит того, чтобы пренебречь картелем из Кайли, этого даже достаточно, чтобы простить ее мужа.
Тем временем Паза его мать поручила заботам трех престарелых, одетых в белое santeras; одна из них, оказавшаяся Джулией из botanica, видимо, являлась его йубона, кем-то вроде крестной матери. Джулия объяснила ему, что вообще-то они действуют не совсем по правилам, ибо дома, на Кубе, подготовка головы ийаво, инициируемого, к принятию ориша занимает девять месяцев, ускоренный же ритуал проводится потому, что Педро Ортиз и другие santeros и santeras признали это необходимым, а также из уважения к его матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65