– Я плачу, – предложил он. Он всегда считал тактически верным платить за девушку на первом свидании – предпочтительно за что-нибудь дешевое, вроде сейшака у «Сандо», – а затем, по мере того, как она начнет осознавать его шаткое финансовое положение, любезно позволить ей расплачиваться за все остальное. Не то чтобы в этот вечер он был в особо расчетливом настроении – дело скорее в привычке.
– Эй, Джейк. – Кокетливым передергиванием худых плеч Джейка приветствовала девушка, стоявшая на входе: в ее короткие розовые волосы был вбрит символ инь-ян, а одета она была в короткий атласный топ с китайской вышивкой и узкие черные брючки.
– Эй, Киа, – ответил он, стараясь не выдать напряга, который его на самом деле скрутил. С тех пор, как у них с Кией закончился короткий роман, она постоянно говорила ему прилюдно похотливейшие вещи безо всякого внимания к обстоятельствам, и тенденция эта его смущала и нервировала. Сегодняшние же обстоятельства, чувствовал он, требовали особого внимания. – Два, пожалуйста, – сказал он самым деловым тоном.
– О, у тебя спутница. Понимаю. – Она хорошенько присмотрелась к Бэби. Взгляд на ней Киа задерживать не собиралась, но взгляды сами имеют склонность задерживаться на чужих девчонках.
– Киа, ты берешь деньги, или я волен предположить, что ты впускаешь нас просто?
Киа с трудом стряхнула чары Бэби.
– Беру деньги, Джейк. Нечасто девушке выпадает такая привилегия, и я намерена ею воспользоваться до конца, если ты не возражаешь.
Джейк бросил взгляд на Бэби, но та, похоже, ничего не заметила. Она с неприкрытым возбуждением заглядывала ему за плечо в паб.
Джейк протянул Кие запястье. Ставя штампик, та пощекотала ему ладонь.
– Ты не возражаешь?
Бэби встретилась с нею взглядом в первый раз. Кию этот взгляд так ослепил, что она невольно улыбнулась, а на глаза ей навернулись слезы. Сердце в груди колотилось, руки тряслись.
Бэби протянула ей запястье, и Киа его проштамповала.
– Ты не возражаешь? – сказала Бэби, выхватывая у нее руку точно так же, как это сделал Джейк.
У Кии отвисла челюсть. Бэби отвесила свою, опять улыбнулась и двинулась следом за Джейком в паб.
Там она огляделась. Плитки арт-деко, украшавшие нижние две трети стен, и краска оттенка жженых апельсинов с разбросанными тут и там черными рисунками выше излучали всюхин шарм. Волосы и одежда публики была в таком диапазоне оттенков, какой Бэби не видала с тех пор, как последний раз встречала альфа-центавра с веснушками. На лицах у публики было больше металла, чем у среднего киборга. Антенны Бэби уловили запах лихорадочной сексуальности и нежный гул, не воспринимаемых обычным человеческим ухом, – его генерила комната, набитая измененным сознанием. Звон стаканов, электронное бульканье видеоигр, затяжное тринннг пин-больных рукоятей и плиньплинь самих пинболов напомнили ей полузабытые языки чужих. Дым висел в воздухе, как белые тучи над Титаном. Короче говоря, Бэби сразу почувствовала себя как дома. И словно бы для того, чтобы идеальное сделать совершенным, здесь присутствовала еще одна рокенролльная банда – живьем, играла всего в нескольких метрах оттуда, где они стояли.
Банда же – «Косолапый Копчух» – была непременным атрибутом заведения. Бэби врубилась в них сразу же и с энтузиазмом запрыгала под музыку. Джейк незаинтересованно покачивался с нею рядом, не очень доумевая, что же такое в ней так электрифицирует людей. Танцуя, Бэби смотрела на окружающих взглядом настолько прямым и любопытным, что все глаза в смущении опускались долу. Но толпа – по-своему, ненавязчиво, трайбалистски, без ажиотажа, рокенролльно – тоже ее оценивала. «Сандо», прибежище великих полувымытых и недозанятых, ответ Ньютауна на любой вопрос, поднимаемый во всякое конкретное время, предельный завис для высокороковой, низкотехничной толпы, обычно привечал любое количество небанальных персонажей, но будь они прокляты, если – свет мой зеркальце на стене сортира – Бэби не была из них самой что ни на есть небанальной.
Теперь, когда воздействие дури стерлось почти полностью, Бэби стимулировала Джейка еще сильнее. Он не рассчитывал, что справится без помощи какого-нибудь химического паллиатива. Он глянул на стойку бара. Выпить было бы неплохо.
– Ты чего хочешь? – спросил он Бэби.
– Стать рок-звездой. Принимать много наркотиков. Иметь целые кучи секса. Знаешь, и с тобой снова тоже. Все. Чего угодно. Если только я получу это сейчас. – Бэби была откровенна, как никто.
Джейк не поверил своим ушам. В частности – про секс с ним снова. Нет, решил он. Она этого не говорила. Она не могла так сказать. Ему мерещится. Лучше он попробует еще разок.
– Извини? – сказал он. – Чего ты хотела? В смысле – выпить? – уточнил он.
Выпить? Почему он с самого начала не определил точнее? В самом деле, разобраться в земной манере общения можно далеко не сразу. Бэби никогда ничего не пила – ну, если не считать той жижи из бонга, конечно. Жидкий элемент нефонского ихоротока состоял из ртути. Она прочесала мозг в поисках уместного ответа.
– Один бурбон, э-э, один скотч, э-э, один «Эль Купера»? – Нет, звучит неправильно. – Один бурбон, один скотч, один… – Как же песня-то называлась? А, ну да. – Одна шипучка.
Приблизившись к углу огромного, почти квадратного бара, что рулил всем центром паба, как Центр Управления Полетов, Джейк просигнализировал одному из коммандос внутри:
– Эй, Грег. Один «Холодненький». И, э-э, один бурбон, один скотч, одну шипучку.
Бармен приподнял бровь – задача не из легких, учитывая число серебряных колечек, оттягивавших ее вниз.
– Шутишь, да?
– Вовсе нет. Она – может быть.
Грегори перегнулся через стойку посмотреть, на кого показывает Джейк.
– Воах! – выдохнул он, льстиво улыбаясь. – Кто девчонка?
Джейк пожал плечами. В самом деле – кто?
– Мне каэцца, больнее сучку ты сюда пока не приводил, а? – Грег высказал этот комплимент, выставляя на стойку напитки. – А в свое время я видел тебя с жуткими марухами.
Джейк, втайне весьма довольный, прикарманил сдачу.
– Так держать хорошую работу, Грег, – без тени улыбки сказал он и потащил четыре стакана туда, где ждала Бэби. От своих трех она его освободила.
– На здоровье, – провозгласил он, поднося свой к губам.
Попробовав сперва бурбон, Бэби едва не стошнила от вкуса. Не успел Джейк вмешаться, она вытянула руку с тремя стаканами и опрокинула их, каскадом вылив содержимое на пол. После чего схрумкала стаканы. Трудно сказать, чем объяснялось отвешено-челюстное изумление тех, кто оказался в зоне разбрызга: ужасом от такой общественной угрозы, страхом при виде поедания стекла или простым изумлением от такой траты совершенно хорошей питьевой мочи.
– Ох, мужик. – Заскорузлый мальчонка обозрел свои пропитавшиеся бурбоном-и-скотчем штаны и почесал в затылке, подняв тучку пыли. На черты его наползла блаженная улыбка. – По чему бы она ни торчала, – завистливо вздохнул он, – я себе тоже такого хочу.
Джейк весь как-то ослаб. Стоит подумать, что вернулся на Путь Реальности, и тут на тебе – происходит вот такое, и понимаешь, что до Реальности далеко, как до луны. Он начал было обхватывать талию Бэби рукой, чтобы вывести девчонку из круга заинтересованных взглядов, когда рука его, подобравшись настолько близко, вдруг сыграла поспешное отступление. Он показал подбородком в глубину паба:
– В пул пульнем?
– Конечно, – с готовностью ответила Бэби, представляя себе расстрел делового картеля. – А как пулять в пул?
Джейк присмотрелся к ней. Если это притворство, оно удается ей очень хорошо.
– Пул – это игра? – осторожно начал он, не очень понимая, полным придурком себя выставляет или не очень. – В нее играют на столе? – Он показал в глубину паба. – Вот на таком? Ты же наверняка видела раньше бильярдный стол? Точно видела?
– А где ружья?
– Ты прикалываешься?
– К чему?
– Ладно, ни к чему.
Бэби пожала плечами:
– Я же тебе говорила. Я из открытого космоса. Мне предстоит еще многое узнать о Земле.
– Нам всем предстоит еще многое узнать о Земле, – кивнула серьезная девушка с кольцом в носу и кельтской татуировкой на предплечье: она прислушивалась к их разговору. – Я в это по-настоящему верю. Иначе мы ее уничтожим.
Джек подвел Бэби к бильярдному столу и сунул монетку в щель сбоку. Игра только начиналась: между тощим, как кий, парнягой с бритой головой и еще одним приятелем – тоже под тридцать, чья внешность балансировала на лезвии ножа между сомнительно симпатичной и просто сомнительной.
– Наша очередь – когда они закончат, – объяснил Джейк. Игроки бросали монетку, кому разбивать. Бэби не поняла. Что это за дела с орлом или решкой? Джейк объяснил. Но едва он собрался что-то добавить, как взгляд Бэби заставил его придержать язык. Лицо ее отражало помесь прилежного наблюдения и восторга.
Озирая стол, мистер Кий склонился почти параллельно своему орудию и ударил по шару резко, разметав все и отправив один полосатый прямиком в боковую лузу. Шар с кия остановился в идеальном месте для загона второго. Игрок загнал и второй, и еще два, а четвертый замер в сантиметре от угловой лузы. Мистер Сомнительный стоял, нимало не тревожась, опираясь на свой кий, глаза полуопущены, угол рта воздет кверху: мол, я таких игроков, как ты, на завтрак ем.
Бэби никогда не видела настолько сексуальной игры. Напряженное хищное хождение кругами вокруг стола, медленный скрежет мелка, нежная распиловка кием запястья, резкий треск шаров и подземные голодные глотки самого стола. Мягкий зеленый фетр и гладкое полированное дерево. Сигареты лениво болтаются в углах губ. Лихие позы игроков – зады отклячены, бедра вздеты.
Глаза ее не отрывались от игры. Время от времени она задавала Джейку вопросы, казавшиеся примитивными, – в основном о правилах и подсчете очков, – и он постепенно убедился, что про игру она действительно ничего не знает. Два игрока, уловив обрывки их беседы, обменялись понимающими взглядами. Их очевидное превосходство и снисходительность раздражали Джейка так же, как их прозрачная зависть – девчонка была с ним – ему льстила.
Джейку хотелось, чтобы они поскорее закончили и свалили. Ему не терпелось сыграть с Бэби. Играл он далеко не так хорошо, как эти двое, но достаточно неплохо. Бэби его довольно-таки обескураживала. Требовалось продемонстрировать компетентность, показать немного стиля, как-то сдвинуть баланс между ними в свою сторону. Секс, значит? Может, шутки у нее такие. Фиг там он бы забыл.
Когда мистер Кий засадил черный, тем самым выиграв, Джейк вежливо спросил пару, не хотят ли они сыграть парами, втайне надеясь, что они уступят стол. Когда же они, ухмыльнувшись, согласились и предложили небольшое пари на результат, Джейк практически слышал на заднем плане тему из «Челюстей».
– Что происходит? – не поняла Бэби.
Джейк пренебрежительно качнул головой:
– Они хотят сыграть на деньги.
– Деньги? – переспросила Бэби. И вынула из сумочки горсть смятых пятидесяток – плод их дневного цап-стопа. Джейк побледнел. У него было практическое представление о деньгах. Он видел не просто горсть банкнот. Он видел квартплату. Электричество. Шоколадные батончики. Доставку пиццы. Обеды в кафе. Ужины на двоих в «Тайском потонге». На завтрак – яйца по-флорентийски и шампанское. Свежие морепродукты. Лучшие вина. Фаршированные перепела и фиги на гриле. Не говоря уже об унциях и унциях отличного снабжения. Головняков. Не требухи. – Ты имеешь в виду эти прямоугольные талоны?
– Ты не так уж неправа, милашка, – произнес мистер Кий, беззвучно сигнализируя мистеру Сомнительному: «джекпот». – Прямоугольные талоны? Она откуда – из открытого космоса?
– Вообще-то – да, я оттуда.
– Бэби! – запаниковал Джейк. – Мы не можем с тобой минутку об этом поговорить? Мне кажется, это не очень разумная мысль. – Откуда у нее столько бабла? Она сексуальна, умна и – богата. Джейку от такой мысли хотелось грохнуться в обморок.
– По-моему, она – того типа, который сам за себя решает, приятель, – с холодной улыбкой произнес мистер Кий. Джейк мог поклясться, что в зубах у него застряло несколько очень крупных рыбьих хвостов.
«Косолапые Копчухи» объявили перерыв. Слух о том, что эта чудная чувиха с антеннами, жующая стаканы, собирается выкатить за пул больше денег, нежели многие завсегдатаи «Сандо» видят за месяц пособий, распространился быстрее, чем герпес на оргии. Вскоре вокруг стола уже было не продохнуть от тел.
Бэби завершила дискуссию, взяв монетку:
– Орел или решка?
– Решка, – ухмыльнулся мистер Сомнительный.
Бэби подкинула монетку и незаметно прицелилась антенной. Цаааап.
Выпал орел.
– Я разбиваю, – объявила Бэби, не успел Джейк ничего сказать. Ей нравилось, как звучит слово «разбиваю».
В этот момент крайне бестактно было бы выражать какие-то сомнения в разумности этой мысли. И Джейк натянул на лицо крохотную улыбку.
– Ты знаешь, что делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37