– Грегори работает в баре. С ним нужно быть милыми, птушта он выдает бабки в конце вечера. Но не слишком милыми.
Торкиль, пыхтя и похрюкивая от напряжения, вытаскивал из фургона барабаны и расставлял их на тротуаре.
– Осторожней, тяжелые, – предупредил он Пупсика, но та подняла установку целиком и внесла ее в паб, словно дамский ридикюль. Торкиль все еще пытался задвинуть универсальную Ебаную Дверцу Комби, когда Пупсик вышла и отогнала его от машины. Голыми руками она оттянула металлическую раму, вправила дверцу в паз, захлопнула ее и выгнула раму на место.
– Ты, – затрепетал Торкиль, – настоящая оттяжница.
Комби Кейт подумала то же самое.
Группы, за которыми с ленивым любопытством наблюдала горстка пьянчуг, сидевших в баре с пополудня, принялись размещаться на импровизированной сцене – полосках ковра, разложенных на тонких досках, что балансировали на большом количестве молочных ящиков, задвинутых в один угол так, чтобы не мешать господству бара в центре. Ляси, Пупсик и близнецы закончили первыми и отправились в заднюю комнату поиграть в пинбол. Джейк и Бэби по-прежнему стояли на коленях перед сценой, подключая педали.
– Как эта называется? – спросила Бэби.
– Канюльный визгун.
Бэби завыла от хохота:
– Канюльный визгун? Канюльный визгун?
– Схожу-ка я за монтажной лентой, – пробормотал Джейк, отчего-то нехарактерно смутившись. – Если начнешь зажигать, лучше если провода приклеены к сцене. – И он сбежал.
Бэби еще хихикала себе поднос, когда на нее надвинулся напряженный молодой человек в джинсах и черной майке «Безумственного Ромба»; его кеды поскрипывали, а сам он испускал угрозу. Длинные гладкие волосы у него были собраны в свободный конский хвост на затылке. На поясе с заклепками позвякивали огромная связка ключей, «маглайтовский» фонарик и мобильный телефон, отчего пришелец напоминал какого-то рокенролльного вертухая. Остановился он примерно в метре от коленопреклоненной Бэби. Бесстрастно глядя ей в глаза, он поднял руки и резко хлопнул в ладоши. И еще раз. И еще.
Бэби подняла руки и хлопнула ему в ответ.
Мистер Безумственный небрежно качнул головой:
– Не делай так. Это я делаю.
– Кто ты и почему ты так делаешь? – Бэби засомневалась, не схватиться ли ей в знак приветствия за промежность. Из ответов, получаемых ею на улице, она вычислила, что это уместно не всегда. Земляне такие сложные. На Нефоне, когда встречаешь кого-нибудь, просто кладешь руки на бедра, кланяешься влево и дважды топаешь правым копытом. Приветствие на все случаи. Здесь же то «хочешь пососать мне хуй?», то «как вы сегодня поживаете, мэм?», а вот теперь еще и аплодисменты. И как вообще выбраться из этого лабиринта условностей?
– Я тестирую резонантную частоту зала, – важно объяснил хлопец. – Я Генри. Микшер.
– Миксер? – переспросила Бэби. Ее лингвочип сообщал: в металлургии – стальной сосуд, выложенный внутри огнеупорным кирпичом, для накопления расплавленного чугуна; бытовой миксер – прибор для смешивания, сбивания кремов, коктейлей и т. п.; человек, умелый в смешивании. – Так ты, стало быть, мешать умеешь? Или только по чугуну работаешь?
Генри поднял бровь. Он знал, что в наши дни говорить об этом вслух не принято, но свято верил: истинное место цыпочек в рокенролле – перед сценой, где нужно орать банде. Или убалтывать звукача. Всосав щеки, чтобы придать себе вид еще более сурового сомнения, он отступил к микшерскому пульту, щелкнул парой переключателей и подрегулировал потенциометры. После чего на резиновом ходу вернулся к сцене.
Глянув на усилок, Генри покачал головой:
– Поверить не могу, что вы пользуетесь «Маршаллами», – сказал он. – Это такое рокенролльное клише. То есть все – Малютка Ричард, Джими Хендрикс, «Красные Жгучие Чили-Перцы», «Жемчужный Джем» – все на «Маршаллах» звучат одинаково.
– Но как…
– Я знаю, знаю, большинство усилков доходит лишь до десяти, а «Маршалл» – до одиннадцати. Я тоже смотрел «Спинномозговую Пункцию». Честно, если хочешь мой совет, я бы на твоем месте взял не такую раскрученную марку. Вам же свой звук нужен, так? Возьми, к примеру, «Совтех». – Генри несло дальше паровым катком. – Делается в России из списанных танковых деталей. Или так утверждают. Мне хочется верить.
– Какая раз…
– Ну, во-первых, у «Совтеха» дисторшн больше хрустит, больше низового драйва… – Генри заливал все дальше, дальше и дальше.
У Бэби заболела голова. Лингвочип не выдавал ей ничего, кроме статики. В том, что говорил Генри, она не могла вычленить ни крупицы смысла.
– Саунд-чек, – вот что говорил он сейчас. – Будем? Или ты хочешь просто здесь стоять, а я буду воображать себе, какие у вас должны быть левела??
– Э, и что мне делать?
Генри закатил глаза:
– Залабай мне что-нибудь. – Он снова отошел к пульту. Но не успела она начать, как он перелетел обратно через всю комнату, маша руками: – Убери верха, – приказал он. – Слишком резко. Ты мне уши отрежешь. – Бэби начала снова. В мгновение ока он вернулся. – Убавь громкости. Слишком, слишком громко, – пожаловался он. – Тут же маленький зал. Так громко не надо. – Каждое слово его протыкало по одному красивому прозрачному пузырьку, из которых состояла шипучая уверенность Бэби.
Где же носит Джейка? Она украдкой вытащила из сумочки «Локатрон» и нервными пальчиками вбила код. Во главе стола на государственном приеме в Канберре жена очень важного государственного лидера испустила, судя по звуку, матерь всех пуков. Ой-ёй! Неправильно набран номер. К тому времени, как Бэби вычислила, что произошло, Джейк вернулся с монтажной лентой. Бэби схватила его за руку. Джейк мог бы поклясться, что она кончиками пальцев прожигает в его коже аккуратные дырочки. Он уже чувствовал запах горелой плоти.
– Джейк, – прошептала она. – Мне нервно. Я не знаю, что делаю.
– Это всего лишь рокенролл, – заверил ее Джейк, отдергивая руку, пока та не превратилась в кебаб. И в тот же миг запаниковал от мысли, что она могла неверно его понять и решить, что ему не нравится, когда она его трогает. Он обожал, когда она его трогала. Ну, в теории. Если б она еще убрала верха, было бы совсем идеально.
Тебе не нужно знать, что делаешь, – ответил он. – Просто лабай.
– Просто лабать? – в отчаянии переспросила она, думая: почему он так отдернул руку? Ему не нравится, когда я его трогаю? Ее это так взбудоражило, что она забыла почитать у него в уме. – Просто играть? Так вот легко, да?
– Бэби. Полегче можешь сделать только ты, – объявил Джейк честно, хоть и слегка рассеянно.
Ну конечно же легко. Она знала, что это легко. Что за глупая паника. Господи! Ну что это с ней такое?
На самом деле все просто, Бэби. Основы землянской психологии. Случай Псевдо-Блюзовой Хандры. Ты пользуешься страхом сцены – а эта концепция тебе так же чужда, как, ой, ну Я не знаю, мысль обходиться без наркотиков по нескольку дней подряд – твоему вот этому другу с пушистым начесом на голове, – как предлогом. На самом деле тебе хочется быть ближе к Джейку. Не спрашивай Меня почему. Лично Я ничего привлекательного в нем не вижу. Не Мой тип. Хотя с другой стороны, вообще есть мало землян Моего типа. Короче. Этот мудак Генри явно пытался вогнать тебя в робость, потому что у него, обсоса, раздутое эго, и ты ему поддалась, чтобы сгенерить мелкомасштабный кризис. При этом ты надеялась вызвать Джейка из его характерного эмоционального анабиоза, чтобы он встал в геройскую позу и, так сказать, спас тебя, тем самым сгенерив ощущение, что вы вместе прошли через что-то важное. Что дало бы тебе хороший повод на него напрыгнуть.
– Понятно. Ты такой мудрый и всезнающий. Как Ты думаешь, что мне сейчас делать?
Епть, да откуда Я знаю? Может, Я и всеведущ, но Я ж не пишу колонку советов в женском журнале, ради Меня святого. Прикинь, что на самом деле хочешь сказать и сделать. Скажи. Сделай. Будь счастлива, не парься. И если у тебя ко Мне все, то Мне пора на са-унд-чек к супернове, которую я организую на другом краю всюхи. Должно быть зрелищно. Я похитил парня, который обычно ставит свет «Девяти Дюймовым Гвоздям», чтоб помог с эффектами.
– Четко. Эй, спасибо Тебе, Боже.
Покедова до едова.
Бэби перевела огромные повлажневшие зеленые глаза на Джейка. Опустила голову, и мешанина розовых и оранжевых косичек трогательно обрушилась ей на лицо, путаясь с фиолетовой челкой. Ей удалось выдавить жалкую, но совершенно очаровательную улыбку.
– Я ни шишака не знаю, – пробормотала она.
– Шиша, – поправил Джейк. – «Я ни шиша не знаю».
– Ты шиш знаешь, Джейк. Нечего мне впаривать. – В ее голос вернулось кокетство.
Джейк не понимал, как ко всему этому относиться. Косяк, который он выкурил, когда отлучался за монтажной лентой, только начинал его торкать. Он с любопытством взглянул на Бэби. Кто она? В этот миг она казалась ему очень крупной – не просто физически, но и психически. Она была огромна. Почему она обвиняет его в том, что он знает шиш? Что он такое знает? И почему она зеленая? Что все это значит? Пар. А. Ной. Я. Пар. А. Ной. Я. Нет! Нет! Не бей меня! Аааааа.
– Видел бы ты свою рожу, – засмеялся Торкиль.
Джейк подпрыгнул.
– Не подкрадывайся ко мне так, мужик, – надулся он.
Торкиль лишь покачал головой и стал смотреть, как для проверки звука на сцену выбрались Пупсик и Ляси.
– Ох, мужик, ты никогда не играл с Пупсиком в пинбол? Жуть берет.
Ляси настроила бас и взяла несколько аккордов.
– Хой! Генри! Я слышу чутка высоких и звон. Подправь, а?
Генри кивнул и показал ей большой палец. Пупсику, колотившей в барабаны, он посоветовал:
– Я могу тебе поставить короткий строб-импульс с небольшим дилэем, чтоб заполняло, если хочешь.
– Ага, – авторитетно кивнула та. – Полторы секунды с дилэем в 35 миллисекунд.
– Четко, – сказал Генри. – Готово.
Бэби взирала на Пупсика и Ляси в изумлении. Где они научились так разговаривать?
«Читай у них в уме, подруга, – протелепатировала ей Пупсик. – Все просто. Расплюнуть, эти земляне, расплюнуть».
«Что это значит – расплюнуть?»
«Еть меня, если знаю».
Бэби испустила еще фонтан тревоги. Она подергала Джейка за подол футболки:
– Нам надо поговорить.
– О чем? – О нет. О нет. Только не об отношениях! Ода.
– О нас.
Аааааргх. На помощь! На помощь! От угрозы серьезной межличностной коммуникации, в особенности – разновидности «о нас» – у Джейка всегда начиналась реакция «сражайся или смывайся», даже если он не был удолбан до состояния сваи. А тот факт, что он решил – ну, довольно-таки, – что Бэби единственная девчонка, которую он любит, или что-то вроде, никакой разницы для его первобытных инстинктов не представлял. Джейк с трудом удержался от педалирования ногами назад.
– Мм? – ответил он с натянутой улыбкой и звуком, мало чем отличающимся от стона удушаемой кошки, пока из желудка к нему поднимался туго сплетенный узел паранойи. – Может, позже будет…
– Джейк. Не позже. Не будущее неопределенное. Сейчас. Сейчас. Сейчас. На меня навалился, как ты выражаешься, ангст.
– Может, нам стоит найти местечко поприватнее, – тормозил он, озираясь в поисках дырки для побега. Он показал на заднюю комнату за бильярдным столом, где царили пинбол и видеоигры. В комнате не обнаружилось никого, кроме Озона, члена другой рок-группы. Озон, сгорбившись, сидел за «Главным Ударом» – видеоигрой, похожей на турнир по гольфу, только лучше, поскольку не нужно выходить на свежий воздух или таскать за собой тяжести. На сторонний взгляд, волосы Озона сбежали из лаборатории безумного профессора, который их и создал. На Озоне была зеленая кримпленовая рубашка, засаленный коричневый пиджак, джинсы и «бландстоны». Из угла рта свешивалась сигарета. Глаза у него были налиты кровью, припухли, и хоть ему едва миновал тридцатник, слишком много бессонных ночей и причудливых химикатов прорезали в его лице жесткие морщины.
– Хой. Джейк, – приветственно бормотнул он, отсасывая из банки пива и побрякивая рукоятками автомата.
– Оз, – ответил Джейк, благодарный за отвлекающий маневр. – Мужик. – Джейк присмотрелся к экрану над плечом Озона. – Блять. Угроза воды.
– Джейк, – вспылила Бэби.
– Секундочку. Тут решающий удар.
От нетерпения ихор Бэби вскипел. А это, в свою очередь, повлекло за собой цепную реакцию мятежных электрических импульсов. Джейку не хватило времени удивиться, что за ток вдруг потек у него по позвоночнику, когда неожиданно раздался громкий взрыв, и из верхушки гольф-автомата повалил дым.
– Господи-Исусе! – возопил Озон, валясь с табурета. Джейка отнесло назад, и он приземлился на сиденье мотоциклетного симулятора. Если раньше у него начиналась паранойя, то теперь он мог с хорошей точностью определить, что она у него началась. Все трое молча смотрели, как пламя вылизывает верхушку видеоигры. Экран пошел трещинами, а маленькая анимированная фигурка с клюшкой начала таять. Ее счастливое личико превратилось в маску ужаса.
– Теперь ты обратишь на меня внимание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37