— К Антарктиде привыкли. Сюда уже экскурсантов возят. Вот будут лет через двести на Марс экскурсантов возить, тоже всем неинтересно станет.
— Смотрите, дельфины! — воскликнул Кадман, вытягивая руку.
При этом он стал похож на мальчишку, которого впервые привели в зоопарк.
Действительно, между «Варягом» и айсбергом, высоко выныривая из воды, продвигалась стая голов эдак в сотню. Роман посмотрел в бинокль:
— Нет, не дельфины, — сообщил он через некоторое время — Похоже, это пингвины.
— Вот и ещё одна примета Антарктики, — подытожил Кадман.
Приметы южного континента множились на глазах. Участились встречи с айсбергами, и пилотам прибавилось хлопот: поскольку системой международной спутниковой навигации «Варягу» было пользоваться запрещено, на них возложили обязанности обеспечения штурманской группы крейсера свежими океанографическими данными. Сам командир крейсера, вице-адмирал Долгопрудный, всё чаще появлялся на мостике, чтобы взять управление на себя. И хотя современный тяжёлый крейсер считается непотопляемым кораблём, айсберги об этом не знают, чему подтверждением — судьба «Титаника», которого тоже когда-то называли «непотопляемым».
Время от времени над «Варягом» появлялись буревестники и альбатросы, однако рёв двигателей их отпугивал, и надолго они не задерживались. Ещё любопытствующие могли наблюдать китов и тюленей, мигрирующих с наступлением антарктической осени. Погода, правда, заметно ухудшилась: с юга дул резкий холодный ветер, волнение усилилось настолько, что порой приходилось отменять плановые вылеты.
А однажды Антон Кадман, выйдя на «крышу», стал свидетелем странного явления. Солнце скрывалось за плотными низкими облаками, а всё вокруг было словно подёрнуто белесой дымкой. Линия горизонта была неразличима, и создавалось впечатление, будто бы «Варяг» находится внутри огромной замкнутой сферы. Опустив глаза, Антон к страху своему не увидел поверхности палубы, на которой стоял. Ему сразу вспомнились многочисленные истории о Бермудском треугольнике и пропавших бесследно кораблях.
— Что это? — с ужасом спросил писатель пробегавшего мимо Рушникова.
Василий приостановился.
— Это «белая мгла», — ответил он, улыбаясь. — А значит, мы в Антарктике…
* * *
(Авианосец «Джон Ф. Кеннеди», Антарктика, апрель 2000 года)
Сообщение о том, что в трёхстах морских милях северо-восточнее движется параллельным курсом авианесущий крейсер «Варяг», пришло в боевой информационный центр ударной группировки по системе спутниковой связи SAT-COM незадолго до того, как передовые корабли боевого охранения пересекли пятидесятую параллель. Случилось это ранним утром, и большая часть личного состава авианосца «Кеннеди» ещё отдыхала в своих каютах.
Командир авианосца кэптен Уильям Перкинс объявил «тревогу» и распорядился разбудить всех, кто, согласно «тревожному» расписанию, должен был занять свои посты. Ещё через четверть часа в боевом информационном центре флагмана собрались офицеры в должности не ниже командира части.
Среди присутствующих был и командир авиакрыла Майкл Санчес. Он ещё не знал, в чём дело, но нехорошее предчувствие уже овладело им. Экстренный сбор походного штаба группировки мог означать только одно — «прогулка» (как охарактеризовал экспедицию Дик Митчем) не получилась. Враг, поначалу — виртуальный, а потому совсем не страшный — вдруг приобрёл зримые черты в виде засветки на главном тактическом дисплее автоматизированной системы раннего предупреждения «Аутло Шарк». А если вспомнить о том, что обычно стоит за подобными засветками… Санчесу очень хотелось оказаться подальше и от боевого информационного центра, и от авианосца, и от всей этой Антарктиды, будь она навеки проклята.
Однако, несмотря на дурные предчувствия, Майкл держался в рамках — должность командира авиакрыла ко многому обязывает; к тому же, степень опасности потенциального противника ещё предстояло оценить.
Зайдя в штаб и поприветствовав собравшихся офицеров, Санчес прямиком направился к оператору центра, отвечающему за управление воздушным движением:
— Доложите обстановку!
— «Хаммер» в контакте с противником, — сообщил оператор. — Два дежурных «томкэта» заняли эшелон на «угрожаемом направлении». Ещё два — в пятиминутной готовности. Сейчас взлетает «гувер».
— Отлично, — сказал Санчес. — Вы сделали за меня всю работу.
Он повернулся к контр-адмиралу Эллисону:
— Необходим ваш приказ, сэр. Я прошу объявить «боевое расписание».
— Подождите, — остановил Эллисон нетерпеливого кэптена. — Они видят нас? — спросил он у оператора.
— Да, сэр, — отозвался тот. — Мы только что получили данные с «хаммера». Корабль противника соблюдает режим радиомолчания, РЛС выключены, но в воздухе постоянно находятся два самолёта. По характеристикам это — «флэнкеры», палубная модификация. В настоящий момент один из них находится на удалении в двести миль от нас и на высоте в тридцать тысяч футов — он нас видит, сэр.
— Плохо, — сказал контр-адмирал. — Это очень плохо.
Он взглянул на главный тактический дисплей.
— Кто может что-нибудь сказать об этом корабле?
— Если позволите, сэр, — поднял руку присутствовавший здесь же «независимый эксперт» Риан. — «Варяг» — это систер-шип флагмана российского Северного флота «Адмирала Кузнецова». Он считается недостроенным и не так давно был продан частной компании по цене металлолома. Государственная принадлежность его не определена. Но, судя по тому, что он появился в этих водах и на его борту находятся «флэнкеры», данные разведки устарели.
— Устарели? — Эллисон даже не пытался скрыть раздражение. — Чем вы вообще занимаетесь в своём Управлении, если о появлении на океанских линиях нового тяжёлого авианосца мы узнаём в тот момент, когда он наводит на нас свои пушки?
— Никто не предполагал, что русские рискнут использовать недостроенный крейсер и противопоставить его нашей группировке.
— А откуда известно, что это русские? Вы же говорили, что государственная принадлежность авианосца не определена.
Риан повернулся к стоящему в сторонке Фоули.
— Может быть, вы ответите на вопрос адмирала?
— Да, сэр, — Фоули выступил вперёд. — Произошла утечка секретной информации, сэр. Русские знают о нашей экспедиции и её задачах. Они заинтересованы в том, чтобы помешать нам, сэр.
— Теперь мне понятно, зачем вам понадобились личные дела экипажа, — Эллисон нахмурился ещё больше. — И вы скрывали это от меня? Вели своё расследование, а я ничего об этом не знал?
— Прошу прощения, адмирал, — вмешался Риан, — но сейчас нет времени на разбирательство. Мы должны принять решение…
— А я не могу принять решение на основании тех данных, которыми располагаю! — в довольно резкой форме заявил Эллисон. — Хорошо, допустим, что это русские. Что они могут реально предпринять?
И снова отвечать за всех пришлось Джеку Риану.
— Очевидно, — сказал он, — в данном случае русские действуют тайно, без официальной санкции своих властей. Если бы такая санкция имелась, они отправили бы нам вдогонку свою собственную авианесущую группировку. А здесь мы имеем дело с одним-единственным крейсером, вышедшим без боевого охранения и без поддержки.
— Вы в этом уверены?
— Да, сэр!
— Что ж, — задумчиво произнёс контр-адмирал, — разведка своё слово сказала. Теперь наша очередь, кэптен, — он повернулся к ожидающему приказа Санчесу: — Поднимите в воздух ещё два «томкэта». Кроме того, пошлите пару из «жука» и «кота» к русскому авианосцу — нужно им продемонстрировать, что мы готовы к ответным действиям при любом развитии ситуации.
Майкл подумал, что при ином раскладе он с лёгким сердцем послал бы к вражескому крейсеру пару своих подчинённых, но только не теперь — после длительного перехода и в момент первого контакта с противником. Его просто неправильно поймут офицеры авиакрыла, возникнет слушок, что кэптен Санчес сыграл труса, и это раньше или позже дойдёт до старшего брата и отца. Страшно даже представить, что навоображают себе эти вояки!..
— Сэр! — обратился Майкл к контр-адмиралу. — Вы позволите мне лично навестить русский авианосец?
Эллисон окинул бравого кэптена одобрительным взглядом.
— Разрешаю.
— Ещё один вопрос, сэр. Цвет ракет?
— Повесьте белые. Пусть русские увидят, что мы не шутим.
— Слушаюсь, сэр!
Отдав честь, Санчес покинул боевой информационный центр и по галерейной палубе прошёл в штаб авиакрыла. Там его дожидались командиры эскадрилий. Майкл посмотрел на их хмурые озабоченные лица и понял, что колебаний они ему не простят. Он прокашлялся в кулак и в нескольких словах изложил офицерам имеющиеся у него сведения по оперативной обстановке. Те приняли новости молча и внешне спокойно, один только Фрэд Кинг по прозвищу Небесный Король широко улыбнулся, продемонстрировав белоснежные блестящие зубы.
— Приказ командира группировки, — Майкл возвысил голос. — Необходимо нанести нашим русским друзьям визит вежливости. Ведущим буду я. Кто хочет составить мне компанию?
Хотели, разумеется, все, но раньше остальных успел высказать своё желание Фрэд Кинг:
— Если позволите, сэр!
Отказать ему Санчес не имел оснований. Но и радости не выказал.
— Жду вас на палубе через пятнадцать минут, — буркнул он, выходя из помещения штаба.
В указанное время он сам, одетый в высотный компенсирующий костюм, вышагивал по резиновому покрытию «крыши» авианосца, направляясь к своему «хорнету», выставленному дивизионом буксировки у самолётоподъёмника номер 3. Заняв своё место в кабине и проверив работоспособность бортовых систем, Санчес захлопнул фонарь и повёл штурмовик к носовой катапульте правого борта.
Рассвет уже окрасил горизонт в ярко-алые тона, по светлеющему небу быстро бежали облака, а слева по курсу виднелся одинокий айсберг. Чтобы обеспечить лучшие условия для взлёта и посадки, «Джон Ф.Кеннеди» увеличил скорость до 32 узлов и пошёл против ветра. На кормовых углах барражировал вертолёт SH-3 «Си Кинг» с группой спасателей, готовых оказать помощь экипажам самолётов в случае аварии или другого бедствия.
Аккуратно подведя штурмовик к катапульте и по толчку почувствовав, что носовая стойка шасси встала в гнездо ведущего захвата, кэптен связался с командиром авиационной боевой части:
— Крыша! Здесь Пустынник. К взлёту готов.
— Взлёт разрешаю, Пустынник, — отозвался Дик Митчем. — Удачно слетать, Майкл!
— Спасибо, Дик.
В это время техники в зелёных куртках, обозначающих их принадлежность к дивизиону обслуживания взлётно-посадочного оборудования, закончили взвешивание штурмовика, чтобы точно определить необходимое давление пара, и оператор катапульты высветил на специальном табло номер самолёта и его взлётную массу. За хвостовым оперением «хорнета» поднялся отражатель газовой струи. Майкл движением РУД вывел двигатели на максимальную тягу, отпустил тормоза и мигнул аэронавигационными огнями, в очередной раз сигнализируя палубной команде о своей готовности. Руководитель группы обслуживания катапульты, внимательно наблюдавший за процессом подготовки, махнул зелёным фонарём, и оператор нажал кнопку «Пуск». С задержкой в две секунды катапульта сработала, калиброванное кольцо страховочного штока оборвалось, и «хорнет» с огромным ускорением помчался по катапультному треку, развив в момент отрыва от палубы скорость в сто шестьдесят узлов.
Оказавшись в воздухе, штурмовик чуть провалился, но, управляемый опытной рукой, начал быстро набирать высоту. Через полминуты к нему в хвост пристроился «томкэт», за штурвалом которого сидел лейтенант Кинг.
— Сегодня без баловства, Фрэд, — предупредил Санчес своего ведомого по ближней связи. — Мы должны лишь провести разведку и показать русским, что знаем об их присутствии.
— Слушаюсь, кэптен, — подтвердил получение приказа лейтенант. — Сегодня «без баловства».
Голос Кинга в наушниках шлемофона звучал бесстрастно и, казалось, не должен был вызывать подозрений, но Майкл Санчес почему-то ему не поверил…
* * *
(Антарктика, апрель 2000 года)
Первым корабли американской ударной группировки заметил Руслан Рашидов. Случилось это через три минуты после того, как «хорнет» Майкла Санчеса взлетел с палубы «Джона Ф. Кеннеди». Тонко пискнул сигнал захвата цели, и на панели многофункционального индикатора появилась условная карта местности с отмеченными на ней объектами противника. Один, два, три, четыре… семнадцать объектов! С высоты они казались сбившимися в кучу, зоны действия радиолокационных станций накладывались друг на друга, что, по идее, снижало боеспособность, но старший лейтенант знал, что это обманчивое впечатление — просто принципы организации противовоздушной обороны на суше и на море довольно сильно разнятся.
Кто другой на месте Рашидова при виде такого количества целей мог растеряться и запаниковать, но только не Руслан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Смотрите, дельфины! — воскликнул Кадман, вытягивая руку.
При этом он стал похож на мальчишку, которого впервые привели в зоопарк.
Действительно, между «Варягом» и айсбергом, высоко выныривая из воды, продвигалась стая голов эдак в сотню. Роман посмотрел в бинокль:
— Нет, не дельфины, — сообщил он через некоторое время — Похоже, это пингвины.
— Вот и ещё одна примета Антарктики, — подытожил Кадман.
Приметы южного континента множились на глазах. Участились встречи с айсбергами, и пилотам прибавилось хлопот: поскольку системой международной спутниковой навигации «Варягу» было пользоваться запрещено, на них возложили обязанности обеспечения штурманской группы крейсера свежими океанографическими данными. Сам командир крейсера, вице-адмирал Долгопрудный, всё чаще появлялся на мостике, чтобы взять управление на себя. И хотя современный тяжёлый крейсер считается непотопляемым кораблём, айсберги об этом не знают, чему подтверждением — судьба «Титаника», которого тоже когда-то называли «непотопляемым».
Время от времени над «Варягом» появлялись буревестники и альбатросы, однако рёв двигателей их отпугивал, и надолго они не задерживались. Ещё любопытствующие могли наблюдать китов и тюленей, мигрирующих с наступлением антарктической осени. Погода, правда, заметно ухудшилась: с юга дул резкий холодный ветер, волнение усилилось настолько, что порой приходилось отменять плановые вылеты.
А однажды Антон Кадман, выйдя на «крышу», стал свидетелем странного явления. Солнце скрывалось за плотными низкими облаками, а всё вокруг было словно подёрнуто белесой дымкой. Линия горизонта была неразличима, и создавалось впечатление, будто бы «Варяг» находится внутри огромной замкнутой сферы. Опустив глаза, Антон к страху своему не увидел поверхности палубы, на которой стоял. Ему сразу вспомнились многочисленные истории о Бермудском треугольнике и пропавших бесследно кораблях.
— Что это? — с ужасом спросил писатель пробегавшего мимо Рушникова.
Василий приостановился.
— Это «белая мгла», — ответил он, улыбаясь. — А значит, мы в Антарктике…
* * *
(Авианосец «Джон Ф. Кеннеди», Антарктика, апрель 2000 года)
Сообщение о том, что в трёхстах морских милях северо-восточнее движется параллельным курсом авианесущий крейсер «Варяг», пришло в боевой информационный центр ударной группировки по системе спутниковой связи SAT-COM незадолго до того, как передовые корабли боевого охранения пересекли пятидесятую параллель. Случилось это ранним утром, и большая часть личного состава авианосца «Кеннеди» ещё отдыхала в своих каютах.
Командир авианосца кэптен Уильям Перкинс объявил «тревогу» и распорядился разбудить всех, кто, согласно «тревожному» расписанию, должен был занять свои посты. Ещё через четверть часа в боевом информационном центре флагмана собрались офицеры в должности не ниже командира части.
Среди присутствующих был и командир авиакрыла Майкл Санчес. Он ещё не знал, в чём дело, но нехорошее предчувствие уже овладело им. Экстренный сбор походного штаба группировки мог означать только одно — «прогулка» (как охарактеризовал экспедицию Дик Митчем) не получилась. Враг, поначалу — виртуальный, а потому совсем не страшный — вдруг приобрёл зримые черты в виде засветки на главном тактическом дисплее автоматизированной системы раннего предупреждения «Аутло Шарк». А если вспомнить о том, что обычно стоит за подобными засветками… Санчесу очень хотелось оказаться подальше и от боевого информационного центра, и от авианосца, и от всей этой Антарктиды, будь она навеки проклята.
Однако, несмотря на дурные предчувствия, Майкл держался в рамках — должность командира авиакрыла ко многому обязывает; к тому же, степень опасности потенциального противника ещё предстояло оценить.
Зайдя в штаб и поприветствовав собравшихся офицеров, Санчес прямиком направился к оператору центра, отвечающему за управление воздушным движением:
— Доложите обстановку!
— «Хаммер» в контакте с противником, — сообщил оператор. — Два дежурных «томкэта» заняли эшелон на «угрожаемом направлении». Ещё два — в пятиминутной готовности. Сейчас взлетает «гувер».
— Отлично, — сказал Санчес. — Вы сделали за меня всю работу.
Он повернулся к контр-адмиралу Эллисону:
— Необходим ваш приказ, сэр. Я прошу объявить «боевое расписание».
— Подождите, — остановил Эллисон нетерпеливого кэптена. — Они видят нас? — спросил он у оператора.
— Да, сэр, — отозвался тот. — Мы только что получили данные с «хаммера». Корабль противника соблюдает режим радиомолчания, РЛС выключены, но в воздухе постоянно находятся два самолёта. По характеристикам это — «флэнкеры», палубная модификация. В настоящий момент один из них находится на удалении в двести миль от нас и на высоте в тридцать тысяч футов — он нас видит, сэр.
— Плохо, — сказал контр-адмирал. — Это очень плохо.
Он взглянул на главный тактический дисплей.
— Кто может что-нибудь сказать об этом корабле?
— Если позволите, сэр, — поднял руку присутствовавший здесь же «независимый эксперт» Риан. — «Варяг» — это систер-шип флагмана российского Северного флота «Адмирала Кузнецова». Он считается недостроенным и не так давно был продан частной компании по цене металлолома. Государственная принадлежность его не определена. Но, судя по тому, что он появился в этих водах и на его борту находятся «флэнкеры», данные разведки устарели.
— Устарели? — Эллисон даже не пытался скрыть раздражение. — Чем вы вообще занимаетесь в своём Управлении, если о появлении на океанских линиях нового тяжёлого авианосца мы узнаём в тот момент, когда он наводит на нас свои пушки?
— Никто не предполагал, что русские рискнут использовать недостроенный крейсер и противопоставить его нашей группировке.
— А откуда известно, что это русские? Вы же говорили, что государственная принадлежность авианосца не определена.
Риан повернулся к стоящему в сторонке Фоули.
— Может быть, вы ответите на вопрос адмирала?
— Да, сэр, — Фоули выступил вперёд. — Произошла утечка секретной информации, сэр. Русские знают о нашей экспедиции и её задачах. Они заинтересованы в том, чтобы помешать нам, сэр.
— Теперь мне понятно, зачем вам понадобились личные дела экипажа, — Эллисон нахмурился ещё больше. — И вы скрывали это от меня? Вели своё расследование, а я ничего об этом не знал?
— Прошу прощения, адмирал, — вмешался Риан, — но сейчас нет времени на разбирательство. Мы должны принять решение…
— А я не могу принять решение на основании тех данных, которыми располагаю! — в довольно резкой форме заявил Эллисон. — Хорошо, допустим, что это русские. Что они могут реально предпринять?
И снова отвечать за всех пришлось Джеку Риану.
— Очевидно, — сказал он, — в данном случае русские действуют тайно, без официальной санкции своих властей. Если бы такая санкция имелась, они отправили бы нам вдогонку свою собственную авианесущую группировку. А здесь мы имеем дело с одним-единственным крейсером, вышедшим без боевого охранения и без поддержки.
— Вы в этом уверены?
— Да, сэр!
— Что ж, — задумчиво произнёс контр-адмирал, — разведка своё слово сказала. Теперь наша очередь, кэптен, — он повернулся к ожидающему приказа Санчесу: — Поднимите в воздух ещё два «томкэта». Кроме того, пошлите пару из «жука» и «кота» к русскому авианосцу — нужно им продемонстрировать, что мы готовы к ответным действиям при любом развитии ситуации.
Майкл подумал, что при ином раскладе он с лёгким сердцем послал бы к вражескому крейсеру пару своих подчинённых, но только не теперь — после длительного перехода и в момент первого контакта с противником. Его просто неправильно поймут офицеры авиакрыла, возникнет слушок, что кэптен Санчес сыграл труса, и это раньше или позже дойдёт до старшего брата и отца. Страшно даже представить, что навоображают себе эти вояки!..
— Сэр! — обратился Майкл к контр-адмиралу. — Вы позволите мне лично навестить русский авианосец?
Эллисон окинул бравого кэптена одобрительным взглядом.
— Разрешаю.
— Ещё один вопрос, сэр. Цвет ракет?
— Повесьте белые. Пусть русские увидят, что мы не шутим.
— Слушаюсь, сэр!
Отдав честь, Санчес покинул боевой информационный центр и по галерейной палубе прошёл в штаб авиакрыла. Там его дожидались командиры эскадрилий. Майкл посмотрел на их хмурые озабоченные лица и понял, что колебаний они ему не простят. Он прокашлялся в кулак и в нескольких словах изложил офицерам имеющиеся у него сведения по оперативной обстановке. Те приняли новости молча и внешне спокойно, один только Фрэд Кинг по прозвищу Небесный Король широко улыбнулся, продемонстрировав белоснежные блестящие зубы.
— Приказ командира группировки, — Майкл возвысил голос. — Необходимо нанести нашим русским друзьям визит вежливости. Ведущим буду я. Кто хочет составить мне компанию?
Хотели, разумеется, все, но раньше остальных успел высказать своё желание Фрэд Кинг:
— Если позволите, сэр!
Отказать ему Санчес не имел оснований. Но и радости не выказал.
— Жду вас на палубе через пятнадцать минут, — буркнул он, выходя из помещения штаба.
В указанное время он сам, одетый в высотный компенсирующий костюм, вышагивал по резиновому покрытию «крыши» авианосца, направляясь к своему «хорнету», выставленному дивизионом буксировки у самолётоподъёмника номер 3. Заняв своё место в кабине и проверив работоспособность бортовых систем, Санчес захлопнул фонарь и повёл штурмовик к носовой катапульте правого борта.
Рассвет уже окрасил горизонт в ярко-алые тона, по светлеющему небу быстро бежали облака, а слева по курсу виднелся одинокий айсберг. Чтобы обеспечить лучшие условия для взлёта и посадки, «Джон Ф.Кеннеди» увеличил скорость до 32 узлов и пошёл против ветра. На кормовых углах барражировал вертолёт SH-3 «Си Кинг» с группой спасателей, готовых оказать помощь экипажам самолётов в случае аварии или другого бедствия.
Аккуратно подведя штурмовик к катапульте и по толчку почувствовав, что носовая стойка шасси встала в гнездо ведущего захвата, кэптен связался с командиром авиационной боевой части:
— Крыша! Здесь Пустынник. К взлёту готов.
— Взлёт разрешаю, Пустынник, — отозвался Дик Митчем. — Удачно слетать, Майкл!
— Спасибо, Дик.
В это время техники в зелёных куртках, обозначающих их принадлежность к дивизиону обслуживания взлётно-посадочного оборудования, закончили взвешивание штурмовика, чтобы точно определить необходимое давление пара, и оператор катапульты высветил на специальном табло номер самолёта и его взлётную массу. За хвостовым оперением «хорнета» поднялся отражатель газовой струи. Майкл движением РУД вывел двигатели на максимальную тягу, отпустил тормоза и мигнул аэронавигационными огнями, в очередной раз сигнализируя палубной команде о своей готовности. Руководитель группы обслуживания катапульты, внимательно наблюдавший за процессом подготовки, махнул зелёным фонарём, и оператор нажал кнопку «Пуск». С задержкой в две секунды катапульта сработала, калиброванное кольцо страховочного штока оборвалось, и «хорнет» с огромным ускорением помчался по катапультному треку, развив в момент отрыва от палубы скорость в сто шестьдесят узлов.
Оказавшись в воздухе, штурмовик чуть провалился, но, управляемый опытной рукой, начал быстро набирать высоту. Через полминуты к нему в хвост пристроился «томкэт», за штурвалом которого сидел лейтенант Кинг.
— Сегодня без баловства, Фрэд, — предупредил Санчес своего ведомого по ближней связи. — Мы должны лишь провести разведку и показать русским, что знаем об их присутствии.
— Слушаюсь, кэптен, — подтвердил получение приказа лейтенант. — Сегодня «без баловства».
Голос Кинга в наушниках шлемофона звучал бесстрастно и, казалось, не должен был вызывать подозрений, но Майкл Санчес почему-то ему не поверил…
* * *
(Антарктика, апрель 2000 года)
Первым корабли американской ударной группировки заметил Руслан Рашидов. Случилось это через три минуты после того, как «хорнет» Майкла Санчеса взлетел с палубы «Джона Ф. Кеннеди». Тонко пискнул сигнал захвата цели, и на панели многофункционального индикатора появилась условная карта местности с отмеченными на ней объектами противника. Один, два, три, четыре… семнадцать объектов! С высоты они казались сбившимися в кучу, зоны действия радиолокационных станций накладывались друг на друга, что, по идее, снижало боеспособность, но старший лейтенант знал, что это обманчивое впечатление — просто принципы организации противовоздушной обороны на суше и на море довольно сильно разнятся.
Кто другой на месте Рашидова при виде такого количества целей мог растеряться и запаниковать, но только не Руслан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50