– Я уверена, Оскар, – продолжила она, – мантикорское руководство понимает все это ничуть не хуже нас. Их стратегам требуется определенное мужество, чтобы не раскрывать карты в условиях, когда мы ведем наступление, но окажись я на их месте, и будь у меня надежда выбрать подходящий момент для контрудара, я бы придерживалась той же стратегии. И приложила бы все усилия к тому, чтобы противник не узнал о моем новом оружии до тех пор, пока я не буду готова к его массовому применению. Оружия, от которого невозможно защититься, не существует, и я постаралась бы не дать противнику раньше времени присмотреться к моим новшествам и выработать меры противодействия.
– Вы оба затронули очень серьезные вопросы, – сказал Пьер, вмешавшись прежде, чем успел заговорить Сен-Жюст.
Председатель знал: шефа Госбезопасности настораживает растущая популярность МакКвин не только среди флотского персонала, но и среди комиссаров, работающих на кораблях. Для того чтобы выступить против нее без санкции Председателя, Сен-Жюст был слишком дисциплинирован и лоялен, но и по роду деятельности, и по характеру мышления этот человек опасался внутренних угроз гораздо больше, чем внешних. Пьер, со своей стороны, склонен был согласиться с Сен-Жюстом в том, что МакКвин представляет собой нешуточную внутреннюю угрозу, но опасался, что это заставляет шефа БГБ недооценивать угрозу, все еще исходящую от вооруженных сил Мантикорского Альянса. Молчаливый и осторожный, Пьер полагал, что при всех достигнутых успехах главный враг еще далеко не выведен из игры.
– Но на данный момент, – продолжил он, старательно уводя разговор в сторону от тем, вызывавших споры между его главным карателем и его главнокомандующим, – нам прежде всего следует решить, каким образом мы можем свести к минимуму негативные последствия побега Харрингтон. Наши военные планы сверстаны и запущены, так что сейчас вносить в них существенные изменения затруднительно и неразумно. Но вот Гуэртес по-прежнему добивается наших комментариев, и мы не можем допустить, чтобы в средствах массовой информации Лиги доминировала мантикорская версия событий.
– Боюсь, гражданин Председатель, я решительно не вижу способа этому помешать, – заявил Бордман.
В голосе его чувствовалось напряжение, однако прозвучал он тверже, чем ожидала МакКвин, да и под пристальным взглядом Пьера Секретарь по открытой информации съежился не так уж сильно.
– Объясни, – спокойно потребовал гражданин Председатель.
– Сэр, – отозвался Бордман, – Гуэртес попыталась получить наши разъяснения, как только до нее дошла эта история. Она узнала о случившемся не от нас, а от мантикорцев, выступивших с соответствующими заявлениями на Ельцине и у себя на Мантикоре. И мы не можем помешать распространению информации через Беовульф на все планеты Солнечной Лиги.
Он умолк, и Пьер неохотно, чуть ли не против воли кивнул. Контроль над Мантикорским узлом туннельной сети давал Звездному Королевству огромное преимущество в скорости информационного обмена с мирами Лиги, и в том, что сейчас манти используют это преимущество на полную катушку, сомневаться не приходилось.
– Таким образом, – продолжил Бордман более уверенно, – у себя дома мы сможем подать случившееся в нужном свете…
«Интересно, подумала МакКвин, в каком это „нужном“ свете подают такие сногсшибательные известия?»
– … но в мирах Лиги нам придется столкнуться с масштабной мантикорской пропагандой. И, откровенно говоря, сэр, я боюсь, что Гуэртес уже раздобыла сведения, которыми мы пока не располагаем.
– Например? – требовательно вопросил Сен-Жюст.
МакКвин непроизвольно скривилась. Не слишком логично спрашивать о сведениях, насчет которых Бордман только что сказал, что «мы ими не располагаем».
– Мне это пока неизвестно, – ответил Бордман, – но, судя по тону ее вопросов, она знает больше, чем рассказывает нам. Создается впечатление, будто она хочет подловить нас на каких-нибудь нестыковках.
– Плевать мне, какое создается впечатление! – буркнула Ванда Фарли, Секретарь по технологии. До сих пор, даже во время дискуссии по техническим вопросам, она не проронила ни слова, но сейчас набычилась, словно бизон, страдающий несварением желудка. – Кем она себя вообразила, если позволяет себе играть с нами в такие игры?
МакКвин не стала объяснять, что Гуэртес «вообразила себя» всего-навсего репортером, который стремится сделать, быть может, свой самый потрясающий репортаж за время войны, и что всем недоумкам, десятилетиями кормившим информационные агентства враньем, пора бы очухаться. Их поймали с поличным на фальшивке с записью казни Харрингтон, а ведь далеко не все журналисты – законченные кретины. Более того, некоторые из них считают себя связанными моральным обязательством говорить зрителям правду. Теперь, когда стало ясно, что власти Республики водили их за нос, им придется напрячься, чтобы вернуть доверие аудитории. А в итоге впервые за пятьдесят или шестьдесят лет Народной Республике придется столкнуться с настоящими репортерами, не склевывающими официоз, а вынюхивающими повсюду то, что от них предпочли бы скрыть. При этом попытка выдворить вон будет равносильна признанию, что властям и вправду есть, что скрывать. Как оно и есть на самом деле.
К сожалению, добиться от человека типа Фарли понимания, как живет общество без государственной цензуры, – дело совершенно безнадежное.
– Ванда, это вовсе не важно, – вздохнул Пьер. – Для нас важны последствия.
– Думаю, сэр, – снова подал голос Бордман, – мы должны вести себя очень осторожно, но не отмалчиваться и не допускать откровенного вранья. Отрицать факт бунта на Цербере и побега некоторой части пленных, на мой взгляд, не имеет смысла. Кроме того, мы можем честно заявить, что еще не получили известий от экспедиции, направленной в систему в ответ на запрос, ранее присланный представителями БГБ. Кстати, это вполне соответствует действительности. Это даст нам возможность, во-первых, обойтись без нежелательных комментариев, а во-вторых, показать, что мы, учитывая отставание по связи, располагали всеми необходимыми сведениями еще до того, как Гуэртес к нам обратилась. И позволит выиграть время и удерживаться от бесплодных спекулятивных рассуждений до тех пор, пока мы не получим в свое распоряжение достоверные факты.
– А потом? – спросил Сен-Жюст.
– Сэр, все зависит от того, каковы окажутся факты, – прямо ответил Бордман, – насколько они серьезны и насколько близко мы захотим подойти к их освещению. В любом случае: или мы получим достоверные сведения от наших агентов на Мантикоре, или Гуэртес раскроет карты. В любом случае у нас появится время, чтобы решить, под каким соусом подавать информацию. Будем действовать по ситуации.
– А как насчет внутреннего освещения? – спросил Пьер.
– Здесь мы сможем подать события как нам удобно, по крайней мере в краткосрочной перспективе. У себя дома репортеры могут молоть что угодно, но едва ли кто-то из них захочет лишиться аккредитации за попытку оспорить подход Комитета по открытой информации к внутреннему освещению событий. В любом случае способ воздействовать на них мы найдем. Повторюсь, речь идет только о краткосрочной перспективе. Рано или поздно мантикорская версия событий просочится и к нам, но это случится не раньше, чем через несколько месяцев, а к тому времени тема утратит актуальность. Так или иначе, серьезного внутреннего резонанса я не жду: куда больше меня волнует реакция Лиги.
– И меня, – тихо сказала МакКвин. – Если нам и удается тягаться с мантикорцами, то во многом благодаря техническим трансфертам Лиги. Если солли решат перекрыть трубу, мы столкнемся с очень серьезными проблемами.
– Только в том случае, если мы не успеем покончить с Мантикорой до того, как эти проблемы станут по-настоящему серьезными, – заметил Сен-Жюст с ледяной улыбкой.
– При всем моем уважении должна заявить, что быстро выиграть войну не получится, – твердо заявила МакКвин. – Конечно, нельзя исключить возможность, что нам крупно повезет и боевой дух противника упадет до нуля, но в настоящий момент они передислоцировались и надежно прикрыли все самые важные объекты. Оскар, мы наносим удары главным образом по тем системам, которые они у нас же и отбили. Если нам удастся сохранить инициативу достаточно долго, в конечном счете мы их измотаем: слабость сугубо оборонительной стратегии заключается в том, что она позволяет противнику самому выбирать время и место удара и сосредоточивать силы там, где это выгодно ему. Но пока, если не считать атаки на Василиск, мы еще далеки от жизненно важных точек Альянса. Налеты на Занзибар и Ализон наверняка серьезно подорвали боевой дух мантикорцев, но едва ли существенно повлияли на их физическую боеспособность. Поняв, что мы перешли в наступление, они поспешили надежно прикрыть те центры, удар по которым мог бы оказаться для них сокрушительным – к примеру, Мантикору, Грейсон, Эревон и Грендельсбейн. Сунувшись туда, мы неизбежно понесем слишком тяжкие потери.
Сен-Жюст насупился, Пьер подавил вздох. Потом он снова потер переносицу, расправил плечи и обратился к Бордману:
– Хорошо, Леонард. Радости от этого мало, но у меня сложилось впечатление, что ты прав. Набросай на основе своих предложений текст моего заявления, а потом свяжись с Гуэртес и скажи, что я готов дать ей эксклюзивное интервью. Предупреди, что некоторые вопросы останутся без ответа по соображениям секретности, но я постараюсь быть настолько откровенным, насколько это возможно. Чем черт не шутит: может быть, она и раскроет свои карты – хотя бы в попытке заманить меня в ловушку. Но и это в конечном счете неважно: на самом деле я хочу напомнить ей и ее коллегам, насколько ценен для них доступ в мой кабинет. Возможно, это заставит их задуматься, стоит ли злить нас до такой степени, чтобы мы лишили их источников официальной информации. А тем временем, Эстер, – тут он повернулся к МакКвин, – ты продолжишь свои операции. В частности, я хочу, чтобы ты как можно скорее приступила к выполнению операции «Сцилла». Если уж нам не избежать неприятностей из-за Цербера, то лучший способ скомпенсировать их – это как следует надрать задницу мантикорцам на поле боя.
– Сэр, вчера я уже говорила, что мы не…
– Знаю, Эстер, ты пока не готова, – прервал ее Пьер с ноткой нетерпения в голосе. – Но я вовсе не требую от тебя чудес. «Как можно скорее» вовсе не значит «немедленно». Но ты уже показала, что способна бить мантикорцев, и нам нужно, чтобы ты продолжала это делать, где только сможешь.
Он удержал ее взгляд, и МакКвин прекрасно его поняла. Пьер, по крайней мере на данный момент и касательно суждений по военным вопросам, готов был поддержать ее против Сен-Жюста, но ему требовалось чудо, и чем скорее, тем лучше. А не получив чуда, Пьер мог и разувериться в ней… а значит, перестать сдерживать Сен-Жюста, у которого в списках на зачистку ее имя давно стоит первым.
– Понятно, гражданин Председатель, – решительно, но без дерзости отозвалась она. – Если вы хотите, чтобы манти получили по заднице, значит, придется дать им хорошего пинка. Не так ли?
Глава 5
– И каково же это – воскреснуть из мертвых? – спросила капитан корабля ее величества «Эдуард Саганами» достопочтенная Мишель Хенке, и на ее черном, лишь чуть светлее мундира, лице сверкнула белозубая улыбка.
– Больше всего похоже на мучительный геморрой, причем во множестве самых неожиданных мест, – ответила Хонор, сидевшая в старомодном, невероятно удобном кресле, хотя и казавшемся неуместным на борту военного корабля.
Ее старинная подруга рассмеялась.
– Смейся, смейся, – проворчала Хонор. – Я бы на твоем месте тоже смеялась: тебе ведь не приходится иметь дело с психами, которые называют в честь тебя супердредноуты, а когда выясняется, что ты и не думала умирать, категорически отказываются их переименовывать. И это, – она поежилась, – еще цветочки.
– Вот как? – Капитан Хенке склонила голову набок. – Я слышала, что грейсонцы дали кораблю имя «Харрингтон», но думала, что теперь название сменят.
– Они и слышать об этом не желают! – воскликнула Хонор и, вскочив с кресла, принялась расхаживать по каюте.
Благо, места хватало. Все помещения на борту новейшего тяжелого крейсера были просторнее, чем на аналогичных кораблях старых модификаций, а личные покои Хенке не уступали по площади капитанским каютам на иных линейных крейсерах.
Нимица Хонор посадила на спинку кресла, и Саманта, тут же вспрыгнув туда с подлокотника, обвила друга своим хвостом. Несколько мгновений Хонор наблюдала за котами, радуясь тому, что Нимиц уже не так горестно и отчаянно переживает утрату: появилась надежда, что вместе они сумеют справиться с постигшей его бедой.
– Знаешь, – продолжила леди Харрингтон, – я спорила чуть не до посинения, но Бенджамин объявил, что не может переубедить военных:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95