вычислив одного нашего агента, вы сумеете выявить и других, а мы не хотим, чтобы они последовали за бедолагой Хьюзом. Но в случае вашего отказа от сотрудничества без малейшего сожаления поделимся с Мечом всей имеющейся информацией. Далее: никакими данными о любых наших противозаконных деяниях, помимо упоминавшегося нелегального финансирования, вы не располагаете, и даже если нас арестуют вместе с вами, мы потеряем гораздо меньше. А вот арестовать нас гораздо труднее, чем вас. Вы на виду, скрыться вам некуда, а мы позаботились о глубоком прикрытии. Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что Бэрд и Кеннеди – вовсе не настоящие наши имена. Более того, никто из нас никогда не фигурировал в файлах Планетарной безопасности. На нас не заведено никаких дел, и Безопасность просто не будет знать, с чего начать розыски. И наконец, милорд, в отличие от вас мы готовы к аресту, к суду и приговору. Если таково наше Испытание в служении Господу, то да будет так!
Мюллер снова сглотнул, гадая, давно ли за ним шпионят и многое ли успели вызнать. Если Бэрд намекал на дело Бёрдетта и убийство преподобного Хэнкса, то его самоуверенность вполне объяснима. Если у них есть хотя бы намек на доказательства…
– Я не убивал Хьюза, – твердо заявил он. – Что же касается иных моих «преступлений», то они были совершены во имя Грейсона и самого Господа.
– Я не утверждал обратного, – мягко заметил Бэрд. – Честность требует признать, что определенную роль в ваших действиях сыграли и личные амбиции, однако лишь Господу дано читать в душах, а я вполне могу ошибаться. Но факт остается фактом: даже если ваши деяния оправданы пред очами Испытующего, с точки зрения Меча, они остаются преступлениями. Боюсь, крайне тяжкими преступлениями, заслуживающими сурового наказания.
– Вы сумасшедший, – сказал Мюллер. – Неужели вы и впрямь готовы пожертвовать всем, чего мы с вами достигли?
– Нисколько, – все тем же мягким тоном возразил Бэрд. – Мы вполне готовы к дальнейшему сотрудничеству, если вы своим глупым упорством не вынудите нас передать нашу информацию Мечу. И опережая ваш вопрос, милорд, отвечу: да. Мы действительно считаем, что возможность получить доказательства предательских замыслов Протектора стоит тех потерь, на которые вы, возможно, вынудите нас пойти. Кроме того, – Бэрд позволил себе слегка улыбнуться, – многие из нас считают, что скандал, который поднимется после обнародования компрометирующих вас сведений, создаст обстановку, которая позволит нам предельно ясно разъяснить народу истинные намерения Меча. Иными словами, мы получим почти такой же выигрыш, как если нам удастся сделать записи, которые мы рассчитывали получить с вашей помощью.
Мюллер смотрел на собеседника невидящими глазами, сердце его окаменело. Он понял: Бэрд не блефует, он действительно готов рискнуть всем, включая жизнь Сэмюэля Мюллера ради призрачного шанса протащить свои жучки мимо служб безопасности, записать переговоры Протектора с королевой, а потом перехватить их в глубоком космосе. Это безумие, но как раз безумцы способны пойти на все.
«И в конце концов, – убеждал он себя, – это не более чем записывающие устройства. Даже если их обнаружат и свяжут со мной, Меч сможет обвинить меня лишь в попытке несанкционированного доступа к секретной информации. Это серьезно, но все же не обвинение в убийстве. К тому же я землевладелец. И лидер оппозиции. В данных обстоятельствах дело вообще могут замять, не желая предавать огласке…»
Человек, назвавшийся Энтони Бэрдом, смотрел в глаза Сэмюэля Мюллера и видел, как воля к сопротивлению вытекает из землевладельца, словно талая вода.
* * *
– Хвала Испытующему, он и вправду купился!
– А ты как думал, «Брайан», – отозвался Джеймс Шэклтон с мягкой усмешкой. – Неужели ты во мне сомневался?
– Нет, Джим, в тебе я не сомневался. Просто трудно было поверить, что он клюнет на крючок с такой хилой наживкой.
Энгус Стоун, которого Мюллер знал под именем Брайана Кеннеди, покачал головой.
– «На воре шапка горит», – напомнил Шэклтон поговорку Старой Земли. – Единственную проблему представлял собой Хьюз, работавший неизвестно на кого. Явно не на Мюллера – иначе он не стал бы выносить чип из дворца. Нет, парень собирался передать запись кому-то другому, но бедняге не повезло. А повезло нам, в частности и потому, что чип содержал записи за несколько дней. Мюллер не идиот, и если бы мы предъявили ему единственную запись, сделанную в день смерти сержанта, у него возникло бы к нам много неприятных вопросов. Ну а остальное, Энгус, было делом техники. Мы не знаем, сколько за ним грехов и каких, но ему наверняка есть чего бояться.
Стоун хмыкнул и, откинувшись в пассажирском кресле аэрокара, пробормотал:
– Одного жаль: мы так и не узнали, на кого работал этот Хьюз.
– Раз не на нас и не на Мюллера, – рассудительно заметил Бэрд, – то, скорее всего, на Планетарную безопасность. Хотя, возможно, и на кого-то из Ключей. Судя по тому, что я слышал о Харрингтон, она, заподозрив заговор против нее или Бенджамина, способна действовать весьма решительно. Правда, сейчас это уже не важно. Парень погиб три месяца назад, и будь у тех, кто его нанял, достаточно доказательств, чтобы прижать Мюллера, они бы это уже сделали. А раз доказательств нет, то у них нет выбора, кроме как делать вид, будто ничего не случилось.
– А ты правда веришь, что у нас получится? – спросил Стоун гораздо тише.
– Думаю, да, – ответил Шэклтон, не сводя глаз с панели управления. – Поначалу, признаюсь, я не возлагал на эту задумку особых надежд. Но в конце концов, в чем бы ни подозревали Мюллера, никому в дворцовой службе и в голову не придет, что видный член Конклава станет рисковать, пытаясь всучить гостям Протектора электронные устройства. Ну а если придет, – он пожал плечами, – мы потеряем Мюллера, только и всего.
– И возможность нанести удар.
– Эту возможность, –поправил его Шэклтон. – А принципиальную возможность мы не упустим. Я начал верить в успех, когда Доницетти предложил нам новое оружие. А после того как он добыл молекулярные схемы для «камней памяти»…
Шэклтон снова пожал плечами.
– Жаль только, что приходится полагаться на Доницетти, – со вздохом сказал Стоун.
– Он неверный, и он наемник, – согласился Шэклтон. – Заботится только о своих «комиссионных». Однако он раздобыл для нас все, что требовалось. Не так быстро, как хотелось бы, но без него у нас бы вовсе ничего не было. А главное, Энгус, мы не должны забывать о том, что служим Господу, и доколе полагаемся на Его защиту и наставление, Он не попустит нашей неудачи.
– Истинно так, – со вздохом произнес Стоун. – Мир сей принадлежит Господу.
– Мир сей принадлежит Господу, – тихо отозвался Шэклтон.
Глава 39
– Цели захвачены, капитан! – доложила Одри Пайн.
Скотти Тремэйн кивнул. Согласно данным разведки, система Макгрегора не была оснащена огромными пассивными антеннами, способными засечь гиперпереход на расстоянии в несколько световых дней. Вот почему носители ЛАК вынырнули в нормальный космос на расстоянии в целый световой день от гиперграницы звезды… и именно поэтому «Бэд-Пенни» и молчаливая стая его собратьев уже более двух дней просачивались в систему.
Ускорение сбросили до неспешных четырехсот пятидесяти g – для поддержания эффективности маскирующих систем. При таком ускорении легким атакующим кораблям потребовалось более шестнадцати часов, чтобы разогнаться до восьмидесяти процентов скорости света, после чего они просто отключили импеллерные клинья и в течение двадцати одного часа двигались по инерции, чтобы вражеские приборы не могли засечь никаких эмиссионных следов. Наружные сенсорные платформы ЛАКи миновали невидимые, как духи. Сенсоры среднего кольца были устроены несколько сложнее, а эсминцы пикета обладали еще более чувствительным оборудованием, поэтому ЛАКам пришлось начать торможение на четырехстах двадцати g опять-таки не забывая про системы РЭБ. Задействовать собственные активные сенсоры означало выдать себя раньше времени, зато команды «Призрачного всадника» оснастили ЛАКи собственными сверхсветовыми зондами. Их двигатели в сравнении с традиционными имели очень короткий срок действия, но Тремэйн выпустил их несколькими часами ранее, задав первоначальное ускорение и предоставив двигаться дальше по той же инерционной траектории. Засечь их было еще труднее, чем сами ЛАКи, но именно слабые, очень слабые гравитационные импульсы зондов подсказали пассивным сенсорам «Бэд-Пенни» направление поиска.
– Все пташки подтвердили прием данных, Джин? – спросил командир.
Лейтенант Юджин Нордбрандт, связист «Бэд-Пенни», кивнул.
– Так точно, шкипер. Все корабли доложили захват целей и готовность к открытию огня.
– Вот и ладушки, – сказал Тремэйн. – А теперь, Одри, ваше слово.
– Мое, кэп? – удивилась Пайн, и Тремэйн ухмыльнулся.
– Сдается мне, энсин, вы тот самый тактик, который все это придумал. Вам и карты в руки.
– Э… да, сэр. Спасибо, сэр!
– Спасибо скажете потом, если дело выгорит, – посоветовал Тремэйн и оглянулся на Нордбрандта. – Все готово?
– Все на связи, капитан, – подтвердил Нордбрандт.
Тремэйн махнул рукой Пайн. Энсин перевела дух и решительно произнесла в микрофон:
– «Гидра-один» – всем «Гидрам». «Танго»! Повторяю: «Танго»! «Танго»! «Танго»!
* * *
Гражданка коммодор Джианна Райан сидела в командирском кресле на флагманской палубе корабля. Народного флота «Рене д'Эгильон» и неспешно попивала кофе. Система Макгрегора имела для Народной Республики немалое значение. Долгое время она служила северо-восточным форпостом, прикрывавшим Барнетт, но помимо того являлась экономически развитой областью. Население системы превышало два миллиарда человек, и, несмотря на десятилетия неэффективного бюрократического правления, Макгрегор оставался одним из немногих финансовых доноров Республики.
Однако при всем при этом Макгрегор так и не обеспечили современной сенсорной сетью, сканирующей глубокий космос. Республика безбожно экономила на всем, и пикет системы за последние годы сокращался несколько раз. После падения звезды Тревора большая часть ресурсов направлялась на Барнетт, где гражданин адмирал Тейсман сумел создать разветвленную и гибкую систему обороны. Перед гражданкой Райан даже не ставили задачи отражения орд Альянса собственными силами. Пикет был рассчитан так, что ему по силам могло стать лишь отражение рейдовой эскадры. Главным же образом он исполнял роль передового поста. В случае массового вторжения Райан предписывалось в бой не ввязываться, а отступить и, не покидая системы, вести наблюдение за противником, запросив помощь с Барнетта.
«К сожалению, – размышляла гражданка коммодор, попивая кофе маленькими глоточками, – когда изобретали эту грандиозную концепцию, предполагалось, что Барнетт сможет оказать мне помощь». Конечно, простого коммодора в планы Октагона не посвящали, но невооруженным глазом было видно, что за последнее время гражданка Секретарь МакКвин ощипала Барнетт так же, как несколько раньше Макгрегор. Конечно, если слухи об успехах Двенадцатого флота на южном фланге верны, противник едва ли осмелится проявить активность в районе Барнетта, но тем не менее ослабление обороны Тейсмана было рискованным шагом. Расположенные вокруг Барнетта четырехугольником Макгрегор, Оуэнс, Милар и Слокум могли стать для неприятеля весьма ценной добычей, а ведь именно Барнетт служил базой, способной осуществить их защиту. Райан не сомневалась, что даже потеря всех четырех систем не приведет к гибели Республики, но, как заметил недавно ее начальник штаба: «Системка там, системка тут… а будешь системками разбрасываться, недолго и по миру пойти, гражданка коммодор».
Тем не менее пока все было спокойно…
Сирены взревели так яростно и неожиданно, что Джианна выронила чашку и вскочила на ноги. То был сигнал опасного сближения!
Развернувшись к главной голосфере флагманского дредноута, она оцепенела, увидев стремительно приближающиеся красные огоньки. Сотни огоньков! Они находились менее чем в восьми миллионах километров и мчались со скоростью двадцать пять тысяч километров в секунду! Как могли манти подобраться вплотную, не будучи засеченными ни автономными антеннами, ни сканерами патрульных кораблей?
Ответа на этот вопрос не было. Коммодор, вцепившись в поручни так, что побелели пальцы, могла лишь беспомощно наблюдать, как к вверенным ей кораблям приближается неотвратимая гибель. Трагедия заключалась в том, что лишь дежурная эскадра линейных крейсеров и три эскадры патрульных эсминцев, мимо которых манти каким-то чудом ухитрились просочиться незамеченными, имели разогретые импеллерные узлы. Остальные корабли находились в резерве – по ее вине! Она была убеждена, что при всем совершенстве систем маскировки враг не способен просочиться незамеченным сквозь сенсорную сеть системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Мюллер снова сглотнул, гадая, давно ли за ним шпионят и многое ли успели вызнать. Если Бэрд намекал на дело Бёрдетта и убийство преподобного Хэнкса, то его самоуверенность вполне объяснима. Если у них есть хотя бы намек на доказательства…
– Я не убивал Хьюза, – твердо заявил он. – Что же касается иных моих «преступлений», то они были совершены во имя Грейсона и самого Господа.
– Я не утверждал обратного, – мягко заметил Бэрд. – Честность требует признать, что определенную роль в ваших действиях сыграли и личные амбиции, однако лишь Господу дано читать в душах, а я вполне могу ошибаться. Но факт остается фактом: даже если ваши деяния оправданы пред очами Испытующего, с точки зрения Меча, они остаются преступлениями. Боюсь, крайне тяжкими преступлениями, заслуживающими сурового наказания.
– Вы сумасшедший, – сказал Мюллер. – Неужели вы и впрямь готовы пожертвовать всем, чего мы с вами достигли?
– Нисколько, – все тем же мягким тоном возразил Бэрд. – Мы вполне готовы к дальнейшему сотрудничеству, если вы своим глупым упорством не вынудите нас передать нашу информацию Мечу. И опережая ваш вопрос, милорд, отвечу: да. Мы действительно считаем, что возможность получить доказательства предательских замыслов Протектора стоит тех потерь, на которые вы, возможно, вынудите нас пойти. Кроме того, – Бэрд позволил себе слегка улыбнуться, – многие из нас считают, что скандал, который поднимется после обнародования компрометирующих вас сведений, создаст обстановку, которая позволит нам предельно ясно разъяснить народу истинные намерения Меча. Иными словами, мы получим почти такой же выигрыш, как если нам удастся сделать записи, которые мы рассчитывали получить с вашей помощью.
Мюллер смотрел на собеседника невидящими глазами, сердце его окаменело. Он понял: Бэрд не блефует, он действительно готов рискнуть всем, включая жизнь Сэмюэля Мюллера ради призрачного шанса протащить свои жучки мимо служб безопасности, записать переговоры Протектора с королевой, а потом перехватить их в глубоком космосе. Это безумие, но как раз безумцы способны пойти на все.
«И в конце концов, – убеждал он себя, – это не более чем записывающие устройства. Даже если их обнаружат и свяжут со мной, Меч сможет обвинить меня лишь в попытке несанкционированного доступа к секретной информации. Это серьезно, но все же не обвинение в убийстве. К тому же я землевладелец. И лидер оппозиции. В данных обстоятельствах дело вообще могут замять, не желая предавать огласке…»
Человек, назвавшийся Энтони Бэрдом, смотрел в глаза Сэмюэля Мюллера и видел, как воля к сопротивлению вытекает из землевладельца, словно талая вода.
* * *
– Хвала Испытующему, он и вправду купился!
– А ты как думал, «Брайан», – отозвался Джеймс Шэклтон с мягкой усмешкой. – Неужели ты во мне сомневался?
– Нет, Джим, в тебе я не сомневался. Просто трудно было поверить, что он клюнет на крючок с такой хилой наживкой.
Энгус Стоун, которого Мюллер знал под именем Брайана Кеннеди, покачал головой.
– «На воре шапка горит», – напомнил Шэклтон поговорку Старой Земли. – Единственную проблему представлял собой Хьюз, работавший неизвестно на кого. Явно не на Мюллера – иначе он не стал бы выносить чип из дворца. Нет, парень собирался передать запись кому-то другому, но бедняге не повезло. А повезло нам, в частности и потому, что чип содержал записи за несколько дней. Мюллер не идиот, и если бы мы предъявили ему единственную запись, сделанную в день смерти сержанта, у него возникло бы к нам много неприятных вопросов. Ну а остальное, Энгус, было делом техники. Мы не знаем, сколько за ним грехов и каких, но ему наверняка есть чего бояться.
Стоун хмыкнул и, откинувшись в пассажирском кресле аэрокара, пробормотал:
– Одного жаль: мы так и не узнали, на кого работал этот Хьюз.
– Раз не на нас и не на Мюллера, – рассудительно заметил Бэрд, – то, скорее всего, на Планетарную безопасность. Хотя, возможно, и на кого-то из Ключей. Судя по тому, что я слышал о Харрингтон, она, заподозрив заговор против нее или Бенджамина, способна действовать весьма решительно. Правда, сейчас это уже не важно. Парень погиб три месяца назад, и будь у тех, кто его нанял, достаточно доказательств, чтобы прижать Мюллера, они бы это уже сделали. А раз доказательств нет, то у них нет выбора, кроме как делать вид, будто ничего не случилось.
– А ты правда веришь, что у нас получится? – спросил Стоун гораздо тише.
– Думаю, да, – ответил Шэклтон, не сводя глаз с панели управления. – Поначалу, признаюсь, я не возлагал на эту задумку особых надежд. Но в конце концов, в чем бы ни подозревали Мюллера, никому в дворцовой службе и в голову не придет, что видный член Конклава станет рисковать, пытаясь всучить гостям Протектора электронные устройства. Ну а если придет, – он пожал плечами, – мы потеряем Мюллера, только и всего.
– И возможность нанести удар.
– Эту возможность, –поправил его Шэклтон. – А принципиальную возможность мы не упустим. Я начал верить в успех, когда Доницетти предложил нам новое оружие. А после того как он добыл молекулярные схемы для «камней памяти»…
Шэклтон снова пожал плечами.
– Жаль только, что приходится полагаться на Доницетти, – со вздохом сказал Стоун.
– Он неверный, и он наемник, – согласился Шэклтон. – Заботится только о своих «комиссионных». Однако он раздобыл для нас все, что требовалось. Не так быстро, как хотелось бы, но без него у нас бы вовсе ничего не было. А главное, Энгус, мы не должны забывать о том, что служим Господу, и доколе полагаемся на Его защиту и наставление, Он не попустит нашей неудачи.
– Истинно так, – со вздохом произнес Стоун. – Мир сей принадлежит Господу.
– Мир сей принадлежит Господу, – тихо отозвался Шэклтон.
Глава 39
– Цели захвачены, капитан! – доложила Одри Пайн.
Скотти Тремэйн кивнул. Согласно данным разведки, система Макгрегора не была оснащена огромными пассивными антеннами, способными засечь гиперпереход на расстоянии в несколько световых дней. Вот почему носители ЛАК вынырнули в нормальный космос на расстоянии в целый световой день от гиперграницы звезды… и именно поэтому «Бэд-Пенни» и молчаливая стая его собратьев уже более двух дней просачивались в систему.
Ускорение сбросили до неспешных четырехсот пятидесяти g – для поддержания эффективности маскирующих систем. При таком ускорении легким атакующим кораблям потребовалось более шестнадцати часов, чтобы разогнаться до восьмидесяти процентов скорости света, после чего они просто отключили импеллерные клинья и в течение двадцати одного часа двигались по инерции, чтобы вражеские приборы не могли засечь никаких эмиссионных следов. Наружные сенсорные платформы ЛАКи миновали невидимые, как духи. Сенсоры среднего кольца были устроены несколько сложнее, а эсминцы пикета обладали еще более чувствительным оборудованием, поэтому ЛАКам пришлось начать торможение на четырехстах двадцати g опять-таки не забывая про системы РЭБ. Задействовать собственные активные сенсоры означало выдать себя раньше времени, зато команды «Призрачного всадника» оснастили ЛАКи собственными сверхсветовыми зондами. Их двигатели в сравнении с традиционными имели очень короткий срок действия, но Тремэйн выпустил их несколькими часами ранее, задав первоначальное ускорение и предоставив двигаться дальше по той же инерционной траектории. Засечь их было еще труднее, чем сами ЛАКи, но именно слабые, очень слабые гравитационные импульсы зондов подсказали пассивным сенсорам «Бэд-Пенни» направление поиска.
– Все пташки подтвердили прием данных, Джин? – спросил командир.
Лейтенант Юджин Нордбрандт, связист «Бэд-Пенни», кивнул.
– Так точно, шкипер. Все корабли доложили захват целей и готовность к открытию огня.
– Вот и ладушки, – сказал Тремэйн. – А теперь, Одри, ваше слово.
– Мое, кэп? – удивилась Пайн, и Тремэйн ухмыльнулся.
– Сдается мне, энсин, вы тот самый тактик, который все это придумал. Вам и карты в руки.
– Э… да, сэр. Спасибо, сэр!
– Спасибо скажете потом, если дело выгорит, – посоветовал Тремэйн и оглянулся на Нордбрандта. – Все готово?
– Все на связи, капитан, – подтвердил Нордбрандт.
Тремэйн махнул рукой Пайн. Энсин перевела дух и решительно произнесла в микрофон:
– «Гидра-один» – всем «Гидрам». «Танго»! Повторяю: «Танго»! «Танго»! «Танго»!
* * *
Гражданка коммодор Джианна Райан сидела в командирском кресле на флагманской палубе корабля. Народного флота «Рене д'Эгильон» и неспешно попивала кофе. Система Макгрегора имела для Народной Республики немалое значение. Долгое время она служила северо-восточным форпостом, прикрывавшим Барнетт, но помимо того являлась экономически развитой областью. Население системы превышало два миллиарда человек, и, несмотря на десятилетия неэффективного бюрократического правления, Макгрегор оставался одним из немногих финансовых доноров Республики.
Однако при всем при этом Макгрегор так и не обеспечили современной сенсорной сетью, сканирующей глубокий космос. Республика безбожно экономила на всем, и пикет системы за последние годы сокращался несколько раз. После падения звезды Тревора большая часть ресурсов направлялась на Барнетт, где гражданин адмирал Тейсман сумел создать разветвленную и гибкую систему обороны. Перед гражданкой Райан даже не ставили задачи отражения орд Альянса собственными силами. Пикет был рассчитан так, что ему по силам могло стать лишь отражение рейдовой эскадры. Главным же образом он исполнял роль передового поста. В случае массового вторжения Райан предписывалось в бой не ввязываться, а отступить и, не покидая системы, вести наблюдение за противником, запросив помощь с Барнетта.
«К сожалению, – размышляла гражданка коммодор, попивая кофе маленькими глоточками, – когда изобретали эту грандиозную концепцию, предполагалось, что Барнетт сможет оказать мне помощь». Конечно, простого коммодора в планы Октагона не посвящали, но невооруженным глазом было видно, что за последнее время гражданка Секретарь МакКвин ощипала Барнетт так же, как несколько раньше Макгрегор. Конечно, если слухи об успехах Двенадцатого флота на южном фланге верны, противник едва ли осмелится проявить активность в районе Барнетта, но тем не менее ослабление обороны Тейсмана было рискованным шагом. Расположенные вокруг Барнетта четырехугольником Макгрегор, Оуэнс, Милар и Слокум могли стать для неприятеля весьма ценной добычей, а ведь именно Барнетт служил базой, способной осуществить их защиту. Райан не сомневалась, что даже потеря всех четырех систем не приведет к гибели Республики, но, как заметил недавно ее начальник штаба: «Системка там, системка тут… а будешь системками разбрасываться, недолго и по миру пойти, гражданка коммодор».
Тем не менее пока все было спокойно…
Сирены взревели так яростно и неожиданно, что Джианна выронила чашку и вскочила на ноги. То был сигнал опасного сближения!
Развернувшись к главной голосфере флагманского дредноута, она оцепенела, увидев стремительно приближающиеся красные огоньки. Сотни огоньков! Они находились менее чем в восьми миллионах километров и мчались со скоростью двадцать пять тысяч километров в секунду! Как могли манти подобраться вплотную, не будучи засеченными ни автономными антеннами, ни сканерами патрульных кораблей?
Ответа на этот вопрос не было. Коммодор, вцепившись в поручни так, что побелели пальцы, могла лишь беспомощно наблюдать, как к вверенным ей кораблям приближается неотвратимая гибель. Трагедия заключалась в том, что лишь дежурная эскадра линейных крейсеров и три эскадры патрульных эсминцев, мимо которых манти каким-то чудом ухитрились просочиться незамеченными, имели разогретые импеллерные узлы. Остальные корабли находились в резерве – по ее вине! Она была убеждена, что при всем совершенстве систем маскировки враг не способен просочиться незамеченным сквозь сенсорную сеть системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95