Каковые мерцали уже знакомым мне ртутным блеском.
Ага, значит, не этот мир меня обволакивал, а тот!
- Хм, - пробурчала я.
А не хватит ли мистики про обволакивающие миры? Вот ведь им, мирам, больше делать нечего, кроме как меня обволакивать! Наверняка все гораздо проще, и стоит лишь напрячь мозги…
Но вот как раз этого мне сделать и не удалось. Едва я склонилась, чтобы поднять торбу, за которой пришла, как вокруг началось движение. Призрачные тени, как струйки дыма, стали подниматься со всех сторон.
Сначала - лениво и как-то неуверенно, потом все быстрее. И вот я уже стою в окружении целого леса колеблющихся и меняющих форму созданий. Я разглядываю их, а они - меня. При том, что ни глаз, ни даже голов у них не обнаруживается. Как и ног. Но это не мешает им постепенно и неотвратимо стягивать вокруг меня кольцо окружения. Они полупрозрачны, но их так много, что до этого четкий горизонт размывается, а потом и вовсе теряется, закрытый волнующимся маревом дымчатых существ.
Какой может быть вред от почти бестелесных созданий? Но их обилие, а главное, неотвратимое движение вперед, ко мне, начинает действовать на нервы.
- Кыш! - говорю я.
И взмахиваю левой рукой, свободной от торбы, отгоняя их. Но для них это мое движение - как сигнал к атаке.
Первая их волна окатывает меня сразу со всех сторон. Кольцо вокруг меня смыкается - и тут же распадается. Я не слышу визга, но, кажется, они должны визжать как ошпаренные.
Ртутный блеск, покрывающий меня, на мгновение смазывается, в некоторых местах даже исчезает совсем - например, на предплечье руки, которой я так неосторожно махнула. Ткань куртки при этом совсем не пострадала, но я чувствую в этом месте такое жжение, будто стая комаров одновременно впилась в кожу своими хоботками.
Впрочем, как только дыра в серебристой пленке затягивается, все неприятные ощущения исчезают.
Да только на смену первой волне существ-дымков идет вторая, еще более плотная. Она окутывает меня туманным мороком. Она такая плотная, что первый ряд существ, ошпаренных моим ртутным блеском, даже не может отступить - некуда. Он просто бессильно сползает вниз, под ноги, затягивая рытвины грязно-сиреневым мутным пологом.
А на его место выдвигаются новые призрачные струи. Они льнут ко мне, обволакивая, лишая сознания, истончая покрывающий меня ртутный блеск до полной невидимости - и он не успевает восстанавливаться, и клубы тумана, в котором уже запутались меланхоличные лучи здешнего светила, все плотнее. И я кричу, я зову Михаила, руку которого так самонадеянно отпустила, и валюсь в беспамятство.
К счастью, как выясняется, я валюсь навзничь, спиной прямо в калитку между мирами. И крик мой уже оказывается на этой стороне, а я сама - в крепких руках мужа, который и вытаскивает меня в благословенный сумрак наступающей ароматной парковой ночи.
* * *
Я прихожу в себя уже в собственной опочивальне. И первое, что вижу, - яркие звезды за окном.
Слава богу, значит, я выбралась! Потому что в том сумасшедшем мире, куда я теперь могу попасть вместо родной Земли, звезд не наблюдалось. Ни вокруг маленького красного светила, ни вокруг большого пятнисто-серого.
Потом я вижу силуэт Михаила на фоне звездного неба. Чувствую его руку, стискивающую мою ладонь. И считаю необходимым заметить: - Ну теперь-то держать меня не надо. С кровати я никуда не убегу.
Слышу тихий смех князя, он наклоняется ко мне, и его шепот шевелит мои волосы: - А я тебе и не позволю это сделать…
Вот все-таки муж мне достался - не муж, а чистое золото! Другой бы давно прибил такую самовольную жену, а мой супруг даже не потерял чувства юмора.
Я пытаюсь обнять свое сокровище, но - кстати о золоте! - правая рука моя до сих пор отягощена тяжеленной торбой, которую я вернула-таки во время своей второй лихой экспедиции.
- У-у, проклятое! - бормочу я, пытаясь побыстрее распутать узлы веревок, намотавшихся на ладонь. - Не зря говорят, что золото - причина всех бед людских!
Михаил забирает у меня торбу, опускает вниз, на пол, и сообщает: - У нас гость.
Это еще что за новости? Не хочу я никаких гостей.
Но возмущаться бессмысленно, и я только уточняю: - Кто такой?
- Твой знакомец по Вышеграду - турский князь Карпищев.
- А, этот толстяк Володимир…
- Добавь еще - и пьяница. А уж женолюб! Но сейчас он очень занят. Выслушивает рассказ о твоих новых подвигах.
Да, теперь я и сама слышала. Судя по ощущениям князя турского, его седалище располагалось на простой жесткой лавке, а локти опирались на непокрытый деревянный стол. Где же это он? Похоже, в нашей гриднице. Слушает, набычась, раскрасневшегося Никодима, который восторженно повествует о будто бы случившейся в иных мирах моей битве с чудовищами, тщившимися, да не смогшими отвоевать даже малую толику моих богатств.
Князь Карпищев напряженно размышлял: верить или не верить? С одной стороны, больно уж все сказочно… А с другой - про эту девку еще и не такое рассказывают. Да вот взять хотя бы и поручение царова величия - мало за кем специальное приглашение в Вышеград направляют. Да еще и с князем-посыльным. Оно, конечно, на царевы поручения грех обижаться - государева служба она служба и есть. Приговорил цар князю быть посыльным - так то и будет Но все ж таки к девке ехать с поклоном - это как-то для рода Карпищевых обидно.
Мне стало зябко и захотелось спрятаться с головой под одеяло. Только приглашения в Вышеград мне сейчас и не хватало. «Штирлиц ничего хорошего не ждал от срочных вызовов в ставку фюрера…» А учитывая, при каких обстоятельствам мы расстались с царовым величием в прошлый раз, - так и вовсе…
- А зачем турский князь пожаловал, знаешь? - спросила я Михаила.
Тот в сумраке едва заметно пожал плечами: - Сказывал - по важному делу. А что за дело - то, мол, самой княгине скажет.
- Царово величие меня в Вышеграде видеть желают, - сообщила я.
- Одну? - напрягся Михаил.
- Вроде да.
- Это что еще за новости! - возмутился мой дражайший супруг. - Как можно мужнюю жену куда-то одну звать? Хоть и к царову двору! Неприлично это. Даже и царову величию неприлично.
- Ох, боюсь, не до приличий нам сейчас… Стыд, как говорится, глаз не выест. А вот с палачом мне бы в Вышеграде повстречаться не хотелось.
- Натальюшка, опомнись! Ты что такое говоришь! - забеспокоился Михаил. - С палачом! С чего вдруг? Ты что - преступница? Беглая душегубка? За что тебя с палачом встречать? Да и потом, если бы пар хотел тебя покарать, разве он выпустил бы тебя из Вышеграда в тот раз? А он выпустил! И на княжение сесть милость им была дарована!
- Да уж, дарована. Правда, после дарования он планировал меня убить. Руками моего злейшего врага, лыцара Георга. Так что милость эта мыслилась пустой формальностью. А вот то, что после неудачного покушения цар выпустил меня из Вышеградского кремля живой и здоровой, - это, конечно, его недоработка. Следствие растерянности.
- Натальюшка, что ты так на него? Цар - столп, оплот порядка! Зачем ему князей своих изводить?
- Поеду - может, и узнаю… Если дойдет до разговора. Если меня сразу не порешат по прибытии в столицу.
- Тем более я тебя с такими мыслями одну никуда не отпущу. И даже к царову величию на уединенцию приду с тобой. Ведь мы все-таки…
- Не муж и жена в царовых глазах, - напомнила я. - Мы же обсуждали это с тобой. По минутам сверяли наши воспоминания. Ну не дал он согласия на наш брак! Не прозвучала царова воля!
- Но ведь и не запретил?
- Кто его знает… Одно тебе скажу: ни с тобой, ни без тебя я в Вышеград ехать не хочу. По-моему, это ловушка. Ладно, давай спустимся к князю Володимиру. Не зря же человек в такую даль тащился - пусть выполнит возложенную на него миссию.
* * *
- И повелел цар, - велеречиво говорил Володимир, - передать княгине Шагировой грамоту, собственноручно подписанную.
Он на секунду отвлекся от созерцания видимых частей моей фигуры и полез за пазуху. Доставать скатанную трубочкой грамоту было неудобно. Склоненная шея турского князя побагровела, дыхание стало шумным.
- Вот, - наконец сообщил он, выволакивая на свет божий матерчатый чехольчик. Развязал тесемки и торжественно вручил бумажный свиток.
Я приняла царову волю, скромно потупившись, как и подобает добродетельной княгине.
Развернула. Витиеватая вязь строчек запрыгала перед глазами: «Повелеваю… не позжее серпеня месяца сего года… прибыть…» - А какой сейчас месяц? - спросила у Михаила. - Червень, - одними губами ответил тот.
- Ну, значит, время есть.
- Но он уже кончается, - возразил Михаил. - Каких-тотри осталось. г.,
- А что нового в Вышеграде, дорогой князь? - повернулась я к Карпишеву.
- О, много нового! -приосанившись, сообщил Володимир.
В его мозгу замелькали довольно интимные воспоминания о встреченных в столице женщинах и посещенных кабаках, но сообщил он мне, конечно, не о них: - В Вышеграде сейчас многолюдно. Почитай, все князья сейчас там. Да многие со своим лацарством. Пиры - горой! Веселье! Винцо, правда, подорожало…
- А чего так многолюдно вдруг стало? - продолжала допытываться я.
- Да так, - заморгал недоуменно князь Володимир. - Съехались все…
- А причина съехаться была? Может, их всех, как меня, царовой волей вызвали?
- Не-е! - замотал головой царов посланец. - Как вас, скажете… Да так, как вас, княгинюшка, на моей памяти никого не вызывали! Это ж надо - турского князя посылать!…
Прорвало мужичка все-таки. Не утерпел, пожаловался на обиду, нанесенную ему царовым величием.
- За другими если и посылали кого, так только рынд. А то, может, и простых лыцаров, что несут службу при Вышеградском кремле!
Значит, все-таки посылали за другими. Не так помпезно, как за мной, но не сами вдруг князья в столице собрались. Собрали их. И уж не я ли тому собранию причина?
- Да, мне оказана большая честь, - глубокомысленно покивала я. И вдруг всплеснула руками, будто только что додумалась. - Но как же вы, князь? Все там, в Вышеграде, а вас отправили ко мне? А потом все-таки в Вышеград вернетесь? Или теперь уж в Туре остаться придется?
- В Тур-то я, конечно, заеду, но долго оставаться там не буду, - хитро глянув на меня, заверил князь Володимир,
Пожевал губами и -решился. Склонился доверительно, сообщил конспиративным шепотом новость, которую я давно знала, поскольку она давно вертелась у него в голове: - Возьму в Туре свою дружину, кое-кого из особо доверенных лыцаров и опять отправлюсь в Вышеград. Царово величие там смотр устраивать надумал. Потому и собирает всех!
- Вон оно как! - ахнула я. - Так, может, и мне прихватить свою дружину, когда к царову величию поеду? Карпишев нахмурился в раздумьях:
- Нет, княгинюшка, не надо. В Вышеград же не всех с дружинами собирают. Вам же в грамотке ничего про дружину не прописали? Вот, значит, и не надо! Да и не бабье это дело, простите уж, княгинюшка, с дружинами таскаться! У вас вон для этого супруг есть! Да и не только для этого! - И князь Володимир радостно захохотал, вполне удовлетворенный своей шуткой. Я выждала, покуда он отсмеется, и с грустным вздохом сказала: - Так-то оно так, но только моему супругу вообще никакого приглашения в Вышеград не было - ни с дружиной, ни без нее…
- Как не было, почему? - встрепенулся Карпищев, - Неужто забыли? Ты, Михаил, этого дела так не оставляй! Ежели княжеские фамилии начнут забывать - это куда ж все тогда покатится? Сегодня одного князя помянуть забудут, завтра другого, а послезавтра и вовсе даже и Правь не вспомнят? Нет, нельзя так! Да я первый царову величию челобитную подам. Как это - смотр и без кравенцовского князя?!
- Да и я сам подам тоже, - хмыкнул Михаил.
- И ты подай! - горячо поддержал этот благой порыв князь Володимир. - А хочешь, вместе подадим!
- Нет, - деловито наморщил лоб Михаил. - Лучше будет, если каждый подаст.
- И то верно! - тут же согласился Карпищев. - Две челобитные лучше, чем одна. Слушай, а может, и не надо будет подавать? Может, гонец к тебе в Кравенцы поскакал? Или даже в Киршаг? И приглашен ты уже давно, а сам того не ведаешь?
- И так может быть, - рассудительно проговорил Михаил. - Завтра же пошлю кого-нибудь в Кравенцы узнать.
- И в Киршаг! - наставительно поднял палец князь Володимир.
- И туда тоже, - кивнул Михаил. - Все разузнаю, а потом уж царову величию буду надоедать челобитными.
- И мне потом дай знать, чтоб я пока тоже зря бумагу не марал, - вставил турский князь. Ему уже расхотелось марать бумагу челобитными - его самого не забыли, и слава богу!
- Обязательно дам знать, - заверил Михаил. - А сейчас - пора вечерняя… (По правде сказать, пора была уже глубоко ночная, но я не стала поправлять супруга) Не перекусить ли нам, дорогой князь. После дальней-то дороги, а?
- Дело говоришь, - степенно согласился Карпишев, у которого давно уже пересохло в горле от пустых разговоров.
- Я распоряжусь! - подхватилась я.
* * *
Участвовать в пирушке двух князей я не стала. Только утром помахала ему платочком на прощание. А Михаил поделился добытой в ночном кутеже информацией: - Войско в Вышеграде собирается невиданное. Тысяч десять, никак не меньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Ага, значит, не этот мир меня обволакивал, а тот!
- Хм, - пробурчала я.
А не хватит ли мистики про обволакивающие миры? Вот ведь им, мирам, больше делать нечего, кроме как меня обволакивать! Наверняка все гораздо проще, и стоит лишь напрячь мозги…
Но вот как раз этого мне сделать и не удалось. Едва я склонилась, чтобы поднять торбу, за которой пришла, как вокруг началось движение. Призрачные тени, как струйки дыма, стали подниматься со всех сторон.
Сначала - лениво и как-то неуверенно, потом все быстрее. И вот я уже стою в окружении целого леса колеблющихся и меняющих форму созданий. Я разглядываю их, а они - меня. При том, что ни глаз, ни даже голов у них не обнаруживается. Как и ног. Но это не мешает им постепенно и неотвратимо стягивать вокруг меня кольцо окружения. Они полупрозрачны, но их так много, что до этого четкий горизонт размывается, а потом и вовсе теряется, закрытый волнующимся маревом дымчатых существ.
Какой может быть вред от почти бестелесных созданий? Но их обилие, а главное, неотвратимое движение вперед, ко мне, начинает действовать на нервы.
- Кыш! - говорю я.
И взмахиваю левой рукой, свободной от торбы, отгоняя их. Но для них это мое движение - как сигнал к атаке.
Первая их волна окатывает меня сразу со всех сторон. Кольцо вокруг меня смыкается - и тут же распадается. Я не слышу визга, но, кажется, они должны визжать как ошпаренные.
Ртутный блеск, покрывающий меня, на мгновение смазывается, в некоторых местах даже исчезает совсем - например, на предплечье руки, которой я так неосторожно махнула. Ткань куртки при этом совсем не пострадала, но я чувствую в этом месте такое жжение, будто стая комаров одновременно впилась в кожу своими хоботками.
Впрочем, как только дыра в серебристой пленке затягивается, все неприятные ощущения исчезают.
Да только на смену первой волне существ-дымков идет вторая, еще более плотная. Она окутывает меня туманным мороком. Она такая плотная, что первый ряд существ, ошпаренных моим ртутным блеском, даже не может отступить - некуда. Он просто бессильно сползает вниз, под ноги, затягивая рытвины грязно-сиреневым мутным пологом.
А на его место выдвигаются новые призрачные струи. Они льнут ко мне, обволакивая, лишая сознания, истончая покрывающий меня ртутный блеск до полной невидимости - и он не успевает восстанавливаться, и клубы тумана, в котором уже запутались меланхоличные лучи здешнего светила, все плотнее. И я кричу, я зову Михаила, руку которого так самонадеянно отпустила, и валюсь в беспамятство.
К счастью, как выясняется, я валюсь навзничь, спиной прямо в калитку между мирами. И крик мой уже оказывается на этой стороне, а я сама - в крепких руках мужа, который и вытаскивает меня в благословенный сумрак наступающей ароматной парковой ночи.
* * *
Я прихожу в себя уже в собственной опочивальне. И первое, что вижу, - яркие звезды за окном.
Слава богу, значит, я выбралась! Потому что в том сумасшедшем мире, куда я теперь могу попасть вместо родной Земли, звезд не наблюдалось. Ни вокруг маленького красного светила, ни вокруг большого пятнисто-серого.
Потом я вижу силуэт Михаила на фоне звездного неба. Чувствую его руку, стискивающую мою ладонь. И считаю необходимым заметить: - Ну теперь-то держать меня не надо. С кровати я никуда не убегу.
Слышу тихий смех князя, он наклоняется ко мне, и его шепот шевелит мои волосы: - А я тебе и не позволю это сделать…
Вот все-таки муж мне достался - не муж, а чистое золото! Другой бы давно прибил такую самовольную жену, а мой супруг даже не потерял чувства юмора.
Я пытаюсь обнять свое сокровище, но - кстати о золоте! - правая рука моя до сих пор отягощена тяжеленной торбой, которую я вернула-таки во время своей второй лихой экспедиции.
- У-у, проклятое! - бормочу я, пытаясь побыстрее распутать узлы веревок, намотавшихся на ладонь. - Не зря говорят, что золото - причина всех бед людских!
Михаил забирает у меня торбу, опускает вниз, на пол, и сообщает: - У нас гость.
Это еще что за новости? Не хочу я никаких гостей.
Но возмущаться бессмысленно, и я только уточняю: - Кто такой?
- Твой знакомец по Вышеграду - турский князь Карпищев.
- А, этот толстяк Володимир…
- Добавь еще - и пьяница. А уж женолюб! Но сейчас он очень занят. Выслушивает рассказ о твоих новых подвигах.
Да, теперь я и сама слышала. Судя по ощущениям князя турского, его седалище располагалось на простой жесткой лавке, а локти опирались на непокрытый деревянный стол. Где же это он? Похоже, в нашей гриднице. Слушает, набычась, раскрасневшегося Никодима, который восторженно повествует о будто бы случившейся в иных мирах моей битве с чудовищами, тщившимися, да не смогшими отвоевать даже малую толику моих богатств.
Князь Карпищев напряженно размышлял: верить или не верить? С одной стороны, больно уж все сказочно… А с другой - про эту девку еще и не такое рассказывают. Да вот взять хотя бы и поручение царова величия - мало за кем специальное приглашение в Вышеград направляют. Да еще и с князем-посыльным. Оно, конечно, на царевы поручения грех обижаться - государева служба она служба и есть. Приговорил цар князю быть посыльным - так то и будет Но все ж таки к девке ехать с поклоном - это как-то для рода Карпищевых обидно.
Мне стало зябко и захотелось спрятаться с головой под одеяло. Только приглашения в Вышеград мне сейчас и не хватало. «Штирлиц ничего хорошего не ждал от срочных вызовов в ставку фюрера…» А учитывая, при каких обстоятельствам мы расстались с царовым величием в прошлый раз, - так и вовсе…
- А зачем турский князь пожаловал, знаешь? - спросила я Михаила.
Тот в сумраке едва заметно пожал плечами: - Сказывал - по важному делу. А что за дело - то, мол, самой княгине скажет.
- Царово величие меня в Вышеграде видеть желают, - сообщила я.
- Одну? - напрягся Михаил.
- Вроде да.
- Это что еще за новости! - возмутился мой дражайший супруг. - Как можно мужнюю жену куда-то одну звать? Хоть и к царову двору! Неприлично это. Даже и царову величию неприлично.
- Ох, боюсь, не до приличий нам сейчас… Стыд, как говорится, глаз не выест. А вот с палачом мне бы в Вышеграде повстречаться не хотелось.
- Натальюшка, опомнись! Ты что такое говоришь! - забеспокоился Михаил. - С палачом! С чего вдруг? Ты что - преступница? Беглая душегубка? За что тебя с палачом встречать? Да и потом, если бы пар хотел тебя покарать, разве он выпустил бы тебя из Вышеграда в тот раз? А он выпустил! И на княжение сесть милость им была дарована!
- Да уж, дарована. Правда, после дарования он планировал меня убить. Руками моего злейшего врага, лыцара Георга. Так что милость эта мыслилась пустой формальностью. А вот то, что после неудачного покушения цар выпустил меня из Вышеградского кремля живой и здоровой, - это, конечно, его недоработка. Следствие растерянности.
- Натальюшка, что ты так на него? Цар - столп, оплот порядка! Зачем ему князей своих изводить?
- Поеду - может, и узнаю… Если дойдет до разговора. Если меня сразу не порешат по прибытии в столицу.
- Тем более я тебя с такими мыслями одну никуда не отпущу. И даже к царову величию на уединенцию приду с тобой. Ведь мы все-таки…
- Не муж и жена в царовых глазах, - напомнила я. - Мы же обсуждали это с тобой. По минутам сверяли наши воспоминания. Ну не дал он согласия на наш брак! Не прозвучала царова воля!
- Но ведь и не запретил?
- Кто его знает… Одно тебе скажу: ни с тобой, ни без тебя я в Вышеград ехать не хочу. По-моему, это ловушка. Ладно, давай спустимся к князю Володимиру. Не зря же человек в такую даль тащился - пусть выполнит возложенную на него миссию.
* * *
- И повелел цар, - велеречиво говорил Володимир, - передать княгине Шагировой грамоту, собственноручно подписанную.
Он на секунду отвлекся от созерцания видимых частей моей фигуры и полез за пазуху. Доставать скатанную трубочкой грамоту было неудобно. Склоненная шея турского князя побагровела, дыхание стало шумным.
- Вот, - наконец сообщил он, выволакивая на свет божий матерчатый чехольчик. Развязал тесемки и торжественно вручил бумажный свиток.
Я приняла царову волю, скромно потупившись, как и подобает добродетельной княгине.
Развернула. Витиеватая вязь строчек запрыгала перед глазами: «Повелеваю… не позжее серпеня месяца сего года… прибыть…» - А какой сейчас месяц? - спросила у Михаила. - Червень, - одними губами ответил тот.
- Ну, значит, время есть.
- Но он уже кончается, - возразил Михаил. - Каких-тотри осталось. г.,
- А что нового в Вышеграде, дорогой князь? - повернулась я к Карпишеву.
- О, много нового! -приосанившись, сообщил Володимир.
В его мозгу замелькали довольно интимные воспоминания о встреченных в столице женщинах и посещенных кабаках, но сообщил он мне, конечно, не о них: - В Вышеграде сейчас многолюдно. Почитай, все князья сейчас там. Да многие со своим лацарством. Пиры - горой! Веселье! Винцо, правда, подорожало…
- А чего так многолюдно вдруг стало? - продолжала допытываться я.
- Да так, - заморгал недоуменно князь Володимир. - Съехались все…
- А причина съехаться была? Может, их всех, как меня, царовой волей вызвали?
- Не-е! - замотал головой царов посланец. - Как вас, скажете… Да так, как вас, княгинюшка, на моей памяти никого не вызывали! Это ж надо - турского князя посылать!…
Прорвало мужичка все-таки. Не утерпел, пожаловался на обиду, нанесенную ему царовым величием.
- За другими если и посылали кого, так только рынд. А то, может, и простых лыцаров, что несут службу при Вышеградском кремле!
Значит, все-таки посылали за другими. Не так помпезно, как за мной, но не сами вдруг князья в столице собрались. Собрали их. И уж не я ли тому собранию причина?
- Да, мне оказана большая честь, - глубокомысленно покивала я. И вдруг всплеснула руками, будто только что додумалась. - Но как же вы, князь? Все там, в Вышеграде, а вас отправили ко мне? А потом все-таки в Вышеград вернетесь? Или теперь уж в Туре остаться придется?
- В Тур-то я, конечно, заеду, но долго оставаться там не буду, - хитро глянув на меня, заверил князь Володимир,
Пожевал губами и -решился. Склонился доверительно, сообщил конспиративным шепотом новость, которую я давно знала, поскольку она давно вертелась у него в голове: - Возьму в Туре свою дружину, кое-кого из особо доверенных лыцаров и опять отправлюсь в Вышеград. Царово величие там смотр устраивать надумал. Потому и собирает всех!
- Вон оно как! - ахнула я. - Так, может, и мне прихватить свою дружину, когда к царову величию поеду? Карпишев нахмурился в раздумьях:
- Нет, княгинюшка, не надо. В Вышеград же не всех с дружинами собирают. Вам же в грамотке ничего про дружину не прописали? Вот, значит, и не надо! Да и не бабье это дело, простите уж, княгинюшка, с дружинами таскаться! У вас вон для этого супруг есть! Да и не только для этого! - И князь Володимир радостно захохотал, вполне удовлетворенный своей шуткой. Я выждала, покуда он отсмеется, и с грустным вздохом сказала: - Так-то оно так, но только моему супругу вообще никакого приглашения в Вышеград не было - ни с дружиной, ни без нее…
- Как не было, почему? - встрепенулся Карпищев, - Неужто забыли? Ты, Михаил, этого дела так не оставляй! Ежели княжеские фамилии начнут забывать - это куда ж все тогда покатится? Сегодня одного князя помянуть забудут, завтра другого, а послезавтра и вовсе даже и Правь не вспомнят? Нет, нельзя так! Да я первый царову величию челобитную подам. Как это - смотр и без кравенцовского князя?!
- Да и я сам подам тоже, - хмыкнул Михаил.
- И ты подай! - горячо поддержал этот благой порыв князь Володимир. - А хочешь, вместе подадим!
- Нет, - деловито наморщил лоб Михаил. - Лучше будет, если каждый подаст.
- И то верно! - тут же согласился Карпищев. - Две челобитные лучше, чем одна. Слушай, а может, и не надо будет подавать? Может, гонец к тебе в Кравенцы поскакал? Или даже в Киршаг? И приглашен ты уже давно, а сам того не ведаешь?
- И так может быть, - рассудительно проговорил Михаил. - Завтра же пошлю кого-нибудь в Кравенцы узнать.
- И в Киршаг! - наставительно поднял палец князь Володимир.
- И туда тоже, - кивнул Михаил. - Все разузнаю, а потом уж царову величию буду надоедать челобитными.
- И мне потом дай знать, чтоб я пока тоже зря бумагу не марал, - вставил турский князь. Ему уже расхотелось марать бумагу челобитными - его самого не забыли, и слава богу!
- Обязательно дам знать, - заверил Михаил. - А сейчас - пора вечерняя… (По правде сказать, пора была уже глубоко ночная, но я не стала поправлять супруга) Не перекусить ли нам, дорогой князь. После дальней-то дороги, а?
- Дело говоришь, - степенно согласился Карпишев, у которого давно уже пересохло в горле от пустых разговоров.
- Я распоряжусь! - подхватилась я.
* * *
Участвовать в пирушке двух князей я не стала. Только утром помахала ему платочком на прощание. А Михаил поделился добытой в ночном кутеже информацией: - Войско в Вышеграде собирается невиданное. Тысяч десять, никак не меньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81