Сквозь тонированные стекла сидевших внутри видно не было, но Яковлев теперь уже не сомневался, что едва второй автобус миновал перекресток, из салона «Сааба» в эфир немедленно пошло соответствующее сообщение.
Подходящая грунтовка и полянка, на которой маленькая колонна была незаметна с дороги, нашлась минут через десять. Яковлев перебрался в автобус Беляева и разложил на переднем сиденье карту-километровку.
– Мы находимся здесь, – показал он кончиком спички. – До ресторана километра два лесом. Болот вроде нет, но судя по тому, как они обставились, в лес наверняка выдвинуты посты охраны. Если их тихо пройти не сумеем, дело можем провалить.
– Впереди пойдет разведка, – сказал Беляев, – две группы по два человека.
Он поднял голову и поискал глазами:
– Анохин и Самохвалов. Напарников выберете сами. Идете в направлении объекта с интервалом в пятьдесят метров. Броники, конечно, вам придется снять и автоматы лучше оставить. Идете очень тихо, так, как только вы ходить умеете. Я на вас очень надеюсь, парни.
– Как поступать с обнаруженным противником? – нахмурив редкие белесые брови, спросил Анохин. Он был невысок ростом и даже в бронежилете выглядел худеньким, почти щуплым.
– Это не противник, – тяжело сказал Беляев. – Это враг. Настоящий. Как с врагом с ним и следует поступать. Конечно, «язык» бы нам не помешал, но учтите, что там тоже работают не первоклассники. Так что рисковать зазря не нужно. Еще вопросы есть?
Вопросов не последовало. Беляев раздернул молнию стоявшей на полу объемистой сумки и вытащил пистолет Стечкина, а за ним толстый цилиндрик глушителя.
– Очень жаль, но такой у нас только один. Кто возьмет?
– Пусть Самохвалов берет, – немедленно ответил Анохин. – Я постараюсь так разобраться.
– Тогда пять минут на подготовку! Рацию включить, но использовать только кнопку тон-вызова. Один короткий – «все в порядке», два – «стоять», три – «вперед». Мы начинаем движение за вами ровно через десять минут…
Лес был засорен густым кустарником без меры. Чтобы не потревожить неподвижную листву, двигаться приходилось медленно и осторожно, отыскивая лазейки в цепком сплетении ветвей. Слух Анохина был предельно напряжен, но ни шагов следовавшего за ним напарника, ни тем более двойки Самохвалова, кравшегося где-то слева, он не слышал. Анохин понимал, что в такой чащобе противник вряд ли станет выставлять посты, но рисковать не хотел.
Впереди немного посветлело. Кустарник заканчивался на краю широкой чистой поляны, за которой лес приобретал намного более цивилизованный вид. Толстые стволы корабельных сосен уносили свои кроны высоко вверх. Почву под ними покрывал папоротник и редкие кусты орешника. Анохин повернулся к напарнику и показал два пальца. Тот дважды придавил кнопку вызова на корпусе рации, потом медленно подполз к Анохину:
– Что-нибудь видишь?
– Вон там! Кажется, один.
Охранник действительно был один. Он сидел в корнях одной из могучих сосен, удобно опираясь спиной о ствол. Не то чтобы демонстративно на виду – просто не видел смысла особо скрываться. Преодолеть поляну незамеченным не смог бы не то что Анохин, но даже заяц. Появись кто из лесу, охранник успел бы тут же сообщить о нем своим товарищам, а потом еще подумать, что делать дальше: отступить, вызвать помощь или разобраться с чужаком самостоятельно. Анохин пожалел было, что отдал пистолет Самохвалову, но тут же сообразил, что на такой дистанции достать цель наверняка трудновато.
– Что будем делать? – шепотом спросил напарник.
– Оставайся здесь, следи за ним, – ответил Анохин. – А я ухожу направо, посмотрю, что там.
Он начал движение по границе поляны, тщательно сохраняя неподвижность маскирующих его ветвей. Поляна постепенно сужалась, и примерно через сотню метров Анохин засек еще одного сторожа. Тот маскировался за ореховым кустом, но оказался достаточно беспечен: позицию его выдавало облачко сигаретного дыма, ясно различимое в неподвижном воздухе. Охранники находились друг от друга вне пределов прямой видимости и скорее всего держали связь по рации. Это давало Анохину неплохой шанс. Обогнув поляну по периметру, он немного углубился в лес, а потом заскользил в папоротнике, прижимаясь к земле и тщательно очищая перед собой путь от сухих ветвей. Ноздри его ощутили запах табачного дыма, Анохин увидел склоненный силуэт противника и медленно извлек из ножен короткий клинок с тяжелой рукоятью.
Пропищал зуммер рации. Охранник поднес аппарат ко рту, что-то неразборчиво пробормотал и вновь положил рядом с собой на землю. Услышал за спиной слабый шорох, но обернуться уже не успел. В стремительном прыжке Анохин обрушился на него, ударив рукоятью ножа точно под правое ухо. Не издав ни звука, охранник мягко повалился на хвою. Спеленать бесчувственного противника и вставить кляп было делом нескольких десятков секунд. Анохин огляделся и прислушался: лес вокруг оставался спокойным. Он вновь опустился на землю и бесшумно пополз дальше…
Рация Беляева трижды пискнула, и он взмахнул рукой, подавая сигнал к началу движения.
Через несколько минут бойцы и оперативники миновали поляну, соединившись с разведчиками.
– Что у вас? – спросил Беляев.
– Три, – торопливо сообщил Анохин. – Двоих взяли живыми. Вооружены, как на войну. У каждого «клин» и «Макаров». И ксивы какие-то интересные: «Управление специальных операций при Совмине РФ». У нас мало времени, командир. Каждые четверть часа они переговариваются по рации. По моим расчетам, до следующего радиоконтакта остается минуты четыре, не больше.
– Тогда вперед! – приказал Беляев. – Яковлев, ты со своими держись за нами, на рожон не лезь! Анохин с Самохваловым, назад, будете тылы прикрывать!..
* * *
Сходняк поначалу проходил с некоторым напряжением. Представляющий Уральский регион старый вор Фишер сразу же выдвинул претензии Арчилу Батумскому, люди которого активно пытались взять под полный контроль транзит наркоты из Китая. Это был их давний спор, выливавшийся время от времени локальными, но достаточно кровавыми схватками между группировками. Едва не сцепились друг с другом Кисель и Махоня. Их интересы сталкивались на новом автозаводе в Поволжье. Каждый собирался единолично контролировать сбыт продукции и старался поставить там на ключевые позиции своих представителей. Полгода назад начавшаяся между ними война вылилась серией ликвидации руководящих работников нового завода, активно комментировавшихся местной и центральной прессой. Скандал разразился немалый, и Киселю с Махоней пришлось слегка остыть и сбросить напряжение, сдав милиции нескольких исполнителей, что, впрочем, ничуть не снизило накал взаимной неприязни. Перлов вынужден был приложить немало усилий, чтобы заставить спорщиков забыть на время о мелких разногласиях, сосредоточившись на главном.
Изрядно раздражало Перлова и поведение нефтяных магнатов. Сами магнаты на сходку не приехали, прислав четырех представителей – одинаково лощеных молодых мужчин с непроницаемыми лицами. Представители сидели вместе за дальним концом стола, словно демонстративно дистанцируясь от остальных участников собрания и вызывая в свой адрес весьма недоброжелательные взгляды. Взаимное недоверие между «законниками» и выпускниками привилегированных учебных заведений еще предстояло преодолеть, но сейчас оно могло серьезно помешать общему делу, и Перлов не собирался этого допускать.
– Сейчас исключительно удачный момент, все фишки могут быть нашими, – убеждал он. – Выродки кашу заварили себе на беду. Менты не знают, что делать, и вообще не высовываются. Если горло друг другу рвать не будем, все подберем! Нам будет очень просто своих людей расставить на ключевых местах. Базар только разгорается, овцы на митинги и демонстрации пошли, их только направить нужно правильно!
– Выродки тоже сидеть сложа руки не станут, – возразил Махоня.
– Это проблема, – согласился Перлов. – Вот ее и нужно решать в первую очередь. И, кстати, очень быстро. Искать, находить и ликвидировать. Желательно без лишнего шума. Пропал человек – и вопросов больше нет. Этим нужно заняться всем немедленно. Про все остальное забыть. Искать и мочить!
– Ты уже знаешь, что они открыли какую-то дыру на Валдае? – спросил Климентий. – Сами туда сваливают и овец за собой водят.
– На наш век овец пока достаточно, – успокоил его Перлов. – А когда здесь порядок наведем, то и с дырой разберемся. На эту дыру одной хорошей бомбы хватит.
– Я слышал, ты недавно уже пытался с бомбой-то, – ехидно заметил Семен Иркутский. – Не получилось или бомба оказалась протухшей?
– Верно, не получилось, – легко согласился Перлов. – Это был мой прокол. Не все всегда получается, уважаемые, вы сами прекрасно знаете. Вот для того мы и собрались, чтобы таких проколов в дальнейшем не было…
На этом месте его речь прервалась треском автоматных очередей, слышных даже сквозь герметичные стеклопакеты окон.
– Что за бардак! – недоуменно проговорил Климентий.
Присутствующие заволновались, кое-кто вскочил с места.
– Спокойно! – крикнул Перлов. – Там люди Хаца, они во всем разберутся.
И будто ответом на его слова стрельба прекратилась. Наступила тишина.
– Ну вот, я же сказал. Все под контролем! – произнося это, Перлов встал и пошел вокруг стола, направляясь словно бы к столику с набором многочисленных бутылок со спиртным, а на самом деле поближе к двери в подсобные помещения ресторана. – Климентий, дорогой, не сочти за труд, выясни, что там был за базар!
Корнелий кивнул и двинулся к выходу, но успел сделать лишь пару шагов. Двери с грохотом распахнулись, в зал хлынули люди в камуфляже и штатском. Никого из участников сходки это особенно не напугало, подобное случалось нередко и заканчивалось всегда одинаково – полным позором ненавистных ментов. Один-два синяка и пару часов, проведенных в «обезьяннике» не в счет: гораздо важней, что всякий раз, выпуская воров на свободу с формальными извинениями, менты в очередной раз убеждались, кто именно сегодня является настоящими хозяевами жизни.
– А вас вроде никто не приглашал! – гаркнул Климентий. – Пошли вон отсюда, беспредельшики! Что, погоны надоели?
– Нет, – сказал Беляев.
Автомат в его руках коротко простучал. Очередь отшвырнула Климентия. С неописуемым изумлением на лице он грузно осел. Гортанно закричал Арчил. В руке его непонятно откуда появился пистолет, но выстрелить он не успел. Голова его взорвалась фонтаном крови и осколков костей. Махоня кинулся к окну и словно споткнулся на бегу, согнулся, сунулся лицом в бархатную портьеру, боком повалился на пол…
Ничего этого Перлов не видел. Он скрылся за служебной дверью еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Безошибочный инстинкт зверя, помогавший ему всегда, позволил и теперь ощутить запах неминуемой смерти. Перепрыгивая через коробки, бидоны и ведра, он помчался к узкой лестнице в подвал. Перлов не собирался пользоваться запасным выходом, он чувствовал, что опасность поджидает его и там. Сейчас нужно было просто забиться в самый дальний угол, затаиться, отлежаться.
Теплом ресторан Климентия снабжала собственная котельная. Начало отопительного сезона было еще впереди, и куча заготовленного на зиму угля высилась до потолка, занимая почти весь подвал. Перлов забрался на самый верх и принялся, ломая ногти, рыча и щелкая зубами, быстро рыть возле стены глубокую нору.
* * *
За последние четыре месяца Нестеров впервые вдыхал воздух Земли. Стояла ранняя, очень холодная весна, снежные сугробы по обеим сторонам отчищенной от снега дороги возвышались эверестами. Даже в этом морозном воздухе Нестеров ощущал знакомые и уже слегка забытые валдайские запахи, вызывавшие очень сложные, смешанные чувства, где печаль утраты соседствует с тревогой, а тоска по старому дому с желанием поскорее возвратиться в дом новый. Настоящий, новый дом Нестерова был теперь на Земле Гусставсона. Там была его работа, его друзья, там его ждала Марина.
Здесь Нестеров был как бы в командировке. Вместе с Гонтой и Погодиным они встречали и готовили к переправке очередную партию переселенцев. Многие приезжали на своих машинах, караван которых выстроился сейчас на дороге, иные приходили пешком, неся на плечах нехитрый скарб. Место перехода теперь выглядело иначе, чем в первый раз. Оно представляло собой обширную асфальтовую площадку, очищенную от снега и ограниченную с трех сторон невысоким – всего в три кирпича – барьерчиком.
Гонте, Погодину и Нестерову помогали десятка два инструкторов с опознавательными белыми повязками на руках. Они шли вдоль очереди, хвост которой исчезал в лесу, и тщательно объясняли будущим поселенцам, как себя нужно вести в момент перехода и что делать в первую очередь, оказавшись в новом мире.
Гонта нетерпеливо посматривал на часы и незлобно поругивался.
– Где этот Одиссей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Подходящая грунтовка и полянка, на которой маленькая колонна была незаметна с дороги, нашлась минут через десять. Яковлев перебрался в автобус Беляева и разложил на переднем сиденье карту-километровку.
– Мы находимся здесь, – показал он кончиком спички. – До ресторана километра два лесом. Болот вроде нет, но судя по тому, как они обставились, в лес наверняка выдвинуты посты охраны. Если их тихо пройти не сумеем, дело можем провалить.
– Впереди пойдет разведка, – сказал Беляев, – две группы по два человека.
Он поднял голову и поискал глазами:
– Анохин и Самохвалов. Напарников выберете сами. Идете в направлении объекта с интервалом в пятьдесят метров. Броники, конечно, вам придется снять и автоматы лучше оставить. Идете очень тихо, так, как только вы ходить умеете. Я на вас очень надеюсь, парни.
– Как поступать с обнаруженным противником? – нахмурив редкие белесые брови, спросил Анохин. Он был невысок ростом и даже в бронежилете выглядел худеньким, почти щуплым.
– Это не противник, – тяжело сказал Беляев. – Это враг. Настоящий. Как с врагом с ним и следует поступать. Конечно, «язык» бы нам не помешал, но учтите, что там тоже работают не первоклассники. Так что рисковать зазря не нужно. Еще вопросы есть?
Вопросов не последовало. Беляев раздернул молнию стоявшей на полу объемистой сумки и вытащил пистолет Стечкина, а за ним толстый цилиндрик глушителя.
– Очень жаль, но такой у нас только один. Кто возьмет?
– Пусть Самохвалов берет, – немедленно ответил Анохин. – Я постараюсь так разобраться.
– Тогда пять минут на подготовку! Рацию включить, но использовать только кнопку тон-вызова. Один короткий – «все в порядке», два – «стоять», три – «вперед». Мы начинаем движение за вами ровно через десять минут…
Лес был засорен густым кустарником без меры. Чтобы не потревожить неподвижную листву, двигаться приходилось медленно и осторожно, отыскивая лазейки в цепком сплетении ветвей. Слух Анохина был предельно напряжен, но ни шагов следовавшего за ним напарника, ни тем более двойки Самохвалова, кравшегося где-то слева, он не слышал. Анохин понимал, что в такой чащобе противник вряд ли станет выставлять посты, но рисковать не хотел.
Впереди немного посветлело. Кустарник заканчивался на краю широкой чистой поляны, за которой лес приобретал намного более цивилизованный вид. Толстые стволы корабельных сосен уносили свои кроны высоко вверх. Почву под ними покрывал папоротник и редкие кусты орешника. Анохин повернулся к напарнику и показал два пальца. Тот дважды придавил кнопку вызова на корпусе рации, потом медленно подполз к Анохину:
– Что-нибудь видишь?
– Вон там! Кажется, один.
Охранник действительно был один. Он сидел в корнях одной из могучих сосен, удобно опираясь спиной о ствол. Не то чтобы демонстративно на виду – просто не видел смысла особо скрываться. Преодолеть поляну незамеченным не смог бы не то что Анохин, но даже заяц. Появись кто из лесу, охранник успел бы тут же сообщить о нем своим товарищам, а потом еще подумать, что делать дальше: отступить, вызвать помощь или разобраться с чужаком самостоятельно. Анохин пожалел было, что отдал пистолет Самохвалову, но тут же сообразил, что на такой дистанции достать цель наверняка трудновато.
– Что будем делать? – шепотом спросил напарник.
– Оставайся здесь, следи за ним, – ответил Анохин. – А я ухожу направо, посмотрю, что там.
Он начал движение по границе поляны, тщательно сохраняя неподвижность маскирующих его ветвей. Поляна постепенно сужалась, и примерно через сотню метров Анохин засек еще одного сторожа. Тот маскировался за ореховым кустом, но оказался достаточно беспечен: позицию его выдавало облачко сигаретного дыма, ясно различимое в неподвижном воздухе. Охранники находились друг от друга вне пределов прямой видимости и скорее всего держали связь по рации. Это давало Анохину неплохой шанс. Обогнув поляну по периметру, он немного углубился в лес, а потом заскользил в папоротнике, прижимаясь к земле и тщательно очищая перед собой путь от сухих ветвей. Ноздри его ощутили запах табачного дыма, Анохин увидел склоненный силуэт противника и медленно извлек из ножен короткий клинок с тяжелой рукоятью.
Пропищал зуммер рации. Охранник поднес аппарат ко рту, что-то неразборчиво пробормотал и вновь положил рядом с собой на землю. Услышал за спиной слабый шорох, но обернуться уже не успел. В стремительном прыжке Анохин обрушился на него, ударив рукоятью ножа точно под правое ухо. Не издав ни звука, охранник мягко повалился на хвою. Спеленать бесчувственного противника и вставить кляп было делом нескольких десятков секунд. Анохин огляделся и прислушался: лес вокруг оставался спокойным. Он вновь опустился на землю и бесшумно пополз дальше…
Рация Беляева трижды пискнула, и он взмахнул рукой, подавая сигнал к началу движения.
Через несколько минут бойцы и оперативники миновали поляну, соединившись с разведчиками.
– Что у вас? – спросил Беляев.
– Три, – торопливо сообщил Анохин. – Двоих взяли живыми. Вооружены, как на войну. У каждого «клин» и «Макаров». И ксивы какие-то интересные: «Управление специальных операций при Совмине РФ». У нас мало времени, командир. Каждые четверть часа они переговариваются по рации. По моим расчетам, до следующего радиоконтакта остается минуты четыре, не больше.
– Тогда вперед! – приказал Беляев. – Яковлев, ты со своими держись за нами, на рожон не лезь! Анохин с Самохваловым, назад, будете тылы прикрывать!..
* * *
Сходняк поначалу проходил с некоторым напряжением. Представляющий Уральский регион старый вор Фишер сразу же выдвинул претензии Арчилу Батумскому, люди которого активно пытались взять под полный контроль транзит наркоты из Китая. Это был их давний спор, выливавшийся время от времени локальными, но достаточно кровавыми схватками между группировками. Едва не сцепились друг с другом Кисель и Махоня. Их интересы сталкивались на новом автозаводе в Поволжье. Каждый собирался единолично контролировать сбыт продукции и старался поставить там на ключевые позиции своих представителей. Полгода назад начавшаяся между ними война вылилась серией ликвидации руководящих работников нового завода, активно комментировавшихся местной и центральной прессой. Скандал разразился немалый, и Киселю с Махоней пришлось слегка остыть и сбросить напряжение, сдав милиции нескольких исполнителей, что, впрочем, ничуть не снизило накал взаимной неприязни. Перлов вынужден был приложить немало усилий, чтобы заставить спорщиков забыть на время о мелких разногласиях, сосредоточившись на главном.
Изрядно раздражало Перлова и поведение нефтяных магнатов. Сами магнаты на сходку не приехали, прислав четырех представителей – одинаково лощеных молодых мужчин с непроницаемыми лицами. Представители сидели вместе за дальним концом стола, словно демонстративно дистанцируясь от остальных участников собрания и вызывая в свой адрес весьма недоброжелательные взгляды. Взаимное недоверие между «законниками» и выпускниками привилегированных учебных заведений еще предстояло преодолеть, но сейчас оно могло серьезно помешать общему делу, и Перлов не собирался этого допускать.
– Сейчас исключительно удачный момент, все фишки могут быть нашими, – убеждал он. – Выродки кашу заварили себе на беду. Менты не знают, что делать, и вообще не высовываются. Если горло друг другу рвать не будем, все подберем! Нам будет очень просто своих людей расставить на ключевых местах. Базар только разгорается, овцы на митинги и демонстрации пошли, их только направить нужно правильно!
– Выродки тоже сидеть сложа руки не станут, – возразил Махоня.
– Это проблема, – согласился Перлов. – Вот ее и нужно решать в первую очередь. И, кстати, очень быстро. Искать, находить и ликвидировать. Желательно без лишнего шума. Пропал человек – и вопросов больше нет. Этим нужно заняться всем немедленно. Про все остальное забыть. Искать и мочить!
– Ты уже знаешь, что они открыли какую-то дыру на Валдае? – спросил Климентий. – Сами туда сваливают и овец за собой водят.
– На наш век овец пока достаточно, – успокоил его Перлов. – А когда здесь порядок наведем, то и с дырой разберемся. На эту дыру одной хорошей бомбы хватит.
– Я слышал, ты недавно уже пытался с бомбой-то, – ехидно заметил Семен Иркутский. – Не получилось или бомба оказалась протухшей?
– Верно, не получилось, – легко согласился Перлов. – Это был мой прокол. Не все всегда получается, уважаемые, вы сами прекрасно знаете. Вот для того мы и собрались, чтобы таких проколов в дальнейшем не было…
На этом месте его речь прервалась треском автоматных очередей, слышных даже сквозь герметичные стеклопакеты окон.
– Что за бардак! – недоуменно проговорил Климентий.
Присутствующие заволновались, кое-кто вскочил с места.
– Спокойно! – крикнул Перлов. – Там люди Хаца, они во всем разберутся.
И будто ответом на его слова стрельба прекратилась. Наступила тишина.
– Ну вот, я же сказал. Все под контролем! – произнося это, Перлов встал и пошел вокруг стола, направляясь словно бы к столику с набором многочисленных бутылок со спиртным, а на самом деле поближе к двери в подсобные помещения ресторана. – Климентий, дорогой, не сочти за труд, выясни, что там был за базар!
Корнелий кивнул и двинулся к выходу, но успел сделать лишь пару шагов. Двери с грохотом распахнулись, в зал хлынули люди в камуфляже и штатском. Никого из участников сходки это особенно не напугало, подобное случалось нередко и заканчивалось всегда одинаково – полным позором ненавистных ментов. Один-два синяка и пару часов, проведенных в «обезьяннике» не в счет: гораздо важней, что всякий раз, выпуская воров на свободу с формальными извинениями, менты в очередной раз убеждались, кто именно сегодня является настоящими хозяевами жизни.
– А вас вроде никто не приглашал! – гаркнул Климентий. – Пошли вон отсюда, беспредельшики! Что, погоны надоели?
– Нет, – сказал Беляев.
Автомат в его руках коротко простучал. Очередь отшвырнула Климентия. С неописуемым изумлением на лице он грузно осел. Гортанно закричал Арчил. В руке его непонятно откуда появился пистолет, но выстрелить он не успел. Голова его взорвалась фонтаном крови и осколков костей. Махоня кинулся к окну и словно споткнулся на бегу, согнулся, сунулся лицом в бархатную портьеру, боком повалился на пол…
Ничего этого Перлов не видел. Он скрылся за служебной дверью еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Безошибочный инстинкт зверя, помогавший ему всегда, позволил и теперь ощутить запах неминуемой смерти. Перепрыгивая через коробки, бидоны и ведра, он помчался к узкой лестнице в подвал. Перлов не собирался пользоваться запасным выходом, он чувствовал, что опасность поджидает его и там. Сейчас нужно было просто забиться в самый дальний угол, затаиться, отлежаться.
Теплом ресторан Климентия снабжала собственная котельная. Начало отопительного сезона было еще впереди, и куча заготовленного на зиму угля высилась до потолка, занимая почти весь подвал. Перлов забрался на самый верх и принялся, ломая ногти, рыча и щелкая зубами, быстро рыть возле стены глубокую нору.
* * *
За последние четыре месяца Нестеров впервые вдыхал воздух Земли. Стояла ранняя, очень холодная весна, снежные сугробы по обеим сторонам отчищенной от снега дороги возвышались эверестами. Даже в этом морозном воздухе Нестеров ощущал знакомые и уже слегка забытые валдайские запахи, вызывавшие очень сложные, смешанные чувства, где печаль утраты соседствует с тревогой, а тоска по старому дому с желанием поскорее возвратиться в дом новый. Настоящий, новый дом Нестерова был теперь на Земле Гусставсона. Там была его работа, его друзья, там его ждала Марина.
Здесь Нестеров был как бы в командировке. Вместе с Гонтой и Погодиным они встречали и готовили к переправке очередную партию переселенцев. Многие приезжали на своих машинах, караван которых выстроился сейчас на дороге, иные приходили пешком, неся на плечах нехитрый скарб. Место перехода теперь выглядело иначе, чем в первый раз. Оно представляло собой обширную асфальтовую площадку, очищенную от снега и ограниченную с трех сторон невысоким – всего в три кирпича – барьерчиком.
Гонте, Погодину и Нестерову помогали десятка два инструкторов с опознавательными белыми повязками на руках. Они шли вдоль очереди, хвост которой исчезал в лесу, и тщательно объясняли будущим поселенцам, как себя нужно вести в момент перехода и что делать в первую очередь, оказавшись в новом мире.
Гонта нетерпеливо посматривал на часы и незлобно поругивался.
– Где этот Одиссей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54