На деревянном триптихе поблескивала позолота, а мрачные одежды волхвов светились от сияния, исходившего от Младенца.
— Ну и что? — спросил Эллиот. — Что с ним такое?
— Есть там замочная скважина?
— Да, есть, — задумчиво произнес Эллиот. Тут уж была моя очередь завопить от возмущения. Почему миссис Логан, такая взволнованная, с растрепанными волосами, старательно пыталась скрыть это? Ну просто одна бессмысленная загадка на другой…
— Не мог бы инспектор, — раздался снизу изысканно-вежливый голос Кларка, — посмотреть внимательно, дабы убедиться, что это не обман зрения? Вещь, между прочим, написана несколько сот лет назад.
— Да, довольно старая, — согласился Эллиот. Он закрыл триптих, потом развел руками. — Не могли бы вы попросить доктора Фелла прийти сюда? — добавил он. — Кажется, дело становится все хуже и хуже.
Капли дождя упали мне на шею. Кларк смеялся.
Глава 10
Настоящий дождь начался после ленча, к которому никто не притронулся.
Тело Логана унесли. Гвинет Логан в истерике швырнула стаканом в безобидного Энди Хантера, всего лишь спросившего, не желает ли она кофе, и разразилась слезами. Джулиан Эндерби попытался тайком улизнуть в Лондон, но его перехватили на выходе из дома.
Никому, за исключением доктора Фелла, не разрешалось входить в кабинет. Его заперли под охраной полицейского. Однако в три часа послали за мной.
Кабинет показался мне каким-то мрачным и даже зловещим: пол, покрытый тусклым лаком, дождь, стучащий в окна… Доктор Фелл с серьезным видом восседал на одном из стульев (с его громадными размерами — довольно опрометчивый поступок). Эллиот представил меня инспектору из Притлтона — длиннолицему, интеллигентного вида офицеру с широкими бровями и крепким рукопожатием.
— Похоже, в конце концов, мне придется заниматься этим делом, — мрачно заметил Эллиот.
Инспектор Граймз тут же четко изложил свою позицию:
— Скажу прямо: я не желаю участвовать в расследовании, с меня хватит. То же самое могу сказать о старшем и главном констеблях. — Он запнулся, взглянув на место, где до этого лежало тело Логана. Никаких следов, кроме нескольких пятен крови на полу и на стене в углу, не осталось. — Я однажды участвовал, семнадцать лет назад, — резким тоном продолжил инспектор Граймз, — когда здесь произошел другой случай. Вы знаете — люстра упала на дворецкого. Тогда я был здесь. — И он порывисто обернулся в сторону столовой. — Его фамилия была Полсон, Уильям Полсон, восьмидесятидвухлетний старик. Всю жизнь он служил семейству Лонгвудов. Эта люстра чуть не убила мистера Лонгвуда — последнего из семьи — а Полсон умер под ней.
Так вот, суперинтендент… не нынешний, а тот, очень хороший человек… суперинтендент попытался справиться самостоятельно и оказался в тупике. Он не смог найти никаких объяснений, потому что никаких объяснений и не существовало. Говорили, что это убийство. Убийство! Но кто мог убить старого Полсона? И как? Послушайте, ведь этот старый человек по собственной воле подпрыгнул, ухватился за люстру и раскачивался на ней! — Инспектор Граймз все больше и больше волновался. — Несчастным случаем тоже не назовешь. Так что же это, черт побери, было?
Эллиот с любопытством посмотрел на него:
— Да… Нам хотелось бы узнать все, что известно о последнем из семейства Лонгвудов…
— Да-да, — пророкотал доктор Фелл.
— Но все же, — продолжал Эллиот, — хотелось бы побольше фактов. — Затем он повернулся ко мне: — Слушай, я раскрою тебе все карты. Логан был убит из револьвера, висевшего на стене. — Его лицо помрачнело от злости. — Твоя подруга, мисс Фрэзер, здорово нам подпортила, взяв в руки револьвер. На нем остались ее отпечатки пальцев — ее и Логана. Чьи еще отпечатки там есть — мы не знаем, но полагаем, что таковых просто нет.
В то же время ясно, что либо вчера поздно вечером, либо сегодня рано утром кто-то сюда входил и спрятал старинный кавалерийский пистолет — мы нашли его за книгами, — а на его место повесил револьвер 45-го калибра. Ты говорил нам, что револьвер принадлежал самому Логану. Уверен? Ты знаешь, что это действительно так?
Теперь настала моя очередь колебаться.
— Да, он похож на револьвер, который был у Логана прошлой ночью.
— Не пойдет. Ты уверен в этом?
— Нет. Я не могу в этом поклясться. Но его жена тоже считает, что это тот же самый револьвер, и она должна опознать его.
— Да, — медленно произнес Эллиот, — она должна опознать его.
Он подошел к столу, сел на плетеный стул, достал записную книжку и стал барабанить по ней карандашом.
— Теперь скажи: когда ты в последний раз видел этот револьвер — предположим, что это тот самый, — до того, как увидел его сегодня?
— Прошлой ночью, примерно в половине второго. То есть сегодня утром, но, по-моему, будет меньше путаницы, если мы назовем это прошлой ночью.
— Где тогда находился револьвер?
— В кармане халата Логана.
— Ты, мистер и миссис Логан находились в этой комнате, когда Логан искал кого-то, кто, по его мнению, прятался здесь, правильно?
— Да.
— И что вы делали потом?
— Отправились наверх спать. Логаны пошли в свою спальню, а я — в свою.
— Револьвер по-прежнему находился в кармане мистера Логана? Я хочу сказать, не вынул ли он его из кармана и не оставил ли здесь, внизу?
— Нет, не думаю. Насколько я помню, он оставался у него в кармане.
Эллиот сделал в блокноте какую-то пометку, затем снова поднял глаза:
— Кто, кроме тебя и миссис Логан, знал о револьвере?
— Не могу сказать. Насколько мне известно, никто.
— Ты больше никого не встретил — ни в холле, ни где-нибудь еще?
— Нет.
По стеклам окон продолжал барабанить дождь — мрачный и скучный, несший с собой запах старого леса и старого камня.
— А теперь, — продолжал Эллиот спокойно и настойчиво, — я хочу, чтобы ты взглянул сюда и как следует подумал. Подойди к камину и посмотри на ряд пистолетов. Внимательно посмотри. А теперь скажи: заметил ли ты какое-нибудь отличие в расположении пистолетов по сравнению прошлой ночи? Я не имею в виду замену кавалерийского пистолета револьвером 45-го калибра, а какое-нибудь другое отличие?
От его настойчивости мне все больше становилось не по себе. Даже показалось, что шумное дыхание доктора Фелла участилось. Доктор резким движением чиркнул спичкой, прикуривая погасшую сигару, и пламя ее, словно звездочка, отразилось в стеклах его пенсне.
Я подошел к камину. Стояла мертвая тишина, ее нарушал лишь монотонный шум дождя. Вначале я ничего не заметил. Дождь все шумел… Потом какие-то обрывки картинок всплыли в памяти, принимая определенные очертания…
— Да, будь я проклят, есть отличие!
— Правда? И какое?
— Кто-то трогал большую часть пистолетов и поменял их местами.
— Да? И каким же образом?
В памяти моей вся картина стала плоской и четкой, как почтовая открытка.
— Кто-то снял со стены три или четыре пистолета, а потом в спешке повесил их обратно.
Инспектор Граймз присвистнул. Взгляд Эллиота не дрогнул, и он продолжал гнуть свое:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Убийца пытался найти нужную высоту для своей ловушки, поэтому вначале подвешивал револьвер 45-го калибра в разные места, но делал это неуклюже. Вчера вечером дула этих пистолетов располагались практически по прямой линии, теперь же кто-то нарушил этот порядок, и они висят неровно.
— Следует заметить, — сказал Эллиот, — на это обратили внимание миссис Уинч и служанка Соня. Соня клянется, что два пистолета висят на другом месте: полицейский пистолет висит там, где всегда находился дуэльный…
— И она совершенно права!
— Правда? — спросил Эллиот. — Все они покрыты блестящей пленкой лака, — добавил он. — Хочешь знать, что ни на одном из них нет ни отпечатков пальцев, ни даже пятен в тех местах, где они могли быть, если их брали в перчатках? Никто не дотрагивался до этих пистолетов.
— Но, черт возьми, это не правда! Спроси любого: они все висят не на своих местах!
— Никто, — монотонным голосом повторил Эллиот, — не трогал ни один из этих пистолетов.
— Но если есть потайной ход…
Внезапно тон Эллиота стал очень любезным. Он закрыл блокнот и шлепнул им по столу.
— Ради бога, прекрати болтать о потайном ходе. Когда ты, наконец, угомонишься и навсегда выкинешь из головы навязчивую идею! Каминная доска есть именно то, чем она является: прочной кирпичной каминной доской. В этой комнате нет никакого потайного хода, никакой ложной двери и еще чего-нибудь подобного. — Он повернулся к доктору Феллу: — Итак, сэр, какие у вас мысли на этот счет? Что скажете?
Доктор Фелл пошевелился. Сердито взглянув на тлеющий конец сигары и глубоко вздохнув, отчего пришли в движение все его подбородки, он ответил. Его мощный голос, казалось, шел из самых глубин земли, как первые предвестники землетрясения:
— Не стану отрицать — у меня есть идея, точнее, пока довольно смутное представление об идее, которое, — тут он, роняя пепел с сигары, сделал неопределенный жест рукой, — промелькнет — и исчезает прочь! Существует одно очень серьезное препятствие. Прежде чем рассказать о нем, я хотел бы услышать, что может сообщить нам мистер Эндерби.
Эллиот встал, подошел к двери и обратился к констеблю в гостиной:
— Спросите мистера Эндерби, не мог бы он сейчас прийти сюда.
Что общего могло быть между Джулианом и этим делом — оставалось для меня загадкой, но Эллиот не давал никаких объяснений. Однако, только я собрался уходить, он велел мне оставаться на месте.
Подойдя к столу с пишущей машинкой, он взял шесть открытых конвертов — вероятно, от писем, полученных Логаном этим утром, ответить на которые тот не смог — его убили. Эллиот аккуратно сложил их в стопку в центре стола. Рядом с ними он разложил целый набор предметов — видимо, содержимое карманов убитого. Ничего существенного: бумажник, кольцо для ключей, авторучка, два карандаша, записная книжка с адресами, немного мелочи, погнутая сигара в помятом целлофановом чехле.
Когда Джулиан входил в кабинет, Эллиот раскладывал эти предметы в ряд. В тусклом свете и в шуме непрекращающегося дождя, стекающего по стеклам окон, пухлая коротконогая фигура Джулиана напоминала кого-то еще, но, только он открыл рот, стало ясно, что это не кто иной, как Джулиан Эндерби. Эллиот жестом пригласил его присесть, и он сел по стойке «смирно».
— Итак, сэр, вначале некоторые формальности…
— Не могу представить, инспектор, — прервал его Джулиан, — что моей персоне может быть уделено какое-то внимание, тем более что я уже раз десять просил позволения уехать отсюда. Господи, я совершенно ничего не знаю об этом деле! Ничего! Если бы хоть что-то знал, я был бы только рад помочь!
У Эллиота была замечательная способность общаться со свидетелями: очень живая, энергичная и в то же время почтительная. При этом он четко давал понять, что бессмыслица в словах отвечавшего была именно бессмыслицей — и ничем другим.
— В таком случае, сэр, чем быстрее мы проведем рутинный опрос, тем быстрее вы сможете уехать. Не могли бы вы назвать свое полное имя, род занятий и домашний адрес?
Джулиан достал супераккуратный футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, осторожно освободил ее от оболочки из папиросной бумаги и положил на стол.
— Так, хорошо, сэр. А домашний адрес?
— Северо-Запад, 6, Финчли-роуд, Мэлплакет-Чамберс, 24.
Эллиот записал.
— Как давно вы знаете мистера Логана, сэр?
Тень раздражения пробежала по лицу Джулиана.
— В том-то и дело! Я его вообще не знаю! Я никогда не видел этого человека до того, как он умер. Следовательно…
— Вы когда-нибудь встречались с миссис Логан?
Джулиан размышлял.
— Вот что я вам скажу, инспектор, — доверительно проговорил он. — Именно это я пытаюсь вспомнить с того самого момента, как увидел ее. Мне кажется, я где-то встречался или видел ее, но, клянусь, не могу вспомнить. В любом случае из практических соображений лучше сказать, что я ее не знал.
— Так, понятно. Скажите, в какое время вы приехали в этот дом сегодня утром?
— Около десяти часов. Боюсь, не смогу сказать с точностью до минуты.
— Вы сразу же прошли в дом?
— Конечно. Я хотел выразить свое почтение хозяину. Я… э-э-э… даже не был с ним знаком.
— Но вы не нашли мистера Кларка?
— Нет. — Джулиан поправил и без того прекрасно сидящий галстук и принялся отряхивать лацканы пиджака. — Домоправительница — я полагаю, это была именно она — сказала, что он «обратно ушел», и я отправился в сад — я уже говорил об этом Бобу Моррисону. — Джулиан искоса взглянул на меня. — Я находился в саду, когда услышал выстрел.
— Вы слышали выстрел?
— Конечно.
— Где именно в саду вы находились в это время, сэр?
Все это звучало как обычный опрос, но я, хорошо зная Эллиота, услышал еще не очень отчетливые полутона и все более усиливающуюся вкрадчивость, означавшую какую-то ловушку, таившуюся среди вежливых слов.
Джулиан обдумывал вопрос. Голос его звучал убедительно:
— Я не уверен, инспектор. Сад — большой, как вы могли убедиться сами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Ну и что? — спросил Эллиот. — Что с ним такое?
— Есть там замочная скважина?
— Да, есть, — задумчиво произнес Эллиот. Тут уж была моя очередь завопить от возмущения. Почему миссис Логан, такая взволнованная, с растрепанными волосами, старательно пыталась скрыть это? Ну просто одна бессмысленная загадка на другой…
— Не мог бы инспектор, — раздался снизу изысканно-вежливый голос Кларка, — посмотреть внимательно, дабы убедиться, что это не обман зрения? Вещь, между прочим, написана несколько сот лет назад.
— Да, довольно старая, — согласился Эллиот. Он закрыл триптих, потом развел руками. — Не могли бы вы попросить доктора Фелла прийти сюда? — добавил он. — Кажется, дело становится все хуже и хуже.
Капли дождя упали мне на шею. Кларк смеялся.
Глава 10
Настоящий дождь начался после ленча, к которому никто не притронулся.
Тело Логана унесли. Гвинет Логан в истерике швырнула стаканом в безобидного Энди Хантера, всего лишь спросившего, не желает ли она кофе, и разразилась слезами. Джулиан Эндерби попытался тайком улизнуть в Лондон, но его перехватили на выходе из дома.
Никому, за исключением доктора Фелла, не разрешалось входить в кабинет. Его заперли под охраной полицейского. Однако в три часа послали за мной.
Кабинет показался мне каким-то мрачным и даже зловещим: пол, покрытый тусклым лаком, дождь, стучащий в окна… Доктор Фелл с серьезным видом восседал на одном из стульев (с его громадными размерами — довольно опрометчивый поступок). Эллиот представил меня инспектору из Притлтона — длиннолицему, интеллигентного вида офицеру с широкими бровями и крепким рукопожатием.
— Похоже, в конце концов, мне придется заниматься этим делом, — мрачно заметил Эллиот.
Инспектор Граймз тут же четко изложил свою позицию:
— Скажу прямо: я не желаю участвовать в расследовании, с меня хватит. То же самое могу сказать о старшем и главном констеблях. — Он запнулся, взглянув на место, где до этого лежало тело Логана. Никаких следов, кроме нескольких пятен крови на полу и на стене в углу, не осталось. — Я однажды участвовал, семнадцать лет назад, — резким тоном продолжил инспектор Граймз, — когда здесь произошел другой случай. Вы знаете — люстра упала на дворецкого. Тогда я был здесь. — И он порывисто обернулся в сторону столовой. — Его фамилия была Полсон, Уильям Полсон, восьмидесятидвухлетний старик. Всю жизнь он служил семейству Лонгвудов. Эта люстра чуть не убила мистера Лонгвуда — последнего из семьи — а Полсон умер под ней.
Так вот, суперинтендент… не нынешний, а тот, очень хороший человек… суперинтендент попытался справиться самостоятельно и оказался в тупике. Он не смог найти никаких объяснений, потому что никаких объяснений и не существовало. Говорили, что это убийство. Убийство! Но кто мог убить старого Полсона? И как? Послушайте, ведь этот старый человек по собственной воле подпрыгнул, ухватился за люстру и раскачивался на ней! — Инспектор Граймз все больше и больше волновался. — Несчастным случаем тоже не назовешь. Так что же это, черт побери, было?
Эллиот с любопытством посмотрел на него:
— Да… Нам хотелось бы узнать все, что известно о последнем из семейства Лонгвудов…
— Да-да, — пророкотал доктор Фелл.
— Но все же, — продолжал Эллиот, — хотелось бы побольше фактов. — Затем он повернулся ко мне: — Слушай, я раскрою тебе все карты. Логан был убит из револьвера, висевшего на стене. — Его лицо помрачнело от злости. — Твоя подруга, мисс Фрэзер, здорово нам подпортила, взяв в руки револьвер. На нем остались ее отпечатки пальцев — ее и Логана. Чьи еще отпечатки там есть — мы не знаем, но полагаем, что таковых просто нет.
В то же время ясно, что либо вчера поздно вечером, либо сегодня рано утром кто-то сюда входил и спрятал старинный кавалерийский пистолет — мы нашли его за книгами, — а на его место повесил револьвер 45-го калибра. Ты говорил нам, что револьвер принадлежал самому Логану. Уверен? Ты знаешь, что это действительно так?
Теперь настала моя очередь колебаться.
— Да, он похож на револьвер, который был у Логана прошлой ночью.
— Не пойдет. Ты уверен в этом?
— Нет. Я не могу в этом поклясться. Но его жена тоже считает, что это тот же самый револьвер, и она должна опознать его.
— Да, — медленно произнес Эллиот, — она должна опознать его.
Он подошел к столу, сел на плетеный стул, достал записную книжку и стал барабанить по ней карандашом.
— Теперь скажи: когда ты в последний раз видел этот револьвер — предположим, что это тот самый, — до того, как увидел его сегодня?
— Прошлой ночью, примерно в половине второго. То есть сегодня утром, но, по-моему, будет меньше путаницы, если мы назовем это прошлой ночью.
— Где тогда находился револьвер?
— В кармане халата Логана.
— Ты, мистер и миссис Логан находились в этой комнате, когда Логан искал кого-то, кто, по его мнению, прятался здесь, правильно?
— Да.
— И что вы делали потом?
— Отправились наверх спать. Логаны пошли в свою спальню, а я — в свою.
— Револьвер по-прежнему находился в кармане мистера Логана? Я хочу сказать, не вынул ли он его из кармана и не оставил ли здесь, внизу?
— Нет, не думаю. Насколько я помню, он оставался у него в кармане.
Эллиот сделал в блокноте какую-то пометку, затем снова поднял глаза:
— Кто, кроме тебя и миссис Логан, знал о револьвере?
— Не могу сказать. Насколько мне известно, никто.
— Ты больше никого не встретил — ни в холле, ни где-нибудь еще?
— Нет.
По стеклам окон продолжал барабанить дождь — мрачный и скучный, несший с собой запах старого леса и старого камня.
— А теперь, — продолжал Эллиот спокойно и настойчиво, — я хочу, чтобы ты взглянул сюда и как следует подумал. Подойди к камину и посмотри на ряд пистолетов. Внимательно посмотри. А теперь скажи: заметил ли ты какое-нибудь отличие в расположении пистолетов по сравнению прошлой ночи? Я не имею в виду замену кавалерийского пистолета револьвером 45-го калибра, а какое-нибудь другое отличие?
От его настойчивости мне все больше становилось не по себе. Даже показалось, что шумное дыхание доктора Фелла участилось. Доктор резким движением чиркнул спичкой, прикуривая погасшую сигару, и пламя ее, словно звездочка, отразилось в стеклах его пенсне.
Я подошел к камину. Стояла мертвая тишина, ее нарушал лишь монотонный шум дождя. Вначале я ничего не заметил. Дождь все шумел… Потом какие-то обрывки картинок всплыли в памяти, принимая определенные очертания…
— Да, будь я проклят, есть отличие!
— Правда? И какое?
— Кто-то трогал большую часть пистолетов и поменял их местами.
— Да? И каким же образом?
В памяти моей вся картина стала плоской и четкой, как почтовая открытка.
— Кто-то снял со стены три или четыре пистолета, а потом в спешке повесил их обратно.
Инспектор Граймз присвистнул. Взгляд Эллиота не дрогнул, и он продолжал гнуть свое:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Убийца пытался найти нужную высоту для своей ловушки, поэтому вначале подвешивал револьвер 45-го калибра в разные места, но делал это неуклюже. Вчера вечером дула этих пистолетов располагались практически по прямой линии, теперь же кто-то нарушил этот порядок, и они висят неровно.
— Следует заметить, — сказал Эллиот, — на это обратили внимание миссис Уинч и служанка Соня. Соня клянется, что два пистолета висят на другом месте: полицейский пистолет висит там, где всегда находился дуэльный…
— И она совершенно права!
— Правда? — спросил Эллиот. — Все они покрыты блестящей пленкой лака, — добавил он. — Хочешь знать, что ни на одном из них нет ни отпечатков пальцев, ни даже пятен в тех местах, где они могли быть, если их брали в перчатках? Никто не дотрагивался до этих пистолетов.
— Но, черт возьми, это не правда! Спроси любого: они все висят не на своих местах!
— Никто, — монотонным голосом повторил Эллиот, — не трогал ни один из этих пистолетов.
— Но если есть потайной ход…
Внезапно тон Эллиота стал очень любезным. Он закрыл блокнот и шлепнул им по столу.
— Ради бога, прекрати болтать о потайном ходе. Когда ты, наконец, угомонишься и навсегда выкинешь из головы навязчивую идею! Каминная доска есть именно то, чем она является: прочной кирпичной каминной доской. В этой комнате нет никакого потайного хода, никакой ложной двери и еще чего-нибудь подобного. — Он повернулся к доктору Феллу: — Итак, сэр, какие у вас мысли на этот счет? Что скажете?
Доктор Фелл пошевелился. Сердито взглянув на тлеющий конец сигары и глубоко вздохнув, отчего пришли в движение все его подбородки, он ответил. Его мощный голос, казалось, шел из самых глубин земли, как первые предвестники землетрясения:
— Не стану отрицать — у меня есть идея, точнее, пока довольно смутное представление об идее, которое, — тут он, роняя пепел с сигары, сделал неопределенный жест рукой, — промелькнет — и исчезает прочь! Существует одно очень серьезное препятствие. Прежде чем рассказать о нем, я хотел бы услышать, что может сообщить нам мистер Эндерби.
Эллиот встал, подошел к двери и обратился к констеблю в гостиной:
— Спросите мистера Эндерби, не мог бы он сейчас прийти сюда.
Что общего могло быть между Джулианом и этим делом — оставалось для меня загадкой, но Эллиот не давал никаких объяснений. Однако, только я собрался уходить, он велел мне оставаться на месте.
Подойдя к столу с пишущей машинкой, он взял шесть открытых конвертов — вероятно, от писем, полученных Логаном этим утром, ответить на которые тот не смог — его убили. Эллиот аккуратно сложил их в стопку в центре стола. Рядом с ними он разложил целый набор предметов — видимо, содержимое карманов убитого. Ничего существенного: бумажник, кольцо для ключей, авторучка, два карандаша, записная книжка с адресами, немного мелочи, погнутая сигара в помятом целлофановом чехле.
Когда Джулиан входил в кабинет, Эллиот раскладывал эти предметы в ряд. В тусклом свете и в шуме непрекращающегося дождя, стекающего по стеклам окон, пухлая коротконогая фигура Джулиана напоминала кого-то еще, но, только он открыл рот, стало ясно, что это не кто иной, как Джулиан Эндерби. Эллиот жестом пригласил его присесть, и он сел по стойке «смирно».
— Итак, сэр, вначале некоторые формальности…
— Не могу представить, инспектор, — прервал его Джулиан, — что моей персоне может быть уделено какое-то внимание, тем более что я уже раз десять просил позволения уехать отсюда. Господи, я совершенно ничего не знаю об этом деле! Ничего! Если бы хоть что-то знал, я был бы только рад помочь!
У Эллиота была замечательная способность общаться со свидетелями: очень живая, энергичная и в то же время почтительная. При этом он четко давал понять, что бессмыслица в словах отвечавшего была именно бессмыслицей — и ничем другим.
— В таком случае, сэр, чем быстрее мы проведем рутинный опрос, тем быстрее вы сможете уехать. Не могли бы вы назвать свое полное имя, род занятий и домашний адрес?
Джулиан достал супераккуратный футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, осторожно освободил ее от оболочки из папиросной бумаги и положил на стол.
— Так, хорошо, сэр. А домашний адрес?
— Северо-Запад, 6, Финчли-роуд, Мэлплакет-Чамберс, 24.
Эллиот записал.
— Как давно вы знаете мистера Логана, сэр?
Тень раздражения пробежала по лицу Джулиана.
— В том-то и дело! Я его вообще не знаю! Я никогда не видел этого человека до того, как он умер. Следовательно…
— Вы когда-нибудь встречались с миссис Логан?
Джулиан размышлял.
— Вот что я вам скажу, инспектор, — доверительно проговорил он. — Именно это я пытаюсь вспомнить с того самого момента, как увидел ее. Мне кажется, я где-то встречался или видел ее, но, клянусь, не могу вспомнить. В любом случае из практических соображений лучше сказать, что я ее не знал.
— Так, понятно. Скажите, в какое время вы приехали в этот дом сегодня утром?
— Около десяти часов. Боюсь, не смогу сказать с точностью до минуты.
— Вы сразу же прошли в дом?
— Конечно. Я хотел выразить свое почтение хозяину. Я… э-э-э… даже не был с ним знаком.
— Но вы не нашли мистера Кларка?
— Нет. — Джулиан поправил и без того прекрасно сидящий галстук и принялся отряхивать лацканы пиджака. — Домоправительница — я полагаю, это была именно она — сказала, что он «обратно ушел», и я отправился в сад — я уже говорил об этом Бобу Моррисону. — Джулиан искоса взглянул на меня. — Я находился в саду, когда услышал выстрел.
— Вы слышали выстрел?
— Конечно.
— Где именно в саду вы находились в это время, сэр?
Все это звучало как обычный опрос, но я, хорошо зная Эллиота, услышал еще не очень отчетливые полутона и все более усиливающуюся вкрадчивость, означавшую какую-то ловушку, таившуюся среди вежливых слов.
Джулиан обдумывал вопрос. Голос его звучал убедительно:
— Я не уверен, инспектор. Сад — большой, как вы могли убедиться сами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28