Кларк, лениво развалясь, сидел на одной из скамеек, к которой был придвинут ярко окрашенный садовый стол. На краю стола стояло ведерко для шампанского и валялась пробка с золотой фольгой. Кларк был в своем белом льняном костюме и без шляпы, панама же, книга и очки лежали на лавке. Когда мы спускались по лестнице, он держал в руке пустой стакан, разглядывая его на свет, и было ясно, что он уже как следует выпил.
— Приве-ет! — тепло поздоровался он с нами и поставил стакан на стол, затем попытался распрямить колени, но это ему не удалось. — Простите мою невольную невежливость. Я не предлагаю вам ничего из этого, — он сделал жест в сторону ведерка, — потому что это — самое худшее, каким только может быть шампанское. Присаживайтесь, пожалуйста. Как дела у нашего неосторожного инвалида?
Внезапно мне бросилось в глаза, что этот человек выглядел лет на десять старше своего возраста и был злобным, как и его шутка — оскорбительная и несмешная.
— Вы имеете в виду Энди?
— Да, конечно.
— Он умирает, — сказал я.
Эти слова тяжелым грузом опустились на яркий, цветущий сад. Кларк выпрямился и уставился на меня неподвижным взглядом, а из уст Тэсс непроизвольно вырвался крик:
— Боб! Но ведь это не правда!
— Нет, правда. Поэтому я так долго оставался в городе.
— Что ж, очень жаль, — пробормотал Кларк. Мне показалось, он не лицемерил. — Во многих отношениях он замечательный молодой человек, очень знающий и опытный архитектор. Не думал, что его рана окажется такой опасной.
— Врачи тоже так не думали, но сегодня днем ему стало хуже. Я собираюсь вернуться в город, как только…
— Как только — что? — быстро подхватил Кларк.
— Как только полиция закончит здесь свои дела. Сейчас они в доме. Им уже известен убийца, его мотивы и методы. Возможно, сегодня вечером они смогут его арестовать.
Кларк ничего не сказал. Взяв за горлышко бутылку, он, перед тем как вытащить из ведерка, поболтал ею в ледяной воде и наполнил стакан. Бутылка была на три четверти пуста.
— А я тут как раз сидел и размышлял, — начал он, но увидел, как по ступенькам в сад спускались Эллиот с Гвинет. Доктора Фелла не было видно, хотя мне показалось, что Кларк искал взглядом именно его. Он лишь спокойно кивнул им и, как бы приглашая к разговору, продолжил: — Так вот, я тут сидел и размышлял — присаживайтесь, друзья мои! — о жизни и смерти и об их источниках. В частности, о нашем уик-энде с призраками.
Пока Гвинет усаживалась на лавку на противоположной стороне круга, а мы с Тэсс стояли как манекены, Эллиот положил портфель на металлическую подставку солнечных часов и оживленно сказал:
— Вот именно, сэр, я хотел бы поговорить с вами об этом уик-энде с призраками.
— С удовольствием, инспектор! Но в каком аспекте?
— В том, сэр, что все ваши призраки — обыкновенная фальшивка.
Кларк засмеялся и уселся поудобнее.
— Следовательно, — продолжал Эллиот, — нам необходимо выяснить некоторые вещи здесь и сейчас. Вы были знакомы с покойным Гербертом Харрингтоном Лонгвудом?
— Гербертом… Харрингтоном… Лонгвудом, — словно бы размышляя, повторил Кларк.
— Позвольте вам помочь. Герберт Харрингтон Лонгвуд, дальний родственник, унаследовавший состояние в 1919 году — в том году, когда в этом доме старый слуга был убит упавшей люстрой, — принадлежал к оксфордской ветви семейства. Мистер Лонгвуд был настолько расстроен, что вместе с женой уехал и больше никогда не возвращался в Англию. Сегодня доктор Фелл встретился в Саутэнде с местным священником, который рассказал, что мистер Лонгвуд отправился жить в Неаполь и умер там четыре или пять лет назад. Вы были с ним знакомы?
Кларк вежливо взглянул на него и сказал:
— Да, я знал его.
— Вы признаете это, сэр?
— Охотно.
— Значит, вам было известно, что он владеет домом с приспособлениями для трюков?
— Домом с приспособлениями для трюков?
Не сводя с Кларка глаз, Эллиот указал пальцем на окна на другом конце сада, позади нас.
— Дома, — продолжал он, — где можно создать призраков естественным образом — к примеру, легким нажатием пальцев. Я собираюсь настаивать на том, что именно по этой причине вы купили этот дом и устроили ваш уик-энд с призраками и именно так вы убили мистера Логана.
Солнце садилось. В саду запах земли казался сильнее запаха цветов. Кларк вел себя абсолютно непринужденно: он взял стакан с шампанским, немного отпил из него и поставил обратно, а затем с неподдельным любопытством посмотрел на Эллиота:
— Послушайте, инспектор. Я, случайно, не арестован?
— Нет, сэр. Если бы вы были арестованы, я бы не мог задавать вам вопросы таким образом.
— Ох, уже легче. Итак, я убил бедного старого, беззащитного Логана. Ну и как я, по-вашему, сделал это?
Эллиот открыл свой портфель.
— Прежде всего, вы отвлекли внимание людей от реальной истории этого дома. Вы не хотели, чтобы кто-нибудь узнал достоверные факты ни о 1820-м, ни о 1920 году, поэтому были очень раздражены, когда Боб Моррисон нашел информацию в «Докладах Комиссии по историческим памятникам». На самом деле вас раздражал любой поворот разговора в сторону истории этого места, и вчера мы имели возможность в этом убедиться. Однако, поскольку считалось, что «Лонгвуд-Хаус» — дом с привидениями, вам необходимо было обзавестись какой-то легендой. И вы придумали призрака.
Правда, вы недостаточно умны, чтобы придумать легенду о призраке самостоятельно, мистер Кларк. Вы ее «содрали». Вся эта история с «мертвым телом с поцарапанным лицом», которую вы приписали Норберту Лонгвуду, была списана прямо из сборника рассказов Эндрю Ланга [12]. Книга вышла сорок лет назад, и вы подумали, что никто о вашей махинации не узнает. Вот эта книга. — Эллиот извлек из портфеля том в сером переплете и положил его на подставку солнечных часов. — Никогда не пытайтесь играть в такие игры с доктором Феллом, — добавил он. — Не сработает.
Эти слова, словно пощечина, поразили Кларка: его коренастое тело напряглось. Он смотрел на Эллиота не мигая.
— Но вы пошли на еще более грубый трюк, — продолжал Эллиот. — И вы немного перестарались. Буду откровенен. Мисс Фрэзер, — он кивнул в сторону Тэсс, — всегда считала вас темной личностью, с первой встречи с вами несколько месяцев назад. Она подозревала, что, устраивая уик-энд с призраками, вы попытаетесь провести какие-то манипуляции в доме, поэтому решила проверить вас.
Кларк перевел взгляд на Тэсс и, улыбаясь, приветственно поднял руку.
Эллиот продолжал:
— Входя в дом, она заявила, что кто-то схватил ее за щиколотку. Это чтобы проверить вас и посмотреть, что же вы станете делать. В тот вечер все немного нервничали, и мисс Фрэзер ничего больше не предпринимала, зато вы использовали ситуацию, мистер Кларк. Для вас это было настоящим благом. Вы подумали, что в волнении ей действительно показалось, будто кто-то схватил ее за щиколотку, и тогда, — Эллиот щелкнул пальцами, — вы немедленно добавили к этому факту историю с мертвым телом с оцарапанным лицом. Вы сказали, что история о хватающей руке — старая легенда Лонгвудов и что это призрак Норберта Лонгвуда имеет привычку хватать людей за щиколотку, не подозревая, что мисс Фрэзер придумала свою небылицу всего за пятнадцать минут до этого. — Эллиот замолчал. С порывистой шотландской суровостью он тряхнул головой, отчего показался мне старше своих тридцати. — С вашей стороны не очень умно, мистер Кларк.
— Неужели, инспектор?
— Да, сэр. Это доказывало, что вы, безо всяких сомнений, темная личность.
— И, конечно же, доказывает то, что я убил Бентли Логана?
— Если не возражаете, — Эллиот был бесстрастен и терпеливо-упорен, — мы продолжим разговор.
Вдруг сверху на сад опустилась большая тень. Но это был всего лишь доктор Фелл в своем плаще с байтовой складкой, вздымавшемся позади него, и шляпе, низко надвинутой на глаза. Казалось, он возвышался над всеми, закрывая свет. Его блестящее, сияющее лицо было немного смущенным, когда он спускался по лестнице среди цветов.
Я знал, что Тэсс была готова вскрикнуть: «Продолжайте, пожалуйста!» Волосы вставали дыбом от того, как неторопливо и с улыбкой Кларк опустошил свой стакан, потряс почти пустую бутылку и налил себе еще сладкого шампанского.
То, что Кларк — человек самолюбивый и тщеславный, было очевидно, и теперь его самолюбие было уязвлено, хотя он и не подавал виду.
— А-а, доктор, — сказал он, — а я все думал, когда же вы почтите нас своим присутствием. Тут инспектор рассказывал нам о том, как был убит Логан. Правда, инспектор?
— Да.
— Так рассказывайте же! — крикнула ожившая Гвинет. До этого она не, произнесла ни слова. Женщина сидела прямо, вытянувшись в струнку, в зеленой шляпке а-ля Робин Гуд и с такой силой теребила пальцами сумочку, что та чуть не согнулась пополам. — Я была там, и они думали, что я — как это называется? — сообщница убийцы, пока я не рассказала им совершенно другое. Так что же случилось?
Доктор Фелл церемонно поклонился ей, снял шляпу и жестом дал понять, что хотел бы присесть рядом.
— Кстати, мэм, — сказал он, — сейчас мы можем прояснить довольно важный момент. — Он ткнул своей тростью с крючковатой ручкой в направлении Кларка: — С этим человеком — не так ли? — вы обычно встречались в музее Виктории и Альберта?
— Да. О, Мартин, к чему теперь отрицать?
— Я так и знала, — прошептала Тэсс, впившись пальцами в мою руку.
К Кларку стала возвращаться его обычная учтивость.
— Так о чем вы говорили, инспектор?
— О секрете этого дома, — продолжил Эллиот, и над цветущим садом повисла мертвая тишина. — Вопрос заключался в том, что мы знаем о реальной истории семейства Лонгвудов как в 1820-м, так и в 1920 году? О Норберте — только то, что он был ученым, писавшим памфлеты с тремя другими учеными: Араго, Буажиро и сэром Хэмфри Дэви и что умер при таинственных обстоятельствах в том же 1820 году. Вот и все.
Однако с Гербертом Харрингтоном Лонгвудом, жившим в 1920 году, дело обстоит иначе. Мы нашли довольно обширную информацию. Он радикально перестроил дом. — Эллиот помолчал. — Провел электричество и водопровод. Пристроил к восточному крылу бильярдную. Поднял потолок в столовой, сделав комнату более просторной, правда, за счет удобства спален, находящихся прямо над ней. Убрал панельную обшивку в холле на первом этаже и, наконец, построил в кабинете новый кирпичный камин. Для работы он нанимал бригаду из Гернси, чтобы потом они много не болтали. Это был очень интересный персонаж. Все, кто рассказывали о его характере…
Тут Тэсс перебила его. Приложив к вискам пальцы, она сконцентрировалась, а затем, неотрывно глядя сквозь них на Эллиота, медленно заговорила:
— Постойте! Погодите, пожалуйста! Это тот же человек, который буквально помешался на семейной истории и документах и который был в восторге от мысли, что он — владелец дома с привидениями? Кроме того, он был помешан на всяких шутках и розыгрышах, да? И поскольку у него не было детей, чтобы пугать их, он занимался этим в доме с привидениями? Это его вы имеете в виду?
— Вы попали прямо в точку, — учтиво, но строго заметил доктор Фелл. — Прямо в яблочко.
— И что же?
— Вот именно, дайте доктору договорить, — произнес Кларк неизменно вежливым тоном. — В конце концов, инспектор — лишь голос своего учителя и как попугай все за ним повторяет. Не очень умно с вашей стороны, инспектор, и даже опасно. Не мог бы доктор Фелл говорить сам за себя?
Однако в этот момент доктор Фелл и сам выглядел довольно опасно.
— Почему вы решили, сэр, что мне трудно говорить за себя? Лучше позаботьтесь о собственной персоне. Скоро прибудут двое рабочих, и с вашего разрешения — и даже, боюсь, без него — мы намереваемся произвести некоторую «перестройку» вашего дома. По своему усмотрению. Откровенно говоря, сэр, мы собираемся разнести ваш проклятый дом на кусочки с твердым намерением обнаружить опасный и остроумный механизм преступного трюка, который, как подсказывает мой опыт, должен там быть. — Глаза доктора горели, и, с силой ударив по камню металлическим наконечником своей трости, он добавил:
— А начнем с того, что вскроем тот самый кирпичный камин в кабинете.
— Вскроете камин? — взвизгнул Кларк. — Господи, помоги! Неужели вы решили вернуться к навязчивой идее Моррисона о потайном ходе? Там очень крепкая каминная стенка. Вы имели возможность убедиться в этом.
— Да, мне это известно, — согласился доктор.
— Тогда что же?
— Действительно, каминная стенка очень прочна, в ней нет ни трещин, ни щелей; все кирпичи в порядке и аккуратно скреплены строительным раствором, но внутри этой стенки кое-что скрыто — такая маленькая штучка, размером не больше половины моей ладони. Такая неподвижная штучка, которая при случае может ожить и стать смертельно опасной, как ядовитая змея.
Все молчали. Мне показалось, что Гвинет чуть не вскрикнула. Небо потемнело, и деревья, росшие вдали на пляже, казалось, были из чистого серебра, а сад словно впитывал их цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28