Слушая Энди, я обратил внимание на люстру. Она слегка покачивалась и подрагивала. Я вспомнил слова деда, однажды сказанные мне: мол, в старых домах большие люстры, независимо от их веса, качаются даже от малейшего движения воздуха.
Я посмотрел на Энди и вдруг подумал, а что, если бы обеденный стол находился на полметра левее? Мой друг оказался бы как раз под люстрой. Но мгновенная мысль тут же ушла. Я с интересом смотрел на Энди совсем по другой причине. Ничего не оставалось, как сочувственно вздохнуть.
— Неужели и ты?
— Что ты хочешь сказать?
— Только не говори, что влюбился в миссис Логан!
Энди выглядел ошарашенным:
— О господи! Да нет же! Она ведь замужем. К тому же я только вчера впервые встретился с ней.
— Да, я тоже, но это не помешало ее мужу обвинить меня в том, что я — ее любовник.
Вообще-то я не собирался посвящать его. Хоть я не давал обещания хранить в секрете события прошлой ночи, но все же старался не упоминать об этом — слова сами сорвались с языка. С другой стороны, если не доверять Энди, то кому тогда верить?…
— Тебя что, хватил солнечный удар? О чем ты говоришь?
— У красавицы Гвинет есть бойфренд — по крайней мере, мистер Логан так считает. Не могу понять: то ли она просто романтичная лгунья, от скуки создающая таинственность там, где ее нет, то ли действительно способна причинить неприятности. Похоже, у нее привычка назначать тайные свидания в музее Виктории и Альберта. Да-да, я сказал — в музее Виктории и Альберта! — по-моему, худшем из всех в мире мест для свиданий. Логан не знает, кто этот парень, поэтому готов видеть его в первом встречном.
Я продолжал есть яичницу с грудинкой. Энди выпрямился на стуле:
— Чушь какая-то. Я в это не верю.
— Дело твое. А вот Логан…
— Логан — свинья, — твердо высказался Энди.
— Почему? Это она сказала?
Если мой удар и не попал прямо в цель, то оказался довольно близок для того, чтобы в Энди взыграла кровь. Он положил вилку и попытался сохранить спокойствие.
— Нет. Действительно нет. Но разве сам ты этого не видишь? Слушай, заканчивай свой завтрак и пойдем погоняем шары в бильярдной. Мне надо с тобой поговорить.
— О Логанах?
— Не о Логанах. — Энди, опираясь на край стола, сильно сдавил крышку стола руками. — О другом: мне удалось кое-что узнать об… этом доме.
Я быстро доел. Мне тоже нужно было поговорить с ним о загадочном ключе и о непонятном поведении Гвинет Логан.
Мы прошли в библиотеку — большое помещение, заполненное массивными книгами, — свернули прямо в бильярдную. Как я уже упоминал, бильярдная образовывала небольшое крыло под прямым углом к остальной части дома.
Если другие комнаты отделывались под старину, то здесь царил модерн. Большие окна выходили на запад, то есть из них был виден весь фасад дома. С сосредоточенным видом мы, как положено, сняли чехол с бильярдного стола, кии со стены и устремились к одному из окон.
Солнце все еще пыталось пробиться сквозь тучи, и его проблески виднелись на черно-белых украшениях фасада в виде лилий, а крыша дома казалась черной и довольно ветхой. Аккуратно постриженная лужайка с чередующимися темными и светлыми полосами зеленой травы спускалась к подъездной аллее. По краям лужайки виднелись еще не засаженные цветами клумбы. Правда, сегодня работа уже кипела: садовник, преувеличенно напрягая мышцы, как это обычно делают садовники, привез целую кучу саженцев герани и теперь энергично перекапывал и поливал землю перед окнами кабинета, подготавливая ее для посадки герани.
Настоящая пастораль! Было очень тепло.
— О, черт! — неожиданно произнес Энди и толкнул бильярдным кием стекло окна, словно хотел сделать в нем дыру. — Я сказал тебе, что ничего не видел и не слышал прошлой ночью. Это — ложь номер один. Я и видел, и слышал.
— И что же?
— Что-то происходило в кабинете — я это знаю, потому что моя спальня находится как раз над ним. Ты что-нибудь слышал?
С улицы веяло теплом. Мы с Энди смотрели на широкие окна кабинета на другом конце дома. В них все ярче светило солнце и прояснялся день.
— Примерно в час ночи, — сказал я, — раздался шум, словно подняли, а потом уронили диван.
Энди понял это буквально.
— Не диван, старик. Что-то вроде… — он колебался, — бревна. Да, большого бревна — такой был звук. В кабинете подо мной был адский шум.
«Значит, Гвинет что-то делала в кабинете», — размышлял я.
— И что ты сделал?
— Ничего, старик. Это не мое дело.
Вполне в духе Энди. Тут наше внимание переключилось на Бентли Логана, который, по-видимому, возвращался с утренней прогулки и теперь появился на аллее. Он обогнул противоположный конец дома и прогулочной походкой шел вдоль аллеи к парадному входу.
От истерика, напичканного снотворным, каким он предстал прошлой ночью, не осталось и следа. Логан, в кепке, Желтом пуловере и фланелевых брюках, шагал легкой, упру гой походкой, покуривая сигару. Мимоходом он приветливо перекинулся несколькими словами с садовником, а затем отправился в дом. Наверное, писать письма.
Примерно в это же время с главной дороги (довольно далеко слева от нас) на подъездную аллею свернул легковой автомобиль, сверкая на солнце глянцевой поверхностью. Двигался он с небольшой, но вполне пристойной скоростью и, сделав крутой поворот перед домом, аккуратно остановился. Из автомобиля вышел полнеющий человек ниже среднего роста, одетый во все коричневое. Он снял перчатки и шляпу, промокнул лоб носовым платком, и мы увидели гладко зачесанные светлые волосы, аккуратно разделенные пробором.
— Кто это? — резко заговорил Энди.
— Наш единственный недостающий гость, Джулиан Эндерби.
— Эндерби.
— Адвокат. Он очень умный парень, к тому же друг Тэсс.
— Мне не нравится его лицо, — сказал Энди с прямотой, от которой хоть стой, хоть падай.
— О нет, Эндерби честный и порядочный человек.
— Мне не нравится его лицо.
Приезд Эндерби подействовал на него больше, чем приезд случайного незнакомца. Он следил за Джулианом взглядом до самой парадной двери, пока тот не исчез в «караульной будке».
— Продолжай, — напомнил я. — Ложь номер два…
— А?
— Ты только что говорил: твои слова «ничего не видел и не слышал» — ложь номер один. Теперь назови ложь номер два.
— Ее нет, — резко ответил Энди. — Смотри, опять это старое ничтожество.
Теперь Энди имел в виду не Эндерби, а Логана. Дело в том, что нам более-менее четко было видно, что происходит за окном кабинета, находившегося немного наискосок от нашего наблюдательного пункта. Был виден стол с пишущей машинкой, тот, кто печатал на ней, и даже часть камина. Мы рассмотрели Логана в желтом пуловере, пробирающегося к столу.
Все это с расстояния не меньше двадцати пяти-двадцати семи метров сквозь освещенное солнцем стекло.
Садовник продолжал сажать герань. Убийство было в шаге от нас.
— А ты скрытный парень, — сказал я Энди, — даже когда нет причины. Что тебе известно?
Энди, кажется, решился. Приставив кий к стене, он достал трубку с кисетом и жилистыми пальцами стал набивать ее табаком. Мой друг отвернулся от окна и посмотрел прямо мне в глаза.
— Кое-что об этом «доме с привидениями», — заговорщически начал Энди, но ему не суждено было закончить.
Вначале раздался звук выстрела. Затем что-то произошло с Бентли Логаном. Энди стоял спиной к окну и не мог видеть этого уголка позади стола с пишущей машинкой, но мне он был виден. Логан — человек громоздкий — был буквально отброшен назад, словно на полном ходу врезался в стену на мотоцикле. Руки в желтых рукавах опустились. Он сполз вниз и исчез из виду.
Звук выстрела револьвера 45-го калибра (собственного револьвера Логана) продолжал звучать в ушах. Дико залаяла собака. Садовник резко выпрямился, и струя воды из шланга со свистом хлестала через аллею прямо по окну.
Все эти детали четко отложились в моей памяти, прежде чем Энди ухватил меня за руку и мы побежали. Мы бежали через пустую библиотеку, потом через столовую, где завтракала Тэсс, пристально глядя куда-то, потом по холлу, в котором не было ни души, через столовую, где служанка Соня вытирала пыль. Дверь в кабинет открыл Энди.
Пуля пробила лоб Логана посередине и, пройдя насквозь, вдребезги разнесла затылочную кость. В том месте, где пуля в конце концов застряла, на белой стене виднелось темное пятно. Удар от выстрела отбросил Логана к стене. Он лежал у окна, как бы слегка повернувшись к нам, в своем желтом пуловере и фланелевых брюках, с вывалившимся большим животом. Глаза его были полуоткрыты. Не надо было даже прикасаться к нему, чтобы понять — он мертв.
Вдруг в кабинете что-то зашевелилось, и мы увидели Гвинет.
Энди что-то сказал ей — не знаю, что именно, но сомневаюсь, чтобы она слышала его.
Гвинет стояла метрах в трех от мужа, у дальнего угла каминной стенки. Если бы в ее руках был револьвер, можно было подумать, что это она выстрелила. Но тогда пуля прошла бы перед каминной доской и убила его там, где он сейчас лежал. Однако револьвер — весь блестящий, кроме черной рукоятки, — валялся у ее ног, на каменной плите перед очагом.
Но Гвинет не наклонилась, чтобы поднять его. Ее руки были сложены на груди, а пальцы крепко обхватывали плечи. Вначале взгляд остановился на нас, затем переместился на мертвеца, потом снова на нас, и вдруг она стала раскачиваться вперед и назад. Миссис Логан была так напугана, что ее попытка заговорить закончилась тихими стонами.
Тут я услышал голос Энди:
— Спокойно. Спокойно! Что случилось?
Гвинет, кажется, очнулась и обрела дар речи. Но ее слова были неожиданными:
— Я этого не делала. Это они.
— Кто?
— Это сделала комната.
Мне стало понятно выражение ее глаз и лица: оно было вызвано не шоком от смерти мужа, не горем и не угрызениями совести, или чувством вины, или какими-то другими, хорошо нам известными чувствами. Ее лицо исказил суеверный страх.
Замечу, что все происходило примерно в десять часов теплого майского утра. Солнце поднималось вверх по стеклам окон, так что кабинет не был ловушкой призраков для зимней ночи. Но я чувствовал, что весь дрожу. Впервые в комнате физически ощущался холод. Казалось, что-то схватило ее за челюсти и стали видны старые кости дома. Вдруг за окном появилось нечто и, сплющив нос о стекло, заглянуло в кабинет. Это оказался всего лишь садовник, но эффект вряд ли мог быть хуже, чем если бы заглянул сам Норберт Лонгвуд.
— Вы не поверите мне, — настойчиво повторяла Гвинет, проявляя удивительное здравомыслие. — Никто не поверит мне. Я и сама себе не верю, но я это видела.
Сзади послышался топот ног. Я оглянулся и увидел в дверном проем Тэсс и рядом с ней — Джулиана Эндерби.
— Что вы видели? — закричал Энди и замахал на нее руками. — Что произошло?
Гвинет облизала губы. Не говоря ни слова, Тэсс подбежала к Гвинет и обняла ее за плечи, но та вздрогнула, словно ей было невыносимо выдерживать чье-то прикосновение, однако попыталась объяснить:
— Этот р-револьвер, — сказала она, пнув ногой револьвер 45-го калибра так, что тот пролетел по каменной плите и соскользнул на пол. — Этот револьвер… он висел на стене.
— Ерунда какая-то, — сказала Тэсс. — Это… — И она замолчала.
— Он висел на стене, — настаивала Гвинет. — Смотрите.
Высвободившись из объятий Тэсс, она указала на кирпичную стенку камина.
Коллекция старинных пистолетов по-прежнему располагалась на стене, как и в тот вечер, но… Вчера вечером здесь было двенадцать пистолетов, висящих один над другим на расстоянии семи-восьми сантиметров. Теперь же их осталось только одиннадцать. На месте наполеоновского кавалерийского пистолета было пусто. Только торчали три деревянных крючка, на которых он раньше висел.
— Видите пустое место? Видите?
— И что?
— Этот, — она показала ногой на револьвер, — этот висел здесь. Говорю вам — висел! Я видела. Он отодвинулся от стены, на секунду повис в воздухе, а потом выстрелил в моего мужа.
Тут раздался приятный, внятный и разумный голос человека, владеющего ситуацией. Это вмешался Джулиан Эндерби:
— У леди истерика. Отведи ее в другую комнату, Тэсс.
Гвинет отшатнулась от нее. Она явно не желала общаться с нами и отступила назад, к низкой книжной полке в другом конце кабинета.
— Нет у меня никакой истерики, и я не сумасшедшая. Я видела собственными глазами. Я была в кабинете и ждала мужа. Я знала, что он придет сюда писать письма после утренней прогулки. Я хотела… хотела сказать ему кое-что. Я пряталась.
— Пряталась… — словно эхо повторила Тэсс. — Почему?
Гвинет не обратила внимания на ее вопрос. Она подбежала к дальней стороне каминной стенки, за большим выступом которой она, вероятно, скрывалась от глаз входящего в кабинет мужа, и, нелепо имитируя ситуацию, выглянула из-за нее и посмотрела туда, где позади стола с пишущей машинкой в неуклюжей позе лежал Логан.
— Он вошел, — сглотнув, сказала Гвинет. — В руке у него была куча писем. Он что-то насвистывал. Я хотела сделать ему сюрприз. Я выглянула, но ничего не сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28