вначале идет довольно обширное пространство, поросшее травой, дорожка, вымощенная камнем, а за ней на уровень ниже — сад. Услышав выстрел, я, естественно, испугался, поэтому сейчас не могу ответить на ваш вопрос с полной уверенностью.
— И все-таки постарайтесь хотя бы приблизительно вспомнить, где вы находились, сэр. Это было недалеко от дома?
— Нет, не очень близко.
Эллиот указал карандашом в направлении большого окна, выходившего на северную сторону, в сад. Стекла его помутнели и покрылись потеками от продолжавшего барабанить дождя. Одно из прямоугольных стекол было немного приоткрыто, и в щель ручьем лилась вода, грозя намочить крышку стоящей у окна радиолы.
— К примеру, не стояли ли вы вон у того окна?
— Нет, ни у того, ни у какого-либо другого, насколько я помню.
Эллиот положил карандаш и сложил на груди руки.
— Господин Эндерби, — обратился он к Джулиану через стол, как школьный учитель. — Я был бы очень благодарен, если бы вы покончили со всем этим и занялись своим делом. Что вы увидели, когда взобрались на перевернутый деревянный ящик и заглянули в окно сразу после того, как раздался выстрел?
— Заглянул в… — начал было Джулиан; дождь теперь не просто шумел, а грохотал в наших ушах.
Эллиот сделал предупреждающий жест и очень терпеливо заговорил:
— Минуточку, сэр. Я не блефую, и это не допрос третьей степени. Как вам известно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы и ваше право отказаться делать это. Но я хотел бы указать вам на неприятности, которых вам удастся избежать при проведении следствия по этому делу, если вы поможете мне, рассказав правду. Таким образом, вам, несомненно, удастся сохранить лицо, — он внимательно посмотрел на Джулиана, — а, кроме того, вы избавитесь в дальнейшем от неприятных последствий. Когда вы подъехали сегодня утром к дому, не заметили ли вы садовника, работавшего на цветочной клумбе рядом с подъездной аллеей, как раз под двумя окнами со стороны фасада? Вон тех.
— Кого-то я видел. Возможно, это был садовник.
— Да. Этот садовник, мистер Маккейри, стоял меньше чем в двух метрах от окон со стороны фасада, и, когда раздался выстрел, он бросил шланг и побежал посмотреть, что произошло. Окна со стороны фасада — вы заметили? — расположены намного ниже заднего окна, так что в них легко было заглянуть.
— И что? — Джулиан все быстрее теребил цепочку часов.
— Мистер Маккейри, — продолжал Эллиот, — готов подтвердить под присягой, что он видел, как вы стояли на ящике за тем задним окном и заглядывали в кабинет. Ящика садовник, безусловно, видеть не мог, но зато абсолютно ясно видел вас. Кроме того, он сказал, что вы просунули руку в одно из приоткрытых стекол и что это произошло всего через пару секунд — пару секунд, сэр! — после выстрела. — Тут Эллиот снова сделал резкий, как бы предупреждающий жест. — Минуточку, сэр. Я вовсе не утверждаю, что вы имеете какое-то отношение к преступлению. С вами все в порядке — просто вы вовремя оказались у окна. Мы только хотим — очень хотим — получить свидетеля. Вы и есть свидетель. Должны быть. Если вы стояли на ящике и просунули руку в окно всего через две секунды после выстрела… двадцать к одному, что вы видели все… То, что говорит миссис Логан, кажется невозможным. Вы должны либо подтвердить, либо опровергнуть ее показания. Учитывая сказанное мной, а также ваш профессиональный долг, готовы ли вы изменить свое мнение и рассказать мне, что же там произошло? Что скажете?
Глава 11
Для тех, кто знал нашего Джулиана, его ответ показался интересным. Повернувшись ко мне, он осуждающе произнес:
— Это ты втянул меня.
Сказать такое — по меньшей мере, отъявленная наглость. Вообще-то, когда шагающий перед вами взад и вперед Джулиан, вопреки здравому смыслу, твердит: «Давайте рассмотрим всю совокупность задействованных факторов» или «Я не имею к этому никакого отношения!» — это звучит слишком обтекаемо и обманчиво, чтобы вызвать симпатию и расположение к нему. Но сейчас он буквально в одну секунду взял себя в руки и, не смущаясь, глядя прямо в глаза Эллиоту, спросил:
— Инспектор, может ли человек, которого вы допрашиваете, сказать несколько слов?
— Я жду, сэр.
— Вот и я о том же, — бойко отвечал Джулиан. — Понимаете, я не могу последовать вашему совету, даже если бы это было правдой…
— А это правда? Вы стояли у того окна?
— Не торопитесь, не торопитесь! — взволнованно и суетливо, но по-прежнему не теряя бдительности, защищался Джулиан. — Предположим, то, что вы сказали, — правда. Я говорю «предположим»… Почему в таком случае именно я являюсь главным свидетелем? А как же садовник? Почему он не может подтвердить или опровергнуть показания миссис Логан?
— Потому, сэр, что его не было у окна, когда раздался выстрел.
— Тогда, — не сдавался Джулиан, — какие у вас основания предполагать, что я был там?
— Но послушайте…
— Нет-нет! Это справедливый вопрос, инспектор. Садовник подходит к окну через несколько секунд после выстрела. Очень хорошо. Почему то же самое нельзя сказать и обо мне? Почему я не мог заглянуть в окно с другой стороны только после того, как услышал выстрел? Есть у вас хоть какие-то доказательства, что я смотрел в мое окно до того, как он посмотрел в свое? Нет, и вы это знаете. Тогда почему вы решили, что я могу знать больше, чем он?
Терпению Эллиота приходил конец.
— Потому, мистер Эндерби, что садовник смотрел не в то окно.
— Что значит — не в то окно?
— Это значит, — Эллиот раздраженно оперся всей ладонью о стол, — что, даже если бы мистер Маккейри находился у окна в момент выстрела, он ничего не смог бы увидеть. Вы меня понимаете? Он заглядывал в окно, напротив которого стоит стол с пишущей машинкой. Вон тот. Таким образом, он не мог видеть миссис Логан, потому что она находилась с другой стороны каминной стенки и была скрыта от его взгляда выступом.
Джулиан обернулся.
— Похоже, это правда, — согласился он.
— Тогда как ваша «трибуна» — с противоположной стороны. Пока это все, что я хотел сказать вам, сэр. Я уже просто встал перед вами на колени! Если вы и теперь не скажете правду, то для вас это будет большим риском. Так вы смотрели в окно, которое выходит на северную сторону, когда раздался выстрел?
— Нет, не смотрел.
— А смотрели ли вы в это окно в какое-либо другое время?
— Нет, не смотрел.
И в этот момент я верил, что все было именно так. Никогда в жизни я не мог понять, говорит Джулиан правду или лжет. У него было слишком непроницаемое лицо.
Как к его словам отнесся Эллиот, узнать не удалось. Их диалог прервал доктор Фелл. Он закашлялся так шумно, что наверху было слышно, а стул, на котором он сидел, прокатился вперед. Сигара опять погасла, и, мельком взглянув на нее, он счел за лучшее убрать ее в карман. Наклонившись вперед и опершись скрещенными руками на свою трость с крючковатой ручкой, он с выражением страшного огорчения на лице произнес:
— Мистер Эндерби, где же ваше рыцарство?
— Рыцарство?
— Рыцарство, — настойчиво повторил доктор Фелл. — Леди совершенно расстроена. Миссис Логан рассказывает невероятную историю. Афинские архонты! Неужели вы не понимаете, что, если вы не поддержите ее, она может быть арестована по подозрению в убийстве?
В голосе Джулиана прозвучала нота скептицизма:
— Этого не произойдет, доктор.
— Не произойдет? Почему?
— Во-первых, почему я должен поддерживать ее? — Джулиан пожал плечами. — Я не знаю эту леди. И вообще, дело меня не касается.
— Рыцарство, сэр. Рыцарство.
Кажется, происходящее искренне забавляло Джулиана.
— И все же миссис Логан не угрожает арест. Спросите Боба Моррисона. На то есть причины: а) в момент выстрела револьвер висел на стене; подтверждение тому — следы пороха; и б) на револьвере нет ее отпечатков пальцев. О да, я об этом знаю! — Он ухмыльнулся, оглянувшись на нас. — На самом деле мне удалось услышать, как инспектор Эллиот и инспектор Граймз совещались между собой.
Доктор Фелл быстро взглянул на него.
— По-вашему, — спросил он загробным голосом, — она не может быть арестована только по упомянутым вами причинам?
— Их вполне достаточно.
— Ну-ну! — произнес доктор Фелл. — Ну-ну-ну!
— Я вас не понял.
— Послушайте. — Доктор наклонился вперед и доверительным тоном обратился к Джулиану: — Делаю вам честное предложение: я берусь выстрелить из револьвера, висящего на стене, не дотрагиваясь до него, даже стоя от него на расстоянии двух метров, не используя ни веревки, ни каких-либо механических и прочих приспособлений.
Наступила мертвая тишина.
— Спорю на пять фунтов, что не сможете, — пророкотал инспектор Граймз, но его никто не услышал.
— Другими словами, вы можете объяснить чудо? — спросил Джулиан.
Доктор Фелл кивнул:
— Точнее сказать, я так полагаю, юноша. Кха-кхм! Эллиот, где револьвер? Дайте мне револьвер.
Револьвер лежал на книжной полке. С подозрением взглянув на доктора, Эллиот уступил его просьбе и пошел за револьвером. Мы уже понимали, что видеть Гидеона Фелла с заряженным револьвером в руках столь же безопасно, как и с пакетом нитроглицерина, но все были слишком поглощены происходящим и не думали о возможности лишиться собственных ушей.
— Кха! Теперь смотрите на меня внимательно, джентльмены, — обратился Фелл к нам.
Он неуклюже подошел к камину, с револьвером в руках, и повернулся к нам спиной. Невозможно было разглядеть, что он там делал, — его громоздкая фигура занимала всю центральную часть каминной доски. Однако мы услышали громкий щелчок.
— Не думаю, — продолжал он, — не думаю, что мой опыт будет… кхм!… опасным, но на всякий случай вам, инспектор Граймз, лучше отойти чуть в сторону, совсем чуть-чуть.
— Послушайте, — запротестовал Эллиот, — вы же не собираетесь стрелять из него?
— Да, если позволите.
— Но зачем вам надо это показывать? Вы же опять всполошите весь дом!
— Готово, — сказал доктор Фелл.
Он не слушал Эллиота, полностью поглощеный экспериментом. Передвинувшись вправо от каминной стены, он встал от нее сбоку, в позе учителя с указкой у доски, только вместо указки была трость.
Даже при тусклом свете был виден револьвер 45-го калибра, висевший, как и прежде, на трех крючках ниже ряда сверкающих пистолетов. Никто не шевельнулся и не сказал ни слова. По стеклам сплошным потоком лил дождь; камин тихо гудел, а из-под дверей проникал и стелился по полу прохладный воздух.
— Вы можете убедиться, — продолжал доктор Фелл, — не будет никаких магических заклинаний и каббалистических знаков. Я просто…
— О господи! — вырвалось у инспектора Эллиота.
В том совершенно ошеломленном состоянии мне показалось, что доктор Фелл, просто как фокусник, совершил какие-то гипнотические пассы. Раздался выстрел. Полоска огня в этом ограниченном пространстве промелькнула на фоне темных кирпичей и исчезла. Револьвер резко дернулся, словно в нем заключалась какая-то дьявольская жизнь. Его отбросило вперед, потом назад, к лицу доктора Фелла. Ударившись о его поднятую руку, он с громким звуком упал на каменную плиту у камина. Пока звук еще звенел в воздухе, я посмотрел налево. Теперь в белой стене появилась вторая дыра от пули, почти полностью совпадающая с первой.
Доктор Фелл стоял с виноватым видом.
— Должен извиниться перед вами за шум. — Он кивнул в сторону двери. — Но знаете, я уже слышал звуки реакции в доме. Интересно, кто первый пойдет сюда.
— Но что вы сделали? — Джулиан не мог прийти в себя от изумления.
— Все очень просто. — Доктор сердито и даже с отвращением взглянул на него, потирая ушибленную руку. — Э-э… вы не могли бы поднять револьвер, мистер Моррисон?
Я поднял.
— Благодарю вас. Прежде всего, как видите, я взвел курок, отодвинув его назад. Вот так. Затем…
Тут вмешался Джулиан — он был совершенно потрясен:
— Но разве надо заряжать современный револьвер перед выстрелом?
— Нет, сэр, не надо. Дело в том, что у револьвера 45-го калибра очень жесткий спусковой механизм, он требует значительного давления. Взведя курок, вы делаете револьвер способным выстрелить при слабейшем нажиме. А теперь обратите внимание на три крючка, на которых он висел. Центральный крючок, очевидно, использовался для поддержки револьвера снизу и контроля спускового крючка изнутри. Теперь я снова подвешиваю револьвер на место, размещая его определенным образом — дулом влево; убеждаюсь, что центральный крючок находится рядом и напротив спускового крючка; становлюсь справа — как можно правее. Малейшее нажатие на корпус револьвера заставит его натолкнуться на этот самый деревянный крючок. Я дотрагиваюсь до него концом своей трости и…
— Только не стреляйте больше! — воскликнул Эллиот. — Оставьте оружие в покое! Идемте отсюда!
— Кхм! Ну, если вы настаиваете…
— То есть единственное, что нужно было сделать, — пробормотал Эллиот, — встряхнуть револьвер, то есть заставить его «подпрыгнуть», чтобы деревянный крючок дотронулся до спускового.
— Да, — посматривая на инспектора, подтвердил доктор Фелл, — Черт побери, никогда не слышал более удачно подобранной фразы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— И все-таки постарайтесь хотя бы приблизительно вспомнить, где вы находились, сэр. Это было недалеко от дома?
— Нет, не очень близко.
Эллиот указал карандашом в направлении большого окна, выходившего на северную сторону, в сад. Стекла его помутнели и покрылись потеками от продолжавшего барабанить дождя. Одно из прямоугольных стекол было немного приоткрыто, и в щель ручьем лилась вода, грозя намочить крышку стоящей у окна радиолы.
— К примеру, не стояли ли вы вон у того окна?
— Нет, ни у того, ни у какого-либо другого, насколько я помню.
Эллиот положил карандаш и сложил на груди руки.
— Господин Эндерби, — обратился он к Джулиану через стол, как школьный учитель. — Я был бы очень благодарен, если бы вы покончили со всем этим и занялись своим делом. Что вы увидели, когда взобрались на перевернутый деревянный ящик и заглянули в окно сразу после того, как раздался выстрел?
— Заглянул в… — начал было Джулиан; дождь теперь не просто шумел, а грохотал в наших ушах.
Эллиот сделал предупреждающий жест и очень терпеливо заговорил:
— Минуточку, сэр. Я не блефую, и это не допрос третьей степени. Как вам известно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы и ваше право отказаться делать это. Но я хотел бы указать вам на неприятности, которых вам удастся избежать при проведении следствия по этому делу, если вы поможете мне, рассказав правду. Таким образом, вам, несомненно, удастся сохранить лицо, — он внимательно посмотрел на Джулиана, — а, кроме того, вы избавитесь в дальнейшем от неприятных последствий. Когда вы подъехали сегодня утром к дому, не заметили ли вы садовника, работавшего на цветочной клумбе рядом с подъездной аллеей, как раз под двумя окнами со стороны фасада? Вон тех.
— Кого-то я видел. Возможно, это был садовник.
— Да. Этот садовник, мистер Маккейри, стоял меньше чем в двух метрах от окон со стороны фасада, и, когда раздался выстрел, он бросил шланг и побежал посмотреть, что произошло. Окна со стороны фасада — вы заметили? — расположены намного ниже заднего окна, так что в них легко было заглянуть.
— И что? — Джулиан все быстрее теребил цепочку часов.
— Мистер Маккейри, — продолжал Эллиот, — готов подтвердить под присягой, что он видел, как вы стояли на ящике за тем задним окном и заглядывали в кабинет. Ящика садовник, безусловно, видеть не мог, но зато абсолютно ясно видел вас. Кроме того, он сказал, что вы просунули руку в одно из приоткрытых стекол и что это произошло всего через пару секунд — пару секунд, сэр! — после выстрела. — Тут Эллиот снова сделал резкий, как бы предупреждающий жест. — Минуточку, сэр. Я вовсе не утверждаю, что вы имеете какое-то отношение к преступлению. С вами все в порядке — просто вы вовремя оказались у окна. Мы только хотим — очень хотим — получить свидетеля. Вы и есть свидетель. Должны быть. Если вы стояли на ящике и просунули руку в окно всего через две секунды после выстрела… двадцать к одному, что вы видели все… То, что говорит миссис Логан, кажется невозможным. Вы должны либо подтвердить, либо опровергнуть ее показания. Учитывая сказанное мной, а также ваш профессиональный долг, готовы ли вы изменить свое мнение и рассказать мне, что же там произошло? Что скажете?
Глава 11
Для тех, кто знал нашего Джулиана, его ответ показался интересным. Повернувшись ко мне, он осуждающе произнес:
— Это ты втянул меня.
Сказать такое — по меньшей мере, отъявленная наглость. Вообще-то, когда шагающий перед вами взад и вперед Джулиан, вопреки здравому смыслу, твердит: «Давайте рассмотрим всю совокупность задействованных факторов» или «Я не имею к этому никакого отношения!» — это звучит слишком обтекаемо и обманчиво, чтобы вызвать симпатию и расположение к нему. Но сейчас он буквально в одну секунду взял себя в руки и, не смущаясь, глядя прямо в глаза Эллиоту, спросил:
— Инспектор, может ли человек, которого вы допрашиваете, сказать несколько слов?
— Я жду, сэр.
— Вот и я о том же, — бойко отвечал Джулиан. — Понимаете, я не могу последовать вашему совету, даже если бы это было правдой…
— А это правда? Вы стояли у того окна?
— Не торопитесь, не торопитесь! — взволнованно и суетливо, но по-прежнему не теряя бдительности, защищался Джулиан. — Предположим, то, что вы сказали, — правда. Я говорю «предположим»… Почему в таком случае именно я являюсь главным свидетелем? А как же садовник? Почему он не может подтвердить или опровергнуть показания миссис Логан?
— Потому, сэр, что его не было у окна, когда раздался выстрел.
— Тогда, — не сдавался Джулиан, — какие у вас основания предполагать, что я был там?
— Но послушайте…
— Нет-нет! Это справедливый вопрос, инспектор. Садовник подходит к окну через несколько секунд после выстрела. Очень хорошо. Почему то же самое нельзя сказать и обо мне? Почему я не мог заглянуть в окно с другой стороны только после того, как услышал выстрел? Есть у вас хоть какие-то доказательства, что я смотрел в мое окно до того, как он посмотрел в свое? Нет, и вы это знаете. Тогда почему вы решили, что я могу знать больше, чем он?
Терпению Эллиота приходил конец.
— Потому, мистер Эндерби, что садовник смотрел не в то окно.
— Что значит — не в то окно?
— Это значит, — Эллиот раздраженно оперся всей ладонью о стол, — что, даже если бы мистер Маккейри находился у окна в момент выстрела, он ничего не смог бы увидеть. Вы меня понимаете? Он заглядывал в окно, напротив которого стоит стол с пишущей машинкой. Вон тот. Таким образом, он не мог видеть миссис Логан, потому что она находилась с другой стороны каминной стенки и была скрыта от его взгляда выступом.
Джулиан обернулся.
— Похоже, это правда, — согласился он.
— Тогда как ваша «трибуна» — с противоположной стороны. Пока это все, что я хотел сказать вам, сэр. Я уже просто встал перед вами на колени! Если вы и теперь не скажете правду, то для вас это будет большим риском. Так вы смотрели в окно, которое выходит на северную сторону, когда раздался выстрел?
— Нет, не смотрел.
— А смотрели ли вы в это окно в какое-либо другое время?
— Нет, не смотрел.
И в этот момент я верил, что все было именно так. Никогда в жизни я не мог понять, говорит Джулиан правду или лжет. У него было слишком непроницаемое лицо.
Как к его словам отнесся Эллиот, узнать не удалось. Их диалог прервал доктор Фелл. Он закашлялся так шумно, что наверху было слышно, а стул, на котором он сидел, прокатился вперед. Сигара опять погасла, и, мельком взглянув на нее, он счел за лучшее убрать ее в карман. Наклонившись вперед и опершись скрещенными руками на свою трость с крючковатой ручкой, он с выражением страшного огорчения на лице произнес:
— Мистер Эндерби, где же ваше рыцарство?
— Рыцарство?
— Рыцарство, — настойчиво повторил доктор Фелл. — Леди совершенно расстроена. Миссис Логан рассказывает невероятную историю. Афинские архонты! Неужели вы не понимаете, что, если вы не поддержите ее, она может быть арестована по подозрению в убийстве?
В голосе Джулиана прозвучала нота скептицизма:
— Этого не произойдет, доктор.
— Не произойдет? Почему?
— Во-первых, почему я должен поддерживать ее? — Джулиан пожал плечами. — Я не знаю эту леди. И вообще, дело меня не касается.
— Рыцарство, сэр. Рыцарство.
Кажется, происходящее искренне забавляло Джулиана.
— И все же миссис Логан не угрожает арест. Спросите Боба Моррисона. На то есть причины: а) в момент выстрела револьвер висел на стене; подтверждение тому — следы пороха; и б) на револьвере нет ее отпечатков пальцев. О да, я об этом знаю! — Он ухмыльнулся, оглянувшись на нас. — На самом деле мне удалось услышать, как инспектор Эллиот и инспектор Граймз совещались между собой.
Доктор Фелл быстро взглянул на него.
— По-вашему, — спросил он загробным голосом, — она не может быть арестована только по упомянутым вами причинам?
— Их вполне достаточно.
— Ну-ну! — произнес доктор Фелл. — Ну-ну-ну!
— Я вас не понял.
— Послушайте. — Доктор наклонился вперед и доверительным тоном обратился к Джулиану: — Делаю вам честное предложение: я берусь выстрелить из револьвера, висящего на стене, не дотрагиваясь до него, даже стоя от него на расстоянии двух метров, не используя ни веревки, ни каких-либо механических и прочих приспособлений.
Наступила мертвая тишина.
— Спорю на пять фунтов, что не сможете, — пророкотал инспектор Граймз, но его никто не услышал.
— Другими словами, вы можете объяснить чудо? — спросил Джулиан.
Доктор Фелл кивнул:
— Точнее сказать, я так полагаю, юноша. Кха-кхм! Эллиот, где револьвер? Дайте мне револьвер.
Револьвер лежал на книжной полке. С подозрением взглянув на доктора, Эллиот уступил его просьбе и пошел за револьвером. Мы уже понимали, что видеть Гидеона Фелла с заряженным револьвером в руках столь же безопасно, как и с пакетом нитроглицерина, но все были слишком поглощены происходящим и не думали о возможности лишиться собственных ушей.
— Кха! Теперь смотрите на меня внимательно, джентльмены, — обратился Фелл к нам.
Он неуклюже подошел к камину, с револьвером в руках, и повернулся к нам спиной. Невозможно было разглядеть, что он там делал, — его громоздкая фигура занимала всю центральную часть каминной доски. Однако мы услышали громкий щелчок.
— Не думаю, — продолжал он, — не думаю, что мой опыт будет… кхм!… опасным, но на всякий случай вам, инспектор Граймз, лучше отойти чуть в сторону, совсем чуть-чуть.
— Послушайте, — запротестовал Эллиот, — вы же не собираетесь стрелять из него?
— Да, если позволите.
— Но зачем вам надо это показывать? Вы же опять всполошите весь дом!
— Готово, — сказал доктор Фелл.
Он не слушал Эллиота, полностью поглощеный экспериментом. Передвинувшись вправо от каминной стены, он встал от нее сбоку, в позе учителя с указкой у доски, только вместо указки была трость.
Даже при тусклом свете был виден револьвер 45-го калибра, висевший, как и прежде, на трех крючках ниже ряда сверкающих пистолетов. Никто не шевельнулся и не сказал ни слова. По стеклам сплошным потоком лил дождь; камин тихо гудел, а из-под дверей проникал и стелился по полу прохладный воздух.
— Вы можете убедиться, — продолжал доктор Фелл, — не будет никаких магических заклинаний и каббалистических знаков. Я просто…
— О господи! — вырвалось у инспектора Эллиота.
В том совершенно ошеломленном состоянии мне показалось, что доктор Фелл, просто как фокусник, совершил какие-то гипнотические пассы. Раздался выстрел. Полоска огня в этом ограниченном пространстве промелькнула на фоне темных кирпичей и исчезла. Револьвер резко дернулся, словно в нем заключалась какая-то дьявольская жизнь. Его отбросило вперед, потом назад, к лицу доктора Фелла. Ударившись о его поднятую руку, он с громким звуком упал на каменную плиту у камина. Пока звук еще звенел в воздухе, я посмотрел налево. Теперь в белой стене появилась вторая дыра от пули, почти полностью совпадающая с первой.
Доктор Фелл стоял с виноватым видом.
— Должен извиниться перед вами за шум. — Он кивнул в сторону двери. — Но знаете, я уже слышал звуки реакции в доме. Интересно, кто первый пойдет сюда.
— Но что вы сделали? — Джулиан не мог прийти в себя от изумления.
— Все очень просто. — Доктор сердито и даже с отвращением взглянул на него, потирая ушибленную руку. — Э-э… вы не могли бы поднять револьвер, мистер Моррисон?
Я поднял.
— Благодарю вас. Прежде всего, как видите, я взвел курок, отодвинув его назад. Вот так. Затем…
Тут вмешался Джулиан — он был совершенно потрясен:
— Но разве надо заряжать современный револьвер перед выстрелом?
— Нет, сэр, не надо. Дело в том, что у револьвера 45-го калибра очень жесткий спусковой механизм, он требует значительного давления. Взведя курок, вы делаете револьвер способным выстрелить при слабейшем нажиме. А теперь обратите внимание на три крючка, на которых он висел. Центральный крючок, очевидно, использовался для поддержки револьвера снизу и контроля спускового крючка изнутри. Теперь я снова подвешиваю револьвер на место, размещая его определенным образом — дулом влево; убеждаюсь, что центральный крючок находится рядом и напротив спускового крючка; становлюсь справа — как можно правее. Малейшее нажатие на корпус револьвера заставит его натолкнуться на этот самый деревянный крючок. Я дотрагиваюсь до него концом своей трости и…
— Только не стреляйте больше! — воскликнул Эллиот. — Оставьте оружие в покое! Идемте отсюда!
— Кхм! Ну, если вы настаиваете…
— То есть единственное, что нужно было сделать, — пробормотал Эллиот, — встряхнуть револьвер, то есть заставить его «подпрыгнуть», чтобы деревянный крючок дотронулся до спускового.
— Да, — посматривая на инспектора, подтвердил доктор Фелл, — Черт побери, никогда не слышал более удачно подобранной фразы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28