— Может, Алос и дурачок, но он никогда не вредит людям.
Он снова потер губы и пробормотал:
— Но вот навести любовные чары он, пожалуй, мог. В прежние времена он видел, как я этим занимался. А леди Тамана должна была предложить огромную сумму за путь к сердцу барона.
«Если это не был любовный талисман, значит, этот парень — полнейший кретин», — подумала Илна. Вслух же произнесла:
— Понятно. Халфемос продал жемчужину ювелиру. Тот узнал ее, да и кто на Третьей Атаре не узнал бы? Ювелир сообщил барону, что чужак принес жемчужину, принадлежащую бывшей пассии барона, а барон вызнал правду от леди таким же образом, как и обычно.
— Я видел Таману, когда она впервые встретилась с Халфемосом, — печально проговорил Церикс. — Это меня не обеспокоило. Я думал, она просто хочет узнать свою судьбу или… в конце концов, он симпатичный парень, и не мое дело указывать ему, как проводить время.
Илна нахмурилась.
— Это точно. Скажет ли леди Тамана всю правду или будет настаивать, что идея была Халфемоса?
— Эта дамочка может сказать все, что угодно, — скривился Церикс. — Думаю, Робилард и пальцем до нее не дотронулся, а она уже вовсю верещала о том, что произошло.
— Верно, есть такие женщины, — отозвалась Илна. — Ладно, посмотрим, что я смогу сделать.
Она потянула на себя дверь, но кто-то уже толкал ее изнутри, так что ее едва не ударило. Илна приготовилась уж было выругаться, но прикусила язык, заметив Асцелея среди слуг.
— Мастер Асцелей, прошу прощения за этот переполох. Я должна была выйти и не знала, вернусь ли.
— Я слышал, — серьезно отозвался купец. — Илна, у меня есть кузен — владелец постоялого двора на западе острова, в деревне. Может, вам лучше переждать там, пока ситуация не наладится. Вашего настоящего имени никто не узнает.
— Вы имеете в виду, спрятаться? Спасибо, я думаю, до этого не дойдет, пока я жива.
Асцелей напрягся. Илна поняла, сколь вызывающе и злобно прозвучали ее слова. Она взяла торговца за руку и проговорила:
— Мастер Асцелей, вы были очень добры, предложив мне убежище. Я же вела себя точно так же, как обычно поступал мой дядя Катчин. Я прошу прощения.
Поднявшись на ноги, она добавила:
— Если бы вы знали моего дядю, вы бы поняли, насколько искренне мое извинение.
Купец удовлетворенно кивнул.
— Я никогда не сомневался в вашей искренности, Илна. К тому же, мне следовало самому подумать, как вы отнесетесь к моему предложению.
Илна посмотрела на калеку.
— Асцелей, могли бы вы приютить мастера Церикса, пока меня не будет? Он ни в чем не виноват, но не думаю, чтобы ему обрадовались там, где он остановился.
— Я пойду с тобой, — возразил Церикс. — Я могу помочь…
— Нет, — резко отрубила она. — Не можешь. Достаточно с меня волнений по поводу того, что уже произошло.
Асцелей кивнул.
— Ну, конечно же. Церикс, если вы не возражаете…
Калека имел пришибленный вид. Но Илна решила не извиняться. Церикс тоже к этому причастен. Не покажи он тогда парню, как наводить любовные чары, ничего бы не произошло.
Илна улыбнулась. Асцелей подошел поближе.
— Госпожа? — удивленно проронил он, заметив ее выражение лица…
— Я тут задумалась о природе любви. Но сейчас не время для философий.
Она глубоко вздохнула.
— Я пойду во дворец, господин. Благодарю вас за заботу, хотелось бы мне лучше отплатить за нее.
— Я должен вам денег, — проговорил торговец. — И вот еще что, не воспользуетесь ли моими носилками? Я в два счета подниму носильщиков.
— Честная женщина выглядит полной дурой, когда едет на носилках, — откликнулась Илна. — А деньги отдайте Цериксу. Или оставьте себе, Асцелей. У меня есть все необходимое, — добавила она и зашагала вдоль Парада.
На улице уже показались и другие пешеходы. Небо начинало потихоньку светлеть.
Дворец Робиларда располагался в полумиле к югу от Парада. Совсем близко, хотя дорогу Илна сочла неприятной для передвижения. Здесь все носили шлепанцы на мягкой кожаной подошве, сквозь которую ноги царапали острые камешки.
Вообще-то довольно странно, что они с Асцелеем говорили о том, вернется ли Илна от Робиларда. Барон не отличался такой уж свирепостью и, конечно, был абсолютно прав, когда разозлился на Халфемоса. Илна верила, что сумеет отыскать способ вернуть своему товарищу свободу. Разумеется, им придется покинуть остров, но они ведь все равно собирались сделать это.
Дворец барона на Третьей Атаре был куда скромнее, чем ожидала Илна. Конечно, здание все равно выглядело куда величественнее, чем это нужно человеку для проживания, но даже она жила в более шикарных покоях, будучи в Эрдине, когда слава ее гремела по всей округе.
Крыльцо с огромными колоннами полосатого мрамора еще строилось. Если Робилард решится перестраивать все лестницы в соответствии с этим крыльцом, он будет обладателем даже более величественной резиденции, нежели Герцог Сандраккана.
Она повернула по дорожке к крыльцу. Здесь гравий сменился мозаикой из камешков.
Во дворце горели огни. За стеклами окон можно было различить снующие силуэты людей — их явно казалось больше, чем обычно в столь ранний час.
Двое солдат охраняли входную дверь, стоя у фонаря в виде трехглавого дракона. Один из них постучал в дверь. Появился офицер в шлеме с перьями, они о чем-то заговорили.
Илна вытащила из рукава моток веревки, прикинула длину и зажала ее между пальцами. Наверняка, слишком длинная — но с ножом, даже маленьким, здесь не пройти.
Нагрудная пластина доспехов офицера была отлита в форме мускулистого торса полубога. Он выступил ей навстречу:
— Прошу прощения, госпожа. Торговцев сегодня не пускают.
— Я и не торговка, — сообщила Илна, подойдя к нему на расстояние вытянутой руки. — Я пришла к барону поговорить о маге, которого он арестовал. Думаю, после этого разговора он захочет отпустить парня.
— А уж по этому поводу и вообще нельзя встречаться с бароном, госпожа, — тон офицера стал куда холоднее. — А если вы с ним как-то связаны, мой вам совет: бегите с этого острова как можно скорее.
— Если она придет завтра, когда мы не на дежурстве, — глумливо произнес один из солдат, — я готов заплатить хорошую цену за то, что она предложит.
Другой солдат и офицер покатились со смеху. Выражение лица Илны не изменилось, она лишь крепче зажала в руке петлю.
— Посмотрите на меня! — потребовала она.
— Что такое? — удивился офицер, вновь поворачиваясь к Илне. Она вытянула руку, замахнулась.
— Упс! — только и успел сказать он, после чего затих.
— Отведите меня к барону Робиларду, — велела Илна. Офицер кивнул, повернулся и двинулся к воротам. Они стояли открытыми.
— Эй! — окликнул один из солдат. — Что такое случилось с капитаном?
Он потянулся к алебарде, стоявшей прислоненной к фонтану. Оружие с грохотом упало.
— Ничего такого, что могло бы навредить ему, — отвечала Илна. — Но если будете валять дурака и становиться у меня на пути, с вами я так не поступлю. Понятно вам?
Солдат уставился на то, как Илна ощупывает рукоять алебарды. Второй солдат схватил его за плечо и оттащил в сторону. Оба молчали, предпочитая не вмешиваться, пока Илна следовала за командиром во дворец.
При входе было пусто, лишь еще один офицер сидел спиной ко входу, обозревая зал для аудиенций, довольно претенциозное помещение с высоким сводчатым потолком. Колонны по обе стороны от входа были украшены сценами из истории острова.
Илна поняла, что перед ней — исторические сцены, поскольку не увидела ни одного изображения божества. Резьба была выполнена мастерски, и это заставило Илну относиться к Робиларду с большим уважением. Она понимала, что глупо благоговеть перед древностью чьего-то рода, лишь благодаря умелому творчеству ремесленников, но ничего не смогла с собой поделать.
Лучи рассветного солнца просачивались между несущими колоннами и отражались на восточной стороне зала, но масляные светильники на стенах продолжали гореть. Народу в зале собралось не так уж много, чтобы заполнить его целиком, но шевеление и шепот разносились повсюду, словно звон цикад летней ночью.
Барон Робилард сидел на троне из резного мрамора. Трон выглядел неудобным, зато старинным, а Илна одобряла верность традициям. В это утро на Робиларде были камзол и штаны из бархата, мастерского покроя. Несмотря на исказивший его черты гнев, он выглядел куда более привлекательно, чем когда представлял собой золоченую статую во время церемонии.
В левой руке Робилард держал маленький кожаный мешочек и смотрел на темноволосую женщину, стоявшую на коленях между двоих солдат перед троном. Тамана, вне всякого сомнения. Она всхлипывала, и из ее сбивчивой речи едва ли можно было что-нибудь понять.
Слева от барона сидела его жена, Котолина. Во время процессии ее везли за колесницей Робиларда в кресле с лазурными подлокотниками и спинкой. Волосы ее были очень светлыми, а прекрасные черты оставались сосредоточенными: она делала вид, что наблюдает за близнецами, игравшими с няней.
Леди Реговара, грудастая брюнетка того же типа, что и Тамана, только пятью годами моложе, стояла, положив руку на подлокотник трона — с видом собственницы.
Она разглядывала Таману с глумливым удовольствием. Это доказывало, что нынешняя пассия барона столь же глупа, как и предыдущая. Будь у нее мозги, она бы увидела собственное будущее в рыдающей Тамане. Немногие женщины обладают разумом, а мужчины — еще в меньшей степени, решила Илна, если учитывать их вкусы в отношении женщин.
Среди собравшихся в зале были солдаты, слуги и придворные. Они переглядывались в нервном ожидании. Державшие леди Таману солдаты, по крайней мере, выглядели смущенными. Бедная женщина едва на ногах стояла.
Те же, что привели Халфемоса, относились к своему делу с меньшим почтением. Руки юноши были связаны за спиной, он был избит: синяк под глазом и свежая ссадина на скуле.
Капитан стражей протолкался сквозь ряды зрителей, расчищая дорогу Илне. Халфемос оглянулся и увидел подошедших.
— Илна! — слабым голосом позвал он. — Тебе нельзя было появляться здесь!
Один из стражей ударил юношу в живот. Халфемос согнулся пополам, хватая ртом воздух. Он бы упал, не поддерживай его солдаты под руки.
— Пощади! — умоляла Тамана. — Я не желала навредить тебе, просто хотела, чтобы ты любил меня, как прежде. И я ни за что не рассталась со своей жемчужиной, это он забрал ее. Я никогда не отдала бы подаренных тобой украшений, если бы не колдовские заклинания!
— Поднимите чародею голову! — скомандовал Робилард, в голосе его звучал холодный гнев. Один из стражей схватил юношу за волосы, но тому уже удалось выпрямиться, несмотря на боль в желудке. Он встретил гневный взгляд барона с достоинством, и это несколько подняло его в глазах Илны.
Робилард уронил амулет на пол и приготовился раздавить его каблуком.
— Ты запачкал мой двор своим колдовством, — проворчал он. — Я кину тебя туда, где рыбы помогут уничтожить все следы этой грязи!
Он жестом указал на одного из своих придворных, пожилого человека, единственного, кто имел нагрудную пластину и меч.
— Запри его в железную клетку, Хостен, и брось в море. Там, где начинается залив.
Придворный поклонился в знак согласия. Шепот среди толпы перерос в громкий рев.
Илна выступила вперед, повышая голос, чтобы ее услышали.
— Барон Робилард, я понимаю и разделяю ваш гнев, но нам обоим известно, что мастер Халфемос ни в чем не виноват, разве что в собственной глупости. Если отпустите его со мной, я покажу вам, что в его деятельности нет никакого волшебства — а взамен окажу вам ценную услугу. Куда более ценную, чем покормить рыб!
— Кто это? — вскричал барон. — И что она здесь делает?
— Это Илна ос-Кенсет, — проговорил капитан стражи безжизненным голосом. — Она пришла увидеть вас.
Илна туманно улыбнулась. Капитан стражи зашатался, нервно озираясь вокруг. У него было весьма нехорошее чувство, как будто он оказался посреди зала, полного людей, совершенно голым, если не считать шнурка на шее.
— За неделю я могу выткать для вас занавес, который заставит каждого, кто стоит перед вами, говорить только правду, — сказала Илна.
Так оно и было, правда, она не стала уточнять, что такой занавес будет обладать злыми чарами, ибо не сомневалась: Робилард уничтожит его через несколько дней. Лишь те, кто не очень представлял себе, что это такое, хотели всегда знать правду а также те, кто был готов отвечать за последствия.
— А может быть, я сотку другой занавес — который принесет благополучие вам и всем вокруг вас, — добавила Илна. — Я понимаю, Халфемос глупо распорядился своей силой, но вы можете отнестись к этому как к предостережению и не повторять его ошибок.
Предлагая две столь разные вещи, Илна понимала: Робиларду придется выбирать между тем, чего хочется, и что он должен делать. Ей бы больше хотелось изготовить для барона занавес доброй удачи, подобный тому, какие она делала в Эрдине до отъезда. Секс, богатство и месть всегда ценились людьми выше, чем скромное благополучие и доброе здоровье, но не Илной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Он снова потер губы и пробормотал:
— Но вот навести любовные чары он, пожалуй, мог. В прежние времена он видел, как я этим занимался. А леди Тамана должна была предложить огромную сумму за путь к сердцу барона.
«Если это не был любовный талисман, значит, этот парень — полнейший кретин», — подумала Илна. Вслух же произнесла:
— Понятно. Халфемос продал жемчужину ювелиру. Тот узнал ее, да и кто на Третьей Атаре не узнал бы? Ювелир сообщил барону, что чужак принес жемчужину, принадлежащую бывшей пассии барона, а барон вызнал правду от леди таким же образом, как и обычно.
— Я видел Таману, когда она впервые встретилась с Халфемосом, — печально проговорил Церикс. — Это меня не обеспокоило. Я думал, она просто хочет узнать свою судьбу или… в конце концов, он симпатичный парень, и не мое дело указывать ему, как проводить время.
Илна нахмурилась.
— Это точно. Скажет ли леди Тамана всю правду или будет настаивать, что идея была Халфемоса?
— Эта дамочка может сказать все, что угодно, — скривился Церикс. — Думаю, Робилард и пальцем до нее не дотронулся, а она уже вовсю верещала о том, что произошло.
— Верно, есть такие женщины, — отозвалась Илна. — Ладно, посмотрим, что я смогу сделать.
Она потянула на себя дверь, но кто-то уже толкал ее изнутри, так что ее едва не ударило. Илна приготовилась уж было выругаться, но прикусила язык, заметив Асцелея среди слуг.
— Мастер Асцелей, прошу прощения за этот переполох. Я должна была выйти и не знала, вернусь ли.
— Я слышал, — серьезно отозвался купец. — Илна, у меня есть кузен — владелец постоялого двора на западе острова, в деревне. Может, вам лучше переждать там, пока ситуация не наладится. Вашего настоящего имени никто не узнает.
— Вы имеете в виду, спрятаться? Спасибо, я думаю, до этого не дойдет, пока я жива.
Асцелей напрягся. Илна поняла, сколь вызывающе и злобно прозвучали ее слова. Она взяла торговца за руку и проговорила:
— Мастер Асцелей, вы были очень добры, предложив мне убежище. Я же вела себя точно так же, как обычно поступал мой дядя Катчин. Я прошу прощения.
Поднявшись на ноги, она добавила:
— Если бы вы знали моего дядю, вы бы поняли, насколько искренне мое извинение.
Купец удовлетворенно кивнул.
— Я никогда не сомневался в вашей искренности, Илна. К тому же, мне следовало самому подумать, как вы отнесетесь к моему предложению.
Илна посмотрела на калеку.
— Асцелей, могли бы вы приютить мастера Церикса, пока меня не будет? Он ни в чем не виноват, но не думаю, чтобы ему обрадовались там, где он остановился.
— Я пойду с тобой, — возразил Церикс. — Я могу помочь…
— Нет, — резко отрубила она. — Не можешь. Достаточно с меня волнений по поводу того, что уже произошло.
Асцелей кивнул.
— Ну, конечно же. Церикс, если вы не возражаете…
Калека имел пришибленный вид. Но Илна решила не извиняться. Церикс тоже к этому причастен. Не покажи он тогда парню, как наводить любовные чары, ничего бы не произошло.
Илна улыбнулась. Асцелей подошел поближе.
— Госпожа? — удивленно проронил он, заметив ее выражение лица…
— Я тут задумалась о природе любви. Но сейчас не время для философий.
Она глубоко вздохнула.
— Я пойду во дворец, господин. Благодарю вас за заботу, хотелось бы мне лучше отплатить за нее.
— Я должен вам денег, — проговорил торговец. — И вот еще что, не воспользуетесь ли моими носилками? Я в два счета подниму носильщиков.
— Честная женщина выглядит полной дурой, когда едет на носилках, — откликнулась Илна. — А деньги отдайте Цериксу. Или оставьте себе, Асцелей. У меня есть все необходимое, — добавила она и зашагала вдоль Парада.
На улице уже показались и другие пешеходы. Небо начинало потихоньку светлеть.
Дворец Робиларда располагался в полумиле к югу от Парада. Совсем близко, хотя дорогу Илна сочла неприятной для передвижения. Здесь все носили шлепанцы на мягкой кожаной подошве, сквозь которую ноги царапали острые камешки.
Вообще-то довольно странно, что они с Асцелеем говорили о том, вернется ли Илна от Робиларда. Барон не отличался такой уж свирепостью и, конечно, был абсолютно прав, когда разозлился на Халфемоса. Илна верила, что сумеет отыскать способ вернуть своему товарищу свободу. Разумеется, им придется покинуть остров, но они ведь все равно собирались сделать это.
Дворец барона на Третьей Атаре был куда скромнее, чем ожидала Илна. Конечно, здание все равно выглядело куда величественнее, чем это нужно человеку для проживания, но даже она жила в более шикарных покоях, будучи в Эрдине, когда слава ее гремела по всей округе.
Крыльцо с огромными колоннами полосатого мрамора еще строилось. Если Робилард решится перестраивать все лестницы в соответствии с этим крыльцом, он будет обладателем даже более величественной резиденции, нежели Герцог Сандраккана.
Она повернула по дорожке к крыльцу. Здесь гравий сменился мозаикой из камешков.
Во дворце горели огни. За стеклами окон можно было различить снующие силуэты людей — их явно казалось больше, чем обычно в столь ранний час.
Двое солдат охраняли входную дверь, стоя у фонаря в виде трехглавого дракона. Один из них постучал в дверь. Появился офицер в шлеме с перьями, они о чем-то заговорили.
Илна вытащила из рукава моток веревки, прикинула длину и зажала ее между пальцами. Наверняка, слишком длинная — но с ножом, даже маленьким, здесь не пройти.
Нагрудная пластина доспехов офицера была отлита в форме мускулистого торса полубога. Он выступил ей навстречу:
— Прошу прощения, госпожа. Торговцев сегодня не пускают.
— Я и не торговка, — сообщила Илна, подойдя к нему на расстояние вытянутой руки. — Я пришла к барону поговорить о маге, которого он арестовал. Думаю, после этого разговора он захочет отпустить парня.
— А уж по этому поводу и вообще нельзя встречаться с бароном, госпожа, — тон офицера стал куда холоднее. — А если вы с ним как-то связаны, мой вам совет: бегите с этого острова как можно скорее.
— Если она придет завтра, когда мы не на дежурстве, — глумливо произнес один из солдат, — я готов заплатить хорошую цену за то, что она предложит.
Другой солдат и офицер покатились со смеху. Выражение лица Илны не изменилось, она лишь крепче зажала в руке петлю.
— Посмотрите на меня! — потребовала она.
— Что такое? — удивился офицер, вновь поворачиваясь к Илне. Она вытянула руку, замахнулась.
— Упс! — только и успел сказать он, после чего затих.
— Отведите меня к барону Робиларду, — велела Илна. Офицер кивнул, повернулся и двинулся к воротам. Они стояли открытыми.
— Эй! — окликнул один из солдат. — Что такое случилось с капитаном?
Он потянулся к алебарде, стоявшей прислоненной к фонтану. Оружие с грохотом упало.
— Ничего такого, что могло бы навредить ему, — отвечала Илна. — Но если будете валять дурака и становиться у меня на пути, с вами я так не поступлю. Понятно вам?
Солдат уставился на то, как Илна ощупывает рукоять алебарды. Второй солдат схватил его за плечо и оттащил в сторону. Оба молчали, предпочитая не вмешиваться, пока Илна следовала за командиром во дворец.
При входе было пусто, лишь еще один офицер сидел спиной ко входу, обозревая зал для аудиенций, довольно претенциозное помещение с высоким сводчатым потолком. Колонны по обе стороны от входа были украшены сценами из истории острова.
Илна поняла, что перед ней — исторические сцены, поскольку не увидела ни одного изображения божества. Резьба была выполнена мастерски, и это заставило Илну относиться к Робиларду с большим уважением. Она понимала, что глупо благоговеть перед древностью чьего-то рода, лишь благодаря умелому творчеству ремесленников, но ничего не смогла с собой поделать.
Лучи рассветного солнца просачивались между несущими колоннами и отражались на восточной стороне зала, но масляные светильники на стенах продолжали гореть. Народу в зале собралось не так уж много, чтобы заполнить его целиком, но шевеление и шепот разносились повсюду, словно звон цикад летней ночью.
Барон Робилард сидел на троне из резного мрамора. Трон выглядел неудобным, зато старинным, а Илна одобряла верность традициям. В это утро на Робиларде были камзол и штаны из бархата, мастерского покроя. Несмотря на исказивший его черты гнев, он выглядел куда более привлекательно, чем когда представлял собой золоченую статую во время церемонии.
В левой руке Робилард держал маленький кожаный мешочек и смотрел на темноволосую женщину, стоявшую на коленях между двоих солдат перед троном. Тамана, вне всякого сомнения. Она всхлипывала, и из ее сбивчивой речи едва ли можно было что-нибудь понять.
Слева от барона сидела его жена, Котолина. Во время процессии ее везли за колесницей Робиларда в кресле с лазурными подлокотниками и спинкой. Волосы ее были очень светлыми, а прекрасные черты оставались сосредоточенными: она делала вид, что наблюдает за близнецами, игравшими с няней.
Леди Реговара, грудастая брюнетка того же типа, что и Тамана, только пятью годами моложе, стояла, положив руку на подлокотник трона — с видом собственницы.
Она разглядывала Таману с глумливым удовольствием. Это доказывало, что нынешняя пассия барона столь же глупа, как и предыдущая. Будь у нее мозги, она бы увидела собственное будущее в рыдающей Тамане. Немногие женщины обладают разумом, а мужчины — еще в меньшей степени, решила Илна, если учитывать их вкусы в отношении женщин.
Среди собравшихся в зале были солдаты, слуги и придворные. Они переглядывались в нервном ожидании. Державшие леди Таману солдаты, по крайней мере, выглядели смущенными. Бедная женщина едва на ногах стояла.
Те же, что привели Халфемоса, относились к своему делу с меньшим почтением. Руки юноши были связаны за спиной, он был избит: синяк под глазом и свежая ссадина на скуле.
Капитан стражей протолкался сквозь ряды зрителей, расчищая дорогу Илне. Халфемос оглянулся и увидел подошедших.
— Илна! — слабым голосом позвал он. — Тебе нельзя было появляться здесь!
Один из стражей ударил юношу в живот. Халфемос согнулся пополам, хватая ртом воздух. Он бы упал, не поддерживай его солдаты под руки.
— Пощади! — умоляла Тамана. — Я не желала навредить тебе, просто хотела, чтобы ты любил меня, как прежде. И я ни за что не рассталась со своей жемчужиной, это он забрал ее. Я никогда не отдала бы подаренных тобой украшений, если бы не колдовские заклинания!
— Поднимите чародею голову! — скомандовал Робилард, в голосе его звучал холодный гнев. Один из стражей схватил юношу за волосы, но тому уже удалось выпрямиться, несмотря на боль в желудке. Он встретил гневный взгляд барона с достоинством, и это несколько подняло его в глазах Илны.
Робилард уронил амулет на пол и приготовился раздавить его каблуком.
— Ты запачкал мой двор своим колдовством, — проворчал он. — Я кину тебя туда, где рыбы помогут уничтожить все следы этой грязи!
Он жестом указал на одного из своих придворных, пожилого человека, единственного, кто имел нагрудную пластину и меч.
— Запри его в железную клетку, Хостен, и брось в море. Там, где начинается залив.
Придворный поклонился в знак согласия. Шепот среди толпы перерос в громкий рев.
Илна выступила вперед, повышая голос, чтобы ее услышали.
— Барон Робилард, я понимаю и разделяю ваш гнев, но нам обоим известно, что мастер Халфемос ни в чем не виноват, разве что в собственной глупости. Если отпустите его со мной, я покажу вам, что в его деятельности нет никакого волшебства — а взамен окажу вам ценную услугу. Куда более ценную, чем покормить рыб!
— Кто это? — вскричал барон. — И что она здесь делает?
— Это Илна ос-Кенсет, — проговорил капитан стражи безжизненным голосом. — Она пришла увидеть вас.
Илна туманно улыбнулась. Капитан стражи зашатался, нервно озираясь вокруг. У него было весьма нехорошее чувство, как будто он оказался посреди зала, полного людей, совершенно голым, если не считать шнурка на шее.
— За неделю я могу выткать для вас занавес, который заставит каждого, кто стоит перед вами, говорить только правду, — сказала Илна.
Так оно и было, правда, она не стала уточнять, что такой занавес будет обладать злыми чарами, ибо не сомневалась: Робилард уничтожит его через несколько дней. Лишь те, кто не очень представлял себе, что это такое, хотели всегда знать правду а также те, кто был готов отвечать за последствия.
— А может быть, я сотку другой занавес — который принесет благополучие вам и всем вокруг вас, — добавила Илна. — Я понимаю, Халфемос глупо распорядился своей силой, но вы можете отнестись к этому как к предостережению и не повторять его ошибок.
Предлагая две столь разные вещи, Илна понимала: Робиларду придется выбирать между тем, чего хочется, и что он должен делать. Ей бы больше хотелось изготовить для барона занавес доброй удачи, подобный тому, какие она делала в Эрдине до отъезда. Секс, богатство и месть всегда ценились людьми выше, чем скромное благополучие и доброе здоровье, но не Илной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76