— Прошу разговаривать, смеяться, рассказывать анекдоты, — попросил председательствующий. — Будьте поестественней. Это все-таки день рождения, а не поминки.
Делегаты разлили водку и выпили. Потом снова налили и снова выпили.
— Петь тоже можно? — спросили делегаты, оживившись.
— Конечно, можно. На дне рождения всегда поют. Откуда-то достали гармошку, растянули мехи и нестройно загорланили:
— Комба-ат ба-а-атяня, ба-а-тяня ко-омба-а-ат... В коридоре о чем-то быстро заговорили голоса. Потом затихли. Хлопнула входная дверь.
В комнату заглянул охранник. Увидел оживленные, раскрасневшиеся лица, самозабвенно орущие: «Ба-а-а-тяня...» Увидел разлитую в стаканы водку и в мгновение ока сметенный салат.
— Все нормально, товарищи. Они просто ошиблись дверью, — успокоил съезд охранник. — Ложная тревога. Но его никто не услышал.
— Товарищи! — застучал вилкой по бутылке водки председательствующий. — Товарищи, внимание! Вернемся к порядку ведения съезда.
Делегаты смяли мехи гормошки, убрали водку, стаканы и пустые тарелки из-под салата и постелили на стол скатерть.
— Можете продолжать, — обратился председатель к докладчику. — Вам согласно регламенту осталось пять минут. — Я прошу дать мне дополнительные десять минут. — Поступило предложение дать докладчику дополнительных десять минут. Другие предложения есть?
— Есть. Предлагаю не давать. И еще предлагаю в связи с поздним временем и нездоровой криминогенной обстановкой прения не проводить. Нам еще домой добираться.
— Голосуем. Кто за то, чтобы оставить регламент без изменений и исключить из повестки съезда прения, прошу поднять мандаты. Единогласно. Прошу докладчика продолжить доклад. В рамках принятого ранее регламента.
— Тогда буквально несколько слов. Я рад, что мы сегодня здесь собрались. Что не оставили нашу страну и наш народ в трудную историческую минуту. То, что мы сегодня здесь собрались, свидетельствует о том, что дни диктатуры демократов сочтены. Заключая свой доклад, хочу повторить известный всем нам лозунг. С которым мы победили фашизм и восстановили разрушенное народное хозяйство и который не утратил своего великого значения и сегодня. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!
— Ура! — тихо воскликнули делегаты, вставая.
— Предлагаю завершить наш съезд песней «Интернационал», — предложил докладчик. — Только шепотом, товарищи.
Шепотом.
«Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов... — бесшумно сипели делегаты. — ...До основанья, а затем... Кто был ничем, тот станет всем!»
— Спасибо, товарищи, за ваш гражданский подвиг, — поблагодарил председательствующий. — Расходитесь, товарищи, по одиночке и группами по два-три человека с интервалами в три минуты. О следующем съезде мы известим вас особо.
— А водку можно взять?
— Какую водку?
— Которая осталась?
— Ах, водку? Водку берите. Можете считать ее партийным поощрением. Всю берите. И еще там, на кухне, два ящика...
Когда довольные партийной наградой делегаты разошлись, докладчик и председатель устало сели за пустой, покрытый кумачом стол. И разлили последнюю не унесенную бутылку водки.
— Уже слышал?
— О чем?
— О том, что Петр Семенович застрелился.
— Что? Когда?!
— Четыре дня назад. А узнали мы только сейчас. В день похорон.
— От кого узнали?
— От того, кто с ним общался. От нашего имени. И под нашими именами. Кто для него был ты и я в одном лице. Он собирался с генералом на очередную встречу — и на тебе.
— Почему он застрелился?
— Не знаю. И никто не знает.
— Он же должен был буквально на днях ТУДА лететь.
— Должен был, да не вылетел. В последний момент, буквально в аэропорту, передумал. И вообще вся эта история очень темная.
— Да, дела...
— Дела как сажа!..
— Хуже всего то, что с его смертью оборвалась связь с организациями, которые он курировал на местах...
— Да были ли они, эти организации? Поди, крутил генерал. Головы нам крутил. Ни один запрос, посланный в наши низовые ячейки, не подтвердил его работы на местах. Значит, были только обещания, а не работа.
— А под что же он тогда все данные ему деньги растратил?
— Под то самое, под что все тратят! Не испугался он, видно, суровых разговоров с ним нас с тобой, в не нашем лице.
— Так это получается, что на местах...
— Да ладно ты, с низовыми ячейками. Их мы сами как-нибудь организуем. А вот что с деньгами делать? Ведь все западные деньги были завязаны на него. И все те, что были у нас, были тоже завязаны на него. Были — и сплыли.
— И что теперь?
— Не знаю. Наверное, надо нового человека искать. Чтобы деньги вызволять. Иначе наша партийная касса прикажет Долго жить. И наше движение вместе с ней.
— Так, может, лучше нам самим попробовать? А, Прохор?
— Что самим? Деньги получить самим?
— Ну да, деньги.
— Деньги получить не великая проблема. Только что с ними дальше делать? Как их унести так, чтобы никто не заметил. Как от охотников до чужого золота защитить, если все-таки они о нем прознают? Как через границу такую уйму деньжищ переправить и здесь, в России, от воров уберечь? Ты знаешь как?
— Честно говоря, нет.
— И я не знаю. Я только знаю, где они лежат. И знаю, что они нам нужны. Нет. Без специалиста нам не обойтись. Тем более что мы не знаем, отчего Петр Семенович вдруг от поездки отказался и в тот же день пустил себе пулю в лоб. Какая в том причина? Ничего мы не знаем о той причине! И пока не узнаем — шага в сторону денег делать нельзя! А узнать правду мы без специалиста опять-таки не сможем. Ничего мы без него не сможем. Только разве еще один съезд провести. Не справимся мы без помощника. Нужен нам человек, который мог бы распутать это дело до конца, мог бы добыть деньги и при этом не болтал бы лишнего.
— Где ж такого найти, чтобы и мог, и не болтал? Если Петра Семеновича не без труда отыскали...
— Не знаю где. Но найти надо!
— Может, снова спросить людей, которые рекомендовали нам Петра Семеновича?
— Нам рекомендовал его тот, кто с ним работал! И кто мне обо всем сообщил.
— Ну? Ведь ты его хорошо знаешь. Ваши кабинеты рядом были.
— Знал хорошо.
— Почему знал?
— Потому что, сказав о Петре Семеновиче, он еще сказал, что раз генерала больше нет, то нет и его. Что в игры, пахнущие кровью, он больше не играет. Так что теперь искать, с кем работать, и общаться с тем, кого мы найдем, придется нам лично. Уже без всяких подставных лиц и конспирации.
— Если мы, конечно, найдем...
— Найдем! Потому что если мы никого не найдем, то нашу лавочку придется закрывать. Грош цена партии, которая не может для самой себя найти деньги. Если для себя не может, то как для целой страны, на которую претендует, найдет0 А если не найдет, то чем она для народа той страны лучше тех, кто сейчас ими управляет? Иосиф миллионами людей и миллиардами рублей ворочал. Хрущ деньги, чтобы в космос человека запустить, нашел. Брежнев БАМ построил. А мыс тобой лишней тысячи долларов найти не способны! Тоже мне, генеральные секретари!
Короче, давай все дела побоку и давай искать. Человека искать. Без которого нам не иметь денег и, значит, не иметь власти. Без которого всем нам, как Петру Семеновичу, лучш6 пулю в лоб пустить...
Глава 15
— Ну что, готовы?
— Готовы.
— Тогда не тяните, приступайте. Показывайте нам своего супермена, — поторопил майор Проскурин, поглядывая на часы. — Готов ваш супермен?
— Готов, — не очень уверенно сказал один из инструктора — Насколько это было возможно — готов.
Инструкторы заметно нервничали. Инструкторам предстояло докладывать результаты своих почти четырехнедельных усилий. Которых было не так чтобы очень...
— Ну что вы мнетесь, как барышня перед потенциальным женихом? Скажите хоть что-нибудь, наконец.
— К сожалению, исправить характерные для курсанта дефекты за такое короткое время нам не удалось.
— Какие дефекты?
— Вялую реакцию, почти полное отсутствие мышечной массы, повышенную чувствительность к физической боли...
— Кричит?
— Кричит.
— И глаза зажмуривает?
— Зажмуривает. Конечно, уже меньше, но зажмуривает.
— Он хоть чему-нибудь научился?
— Вообще-то многому научился.
— Тогда показывайте.
— Начинать с шестого упражнения?
— С какого хотите, с такого и начинайте, — махнул рукой майор Проскурин. — Только быстрее начинайте!
Старший инструктор отдал соответствующие команды. В тир в сопровождении инструктора по стрелковому делу вышел Иван Иванович. С большим черным «дипломатом» в руке:
— Упражнение номер шесть! — громко объявил инструктор. — Приступить к исполнению.
Иван Иванович положил «дипломат» на колено, открыл замок, распахнул створки. В «дипломате», в специальных углублениях лежали части винтовки. Иван Иванович вытащил чёрный вороненый ствол, воткнул его в специальный паз, повернул до щелчка, пристегнул приклад, прикрутил оптически прицел...
Движения его были уверенные, быстрые и четкие. Словно он собирал эту винтовку десятки раз. На самом деле он собирал эту винтовку сотни раз. Потому что десятков для него оказалось мало.
— Готово!
— Не готово, а сборку закончил.
— Сборку закончил!
— Сорок пять секунд, — доложил инструктор время.
— Это хорошо или плохо? — спросил майор.
— Для данного типа оружия вполне прилично.
— Дальше, — разрешил майор.
Иван Иванович воткнул в винтовку магазин, мягко передернул затвор, припал глазом к окуляру прицела, очень медленно и плавно обрисовал стволом винтовки справа налево и сверху вниз восьмерку и на несколько секунд замер, уперев оружие в предполагаемого противника. Самым последним жестом Иван Иванович прихлопнул по ложе винтовки ладонью и, подняв руку, показал согнутые кольцом большой и указательный пальцы.
— Упражнение закончил!
— Что это он? — удивился нерегламентированному при изготовке оружия жесту майор.
— Это как бы сказать, — слегка замялся инструктор, — это у нас так всегда старший лейтенант Митрохин делает. Когда заканчивает сборку.
— Зачем делает?
— Да так, выпендривается. Он боевик западный смотрел. Там один снайпер после выстрела...
— А при чем здесь старший лейтенант Митрохин?
— Старший лейтенант Митрохин при обучении курсанта выполнял роль наглядного пособия... Ну, в смысле курсант копировал действия Митрохина, который выполнял упражнение номер шесть.
— И вот это тоже? — показал майор согнутые кольцом пальцы.
— Так получилось...
— Ладно, поехали дальше.
Дальше гражданин Иванов Иван Иванович «срисованными» с других бойцов жестами вытаскивал из заплечной кобуры пистолеты. Разбирал-собирал пистолеты. Взводил пистолеты. Выцеливал предполагаемого противника. Менял обоймы. Убирал пистолеты обратно в кобуру. Затем собирал, разбирал, заряжал, взводил, изготовлял к стрельбе более тяжелое вооружение — карабины, автоматы, пистолеты-пулеметы...
В целом убедительно разбирал и изготовлял к стрельбе. Вот только иногда забывал снять с предохранителя.
— В принципе ничего, — оценил манипуляции курсанта майор. — А со стрельбой как?
— Гораздо лучше, чем раньше, — доложил инструктор. — Но все равно плохо.
— Очень плохо?
— Нет, просто плохо.
«Просто плохо» было значительным, в деле обучения Ивана Ивановича снайперскому делу, прогрессом.
— Покажите.
Ивану Ивановичу передали автоматический пистолет с полностью снаряженным магазином.
— Приготовиться к стрельбе!
Иван Иванович выдвинулся к барьеру, развернулся боком, для большего упора отставил назад ногу, медленно поднял вверх, зафиксировал правую руку, задержал дыхание и плавно, как учили, нажал на спусковой крючок.
— С предохранителя сними! — чуть не плача, напомнил инструктор.
— Ах, ну да...
Выстрел!
Выстрел...
— Есть! — радостно сообщил инструктор. — Есть попадание в мишень!
— Чему вы его еще научили?
— Упражнению номер восемнадцать. Стрельба с двух рук с приближением к объекту.
Это было именно то упражнение, которое так любил и так удачно применял Иванов в реальных боевых условиях.
— Правда, должен предупредить, что упражнение еще недостаточно отработано...
— Не надо предупреждать. Показывайте номер восемнадцать...
Иванову вручили два пистолета, подвели к огневому рубежу и открыли барьер.
— Время!
Выставив вперед пистолеты, прыгая из стороны в сторону, покачиваясь корпусом и стреляя на ходу, Иванов побежал к мишеням. Бежал он очень эффектно. Потону что в точности так, как в этом же тире, сутками напролет, бегали перед ним бойцы спецназа.
Пистолеты клацнули затворами.
— Ну? — спросил майор.
Инструктор, осматривавший результаты стрельбы через подзорную трубу, покачал головой.
— Плохо учите! — недовольно сказал майор.
— Но он...
— Ладно. Пошли дальше. В спортзал пошли. Многочисленные инструкторы, понурив головы, потянулись к выходу из тира.
В спортзале Иванова поставили на татами и выпустили нескольких спарринг-партнеров.
— Упражнения от номера семь до номера девятнадцать. А потом двадцать второе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59