А после разговора разобрать.
— Нет! Без оружия мы не согласны! — не согласились люди Юрия Антоновича.
— Но тогда с оружием останутся все! — с упором на последнее слово сказал подполковник и посмотрел на Иванова.
— Может, просто разрядим оружие?
— Лучше так...
Все, участвующие в переговорах стороны, потянули из карманов оружие. На землю полетели снаряженные патронами обоймы и патроны россыпью, высыпаемые из барабанов револьверов. Сверху упали патроны и «перья» людей Папы.
— А вы? — спросил подполковник у стоящего неподвижно Иванова.
— У меня ничего нет!
— Можно проверить?
Иван Иванович приподнял руки.
Подполковник споро ощупал его и замотал головой.
— Ничего нет.
— Как нет?!
— Ну нет! Совсем ничего нет.
Присутствующие с сожалением посмотрели на брошенные на землю боеприпасы.
— Предлагаю всем поровну, — без предисловий начал подполковник.
— По присутствующим людям?
— Нет. По заинтересованным сторонам.
— То есть ты хочешь получить равную со всеми долю? — усмехнулся Папа. — За что?
— За то, что я здесь.
— Этого мало.
— У меня есть дополнительный аргумент.
— Какой?
— Координаты того, что мы ищем.
— Но у меня тоже есть координаты, — возразил Папа.
— И у нас, — подал голос Юрий Антонович.
— Получается, у нас у всех есть координаты. Получается, мы все равны. И все имеем право на равную долю, — вернулся к своему предложению подполковник. — Мне кажется, не имеет смысла затевать драку из-за таких пустяков. Там очень много тою, что мы ищем. Там хватит на всех!
«В конце концов, переделить доли никогда не поздно, — подумал Папа. — Было бы что делить».
— Ладно, я согласен, — сказал он. — Если будет... три доли!
Прежде чем все поняли, о чем идет речь, подручные Папы подскочили к Иванову и схватили его за руки.
— Зачем?.. Зачем вы его? — не понял подполковник.
— Затем, что, если он будет жив, сделка не состоится. Потому что он перемочит всех нас. По одиночке перемочит. И заберет все себе.
— Верно! — поддержал Папу Юрий Антонович. — Если он будет жив, мы ничего не получим! О чем бы здесь сейчас ни договорились.
— Вы хотите сказать, что... — начал подполковник.
— Его надо мочить, — жестко продолжил Папа. — Здесь и сейчас! Пользуясь тем, что у него нет оружия.
Иван Иванович испуганно забился в руках уголовников.
— Согласен! — сказал Юрий Антонович.
— Согласен! — сказал подполковник.
Охранники наклонились и потянули из кучи свои обоймы.
— Стойте! — остановил их Юрий Антонович.
— Почему?
— Пусть лучше они, — кивнул он на людей Папы. — Им все равно. Им терять нечего.
— Руки пачкать не хотите? — недобро ухмыльнулся Папа.
— Папа, дай мне! — закричал Крапленый. — Дай за братанов отыграться!
— Валяй! — разрешил Папа.
Крапленый отпустил Иванова, бросился в кучу и стал лихорадочно, перебирая и отбрасывая боеприпасы, искать свою обойму.
— Все, курва! Конец тебе пришел! Сейчас за всех... — приговаривал он. — Сейчас, сейчас...
Нашел, вогнал обойму в пистолет, передернул затвор, подбежал вплотную к Иванову.
— Готовься! Жмуриться готовься! Задергал, запрыгал перед его глазами пистолетом, норовя ткнуть дулом в лицо.
— Ты что?! — испуганно закричали Меченый и Паленый, опасливо косясь на мотающееся во все стороны дуло пистолета. — Перестань шпалером играться! Ты в нас попадешь!
И на всякий случай отпрянули, шарахнулись в стороны, на мгновенье отпустив Иванова.
Иван Иванович увидел направленный на него пистолет. За ним наполненные злобой глаза. Лицо. Плечи. Фигуру. Стоявшую в позе, которая что-то такое напоминала. Или кого-то напоминала. Точно так же стоявшего с пистолетом, направленным в лицо... Ну точно же! Фигура с пистолетом напоминала спарринг-партнера при отработке упражнения номер двадцать два.
При выполнении упражнения двадцать два спарринг-партнер стоял именно так, а Иванов так, как стоял теперь. И спарринг-партнер тыкал ему в лицо...
Далее Иван Иванович действовал на подсознательном, закрепленном тысячекратным повторением упражнения двадцать два уровне. Он метнулся в сторону и вниз под направленный на него пистолет. Схватился рукой за дуло и, резко выкручивая и вырывая пистолет, ударил противника носком ботинка в голень. Тот взвыл и нажал курок.
Раздался выстрел.
Все инстинктивно отпрыгнули назад.
Паленый схватился за руку и заорал.
Быстро пришедший в себя Меченый рванулся к Иванову, чтобы сбить его с ног, но не успел. Тот вывернул пистолет и выстрелил навстречу прыгнувшей фигуре. В упор выстрелил.
Меченый упал на бок, зажимая руками живот. Из-под пальцев у него просочилась алым кровь.
— Сука! — крикнул Папа и бросился к горе боеприпасов.
И все прочие бросились.
Иван Иванович, забыв про пистолет, что есть ног побежал к близкому лесу.
Сзади ударило несколько выстрелов. И послышался вначале неуверенный, а потом все убыстряющийся топот ног. Но Ивана Ивановича уже скрыли ветви деревьев.
Еще немного, и можно было считать себя спасенным!
Можно было...
Из-за ближних стволов выдвинулись три, вооруженные короткоствольными автоматами фигуры.
— Пистолет! — коротко сказал один из них, недвусмысленно поведя дулом автомата.
Иван Иванович послушно отдал пистолет.
Мужчина вырвал пистолет, сделал три быстрых шага от Иванова в сторону опушки, встал за куст и, вскинув пистолет так, что он высунулся из листвы в том месте, куда забежал Иванов, произвел четыре подряд выстрела.
Три подбегавших к лесу преследователя ткнулись лицами в землю. Один, дико крича, схватился за разбитую коленную чашечку.
Остальные преследователи упали в траву и, быстро передвигая локтями и коленками, поползли от опушки.
— Уходим! — сказал неизвестный. Двое других, бросив автоматы в спортивные сумки, подхватили Иванова под руки и потащили прочь.
— Куда? — попытался спросить Иванов.
Но вместо ответа получил болезненный удар под ребра.
— Пикнешь — убьем! — пообещал один из похитителей. Иван Иванович обмяк и больше не сопротивлялся.
Глава 66
— Это ты? — удивленно спросил генерал Трофимов.
— Что я? — не понял майор Проскурин.
— Ты — снайперов?
— Каких снайперов?
— Которые вон тех троих, — показал генерал в сторону трех замерших на земле фигур. — И четвертого, который орет.
— Снайперов?! Я не посылал никаких снайперов!
— Ну а кто их тогда?
— Откуда я знаю. Вообще-то стрелял Иванов... Майор и генерал снова восстановили в памяти картину недавнего боя. Вернее сказать, недавнего расстрела.
— Иванов стоял там.
— Да.
— Потом он приемом двадцать два вырвал пистолет и выстрелил в руку одному и потом в живот другому. Который вон он лежит. Так?
— Так.
Пока майор и генерал видели одно и то же.
— Затем побежал вон к тем кустам. Забежал и почти сразу же стал стрелять. Положив четырьмя выстрелами четырех человек. Все?
— Я видел высунувшийся из листвы ствол. И видел выстрелы.
— Ничего не понимаю! Иванов стрелял из кустов четыре раза и четыре раза попал! Иванов, который промахивался в стену тира! Я ничего не понимаю.
— Может, это случайность?
— Когда шестью пулями попадают в шесть целей?!
— Может, кто-нибудь за него?.. Как мы...
— Кто?
— Не знаю.
— То-то и оно, что некому! Мы знаем все, задействованные в операции, силы. Еще одной быть не может, хотя бы потому, что о счетах партии больше никто не знает.
— Но вдруг кто-нибудь...
— Хорошо, пусть кто-нибудь. Но этот «кто-нибудь», знавший о счетах, не мог знать об Иванове! Он не мог знать сразу о двух тайнах! И уж тем более не мог знать, что за Иванова надо стрелять, потому что он не попадает в мишень с двух шагов! Об этом знаем только мы с тобой. Хотя...
— Что хотя?
— Хотя в первых двух он стрелял на наших глазах.
— Вы хотите сказать?..
— Я ничего не хочу сказать. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что боюсь даже подумать...
* * *
— Он убил четырех человек и ранил двоих! — доложил Четвертый Третьему.
— Сколько?!
— Четверых и двух.
— Один?!
— Один! Они хотели его убить, но он вырвался и вырвал пистолет. И убил их из их же пистолета.
— Как он мог вырваться?
— Он провел боевой прием... Третий вызвал на связь Второго.
— Он убил четырех человек, ранил двух и скрылся?
— Как такое могло случиться? Ведь генерал утверждал, что у него не будет при себе оружия?!
— Он отобрал оружие у нападавшей стороны.
— Он что, пулемет отобрал?
— Нет, пистолет.
— И убил четверых и ранил двух?
— Да, шестью выстрелами. Второй вышел на доклад Первому.
— Четвертый передает, что Иванов убил четырех и ранил двух нападавших и скрылся. Я не вполне уверен, что Это не ошибка. Потому что один человек — шестерых...
— Этот может, — сказал Первый, вспомнив послужной список Иванова. — Это не самый впечатляющий его результат. Однажды он убил четырнадцать человек. И тоже из их оружия.
— Четырнадцать?!
— Да, четырнадцать... Немедленно предпримите все необходимые меры для его поиска и задержания... Впрочем, нет, задержания не надо. Задержать его вы не сможете...
* * *
— Он действительно спец! Он попал в четырех человек четырьмя выстрелами. Хотя до этого бежал и должен был сбить дыхалку, — сказал телохранитель Юрия Антоновича. — Это очень трудно, попасть после физической нагрузки, после драки и бега, даже в неподвижную мишень. Он попал в бегущих людей. Он очень серьезный стрелок. И очень серьезный профессионал.
— Чем отличается стрелок от профессионала?
— Стрелок только стреляет. Профессионал умеет держать себя сообразно обстоятельствам. Он играл простачка. Он играл его так убедительно, что в это поверили все. Именно поэтому он смог завладеть чужим оружием. Можете мне поверить — он профессионал самой высшей пробы...
* * *
— Папа! Он дьявол. Он зашмалял шесть человек! Он убил Меченого! Папа, он достанет нас всех. Здесь. Надо валить домой и ложиться на дно, Папа. Надо сегодня валить. Прямо теперь...
— Ладно. Бери билеты. Едем...
* * *
Подполковник милиции Громов Александр Владимирович не думал, не гадал, кто и почему стрелял. Потому что лежал, уткнувшись простреленной головой в подстриженную траву газона в парке столицы Швейцарии Берне. Подполковника милиции Громова, равно как еще трех, лежащих неподалеку человек, убил Иванов Иван Иванович. По крайней мере, так утверждали, потому что видели собственными глазами, оставшиеся в живых свидетели.
Глава 67
— Ну я честно не знаю! Ничего не знаю! Мне сказали приехать в Швейцарию, я приехал в Швейцарию. Я бы сам никогда не приехал в Швейцарию, если бы мне не сказали. На фига она мне сдалась, эта ваша Швейцария... — канючил Иванов, привязанный ремнями к стулу.
Уже второй час канючил. Потому что допрос длился второй час.
— Кто тебе приказал приехать в Швейцарию? — в третий раз задавали вопрос спасшие его в парке незнакомцы.
— Я же вам уже два раза говорил — майор Проскурин. А до того еще американцы.
— Какие американцы?
— Американские американцы. Из посольства. Их несколько было. Я всех не запомнил.
— О чем они тебя просили?
— Поехать в Швейцарию и убить одного человека. И за это обещали мне предоставить их гражданство.
— Почему они просили убить человека именно тебя? Ты киллер?
— Ну какой я киллер! Никакой я не киллер! То есть, конечно, мне говорили, что я как бы киллер. Но на самом деле я вовсе не киллер...
— А кто ты?
— Инженер. По котлоагрегатам.
— Что?!
— По котлоагрегатам. Инженер...
— Ты сделал то, что тебя просили американцы? Инженер.
— Да. То есть нет...
— Он остался жив?
— Кто?
— Тот человек, которого вам заказали американцы?
— Нет, конечно, он умер.
— Как же ты говоришь, что не выполнил задание, если он умер?
— Дело в том, что я, конечно, выполнил задание, но стрелял не я. То есть я тоже стрелял, но попал не я.
— А кто попал?
— Я не знаю.
— То есть ты хочешь сказать, что не убивал этого человека?
— Нет!
— И вообще не убивал людей?
— Я? Нет! Никогда!
— Как же ты говоришь никогда, если мы видели, как там, в парке, ты стрелял в двух человек. При этом одного убил, а другого ранил.
— Я? В парке? Ах, ну да. Убил. Но это совершенная случайность.
— Случайно провел, боевой прием, случайно выхватил чужое оружие и случайно положил из него двух противников? Ты нас принимаешь за идиотов?
— Нет, дело в том, что именно этот прием я как раз хорошо выучил.
— Где?
— На тренировках. Со спарринг-партнером. В тире.
— То есть ты тренировался?
— Ну да. Конечно.
— Тренировался профессионально, а убил случайно?
— Случайно!
— И того, которого заказывали американцы, тоже случайно?
— Нет, того не случайно. Просто там стрелял не я.
— Тогда кто?
— Я не знаю, кто...
— Мне кажется, мы теряем время. Он нам не скажет правды, — безнадежно махнул рукой один из незнакомцев. — Он будет продолжать изображать идиота и будет продолжать валить вину на других. На кого угодно, только не на себя!
— Я не изображаю идиота! — попытался объяснить Иванов.
— Хочешь сказать, ты идиот?
— Я не идиот. И это не я. Меня попросили...
— Ты прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Нет! Без оружия мы не согласны! — не согласились люди Юрия Антоновича.
— Но тогда с оружием останутся все! — с упором на последнее слово сказал подполковник и посмотрел на Иванова.
— Может, просто разрядим оружие?
— Лучше так...
Все, участвующие в переговорах стороны, потянули из карманов оружие. На землю полетели снаряженные патронами обоймы и патроны россыпью, высыпаемые из барабанов револьверов. Сверху упали патроны и «перья» людей Папы.
— А вы? — спросил подполковник у стоящего неподвижно Иванова.
— У меня ничего нет!
— Можно проверить?
Иван Иванович приподнял руки.
Подполковник споро ощупал его и замотал головой.
— Ничего нет.
— Как нет?!
— Ну нет! Совсем ничего нет.
Присутствующие с сожалением посмотрели на брошенные на землю боеприпасы.
— Предлагаю всем поровну, — без предисловий начал подполковник.
— По присутствующим людям?
— Нет. По заинтересованным сторонам.
— То есть ты хочешь получить равную со всеми долю? — усмехнулся Папа. — За что?
— За то, что я здесь.
— Этого мало.
— У меня есть дополнительный аргумент.
— Какой?
— Координаты того, что мы ищем.
— Но у меня тоже есть координаты, — возразил Папа.
— И у нас, — подал голос Юрий Антонович.
— Получается, у нас у всех есть координаты. Получается, мы все равны. И все имеем право на равную долю, — вернулся к своему предложению подполковник. — Мне кажется, не имеет смысла затевать драку из-за таких пустяков. Там очень много тою, что мы ищем. Там хватит на всех!
«В конце концов, переделить доли никогда не поздно, — подумал Папа. — Было бы что делить».
— Ладно, я согласен, — сказал он. — Если будет... три доли!
Прежде чем все поняли, о чем идет речь, подручные Папы подскочили к Иванову и схватили его за руки.
— Зачем?.. Зачем вы его? — не понял подполковник.
— Затем, что, если он будет жив, сделка не состоится. Потому что он перемочит всех нас. По одиночке перемочит. И заберет все себе.
— Верно! — поддержал Папу Юрий Антонович. — Если он будет жив, мы ничего не получим! О чем бы здесь сейчас ни договорились.
— Вы хотите сказать, что... — начал подполковник.
— Его надо мочить, — жестко продолжил Папа. — Здесь и сейчас! Пользуясь тем, что у него нет оружия.
Иван Иванович испуганно забился в руках уголовников.
— Согласен! — сказал Юрий Антонович.
— Согласен! — сказал подполковник.
Охранники наклонились и потянули из кучи свои обоймы.
— Стойте! — остановил их Юрий Антонович.
— Почему?
— Пусть лучше они, — кивнул он на людей Папы. — Им все равно. Им терять нечего.
— Руки пачкать не хотите? — недобро ухмыльнулся Папа.
— Папа, дай мне! — закричал Крапленый. — Дай за братанов отыграться!
— Валяй! — разрешил Папа.
Крапленый отпустил Иванова, бросился в кучу и стал лихорадочно, перебирая и отбрасывая боеприпасы, искать свою обойму.
— Все, курва! Конец тебе пришел! Сейчас за всех... — приговаривал он. — Сейчас, сейчас...
Нашел, вогнал обойму в пистолет, передернул затвор, подбежал вплотную к Иванову.
— Готовься! Жмуриться готовься! Задергал, запрыгал перед его глазами пистолетом, норовя ткнуть дулом в лицо.
— Ты что?! — испуганно закричали Меченый и Паленый, опасливо косясь на мотающееся во все стороны дуло пистолета. — Перестань шпалером играться! Ты в нас попадешь!
И на всякий случай отпрянули, шарахнулись в стороны, на мгновенье отпустив Иванова.
Иван Иванович увидел направленный на него пистолет. За ним наполненные злобой глаза. Лицо. Плечи. Фигуру. Стоявшую в позе, которая что-то такое напоминала. Или кого-то напоминала. Точно так же стоявшего с пистолетом, направленным в лицо... Ну точно же! Фигура с пистолетом напоминала спарринг-партнера при отработке упражнения номер двадцать два.
При выполнении упражнения двадцать два спарринг-партнер стоял именно так, а Иванов так, как стоял теперь. И спарринг-партнер тыкал ему в лицо...
Далее Иван Иванович действовал на подсознательном, закрепленном тысячекратным повторением упражнения двадцать два уровне. Он метнулся в сторону и вниз под направленный на него пистолет. Схватился рукой за дуло и, резко выкручивая и вырывая пистолет, ударил противника носком ботинка в голень. Тот взвыл и нажал курок.
Раздался выстрел.
Все инстинктивно отпрыгнули назад.
Паленый схватился за руку и заорал.
Быстро пришедший в себя Меченый рванулся к Иванову, чтобы сбить его с ног, но не успел. Тот вывернул пистолет и выстрелил навстречу прыгнувшей фигуре. В упор выстрелил.
Меченый упал на бок, зажимая руками живот. Из-под пальцев у него просочилась алым кровь.
— Сука! — крикнул Папа и бросился к горе боеприпасов.
И все прочие бросились.
Иван Иванович, забыв про пистолет, что есть ног побежал к близкому лесу.
Сзади ударило несколько выстрелов. И послышался вначале неуверенный, а потом все убыстряющийся топот ног. Но Ивана Ивановича уже скрыли ветви деревьев.
Еще немного, и можно было считать себя спасенным!
Можно было...
Из-за ближних стволов выдвинулись три, вооруженные короткоствольными автоматами фигуры.
— Пистолет! — коротко сказал один из них, недвусмысленно поведя дулом автомата.
Иван Иванович послушно отдал пистолет.
Мужчина вырвал пистолет, сделал три быстрых шага от Иванова в сторону опушки, встал за куст и, вскинув пистолет так, что он высунулся из листвы в том месте, куда забежал Иванов, произвел четыре подряд выстрела.
Три подбегавших к лесу преследователя ткнулись лицами в землю. Один, дико крича, схватился за разбитую коленную чашечку.
Остальные преследователи упали в траву и, быстро передвигая локтями и коленками, поползли от опушки.
— Уходим! — сказал неизвестный. Двое других, бросив автоматы в спортивные сумки, подхватили Иванова под руки и потащили прочь.
— Куда? — попытался спросить Иванов.
Но вместо ответа получил болезненный удар под ребра.
— Пикнешь — убьем! — пообещал один из похитителей. Иван Иванович обмяк и больше не сопротивлялся.
Глава 66
— Это ты? — удивленно спросил генерал Трофимов.
— Что я? — не понял майор Проскурин.
— Ты — снайперов?
— Каких снайперов?
— Которые вон тех троих, — показал генерал в сторону трех замерших на земле фигур. — И четвертого, который орет.
— Снайперов?! Я не посылал никаких снайперов!
— Ну а кто их тогда?
— Откуда я знаю. Вообще-то стрелял Иванов... Майор и генерал снова восстановили в памяти картину недавнего боя. Вернее сказать, недавнего расстрела.
— Иванов стоял там.
— Да.
— Потом он приемом двадцать два вырвал пистолет и выстрелил в руку одному и потом в живот другому. Который вон он лежит. Так?
— Так.
Пока майор и генерал видели одно и то же.
— Затем побежал вон к тем кустам. Забежал и почти сразу же стал стрелять. Положив четырьмя выстрелами четырех человек. Все?
— Я видел высунувшийся из листвы ствол. И видел выстрелы.
— Ничего не понимаю! Иванов стрелял из кустов четыре раза и четыре раза попал! Иванов, который промахивался в стену тира! Я ничего не понимаю.
— Может, это случайность?
— Когда шестью пулями попадают в шесть целей?!
— Может, кто-нибудь за него?.. Как мы...
— Кто?
— Не знаю.
— То-то и оно, что некому! Мы знаем все, задействованные в операции, силы. Еще одной быть не может, хотя бы потому, что о счетах партии больше никто не знает.
— Но вдруг кто-нибудь...
— Хорошо, пусть кто-нибудь. Но этот «кто-нибудь», знавший о счетах, не мог знать об Иванове! Он не мог знать сразу о двух тайнах! И уж тем более не мог знать, что за Иванова надо стрелять, потому что он не попадает в мишень с двух шагов! Об этом знаем только мы с тобой. Хотя...
— Что хотя?
— Хотя в первых двух он стрелял на наших глазах.
— Вы хотите сказать?..
— Я ничего не хочу сказать. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что боюсь даже подумать...
* * *
— Он убил четырех человек и ранил двоих! — доложил Четвертый Третьему.
— Сколько?!
— Четверых и двух.
— Один?!
— Один! Они хотели его убить, но он вырвался и вырвал пистолет. И убил их из их же пистолета.
— Как он мог вырваться?
— Он провел боевой прием... Третий вызвал на связь Второго.
— Он убил четырех человек, ранил двух и скрылся?
— Как такое могло случиться? Ведь генерал утверждал, что у него не будет при себе оружия?!
— Он отобрал оружие у нападавшей стороны.
— Он что, пулемет отобрал?
— Нет, пистолет.
— И убил четверых и ранил двух?
— Да, шестью выстрелами. Второй вышел на доклад Первому.
— Четвертый передает, что Иванов убил четырех и ранил двух нападавших и скрылся. Я не вполне уверен, что Это не ошибка. Потому что один человек — шестерых...
— Этот может, — сказал Первый, вспомнив послужной список Иванова. — Это не самый впечатляющий его результат. Однажды он убил четырнадцать человек. И тоже из их оружия.
— Четырнадцать?!
— Да, четырнадцать... Немедленно предпримите все необходимые меры для его поиска и задержания... Впрочем, нет, задержания не надо. Задержать его вы не сможете...
* * *
— Он действительно спец! Он попал в четырех человек четырьмя выстрелами. Хотя до этого бежал и должен был сбить дыхалку, — сказал телохранитель Юрия Антоновича. — Это очень трудно, попасть после физической нагрузки, после драки и бега, даже в неподвижную мишень. Он попал в бегущих людей. Он очень серьезный стрелок. И очень серьезный профессионал.
— Чем отличается стрелок от профессионала?
— Стрелок только стреляет. Профессионал умеет держать себя сообразно обстоятельствам. Он играл простачка. Он играл его так убедительно, что в это поверили все. Именно поэтому он смог завладеть чужим оружием. Можете мне поверить — он профессионал самой высшей пробы...
* * *
— Папа! Он дьявол. Он зашмалял шесть человек! Он убил Меченого! Папа, он достанет нас всех. Здесь. Надо валить домой и ложиться на дно, Папа. Надо сегодня валить. Прямо теперь...
— Ладно. Бери билеты. Едем...
* * *
Подполковник милиции Громов Александр Владимирович не думал, не гадал, кто и почему стрелял. Потому что лежал, уткнувшись простреленной головой в подстриженную траву газона в парке столицы Швейцарии Берне. Подполковника милиции Громова, равно как еще трех, лежащих неподалеку человек, убил Иванов Иван Иванович. По крайней мере, так утверждали, потому что видели собственными глазами, оставшиеся в живых свидетели.
Глава 67
— Ну я честно не знаю! Ничего не знаю! Мне сказали приехать в Швейцарию, я приехал в Швейцарию. Я бы сам никогда не приехал в Швейцарию, если бы мне не сказали. На фига она мне сдалась, эта ваша Швейцария... — канючил Иванов, привязанный ремнями к стулу.
Уже второй час канючил. Потому что допрос длился второй час.
— Кто тебе приказал приехать в Швейцарию? — в третий раз задавали вопрос спасшие его в парке незнакомцы.
— Я же вам уже два раза говорил — майор Проскурин. А до того еще американцы.
— Какие американцы?
— Американские американцы. Из посольства. Их несколько было. Я всех не запомнил.
— О чем они тебя просили?
— Поехать в Швейцарию и убить одного человека. И за это обещали мне предоставить их гражданство.
— Почему они просили убить человека именно тебя? Ты киллер?
— Ну какой я киллер! Никакой я не киллер! То есть, конечно, мне говорили, что я как бы киллер. Но на самом деле я вовсе не киллер...
— А кто ты?
— Инженер. По котлоагрегатам.
— Что?!
— По котлоагрегатам. Инженер...
— Ты сделал то, что тебя просили американцы? Инженер.
— Да. То есть нет...
— Он остался жив?
— Кто?
— Тот человек, которого вам заказали американцы?
— Нет, конечно, он умер.
— Как же ты говоришь, что не выполнил задание, если он умер?
— Дело в том, что я, конечно, выполнил задание, но стрелял не я. То есть я тоже стрелял, но попал не я.
— А кто попал?
— Я не знаю.
— То есть ты хочешь сказать, что не убивал этого человека?
— Нет!
— И вообще не убивал людей?
— Я? Нет! Никогда!
— Как же ты говоришь никогда, если мы видели, как там, в парке, ты стрелял в двух человек. При этом одного убил, а другого ранил.
— Я? В парке? Ах, ну да. Убил. Но это совершенная случайность.
— Случайно провел, боевой прием, случайно выхватил чужое оружие и случайно положил из него двух противников? Ты нас принимаешь за идиотов?
— Нет, дело в том, что именно этот прием я как раз хорошо выучил.
— Где?
— На тренировках. Со спарринг-партнером. В тире.
— То есть ты тренировался?
— Ну да. Конечно.
— Тренировался профессионально, а убил случайно?
— Случайно!
— И того, которого заказывали американцы, тоже случайно?
— Нет, того не случайно. Просто там стрелял не я.
— Тогда кто?
— Я не знаю, кто...
— Мне кажется, мы теряем время. Он нам не скажет правды, — безнадежно махнул рукой один из незнакомцев. — Он будет продолжать изображать идиота и будет продолжать валить вину на других. На кого угодно, только не на себя!
— Я не изображаю идиота! — попытался объяснить Иванов.
— Хочешь сказать, ты идиот?
— Я не идиот. И это не я. Меня попросили...
— Ты прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59