— Мы бы не смогли замочить его. Он мент.
— И что? Разве менты не умирают? Разве вы не мочили ментов?
— Он не простой мент. Он особый мент. Он ранил Губатого и вторым выстрелом кончил Серого. Он попал Серому прямо в лоб. Он попал ему в лоб, когда тот пытался смыться! Он мочит из своего винтаря в лет, Папа! Он никогда не промахивается!
— Тогда тем более его надо шлепать!
— Может, и шлепать. А может, и договариваться...
— Кто сказал?! Кто?
На этот раз братва молчала.
Братва молчала, но слово было сказано. Против Папы сказано. Потому что за мочилу.
* * *
Охрана никого поймать не смогла. Потому что не ловила. Охрана, опасливо заступая за выступы фасадов зданий, двигалась по улице, шарахаясь от каждого встречного прохожего. На кой ей были все те приключения? Которые показывают в американских боевиках.
Навстречу охране двигались Маки, прикрывающие отход Ромашки. В обязанности Маков вменялось встать на пути возможного преследования с целью его дезорганизации и отвлечения внимания наступающих сил противника.
Маки были сильно пьяными мужиками, которые цеплялись чуть не к каждому прохожему.
— А ну, ты куда, ты... — невнятно орали они, обступая каждую подозрительную личность и одновременно перекрывая своими телами тротуар и часть проезжей части улицы.
У главного «пьяницы» за отворотом пиджака был закреплен микрофон, по которому он передавал обстановку, а в ухо был всунут наушник, по которому он получал команды.
— А, мать твою! — орал пьяница. — Вижу Гвозди в количестве пяти штук, — докладывал он, слегка повернув голову к микрофону. — Чего раззявился? А ну проходи мимо! — кричал в самые глаза недалекому прохожему. — Сообщите, как Ромашка?
— Понял тебя, Мак. Ромашка упакована. Вам разрешена эвакуация.
— Вас понял. Ромашка упакована...
Иван Иванович бросил на заднее сиденье «дипломат» и сел сам.
— Поехали, — сказал человек, сидящий на соседнем с водителем месте.
Машина тронулась с места.
— Куда едем? — спросил Иван Иванович.
— Домой.
Эх, кабы действительно домой! По-настоящему домой. А не...
Ненастоящим домом был уже знакомый Ивану Ивановичу кабинет. Кабинет майора Проскурина.
— Долго я еще так буду? — спросил Иван Иванович.
— Что долго?
— В подъездах сидеть?
— Возможно, больше не придется. Если сговоритесь. Майор пододвинул к Иванову телефон. И пододвинул листы со сценариями диалогов.
— Ну что, будем разговаривать?
— С кем?
— С тем, с кем раньше.
— О чем?
— О том же, о чем раньше. Только резче, чем раньше. Потому что ситуация изменилась. В вашу пользу. После того, как вы сдержали свое обещание.
— Какое обещание?
— Отстреливать по одному человеку в один день. Сегодня Вы покрыли недостачу.
— То есть сегодня... То есть когда я сегодня в подъезде? И раньше, в подъездах...
Майор вместо ответа протянул телефонную трубку.
— Возьмите.
Иван Иванович взял трубку.
— Теперь сценарий.
Иван Иванович взял листы сценария.
— Здесь вводная часть. В этой стопке диалоги на случай отказа. В этой — на случай согласия. В этой — на случай сомнения. Ясно?
— Ясно.
— Тогда внимательно прочтите.
Иван Иванович прочел страницы из первой стопки.
— Все понятно?
— Вроде все.
— Еще прочтите.
Иван Иванович прочел еще раз.
— Готовы?
— Кажется.
— Так готовы или нет?
— Готов!
— Ну тогда...
Майор набрал номер. И поднес к уху отводной наушник.
Зазвонил мобильный телефон. Папа вытащил трубку.
— Да.
— Это я, — представился Иванов.
— Кто?.. — в первое мгновенье не понял Папа.
— Я. Твой кредитор.
— Ты! — задохнулся ненавистью Папа.
Братва напряженно затихла.
— Я, я, — повторил Иванов. — Что ты решил?
— Гад!
— Это не ответ.
— Ответа не будет!
— Тогда мне придется продолжать... С завтрашнего дня.
И каждый день.
— Хоть два раза в день... — рявкнул Папа, прервав связь, бросив телефон на стол.
И увидел устремленные на него со всех сторон взгляды.
В которых было сомнение и была злость. Но злости было больше.
— Что он сказал? Что ему нужно, Папа?
— Не ваше дело!
— Как же не наше, если он мочит нас! — с глухой угрозой возразила братва. — Если он мочит нас из-за того, что ты не хочешь с ним разговаривать!
Это был уже почти открытый бунт. Который следовало топить в крови. Но некому было топить. Потому что Папа остался один. Один — против всех.
Мобильный зазуммерил снова. Папа смотрел на гудящий телефон. Братва смотрела на телефон и на Папу.
— Звонят, — сказал Бурый. И даже не сказал «Папа».
— Подай! — приказал Папа, показав пальцем на телефон, который был к нему гораздо ближе.
Бурый приблизился и протянул телефон. Значит, не все еще потеряно. Значит, власть еще есть.
Папа приблизил трубку к уху.
* * *
— Это снова я, — сказал Иван Иванович. — Ты, кажется, случайно нажал на рычаг.
Майор Проскурин ободряюще кивнул.
— Что тебе надо? — спросил Папа.
— То, что принадлежит мне, — в который раз повторил Иванов.
По идее теперь Папа должен был бросить трубку. Но он не бросил трубку. Потому что на него смотрели его подручные. Которых за каждый новый бросок трубки грозился отстреливать Иванов. По одному в день.
Братва уважала воровские законы и уважала Папу, но не за счет своих шкур. Ради сохранения своих шкур братва разорвала бы в клочья любого Папу. Иванов рассчитал все правильно. Иванов обложил Папу его собственными подручными.
— Хорошо. Я готов поговорить, — сдался Папа. Майор радостно показал большой палец. Братва смягчила взоры.
— Например, завтра. Вечером. В пригородном парке. Возле старых аттракционов.
Иван Иванович побелел. Он вдруг понял, что завтра произойдет то, чего он так боялся. Произойдет его встреча с людьми, которые хотят его убить. И которые, вполне вероятно, смогут его убить. Он сам, своими словами, загонял себя в ловушку...
Пауза затягивалась. Майор Проскурин сильно толкнул замолчавшего Иванова в плечо. Тот ударился ухом о трубку и встрепенулся.
— Нет, — покачал головой майор.
— Нет, — сказал Иван Иванович.
— Что нет? — переспросил Папа.
«Это место не подходит», — показал пальцем на сценарную фразу майор.
— Это место не подходит.
— Тогда где?
«О месте встречи я сообщу завтра», — провел майор ни тем по буквам. И, сильно артикулируя, проговорил написаную фразу губами.
— О месте встречи я сообщу завтра, — повторил, глядя на него, Иванов.
— Ну завтра, так завтра...
Глава 29
— Когда наконец вы разберетесь с делом на Агрономической и с делом на Северной? — вопрошал проверяющий из министерства, тыча указательным пальцем в тома, разложенные на столе. — Сколько можно отписываться пустыми бумажками и отговариваться общими фразами? Нам надоели пустые бумажки и общие фразы. Когда будет конкретный, который я смогу доложить министру, результат?
— Но мы... — попытался возразить генерал.
— Знаю я все ваши «но»! — оборвал его проверяющий. — Вы приложили максимум усилий. Не спите ночами. Загнали следователей. Допросили полтыщи свидетелей...
— Но...
— И про эти ваши «но» я сто раз слышал. Недостает средств. Не хватает квалифицированных кадров. Сложные взаимоотношения с прокуратурой... Так?
— Так точно!
— Между прочим, с прокуратурой у всех отношения трудные. И у всех нехватка средств. Только одни, несмотря на это, преступления раскрывают, а другие бумаги множат, как графоманы! На хрена мне эти монографии? — хлопнул проверяющий ладонью по томам. — Мне изобличенные преступники нужны а не романы!
Сидящие за столом следователи и сидящий рядом с проверяющим генерал потупили взоры, уперев их в столешню стола.
— Ну что молчите, как рецидивисты на допросе? Чего языки проглотили?
— Следствие по делам на Агрономической и Северной в настоящий момент находится в производстве, и мы не можем однозначно... — попытался отделаться казенной фразой генерал.
— Кто непосредственно отвечает за ход следствия?
— Старков Геннадий Федорович, — доложил генерал. Старков поднялся.
— Этот, что ли? — спросил проверяющий.
— Этот, — подтвердил генерал.
— Может, хоть ты мне скажешь, кто там устроил всю эту катавасию? — спросил проверяющий.
— Следствие еще не закончено...
— Я знаю, что не закончено. Но подозреваемые-то есть?
— Так точно, есть.
— Кто?
— Из собранных на сегодняшний день документов в качестве подозреваемых можно выделить нескольких человек... Из них наиболее значима, на мой взгляд, фигура гражданина Иванова Ивана Ивановича, подозреваемого в совершении нескольких противоправных действий, повлекших смерть потерпевших. Что следует из...
И далее по привычному уже списку.
Показания свидетелей...
Отпечатки пальцев по первому эпизоду...
По второму эпизоду...
По третьему эпизоду...
Баллистические экспертизы пуль, извлеченных из трупов. По первому эпизоду... По третьему эпизоду...
— Ты что хочешь сказать, сыщик, что он один... Их всех? — Министерский проверяющий стал задумчиво загибать пальцы на левой руке. — То есть пять на этой, как ее, на Агрономической, один на Северной и еще трое на Северной...
— Четверо. Четверо на Северной по третьему эпизоду, — поправил генерал.
— И еще трое убитых из оружия, идентифицированного по второму эпизоду, ранее, — добавил следователь Старков.
— То есть всего десять плюс эти три... Тринадцать, выходит? — сильно удивился проверяющий. — Что же вы молчали?
— Но мы докладывали ход расследования в министерство, — попытался оправдаться генерал.
— Но вы не докладывали, что он один... тринадцать!
— Не исключено, что больше, — поправил Старков.
— Что значит больше? — переспросил проверяющий.
— Что? Значит? Больше? — повторил его слово в слово генерал. И испуганно взглянул на следователя.
— Мною завершено ознакомление с результатами предварительного расследования, проведенного в поселке Федоровка силами...
— Ну это не наша территория. Там территория области, — облегченно вздохнул генерал.
— Не перебивайте, — оборвал генерала проверяющий. — Что вы хотите сообщить по Федоровке?
— Рядом баллистических и судебно-медицинских экспертиз, проведенных в рамках данного дела, было установлено, что несколько потерпевших, найденных на месте преступления, были застрелены из пистолета «ТТ». Пистолет «ТТ» отечественного производства, серийный номер 246589, найденный вблизи места преступления, был отправлен на дактилоскопическую экспертизу...
— Ну? И что дактилоскопическая экспертиза? Ну говори!
— В ходе проведения экспертизы отпечатки пальцев, найденных на отдельных деталях оружия, были идентифицированы как отпечатки пальцев гражданина Иванова Ивана Ивановича. Кроме того, отпечатки пальцев Иванова были найдены на месте преступления на стенах, мебели и на частях одежды потерпевших...
Генерал, сидящий рядом с проверяющим, застонал как от зубной боли.
— Что же ты мне раньше не доложил, Старков?
— Мой на ваше имя рапорт был направлен по инстанции четыре дня назад.
— Сколько же убитых было в поселке Федоровка? — сам себя спросил проверяющий, пытаясь вспомнить недавние министерские оперативные сводки. — Там же, дай Бог памяти, там же... Там же чуть не дюжина трупов была!
— Четырнадцать, — уточнил следователь Старков. — Всего четырнадцать трупов.
— И «пальчики» Иванова на оружии?
— На оружии.
— И на трупах?
— И на трупах.
— И больше никаких подозреваемых?
— Никаких.
— Так это, выходит, что он... Что он один... Погоди, погоди. Это если прибавить к этим четырнадцати мертвякам тех, что по первому эпизоду, плюс мертвяков по второму, затем по третьему и еще тех трех давнишних... Это получается, что он... Так что же вы молчали!
Проверяющий встал из-за стола и быстрым шагом пошел к двери и по коридору к выходу сообщать о вновь открывшихся фактах министру...
Сообщать о первом эпизоде.
О втором эпизоде.
О третьем эпизоде.
О тех трех трупах, что давно.
И о четырнадцати трупах, которые совсем недавно.
Расследование деяний гражданина Иванова Ивана Ивановича грозило принять новый оборот.
Глава 30
— Они убьют меня, — мрачно предрек Иван Иванович.
— Не убьют. Потому что не успеют, — возразил майор Проскурин, протягивая бронежилет. — Мы предусмотрели все возможные варианты их действий. Вплоть до самых фантастических. И на каждый продумали контрдействие.
Бронежилет водрузили на Ивана Ивановича, подогнали по телу, подтянув ремешки.
— Ну что, не жмет?
— Не все ли равно?
Поверх бронежилета протянули ремни, подвесили под мышку кобуру с пистолетом. Прикрыли их пиджаком.
— Не мешает?
— Все равно убьют.
— Ну почему обязательно убьют?
— Потому что что-нибудь вы все равно не предусмотрели. Потому что все предусмотреть невозможно.
Один из офицеров воткнул в ухо Ивану Ивановичу небольшой наушник и закрепил на воротнике рубашки микрофон.
— Скажите что-нибудь, — попросил он.
— Что?
— Хоть что. Что придет в голову.
— Раз, два, три, четыре, пять, — сказал Иван Иванович. — Вышел зайчик... Погулять. Вдруг охотник выбегает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59