Нэкер же цеплялся к нему с упорством, удивлявшим Уилла. Вор решил, что недостаток роста восполнялся у карлика неплохим интеллектом.
Карлик прекратил разговоры, когда на улице стало темно. Ломбо посадил Нэкера на руку и возглавил процессию. Они начали подъем по переулкам, пробираясь мимо канав по немощеным улицам. Отсутствие кошек, кур и других животных, кроме разве тощих, скулящих собак, вызвало у Уилла опасения относительно ожидавшего их в крепости ужина.
Ни Пери, ни Квика он не видел, однако не сомневался: они летят над ними в темном ночном небе.
Крепость занимала всю горную вершину. Когда они прошли последний поворот и вступили в длинный туннель, прорезавший толстые стены, Уилл заметил и то, что крепость очень стара, и то, что взять ее очень трудно. Снизу казалось, что башня замка не слишком высокая, однако чем ближе они подходили, тем больше она вырастала. Уилла особенно удивило то, что некоторые этажи здания выстроены прямо в горе. Или ему показалось?
Нет, не показалось. Войдя в цокольное помещение башни, они спустились по высоким ступеням в просторную комнату со сводчатым потолком и поддерживающими его колоннами. Винтовая лестница в стене вела к верхним этажам башни, но подниматься туда Уиллу совершенно не хотелось. Они находились в сокровищнице Вионны. Повсюду золотые слитки, доверху наполненные монетами бочонки, небрежно брошенные на резную мебель рулоны тканей. Оружие штабелями и грудами свалено на полках, а на стенах — несколько криво висящих картин.
Красивая женщина, стоявшая в дальнем углу комнаты возле высокого, похожего на трон стула, жестом пригласила их приблизиться. Возраст ее составлял среднее арифметическое между возрастом Алекс и возрастом Орлы. Густые, распущенные по плечам каштановые волосы полуприкрыты красным платком. Черная шелковая блуза и шелковые панталоны сидят на женщине гораздо лучше, чем на Виле. Улыбнувшись гостям, хозяйка затянутыми в перчатки руками указала им на стулья.
— Ломбо, ты сядешь подле меня, а твои друзья — вокруг нас. — Улыбка ее слегка увяла. — Я, как вы, должно быть, догадались, — Вионна.
Все расселись, два места были пока не заняты. Стул по правую руку от Вионны пустовал недолго: по ступеням спустился высокий стройный молодой человек в бирюзовой тунике с черным орнаментом в виде паутины. Он задержался на нижней ступени и, изобразив искреннее удивление, оглядел присутствующих, а потом кивнул каждому из них.
Когда мужчина взглянул на него, Уилл раскрыл рот, покраснел и отвернулся. Образ Азура Паука, сложившийся в его воображении, слился с действительностью. Не совпадали лишь мелкие детали: волосы, например, были гладкие, а не кудрявые, впрочем, значения это не имело. Легкость и грациозность движений, чуть заметная улыбка, с которой он взглянул на Алексию и Орлу, — все это ясно дало понять Уиллу, почему Маркус так его ненавидел.
Уилл хотел представиться и сказать, что он — один из учеников Маркуса, но слова застряли у него в глотке. Отчасти потому, что мальчик благоговел перед своим кумиром, а отчасти потому, что он еще не был готов к такой встрече. Кроме того, Уилл почувствовал, что Азур Паук специально сделал паузу, остановившись на лестнице.
Он мог бы стать моим героем, но разве так поступил бы настоящий герой? Резолют никогда бы так не сделал, и Ворон, и Алекс, да и никто из его друзей. Открытие это потрясло Уилла и лишило его дара речи.
Не имевший не малейшего представления о мыслях Уилла, Азур Паук подошел к Вионне и поцеловал ее в щеку.
— Прощу простить за опоздание.
Вионна кивнула:
— Это Азур Паук, вы ведь из-за него сюда приехали.
— Ломбо приехал за кораблем. Кораблем Ломбо.
Королева пиратов покачала головой:
— Прости меня, Ломбо, но в совпадения я не верю.
Она сняла со стоявшего перед ней на столе блюда серебряную крышку. На зеленом бархате лежал сапфир величиной с гусиное яйцо. Уилл разбирался в драгоценностях и знал, что даже без золотой оправы темно-синий камень стоил уйму денег.
Вионна взяла его в левую руку, свечи высекли на камне крест.
— Да, это — фрагмент Короны Дракона из Лакаслина. Вы ведь затем и приехали на мой остров. Что ж, возможно, что вы его с собой увезете.
Резолют сузил глаза:
— Назовите цену.
— Цену называть не мне. Цена зависит от вас, моих гостей. — Она кивнула и широко улыбнулась. — Ну что же, теперь все в сборе. Можем начинать.
Уилл увидел, как кто-то вынырнул из густой тени на верхней площадке лестницы. Этот некто был стройный, но невысокий, в плаще с бегущими по нему языками пламени.
— Догадаться несложно, тут закон непреложный: Корона Дракона с тем уйдет, кто цену мою своей перебьет. Аукцион будет за мной, прошу, господа, ринемся в бой!
ГЛАВА 60
Столетние ворота Свойна, потемневшие от времени, построены были из усиленных железными пластинками толстых дубовых плашек. Помимо металлических засовов имелись также три дополнительные перекладины, вставленные в массивные металлические кронштейны. При нашествии авроланов ворота не пострадали: горожане, поверив обещаниям атаковавших хорошо с ними обращаться, сами их отворили.
Притащив таран к воротам, люди встали позади и начали его толкать. Сам по себе таран был устройством весьма примитивным: рама на колесах, а на ней — длинное бревно с привязанными к нему тросами. Конец бревна был обит железом с острыми шипами, предназначенными разрушать дерево. Над тараном поставлена была крыша, ощерившаяся к этому моменту великим множеством авроланских стрел и даже в двух местах обгоревшая.
Бревно отвели назад. Веревки, проскользнув между загрубевшими пальцами, достигли конечного своего положения, а потом побежали вперед. Тяжелый удар отозвался громким эхом, словно топор глубоко вошел в ствол дерева. Солдаты тут же потянули бревно назад.
Металлическая головка тяжело ударила в ворота, железные шипы сделали свою работу: обнажили белое дерево и приоткрыли железные засовы. Снова и снова бил таран: не слишком глубоко, однако каждый раз на землю летели щепки. Было видно, что ворота от одной только силы ударов откроются раньше, чем железные зубы удовлетворят свой аппетит.
Защитники предпринимали все, чтобы остановить таран, но выстрелы баллист делали крепостной вал очень опасным местом. Огненные петухи поливали оборонявшихся пламенем, лучники обрушивали на них град стрел. Зажигательные снаряды, которые бросали издали на таран, иногда попадали в солдат, но самому тарану вреда не приносили.
Все ближе и неумолимее ползли вперед осадные башни и метательные машины. Катапульты высоко стреляли камнями, разбивая зубцы крепостной стены. Адроганс знал, что за короткое время стены они не разрушат, да он этого ни в коем случае и не хотел. Разрушенные стены трудно будет потом отремонтировать, а ведь они защищают город от контратак. Генералу нужно было сейчас — и с помощью Арелиюса он этого добьется — пробить брешь в верхней части стены, чтобы защитники не могли противостоять людям на осадных башнях.
Послышались громкий треск и визг металла. Адроганс посмотрел на ворота. Правая створка ворот провисла, соскочив с верхней петли. Еще один удар и еще, ворота сверху отошли еще больше. Люди закричали и сдвинули таран фута на два вправо, сосредоточив свои усилия на правой двери. Каждый удар сотрясал ее все больше. Между перекладинами появились щели.
Следующая петля, завизжав, словно раненый темерикс, уступила мощному напору, и створка ворот осела. Другие петли продержались не более секунды и выскочили из каменной стены. Правая створка рухнула на землю и погребла под собой огромное количество бормокинов.
Солдаты еще раз продвинули таран в открытые ворота. Некоторые защитники попытались улизнуть, но солдаты прикончили их мечами.
Авроланов возле ворот становилось все меньше, а потом они и вовсе рассосались. Адроганс, поняв причину этого, подал сигнал, и труба запела. Солдаты отодвинули таран в сторону и встали возле туннеля. На противоположном его конце выстроилась фаланга бормокинов со щитами и саблями. Перед выходом из туннеля они установили баррикады. Бормокины намеревались запереть солдат в узком проходе, проделать отверстия в полах помещений, находившихся над туннелем, и обрушить на нападающих стрелы и зажигательные снаряды.
К месту, где только что стоял таран, подкатили две маленькие баллисты и выстрелили в туннель. Множестов защитников повалилось на землю, но на их место тут же явились другие. Взрыв огненного петуха позади них кое-кого убил, однако толпу не рассеял.
Адроганс обнажил меч. Эту дыру можно очистить одним-сдинственным способом.
— За мной, конногвардейцы, освобождение Свойна в наших руках!
Бил наблюдала за не жалевшими сил военными магами, действия которых увенчивались успехом. Чародеи разогревали большие камни, а жускцы создавали небольшой ветер, и воздух, поднимавшийся с камней, заполнял шелковые мешки. Мешки эти поднимались, унося вместе с собой веревки, прикрепленные к крепкому тросу. Другой конец троса взял гирким и потянул воздушную линию к Свойну.
Оба троса выходили с вершины осадной башни. Башню эту передвигать никто не собирался; напротив, она была глубоко врыта в землю. Длина каждого троса превышала шестьсот футов, и вес был соответствующий. Воздушные шары облегчали гиркиму задачу: он должен был принести тяжелый канат в город, а там его примут люди Бил.
Черные Перья подлетели к стене, поражая стрелами каждого защитника, осмеливавшегося высунуться. Метательные машины продолжали обстрел стены. Баллисты делали выстрел за выстрелом, находя при этом все меньше и меньше целей, но, найдя, действовали все с большей жестокостью.
Гирким вылетел из города, обрезал веревку первого воздушного шара и полетел дальше. Бил отдала приказ, и ее люди бросились к осадной башне. Они взяли толстый конец троса и стали его тянуть. Сапоги их превратили землю в грязь, но дюйм за дюймом они все натягивали веревку, устраняя ее провисание.
Трос выровнялся. Протрубила труба, и ей ответила другая — та, что была в Свойне, в здании, в котором собрались заложники. Лишь подрагивание каната говорило Бил о том, что происходит, и вот наконец она своими глазами увидела первую фигуру, проскользнувшую над пылающими крепостными стенами. Схватившись за оба конца веревки, воркэльфийка в развевающихся юбках выскользнула навстречу свободе.
Двое мужчин подхватили ее, а третий сорвал с ее руки веревки. Металлическую каретку, сделанную из наручей, снова отправили наверх, а гирким полетел со спасенной женщиной обратно в Свойн.
Бил смеялась и кричала вместе с другими. План, отличавшийся отчаянной смелостью, оправдал себя. Клан Брэвонин собрал заложников в одном здании и укрепил на его крыше веревки. Так как здание было выше, чем стены и башня, каретка пригодилась как нельзя лучше. В ночной темноте один за другим воркэльфы скользили к свободе.
Конногвардейцы Джераны готовились к атаке, а два отряда развернули тем временем катапульты и вставили в них бревна, обмотанные масляными тряпками. Зажгли факелы, и огненные снаряды осветили на мгновение ночное небо. Правда, поваливший вслед за этим густой черный дым заслонил звезды, но искры все же отметили место приземления снарядов. Оба угодили туда, куда и требовалось — в середину туннеля.
Пфас вытянул руку. Поднялся небольшой ветер, раздул пламя, и над горящими тряпками поднялось черное дымное облако. Большая часть его закрыла отверстия, через которые авроланы собирались обстреливать вошедших в туннель солдат, остальной дым распространился по самому туннелю.
Триста всадников Саварры под дымным прикрытием поскакали вперед и выстроились по десять человек в ряд. Первый отряд пришпорил лошадей в ста ярдах от ворот. Пики вынул только первый ряд, так как остальные не могли толком рассмотреть в дыму, кого они колют. Всадники в шлемах с опущенными забралами исчезли в дыму, слышался лишь стук лошадиных копыт.
Вслед за ними вышел новый отряд, а за ним еще один. Первый из трех легионов уже вступил в битву.
Гирким спустился на небольшую высоту и доложил, что всадники проследовали благополучно, но Адроганс уже и сам это знал. Он ощущал шок и физические страдания пронзенных мечами и отброшенных в сторону бормокинов. Он чувствовал, как они задыхаются в дыму, испытывал такую боль, словно бы копье разрывало его собственное тело.
Адроганс пришпорил коня и повел легион вперед, возле ворот он перешел на галоп. Копыта бешено застучали, высекая искры из булыжника. В дыму генерал ничего не видел. Полагаясь лишь на ощущения, он направил коня в центр туннеля. Звон стали и цокот копыт, становились все громче, и вот он уже на улицах Свойна, и глаза его слезятся от дыма.
Адроганс повернул коня налево и помчался по шедшей параллельно стене улице Южного Полумесяца. Сабля поднималась и падала на головы бегущих бормокинов. Умирали они быстро, словно бы с готовностью, а генерал продолжал свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Карлик прекратил разговоры, когда на улице стало темно. Ломбо посадил Нэкера на руку и возглавил процессию. Они начали подъем по переулкам, пробираясь мимо канав по немощеным улицам. Отсутствие кошек, кур и других животных, кроме разве тощих, скулящих собак, вызвало у Уилла опасения относительно ожидавшего их в крепости ужина.
Ни Пери, ни Квика он не видел, однако не сомневался: они летят над ними в темном ночном небе.
Крепость занимала всю горную вершину. Когда они прошли последний поворот и вступили в длинный туннель, прорезавший толстые стены, Уилл заметил и то, что крепость очень стара, и то, что взять ее очень трудно. Снизу казалось, что башня замка не слишком высокая, однако чем ближе они подходили, тем больше она вырастала. Уилла особенно удивило то, что некоторые этажи здания выстроены прямо в горе. Или ему показалось?
Нет, не показалось. Войдя в цокольное помещение башни, они спустились по высоким ступеням в просторную комнату со сводчатым потолком и поддерживающими его колоннами. Винтовая лестница в стене вела к верхним этажам башни, но подниматься туда Уиллу совершенно не хотелось. Они находились в сокровищнице Вионны. Повсюду золотые слитки, доверху наполненные монетами бочонки, небрежно брошенные на резную мебель рулоны тканей. Оружие штабелями и грудами свалено на полках, а на стенах — несколько криво висящих картин.
Красивая женщина, стоявшая в дальнем углу комнаты возле высокого, похожего на трон стула, жестом пригласила их приблизиться. Возраст ее составлял среднее арифметическое между возрастом Алекс и возрастом Орлы. Густые, распущенные по плечам каштановые волосы полуприкрыты красным платком. Черная шелковая блуза и шелковые панталоны сидят на женщине гораздо лучше, чем на Виле. Улыбнувшись гостям, хозяйка затянутыми в перчатки руками указала им на стулья.
— Ломбо, ты сядешь подле меня, а твои друзья — вокруг нас. — Улыбка ее слегка увяла. — Я, как вы, должно быть, догадались, — Вионна.
Все расселись, два места были пока не заняты. Стул по правую руку от Вионны пустовал недолго: по ступеням спустился высокий стройный молодой человек в бирюзовой тунике с черным орнаментом в виде паутины. Он задержался на нижней ступени и, изобразив искреннее удивление, оглядел присутствующих, а потом кивнул каждому из них.
Когда мужчина взглянул на него, Уилл раскрыл рот, покраснел и отвернулся. Образ Азура Паука, сложившийся в его воображении, слился с действительностью. Не совпадали лишь мелкие детали: волосы, например, были гладкие, а не кудрявые, впрочем, значения это не имело. Легкость и грациозность движений, чуть заметная улыбка, с которой он взглянул на Алексию и Орлу, — все это ясно дало понять Уиллу, почему Маркус так его ненавидел.
Уилл хотел представиться и сказать, что он — один из учеников Маркуса, но слова застряли у него в глотке. Отчасти потому, что мальчик благоговел перед своим кумиром, а отчасти потому, что он еще не был готов к такой встрече. Кроме того, Уилл почувствовал, что Азур Паук специально сделал паузу, остановившись на лестнице.
Он мог бы стать моим героем, но разве так поступил бы настоящий герой? Резолют никогда бы так не сделал, и Ворон, и Алекс, да и никто из его друзей. Открытие это потрясло Уилла и лишило его дара речи.
Не имевший не малейшего представления о мыслях Уилла, Азур Паук подошел к Вионне и поцеловал ее в щеку.
— Прощу простить за опоздание.
Вионна кивнула:
— Это Азур Паук, вы ведь из-за него сюда приехали.
— Ломбо приехал за кораблем. Кораблем Ломбо.
Королева пиратов покачала головой:
— Прости меня, Ломбо, но в совпадения я не верю.
Она сняла со стоявшего перед ней на столе блюда серебряную крышку. На зеленом бархате лежал сапфир величиной с гусиное яйцо. Уилл разбирался в драгоценностях и знал, что даже без золотой оправы темно-синий камень стоил уйму денег.
Вионна взяла его в левую руку, свечи высекли на камне крест.
— Да, это — фрагмент Короны Дракона из Лакаслина. Вы ведь затем и приехали на мой остров. Что ж, возможно, что вы его с собой увезете.
Резолют сузил глаза:
— Назовите цену.
— Цену называть не мне. Цена зависит от вас, моих гостей. — Она кивнула и широко улыбнулась. — Ну что же, теперь все в сборе. Можем начинать.
Уилл увидел, как кто-то вынырнул из густой тени на верхней площадке лестницы. Этот некто был стройный, но невысокий, в плаще с бегущими по нему языками пламени.
— Догадаться несложно, тут закон непреложный: Корона Дракона с тем уйдет, кто цену мою своей перебьет. Аукцион будет за мной, прошу, господа, ринемся в бой!
ГЛАВА 60
Столетние ворота Свойна, потемневшие от времени, построены были из усиленных железными пластинками толстых дубовых плашек. Помимо металлических засовов имелись также три дополнительные перекладины, вставленные в массивные металлические кронштейны. При нашествии авроланов ворота не пострадали: горожане, поверив обещаниям атаковавших хорошо с ними обращаться, сами их отворили.
Притащив таран к воротам, люди встали позади и начали его толкать. Сам по себе таран был устройством весьма примитивным: рама на колесах, а на ней — длинное бревно с привязанными к нему тросами. Конец бревна был обит железом с острыми шипами, предназначенными разрушать дерево. Над тараном поставлена была крыша, ощерившаяся к этому моменту великим множеством авроланских стрел и даже в двух местах обгоревшая.
Бревно отвели назад. Веревки, проскользнув между загрубевшими пальцами, достигли конечного своего положения, а потом побежали вперед. Тяжелый удар отозвался громким эхом, словно топор глубоко вошел в ствол дерева. Солдаты тут же потянули бревно назад.
Металлическая головка тяжело ударила в ворота, железные шипы сделали свою работу: обнажили белое дерево и приоткрыли железные засовы. Снова и снова бил таран: не слишком глубоко, однако каждый раз на землю летели щепки. Было видно, что ворота от одной только силы ударов откроются раньше, чем железные зубы удовлетворят свой аппетит.
Защитники предпринимали все, чтобы остановить таран, но выстрелы баллист делали крепостной вал очень опасным местом. Огненные петухи поливали оборонявшихся пламенем, лучники обрушивали на них град стрел. Зажигательные снаряды, которые бросали издали на таран, иногда попадали в солдат, но самому тарану вреда не приносили.
Все ближе и неумолимее ползли вперед осадные башни и метательные машины. Катапульты высоко стреляли камнями, разбивая зубцы крепостной стены. Адроганс знал, что за короткое время стены они не разрушат, да он этого ни в коем случае и не хотел. Разрушенные стены трудно будет потом отремонтировать, а ведь они защищают город от контратак. Генералу нужно было сейчас — и с помощью Арелиюса он этого добьется — пробить брешь в верхней части стены, чтобы защитники не могли противостоять людям на осадных башнях.
Послышались громкий треск и визг металла. Адроганс посмотрел на ворота. Правая створка ворот провисла, соскочив с верхней петли. Еще один удар и еще, ворота сверху отошли еще больше. Люди закричали и сдвинули таран фута на два вправо, сосредоточив свои усилия на правой двери. Каждый удар сотрясал ее все больше. Между перекладинами появились щели.
Следующая петля, завизжав, словно раненый темерикс, уступила мощному напору, и створка ворот осела. Другие петли продержались не более секунды и выскочили из каменной стены. Правая створка рухнула на землю и погребла под собой огромное количество бормокинов.
Солдаты еще раз продвинули таран в открытые ворота. Некоторые защитники попытались улизнуть, но солдаты прикончили их мечами.
Авроланов возле ворот становилось все меньше, а потом они и вовсе рассосались. Адроганс, поняв причину этого, подал сигнал, и труба запела. Солдаты отодвинули таран в сторону и встали возле туннеля. На противоположном его конце выстроилась фаланга бормокинов со щитами и саблями. Перед выходом из туннеля они установили баррикады. Бормокины намеревались запереть солдат в узком проходе, проделать отверстия в полах помещений, находившихся над туннелем, и обрушить на нападающих стрелы и зажигательные снаряды.
К месту, где только что стоял таран, подкатили две маленькие баллисты и выстрелили в туннель. Множестов защитников повалилось на землю, но на их место тут же явились другие. Взрыв огненного петуха позади них кое-кого убил, однако толпу не рассеял.
Адроганс обнажил меч. Эту дыру можно очистить одним-сдинственным способом.
— За мной, конногвардейцы, освобождение Свойна в наших руках!
Бил наблюдала за не жалевшими сил военными магами, действия которых увенчивались успехом. Чародеи разогревали большие камни, а жускцы создавали небольшой ветер, и воздух, поднимавшийся с камней, заполнял шелковые мешки. Мешки эти поднимались, унося вместе с собой веревки, прикрепленные к крепкому тросу. Другой конец троса взял гирким и потянул воздушную линию к Свойну.
Оба троса выходили с вершины осадной башни. Башню эту передвигать никто не собирался; напротив, она была глубоко врыта в землю. Длина каждого троса превышала шестьсот футов, и вес был соответствующий. Воздушные шары облегчали гиркиму задачу: он должен был принести тяжелый канат в город, а там его примут люди Бил.
Черные Перья подлетели к стене, поражая стрелами каждого защитника, осмеливавшегося высунуться. Метательные машины продолжали обстрел стены. Баллисты делали выстрел за выстрелом, находя при этом все меньше и меньше целей, но, найдя, действовали все с большей жестокостью.
Гирким вылетел из города, обрезал веревку первого воздушного шара и полетел дальше. Бил отдала приказ, и ее люди бросились к осадной башне. Они взяли толстый конец троса и стали его тянуть. Сапоги их превратили землю в грязь, но дюйм за дюймом они все натягивали веревку, устраняя ее провисание.
Трос выровнялся. Протрубила труба, и ей ответила другая — та, что была в Свойне, в здании, в котором собрались заложники. Лишь подрагивание каната говорило Бил о том, что происходит, и вот наконец она своими глазами увидела первую фигуру, проскользнувшую над пылающими крепостными стенами. Схватившись за оба конца веревки, воркэльфийка в развевающихся юбках выскользнула навстречу свободе.
Двое мужчин подхватили ее, а третий сорвал с ее руки веревки. Металлическую каретку, сделанную из наручей, снова отправили наверх, а гирким полетел со спасенной женщиной обратно в Свойн.
Бил смеялась и кричала вместе с другими. План, отличавшийся отчаянной смелостью, оправдал себя. Клан Брэвонин собрал заложников в одном здании и укрепил на его крыше веревки. Так как здание было выше, чем стены и башня, каретка пригодилась как нельзя лучше. В ночной темноте один за другим воркэльфы скользили к свободе.
Конногвардейцы Джераны готовились к атаке, а два отряда развернули тем временем катапульты и вставили в них бревна, обмотанные масляными тряпками. Зажгли факелы, и огненные снаряды осветили на мгновение ночное небо. Правда, поваливший вслед за этим густой черный дым заслонил звезды, но искры все же отметили место приземления снарядов. Оба угодили туда, куда и требовалось — в середину туннеля.
Пфас вытянул руку. Поднялся небольшой ветер, раздул пламя, и над горящими тряпками поднялось черное дымное облако. Большая часть его закрыла отверстия, через которые авроланы собирались обстреливать вошедших в туннель солдат, остальной дым распространился по самому туннелю.
Триста всадников Саварры под дымным прикрытием поскакали вперед и выстроились по десять человек в ряд. Первый отряд пришпорил лошадей в ста ярдах от ворот. Пики вынул только первый ряд, так как остальные не могли толком рассмотреть в дыму, кого они колют. Всадники в шлемах с опущенными забралами исчезли в дыму, слышался лишь стук лошадиных копыт.
Вслед за ними вышел новый отряд, а за ним еще один. Первый из трех легионов уже вступил в битву.
Гирким спустился на небольшую высоту и доложил, что всадники проследовали благополучно, но Адроганс уже и сам это знал. Он ощущал шок и физические страдания пронзенных мечами и отброшенных в сторону бормокинов. Он чувствовал, как они задыхаются в дыму, испытывал такую боль, словно бы копье разрывало его собственное тело.
Адроганс пришпорил коня и повел легион вперед, возле ворот он перешел на галоп. Копыта бешено застучали, высекая искры из булыжника. В дыму генерал ничего не видел. Полагаясь лишь на ощущения, он направил коня в центр туннеля. Звон стали и цокот копыт, становились все громче, и вот он уже на улицах Свойна, и глаза его слезятся от дыма.
Адроганс повернул коня налево и помчался по шедшей параллельно стене улице Южного Полумесяца. Сабля поднималась и падала на головы бегущих бормокинов. Умирали они быстро, словно бы с готовностью, а генерал продолжал свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89