– поглаживая свои белые усы спросил Том.
Лицо Мэта вспыхнуло. Сеталль застыла, собираясь воткнуть вышивальную иглу с синей ниткой в ткань, а ее брови, казалось, готовы были вылезти на затылок. Напряженно сидя на краешке другой кровати Селусия с огромным интересом наблюдала за тем, как он прячет ножи в рукава. Он не думал, что она из тех, кому нравятся опасные мужчины. Таких женщин следовало избегать; они находили способы заставить мужчину быть опасным. Мэт не оглянулся на Туон. Она, возможно, уставилась на него, как будто он скакал подобно Люка. То, что он не хотел жениться, еще не означало, что он хочет, чтобы его будущая жена считала его дураком.
– Что ты выяснил, Том? – резко спросил он. Что-то произошло, иначе бы кости не остановились. Мысль, что пришла ему в голову, заставила волосы встать дыбом. Это был второй раз, когда кости прекратили греметь в присутствии Туон. Третий, если считать ворота, ведущие из Эбу Дар. Три проклятых раза, и все связаны с ней.
Слегка прихрамывая, седоволосый мужчина прошел внутрь, откинув назад капюшон плаща, и потянул дверь, закрывая ее за собой. Его хромота была последствием старой раны, а не стычки в городе. Высокий, худощавый и жилистый, с острыми синими глазами и белоснежными усами, свисавшими ниже подбородка, он, казалось, должен был привлекать внимание везде, где бы ни появился, но он умел становиться неприметным, его куртка цвета темной бронзы и коричневый шерстяной плащ подходили человеку небольшого достатка, решившему потратить деньги, но не слишком много.
– Улицы полны слухов о ней, – сказал он, кивая в сторону Туон, – но ничего о ее исчезновении. Я выставил нескольким шончанским офицерам выпивку, и они, кажется, полагают, что она уютно устроилась в Таразинском Дворце или уехала в инспекционную поездку. Я не почувствовал, что они что-то скрывают, Мэт. Им ничего не известно.
– Неужели ты ожидал публичного объявления, Игрушка? – недоверчиво спросила Туон. – Если это случится, Сюрот придется покончить жизнь самоубийством из-за позора. Ты ожидаешь, что она может обнародовать такое мрачное для всего Возвращения предзнаменование, касающееся тех, кто возглавляет его?
Итак, Эгинин была права. Это все еще казалось невозможным. И это казалось совсем неважным, по сравнению с тем, что кости остановились. Что произошло? Они с Туон пожали друг другу руки, вот и все. Рукопожатие и заключенная сделка. Он намеревался сдержать обещания, но о чем пытались предупредить кости? О том, что она выполнит свои? Или не выполнит? Все, что он знал – это то, что шончанские высокородные имели обыкновение выходить замуж – как это она сказала, кем она собиралась его сделать – виночерпием? – возможно, они выходили замуж за виночерпиев все время.
– Есть еще кое-что, Мэт, – сказал Том, задумчиво уставившись на Туон с некоторой долей удивления. До Мэта вдруг дошло, что она не показалась чрезмерно обеспокоенной тем, что Сюрот может покончить с собой. Возможно, она и была настолько жесткой, как предполагал Домон. О чем же пытались предупредить его проклятые кости? Именно это было важно. Затем Том продолжил, и Мэт и думать забыл о том, насколько жесткой может оказаться Туон и даже об остановившихся костях.
– Тайлин мертва. Они держат это в секрете, опасаясь беспорядков, но один молодой лейтенант из Дворцовой Стражи, перебрав бренди сказал мне, что они собираются провести церемонию похорон и коронацию Беслана в один и тот же день.
– Как? – потребовал Мэт. Она была старше чем он, но не настолько уж и старше! Коронация Беслана. Свет! Как Беслан сможет справиться со всем этим, когда он ненавидит шончан? Это был его план поджечь склады на Прибрежной Дороге. Он бы попытался поднять восстание, если бы Мэт не убедил его, что все это кончится резней, и отнюдь не шончан.
Том колебался, поглаживая свои усы большим пальцем. Наконец, он вздохнул.
– Ее обнаружили в собственной спальне утром после того, как мы сбежали, Мэт. Все еще связанную по рукам и ногам. Ее голова… Ее голова была оторвана.
Мэт не почувствовал, как подогнулись его колени, пока не обнаружил себя сидящим на полу с гудящей головой. Он как будто слышал ее голос. Ты все же рискуешь остаться без головы, поросеночек, если не будешь осторожен, и мне это не понравится. Сеталль наклонилась вперед на узкой кровати и сочувственно потрепала его по щеке.
– Ищущие Ветер? – сказал он глухо. Он не должен был говорить больше.
– По словам того лейтенанта, Шончан всю вину возложили на Айз Седай. Поскольку Тайлин принесла клятву Шончан. На церемонии ее похорон они объявят именно это.
– Тайлин умерла той же самой ночью, когда освободились Ищущие Ветер, и Шончан полагают, что ее убила Айз Седай? – Он не мог представить Тайлин мертвой. Я собираюсь поужинать тобой, утеночек. – Это бессмысленно, Том.
Нахмурившись, Том колебался, что-то обдумывая.
– Это может быть из политических соображений, отчасти, но я думаю, что это – то, чему они действительно верят, Мэт. Тот лейтенант сказал, что они уверены, что для Ищущих Ветер побег был слишком трудным, чтобы останавливаться или сворачивать с пути, а самая короткая дорога из дворца от клетушек дамани вовсе не проходит около апартаментов Тайлин.
Мэт заворчал. Он был уверен, что все было не так. А если и было, то тут он ничего поделать не мог.
– У марат'дамани была причина убить Тайлин, – внезапно сказала Селусия. – Они должны бояться, что ее примеру последуют другие. А какой мотив был у дамани, о котором вы говорите? Никакого. Руке правосудия требуется мотив и доказательства, даже для дамани и да'ковале. – Она говорила так, словно читала страницу из книги. И краешком глаза посматривала на Туон.
Мэт просмотрел через плечо, но если маленькая женщина и показывала Селусии жестами, что говорить, то сейчас ее руки спокойно лежали на коленях. Она наблюдала за ним, с нейтральным выражением на лице.
– Ты переживал за Тайлин так глубоко? – спросила она осторожным голосом.
– Да. Нет. Чтоб мне сгореть, она мне нравилась! – Отвернувшись, он запустил пальцы в волосы, уронив шляпу. Он никогда в жизни так не радовался, уходя от женщины, но это!.. – И я оставил ее связанной и с кляпом во рту, и она даже не могла позвать на помощь, – легкая добыча для голама, – сказал он горько. – Он искал меня. Не качай головой, Том. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
– Что такое э… голам? – спросила Туон.
– Исчадие Тени, моя Леди, – ответил Том, обеспокоено хмурясь. Он не беспокоился по пустякам, но только дурак не стал бы беспокоиться из-за голама. – Он похож на человека, но может проскользнуть сквозь мышиную норку или в щель под дверью, и он достаточно силен, чтобы… – Он фыркнул сквозь усы. – Хорошо, достаточно об этом. Мэт, ее могла окружить сотня гвардейцев, и это все равно не остановило бы ту тварь. – Сотня гвардейцев ей была бы не нужна, если бы она не завязала дружбу с Мэтом Коутоном.
– Голам, – сдавленно пробормотала Туон. Внезапно она сильно стукнула костяшками пальцев по макушке Мэта. Хлопнув рукой по голове, он недоверчиво посмотрел на нее через плечо.
– Меня очень радует, что ты настолько привязан к Тайлин, Игрушка, – сказала она серьезным голосом, – но мне не нравится, что ты веришь во всякие суеверия. Я в них не верю. Это не приносит Тайлин чести. – Чтоб ему сгореть, смерть Тайлин, казалось, тронула ее ничуть не больше, чем возможное самоубийство Сюрот. И на этой женщине он собирается жениться?
На этот раз, когда раздался стук кулака в дверь, он даже не потрудился встать. Он чувствовал оцепенение внутри и ноющие ссадины снаружи. Блерик ворвался в фургон не дожидаясь ответа, с его темно-коричневого плаща стекали струйки дождя. Это был старый плащ, изношенный почти до дыр и покрытый пятнами, но Блерика, казалось не заботило, промочит ли его дождь.
Страж проигнорировал всех, кроме Мэта, или почти всех. Мужчина все же улучил минутку, чтобы рассмотреть грудь Селусии!
– Джолин хочет видеть тебя, Коутон, – сказал он, продолжая изучать сей предмет. Свет! Мэту только этого и не хватало – для полного счастья.
– Кто такая Джолин? – требовательно спросила Туон.
Мэт не обратил на нее внимания.
– Скажи Джолин, что я увижусь с ней, как только мы тронемся в дорогу, Блерик. – Последнее, чего он хотел сейчас – выслушивать очередные жалобы какой бы то ни было Айз Седай.
– Она хочет видеть тебя сейчас же, Коутон.
Со вздохом Мэт встал на ноги и поднял с пола шляпу. Блерик выглядел так, словно в противном случае собирался его тащить. Мэт подумал, что решись тот попробовать, и в своем нынешнем настроении он вполне мог бы воткнуть в него кинжал. И в наказание получить сломанную шею, Страж не отнесся бы с легкостью к кинжалу под ребрами. Он был твердо уверен, что однажды уже умирал, как то было предсказано, и было это не в древних воспоминаниях. Достаточно уверен, чтобы не рисковать и уступить.
– Кто такая Джолин, Игрушка?
Если бы он не знал ее лучше, то мог бы сказать, что голос Туон звучит ревниво.
– Проклятая Айз Седай, – пробормотал Мэт, натягивая шляпу и впервые за весь день испытывая удовлетворение. Челюсть у Туон отвисла от удивления. Он захлопнул за собой дверь, прежде чем она сообразила, что сказать. Весьма небольшое удовольствие. Единственная бабочка на кучу навоза. Тайлин мертва, и Ищущие Ветер все же могут быть причастны к этому, что бы ни говорил Том. И это еще не считая Туон и проклятые кости в голове. Одна-единственная крохотная бабочка на огромную гору навоза.
С неба, сплошь затянутого мрачными тучами, размеренно шел ливень. Дождь, как из ведра, – так они называли его дома. Едва он ступил наружу, как вода уже просочилась сквозь шляпу, намочив голову, и насквозь пропитала кафтан. Блерик, похоже, не обращал на ливень внимания – только поплотнее завернулся в плащ. Делать было нечего, поэтому Мэт, ссутулившись, пошлепал сквозь растущие лужи по грязным улицам. Все равно, к тому времени, когда он доберется до своего плаща в фургоне, вся его одежда уже прилипнет к телу. Такая погода подходила к его настроению как нельзя кстати.
К его удивлению, несмотря на ливень, за то короткое время, что он пробыл внутри, сделана была львиная доля работы. Насколько хватало взгляда, по всему периметру пропала стена, отсутствовала половина грузовых фургонов, что стояли вокруг шатра Туон. Большая часть животных перевозилась в этих повозках. Большая, обитая железом клетка, в которой содержался черногривый лев, послушно катилась к дороге за лошадьми, равно безразличными как к спящему льву, так и к ливню. Актеры уже отправились в дорогу, хотя каким образом они пронюхали про отъезд, было неизвестно. Большинство палаток, казалось, просто испарилось; в одном месте пропали сразу три ярко раскрашенных фургона, в другом – каждый второй, а кое-где фургоны все еще, кажется, чего-то ждали, скопившись в одном месте. Единственная вещь, которая указывала на то, что труппа просто-напросто не разбежалась, был сам Люка, широко шагающий по улице и закутанный в ярко-красный плащ, время от времени останавливаясь, чтобы хлопнуть кого-нибудь по плечу или что-то прошептать на ухо женщине, заставляя ее рассмеяться. Если бы труппа разбегалась, Люка уже спешил бы вдогонку за теми, кто пытался убежать. Он сплотил труппу, в том числе и убеждением, и никогда не позволил бы никому уехать даже без слабой попытки убедить остаться. Мэт знал, что видя Люка все еще здесь должен почувствовать себя лучше, хотя он и мысли никогда не допускал, что этот парень бросит золото, правда в данный момент он сомневался, что что-нибудь сможет заставить его чувствовать себя менее окоченевшим и сердитым.
Фургон, к которому привел его Блерик, был почти столь же огромным как и фургон Люка, но он был не выкрашен, а побелен. Побелка во многих местах поблекла, потекла или полностью слезла, а дождь превратил ее в нечто серое, особенно в местах, где проглядывала древесина. Фургон раньше принадлежал группе клоунов, четырем мрачным типам, что на потеху зрителей малевали себе лица красками, обливали друг друга водой, мутузили надутыми бычьими пузырями, или тратили время и деньги на выпивку, покупая столько вина, сколько могли выпить. Получив от Мэта за аренду их фургона денег больше, чем смогли бы заработать, они могли теперь не просыхать месяцами.
Четыре невероятно косматых лошадки уже были впряжены в фургон, и другой Страж Джолин, Фэн Мизар, сидел на козлах с вожжами в руках, закутавшись в старый серый плащ. Его раскосые глаза следили за Мэтом – так волк мог бы смотреть на нахальную дворнягу. Стражи с самого начала были не в восторге от плана Мэта, полностью уверенные в том, что они, возможно, уже благополучно увезли бы Сестер далеко отсюда, едва выбрались за городскую стену. Возможно, они могли бы попробовать, но Шончан настойчиво охотились за каждой женщиной, способной направлять – труппу обыскивали четыре раза с тех пор как пал Эбу Дар – и все, что нужно, чтобы попасть в кипящий котел – единственная оплошность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Лицо Мэта вспыхнуло. Сеталль застыла, собираясь воткнуть вышивальную иглу с синей ниткой в ткань, а ее брови, казалось, готовы были вылезти на затылок. Напряженно сидя на краешке другой кровати Селусия с огромным интересом наблюдала за тем, как он прячет ножи в рукава. Он не думал, что она из тех, кому нравятся опасные мужчины. Таких женщин следовало избегать; они находили способы заставить мужчину быть опасным. Мэт не оглянулся на Туон. Она, возможно, уставилась на него, как будто он скакал подобно Люка. То, что он не хотел жениться, еще не означало, что он хочет, чтобы его будущая жена считала его дураком.
– Что ты выяснил, Том? – резко спросил он. Что-то произошло, иначе бы кости не остановились. Мысль, что пришла ему в голову, заставила волосы встать дыбом. Это был второй раз, когда кости прекратили греметь в присутствии Туон. Третий, если считать ворота, ведущие из Эбу Дар. Три проклятых раза, и все связаны с ней.
Слегка прихрамывая, седоволосый мужчина прошел внутрь, откинув назад капюшон плаща, и потянул дверь, закрывая ее за собой. Его хромота была последствием старой раны, а не стычки в городе. Высокий, худощавый и жилистый, с острыми синими глазами и белоснежными усами, свисавшими ниже подбородка, он, казалось, должен был привлекать внимание везде, где бы ни появился, но он умел становиться неприметным, его куртка цвета темной бронзы и коричневый шерстяной плащ подходили человеку небольшого достатка, решившему потратить деньги, но не слишком много.
– Улицы полны слухов о ней, – сказал он, кивая в сторону Туон, – но ничего о ее исчезновении. Я выставил нескольким шончанским офицерам выпивку, и они, кажется, полагают, что она уютно устроилась в Таразинском Дворце или уехала в инспекционную поездку. Я не почувствовал, что они что-то скрывают, Мэт. Им ничего не известно.
– Неужели ты ожидал публичного объявления, Игрушка? – недоверчиво спросила Туон. – Если это случится, Сюрот придется покончить жизнь самоубийством из-за позора. Ты ожидаешь, что она может обнародовать такое мрачное для всего Возвращения предзнаменование, касающееся тех, кто возглавляет его?
Итак, Эгинин была права. Это все еще казалось невозможным. И это казалось совсем неважным, по сравнению с тем, что кости остановились. Что произошло? Они с Туон пожали друг другу руки, вот и все. Рукопожатие и заключенная сделка. Он намеревался сдержать обещания, но о чем пытались предупредить кости? О том, что она выполнит свои? Или не выполнит? Все, что он знал – это то, что шончанские высокородные имели обыкновение выходить замуж – как это она сказала, кем она собиралась его сделать – виночерпием? – возможно, они выходили замуж за виночерпиев все время.
– Есть еще кое-что, Мэт, – сказал Том, задумчиво уставившись на Туон с некоторой долей удивления. До Мэта вдруг дошло, что она не показалась чрезмерно обеспокоенной тем, что Сюрот может покончить с собой. Возможно, она и была настолько жесткой, как предполагал Домон. О чем же пытались предупредить его проклятые кости? Именно это было важно. Затем Том продолжил, и Мэт и думать забыл о том, насколько жесткой может оказаться Туон и даже об остановившихся костях.
– Тайлин мертва. Они держат это в секрете, опасаясь беспорядков, но один молодой лейтенант из Дворцовой Стражи, перебрав бренди сказал мне, что они собираются провести церемонию похорон и коронацию Беслана в один и тот же день.
– Как? – потребовал Мэт. Она была старше чем он, но не настолько уж и старше! Коронация Беслана. Свет! Как Беслан сможет справиться со всем этим, когда он ненавидит шончан? Это был его план поджечь склады на Прибрежной Дороге. Он бы попытался поднять восстание, если бы Мэт не убедил его, что все это кончится резней, и отнюдь не шончан.
Том колебался, поглаживая свои усы большим пальцем. Наконец, он вздохнул.
– Ее обнаружили в собственной спальне утром после того, как мы сбежали, Мэт. Все еще связанную по рукам и ногам. Ее голова… Ее голова была оторвана.
Мэт не почувствовал, как подогнулись его колени, пока не обнаружил себя сидящим на полу с гудящей головой. Он как будто слышал ее голос. Ты все же рискуешь остаться без головы, поросеночек, если не будешь осторожен, и мне это не понравится. Сеталль наклонилась вперед на узкой кровати и сочувственно потрепала его по щеке.
– Ищущие Ветер? – сказал он глухо. Он не должен был говорить больше.
– По словам того лейтенанта, Шончан всю вину возложили на Айз Седай. Поскольку Тайлин принесла клятву Шончан. На церемонии ее похорон они объявят именно это.
– Тайлин умерла той же самой ночью, когда освободились Ищущие Ветер, и Шончан полагают, что ее убила Айз Седай? – Он не мог представить Тайлин мертвой. Я собираюсь поужинать тобой, утеночек. – Это бессмысленно, Том.
Нахмурившись, Том колебался, что-то обдумывая.
– Это может быть из политических соображений, отчасти, но я думаю, что это – то, чему они действительно верят, Мэт. Тот лейтенант сказал, что они уверены, что для Ищущих Ветер побег был слишком трудным, чтобы останавливаться или сворачивать с пути, а самая короткая дорога из дворца от клетушек дамани вовсе не проходит около апартаментов Тайлин.
Мэт заворчал. Он был уверен, что все было не так. А если и было, то тут он ничего поделать не мог.
– У марат'дамани была причина убить Тайлин, – внезапно сказала Селусия. – Они должны бояться, что ее примеру последуют другие. А какой мотив был у дамани, о котором вы говорите? Никакого. Руке правосудия требуется мотив и доказательства, даже для дамани и да'ковале. – Она говорила так, словно читала страницу из книги. И краешком глаза посматривала на Туон.
Мэт просмотрел через плечо, но если маленькая женщина и показывала Селусии жестами, что говорить, то сейчас ее руки спокойно лежали на коленях. Она наблюдала за ним, с нейтральным выражением на лице.
– Ты переживал за Тайлин так глубоко? – спросила она осторожным голосом.
– Да. Нет. Чтоб мне сгореть, она мне нравилась! – Отвернувшись, он запустил пальцы в волосы, уронив шляпу. Он никогда в жизни так не радовался, уходя от женщины, но это!.. – И я оставил ее связанной и с кляпом во рту, и она даже не могла позвать на помощь, – легкая добыча для голама, – сказал он горько. – Он искал меня. Не качай головой, Том. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
– Что такое э… голам? – спросила Туон.
– Исчадие Тени, моя Леди, – ответил Том, обеспокоено хмурясь. Он не беспокоился по пустякам, но только дурак не стал бы беспокоиться из-за голама. – Он похож на человека, но может проскользнуть сквозь мышиную норку или в щель под дверью, и он достаточно силен, чтобы… – Он фыркнул сквозь усы. – Хорошо, достаточно об этом. Мэт, ее могла окружить сотня гвардейцев, и это все равно не остановило бы ту тварь. – Сотня гвардейцев ей была бы не нужна, если бы она не завязала дружбу с Мэтом Коутоном.
– Голам, – сдавленно пробормотала Туон. Внезапно она сильно стукнула костяшками пальцев по макушке Мэта. Хлопнув рукой по голове, он недоверчиво посмотрел на нее через плечо.
– Меня очень радует, что ты настолько привязан к Тайлин, Игрушка, – сказала она серьезным голосом, – но мне не нравится, что ты веришь во всякие суеверия. Я в них не верю. Это не приносит Тайлин чести. – Чтоб ему сгореть, смерть Тайлин, казалось, тронула ее ничуть не больше, чем возможное самоубийство Сюрот. И на этой женщине он собирается жениться?
На этот раз, когда раздался стук кулака в дверь, он даже не потрудился встать. Он чувствовал оцепенение внутри и ноющие ссадины снаружи. Блерик ворвался в фургон не дожидаясь ответа, с его темно-коричневого плаща стекали струйки дождя. Это был старый плащ, изношенный почти до дыр и покрытый пятнами, но Блерика, казалось не заботило, промочит ли его дождь.
Страж проигнорировал всех, кроме Мэта, или почти всех. Мужчина все же улучил минутку, чтобы рассмотреть грудь Селусии!
– Джолин хочет видеть тебя, Коутон, – сказал он, продолжая изучать сей предмет. Свет! Мэту только этого и не хватало – для полного счастья.
– Кто такая Джолин? – требовательно спросила Туон.
Мэт не обратил на нее внимания.
– Скажи Джолин, что я увижусь с ней, как только мы тронемся в дорогу, Блерик. – Последнее, чего он хотел сейчас – выслушивать очередные жалобы какой бы то ни было Айз Седай.
– Она хочет видеть тебя сейчас же, Коутон.
Со вздохом Мэт встал на ноги и поднял с пола шляпу. Блерик выглядел так, словно в противном случае собирался его тащить. Мэт подумал, что решись тот попробовать, и в своем нынешнем настроении он вполне мог бы воткнуть в него кинжал. И в наказание получить сломанную шею, Страж не отнесся бы с легкостью к кинжалу под ребрами. Он был твердо уверен, что однажды уже умирал, как то было предсказано, и было это не в древних воспоминаниях. Достаточно уверен, чтобы не рисковать и уступить.
– Кто такая Джолин, Игрушка?
Если бы он не знал ее лучше, то мог бы сказать, что голос Туон звучит ревниво.
– Проклятая Айз Седай, – пробормотал Мэт, натягивая шляпу и впервые за весь день испытывая удовлетворение. Челюсть у Туон отвисла от удивления. Он захлопнул за собой дверь, прежде чем она сообразила, что сказать. Весьма небольшое удовольствие. Единственная бабочка на кучу навоза. Тайлин мертва, и Ищущие Ветер все же могут быть причастны к этому, что бы ни говорил Том. И это еще не считая Туон и проклятые кости в голове. Одна-единственная крохотная бабочка на огромную гору навоза.
С неба, сплошь затянутого мрачными тучами, размеренно шел ливень. Дождь, как из ведра, – так они называли его дома. Едва он ступил наружу, как вода уже просочилась сквозь шляпу, намочив голову, и насквозь пропитала кафтан. Блерик, похоже, не обращал на ливень внимания – только поплотнее завернулся в плащ. Делать было нечего, поэтому Мэт, ссутулившись, пошлепал сквозь растущие лужи по грязным улицам. Все равно, к тому времени, когда он доберется до своего плаща в фургоне, вся его одежда уже прилипнет к телу. Такая погода подходила к его настроению как нельзя кстати.
К его удивлению, несмотря на ливень, за то короткое время, что он пробыл внутри, сделана была львиная доля работы. Насколько хватало взгляда, по всему периметру пропала стена, отсутствовала половина грузовых фургонов, что стояли вокруг шатра Туон. Большая часть животных перевозилась в этих повозках. Большая, обитая железом клетка, в которой содержался черногривый лев, послушно катилась к дороге за лошадьми, равно безразличными как к спящему льву, так и к ливню. Актеры уже отправились в дорогу, хотя каким образом они пронюхали про отъезд, было неизвестно. Большинство палаток, казалось, просто испарилось; в одном месте пропали сразу три ярко раскрашенных фургона, в другом – каждый второй, а кое-где фургоны все еще, кажется, чего-то ждали, скопившись в одном месте. Единственная вещь, которая указывала на то, что труппа просто-напросто не разбежалась, был сам Люка, широко шагающий по улице и закутанный в ярко-красный плащ, время от времени останавливаясь, чтобы хлопнуть кого-нибудь по плечу или что-то прошептать на ухо женщине, заставляя ее рассмеяться. Если бы труппа разбегалась, Люка уже спешил бы вдогонку за теми, кто пытался убежать. Он сплотил труппу, в том числе и убеждением, и никогда не позволил бы никому уехать даже без слабой попытки убедить остаться. Мэт знал, что видя Люка все еще здесь должен почувствовать себя лучше, хотя он и мысли никогда не допускал, что этот парень бросит золото, правда в данный момент он сомневался, что что-нибудь сможет заставить его чувствовать себя менее окоченевшим и сердитым.
Фургон, к которому привел его Блерик, был почти столь же огромным как и фургон Люка, но он был не выкрашен, а побелен. Побелка во многих местах поблекла, потекла или полностью слезла, а дождь превратил ее в нечто серое, особенно в местах, где проглядывала древесина. Фургон раньше принадлежал группе клоунов, четырем мрачным типам, что на потеху зрителей малевали себе лица красками, обливали друг друга водой, мутузили надутыми бычьими пузырями, или тратили время и деньги на выпивку, покупая столько вина, сколько могли выпить. Получив от Мэта за аренду их фургона денег больше, чем смогли бы заработать, они могли теперь не просыхать месяцами.
Четыре невероятно косматых лошадки уже были впряжены в фургон, и другой Страж Джолин, Фэн Мизар, сидел на козлах с вожжами в руках, закутавшись в старый серый плащ. Его раскосые глаза следили за Мэтом – так волк мог бы смотреть на нахальную дворнягу. Стражи с самого начала были не в восторге от плана Мэта, полностью уверенные в том, что они, возможно, уже благополучно увезли бы Сестер далеко отсюда, едва выбрались за городскую стену. Возможно, они могли бы попробовать, но Шончан настойчиво охотились за каждой женщиной, способной направлять – труппу обыскивали четыре раза с тех пор как пал Эбу Дар – и все, что нужно, чтобы попасть в кипящий котел – единственная оплошность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121