– Севанна приказала, чтобы тебя продержали здесь до заката, Фэйли Башир, но она не говорила, что тебе нельзя составить компанию.
Ей пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем она смогла нормально видеть. Пот залил ей глаза. Как она могла потеть, если промерзла до костей? Перед ней стоял Ролан. Он принес пару бронзовых жаровен, полных горящих углей, его руки были обернуты тряпкой, чтобы защитить их от жара. Глядя на то, как она уставилась на жаровни, он поежился.
– Когда-то провести ночь на холоде не доставляло мне неудобств, но я сильно размяк с тех пор, как пересек Драконову стену.
Она чуть не задохнулась, когда он поставил жаровни пол столом. Через трещины между досками тепло вновь стало ее наполнять. Ее мускулы все еще содрогались от судорог, но… О! Это благословенное тепло! Ее дыхание прервалось, когда мужчина положил одну руку ей на грудь, а другую на связанные колени. Внезапно, она осознала, что давление в локтях исчезло. Он… ее… сжал. Одна из его рук принялась работать над бедром, и она чуть не закричала, когда его пальцы впились в окостеневшие мускулы, но сразу почувствовала, что они начали расслабляться. Они по-прежнему болели, массаж причинял ей боль, но эта боль была другой. Она не уменьшалась, если быть точнее, но Фэйли знала, что боль пройдет, если он продолжит массаж.
– Ты не возражаешь, если я чем-нибудь себя займу, пока буду пытаться тебя рассмешить? – спросил он.
Внезапно, она осознала, что смеется, и без следа истерики. Ну, это было истерикой, но только отчасти. Она была связана как гусыня, приготовленная для ужина, и была спасена от холода, причем уже во второй раз, мужчиной, которого она, в конце концов, возможно, и не убьет. Севанна теперь будет присматривать за ней как ястреб, а Терава быть может попытаться убыть ее в назидание другим, но она знала что она сбежит. Одна дверь никогда не закроется, но открылась другая. Она смеялась до тех пор, пока не заплакала.





Глава 10
Сверкающий маяк



Для рук лупоглазой горничной более привычно было месить тесто, чем застегивать маленькие пуговки, но в конце концов она все же справилась и застегнула на Илэйн темно зеленое платье для верховой езды, сделала реверанс и отступила, тяжело дыша, трудно сказать по какой причине. От чрезмерной ли концентрации или просто из-за того, что она помогала одеваться самой Дочери-Наследнице. Кольцо Великого Змея на пальце тоже могло внести свою лепту. За двадцать миль от поместья Дома Материн по прямой вы окажетесь прямо на берегу Эринин, где проходит великий речной торговый путь. Но реальная дорога выйдет куда больше, потому что сухопутный путь проходит через Чишенские горы, и люди здесь более привычны к набегам мурандийских охотников за скотом из-за близкой границы, чем к другим посетителям. И особенно к тем, кто оказывается Дочерью-Наследницей и Айз Седай в одном лице. Некоторые слуги, похоже, не могли спокойно относиться к почестям. Элси была болезненно добросовестна, складывая голубой шелковый халат, который Илэйн надевала прошлой ночью, и укладывая его в один из двух больших кожаных дорожных сундуков, стоявших в гардеробной. Причем настолько добросовестна, что Илэйн чуть было не отодвинула ее в сторону, чтобы сделать все самой. Этой ночью ей спалось плохо, она часто просыпалась. Затем, она все-таки поспала, сколько смогла, но теперь была абсолютно разбита и не готова к возвращению в Кэймлин.
Это был пятый раз с начала осады, когда она оставалась на ночь за пределами Кэймлина, и каждый раз ей удавалось за один день навестить три-четыре поместья, а однажды даже пять, в которых жили мужчины и женщины, связанные с Домом Траканд клятвами или кровными узами. И каждый визит требовал выделить достаточно времени. Тяжесть от пресса времени уже глубоко въелась в ее кости, но она знала, как важно представить людям определенный образ. Платья были нужны чтобы передвигаться из одного поместья в другое при полном параде и не казаться беженкой, хотя она была вынуждена менять их не только на ночь, но и по несколько раз в течение дня. И половину времени могло занять как раз смена платья на халат и обратно, однако платья для верховой езды подчеркивали скорость и нужду, возможно отчаяние, в то время как диадема Дочери-Наследницы и кружевной халат, изъятый из дорожных сундуков, накинутый после принятия ванной, говорил о силе и уверенности. Она бы привезла свою горничную чтобы усилить впечатление, если бы Эссанде смогла выдержать зимний темп, однако, она подозревала, что медлительность седовласой женщины заставила бы ее проглотить собственный язык от разочарования. Хотя, Эссанде справляется со своими обязанностями все же быстрее, чем эта лупоглазая девица Элси.
Наконец, Элси с поклоном подала ей свернутый темно-красный плащ, и Илэйн резким движением обернула его вокруг плеч. В очаге горело пламя, но комната никогда не прогревалась достаточно, и частенько она не могла полагаться на способность не замечать холод. Девушка робко спросила, не вызвать ли людей, чтобы отнести вниз сундуки, если так будет угодно Ее Величеству. Когда она назвала Илэйн так впервые, той пришлось мягко объяснять, что она еще не Королева, но Элси, кажется, ужасала сама мысль, чтобы обращаться к ней просто Миледи, и даже Принцесса, хотя по правде, последнее было весьма старомодно. По чину или нет, но Илэйн обычно доставляло удовольствие слышать, что кто-то подтверждает ее права на трон, но этим утром она чувствовала себя слишком уставшей чтобы беспокоиться о чем-то еще, кроме предстоящей дороги. Сжав зубы, она коротко согласилась с Элси на счет багажа, и, оборачиваясь к двери, украшенной панелями, попросила не мешкать. Девушка сломя голову бросилась открывать дверь, от чего процедура заняла гораздо больше времени, чем требовалось, если бы она все сделала сама, из-за всех реверансов до и после открывания. Ее разделенные под седло шелковые юбки при выходе из комнаты взбешенно прошипели, касаясь друг друга, пока она натягивала красные перчатки. Если Элси задержит ее еще на секунду, – подумала она. – Она на нее наорет.
Но прежде чем Илэйн прошла хотя бы пару шагов, именно эта девица вдруг пронзительно вскрикнула, и ужасно захрипела, словно ее горло могло разорваться от подобного звука. Илэйн резко развернулась, обняв Истинный Источник, и почувствовав поток саидар внутри себя, ее плащ взметнулся вверх. Элси стояла на ковровой дорожке, разложенной поверх светло коричневых плит, уставившись в противоположном залу направлении, обеими руками закрыв себе рот. Два пересекающихся коридора были видны в оба конца, но в пределах видимости не было ни души.
– Что такое, Элси? – потребовала ответа Илэйн. У нее имелось несколько специальных плетений на грани формирования, начиная с простейшей сети, заканчивая огненным шаром, который был способен разворотить пол стены, находящейся прямо перед ней, и если все окажется шуткой, она шарахнет ее Силой. В последнее время, если не сказать все время, внезапные перемены ее настроения были непредсказуемы.
Девушка, сотрясаясь всем телом, обернулась через плечо, и если до того ее глаза только казались большими, то теперь они были совсем выпученными. Она продолжала закрывать ладонями рот, похоже, пытаясь сдержать повторный крик. Темноволосая и темноглазая, высокого роста и полногрудая женщина, в серо-голубом платье Дома Материн, на самом деле уже не была девушкой. И даже лет на пять была постарше Илэйн, но стиль поведения усложнял ее восприятие в другом ключе.
– Что такое, Элси? И не говори мне, что ничего особенного не случилось. Ты выглядишь так, словно только что увидела приведение.
Девушка вздрогнула.
– Я видела, – неуверенно произнесла она. Что ничего не сказало Илэйн, кроме того, насколько пугливой та была. – Леди Нелейн, бабушку нашего Лорда Аэдмуна. Она умерла когда я была еще маленькой, но я помню, что даже Лорд Аэдмун боялся ее прогневать, и горничные подскакивали, когда она на них бросала взгляд, и другие дамы, которые приезжали с визитами, те тоже, и даже лорды. Все ее боялись. Она только что появилась прямо тут, передо мной, и она выглядела очень сердитой… – Она прервалась, зардевшись, когда Илэйн расхохоталась в ответ.
Большей частью это был смех от облегчения, ничего больше. Черная Айя не стала проникать в поместье Лорда Аэдмуна. Не было убийц, поджидающих с ножами в руках, или Сестер, хранивших верность Элайде, желающих утащить ее в Тар Валон. Иногда она мечтала о чем-то подобном, чтобы все из выше перечисленного случилось сразу и одновременно. Она отпустила саидар, как всегда с неохотой, сожалея о покидающем ее чувстве наслаждения, и тут же ощущение жизни ее оставило. Дом Материн поддерживал ее, но Аэдмуну может не понравиться, что она разнесет половину его жилища.
– Мертвые не могут причинить вреда живым, Элси, – сказала она мягко. Очень мягко, потому что она до того она рассмеялась, не желая как-то задеть чувства глупышки. – Они больше не принадлежат этому миру, и здесь они не могут ни к чему прикоснуться, включая нас. – Девушка кивнула, и еще раз сделала реверанс, но, судя по сохранившемуся размеру ее глаз и дрожи губ, Илэйн ее не убедила. Однако, времени на праздные беседы не было. – Вызови людей за моими вещами, Элси, – сказала она твердо, – и не волнуйся о призраках. – После еще одного реверанса девушка умчалась, все время вертя головой по сторонам, на случай, если леди Нелейн выскочит из стены. Привидения! Проклятая девушка глупа как пробка!
Материн был древним Домом, хотя и не крупным или сильным, и главная лестница, ведущая в вестибюль, была широкой и обрамлена мраморными перилами. Вестибюль был очень просторным. Пол был выложен серо-голубой плиткой в которой отражались светильники, свисавшие на цепях с потолка в двадцати футах над головой. Вокруг не было даже следа позолоты и инкрустации, только покрытые прекрасной резьбой сундуки и тумбы, стоявшие вдоль стен, а также два полотна, висевшие на противоположных стенах. Одно изображало сцену охоты, в которой мужчины верхом на лошадях охотились на леопардов – довольно опасное занятие, как ни посмотри. На другой женщина из Дома Материн подносила меч Первой Королеве Андорра, событие, которым гордились все Материн, и которого на самом деле могло и не быть.
Авиенда была уже внизу, беспокойно прохаживаясь по залу, и Илэйн, увидев ее, вздохнула. Они бы жили в одной комнате, если бы не заявление Материн, что у них достаточно комнат для всех, а Авиенда не могла понять, что чем меньше Дом, тем больше у него гордости. И часто самые маленькие Дома обладали самой большой. Гордость же, по ее понятиям, была синонимом жестокости и силе. Ростом она выше Илэйн, с совершенно прямой спиной, в светлой блузе и с наброшенной поверх нее шалью на плечах. Длинные рыжие волосы были обернуты серым шарфом – всем своим видом она являла образец Хранительницы Мудрости, несмотря на то, что была всего на год старше Илэйн. Хотя Хранительницы Мудрости способные направлять Силу часто выглядели моложе своих лет, Авиенда умела держаться с достоинством. И в этот момент она как раз была такой, хотя наедине они частенько хихикали вдвоем. И, конечно же, из украшений на ней были только – длинное серебряное кандорское ожерелье, брошь из янтаря в виде фигурки черепахи и широкий резной браслет из кости, хотя Хранительницы часто носили целые гирлянды ожерелий и браслетов. Однако Авиенда пока еще не была Хранительницей Мудрости, а обычная ученица. Илэйн никогда не думала о ней в таком ключе, однако сейчас это представляло для нее проблему. Иногда она думала, что Хранительницы и ее считают одной из своих учениц, просто особого рода, или кем-то вроде студентки. Глупая мысль, несомненно, хотя…
Едва Илэйн добралась до подножия лестницы, Авиенда поправила шаль и спросила:
– Ты хорошо спала? – Ее голос оставался ровным, но в зеленых глазах было видно беспокойство. – Ты не посылала за вином чтобы было легче уснуть – ведь нет? Я удостоверилась, что вино, когда мы ели, было разбавлено, но я заметила, как ты смотрела на кувшин.
– Да, мамочка, – сказала Илэйн тонким сладеньким голоском. – Нет, мамочка. Я просто удивилась, как Аэдмун сумел достать вино такого прекрасного урожая. Было очень стыдно разбавлять его водой. И я пила козье молочко, перед сном. – Вот от чего ее уже тошнит, так это от козьего молока! Даже от одной только мысли о нем.
Авиенда подперла бедра кулаками, выражая всем видом такое негодования, что Илэйн с трудом сдержала смех. Вынашивая дитя, сталкиваешься с определенными неудобствами, начиная с неустойчивости настроения, заканчивая чувствительностью груди, что очень утомительно, но повышенная забота, в определенной степени – самое сложное. Каждый во Дворце знал про ее беременность, а большая половина узнала даже раньше ее самой, спасибо Мин и ее способностям, и слишком болтливому языку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121