Голова Ниан отдернулась, и она облизала губы кончиком языка. Ее глаза скосились в сторону, словно ища путь к спасению, или прося помощи. Черный продолжал хрипеть и гарцевать, но она просто сильнее натянула поводья, чтобы удержать его от попытки понести. Это вышло практически машинально. Да, она была достаточно напугана. Но не слишком сильно, чтобы не осознавать, чего потребовала Эления. История Андора полна примеров, чтобы она могла это понять. Тысячи возможностей остаются возможностями до тех пор, пока не записаны на бумаге, но простой факт существования этого письма наденет на Ниан уздечку, а поводья отдаст Элении в руки. Оглашение его содержимого означает уничтожение для Ниан, если Эления не сглупит и не признается в шантаже. Она сможет попробовать продержаться после подобного разоблачения, но даже Дома, где было намного меньше готовых перерезать друг другу горло кузенов и теток с дядьками, Дома, с разногласиями между членами куда меньшими, чем среди Араунов, распадались. Младшие Дома, связанные с Домом Араун многие поколения, стали бы искать защиты у других. Еще несколько лет, а может быть, и гораздо меньше, Ниан оставалась бы Верховным Правителем младшего Дома, а затем все равно была бы полностью лишена доверия. О, да. Такое случалось и раньше.
– Мы достаточно времени оставались вместе, – Эления подобрала поводья. – Я не хотела бы зря болтать языком. Возможно, у нас еще будет время поболтать наедине до того, как Аримилла займет трон. – Что за мерзкая мысль! – Быть может.
Другая женщина дышала так, словно она не могла удержать воздух, и он покидал тело помимо ее воли, но Эления демонстративно стала разворачивать коня, чтобы уехать. Не слишком быстро и не слишком медленно, но и не задерживаясь
– Подожди!
Оглянувшись через плечо, Эления сделала, как та просила. Подождала. Не говоря ни слова. Все, что требовалось сказать, уже было сказано. Все, что теперь оставалось, посмотреть, достаточно ли отчаялась эта женщина, чтобы отдаться в руки Элении. Она должна. У нее нет Джарида, который бы ей помог. Фактически, любой человек из Дома Араун, даже сама Эления, который заявит, что нужно спасать Ниан, очень скоро окажется в темнице, чтобы пресечь пожелание, высказанное Ниан. Без Элении она состарится в плену. С появлением письма, ее плен будет другого характера. С этим письмом Эления может предоставить ей полную видимость абсолютной свободы. Очевидно, она достаточно умна, чтобы это понимать. Или, возможно, просто сильно запугана тарабонцем.
– Я дам тебе его так быстро, как смогу, – наконец-то покорно сказала она.
– Буду ждать, – пробормотала Эления, с трудом скрывая свою радость. И чуть не добавила: – Только не тяни слишком долго, – но вовремя остановилась. Ниан, может быть, и побеждена, но и побежденный враг может всадить нож в спину, если продолжать над ним издеваться. Кроме того, она боялась угрозы Ниан ничуть не меньше, чем Ниан – ее угроз. А может и больше. Но пока Ниан об этом не догадалась, ее удар прошел мимо цели.
Когда Эления направилась назад к своему эскорту, ее настроение было почти хорошим, чего не было с момента… Вообще-то с момента ее «спасения», когда спасители оказались людьми Аримиллы. А, возможно, и с более раннего времени, когда Дайлин заточила ее в Арингилле, но даже там она не теряла надежду. Ее тюрьмой служил довольно приличный дом губернатора, даже несмотря на то, что ей приходилось делить комнату с Ниан. Связаться с Джаридом тоже не представляло проблем, и она считала, что сможет переманить на свою сторону часть арингилльских Гвардейцев Королевы. Большей частью они были новобранцами, прибывшими из Кайриэна, отчего они были… не уверены… кому в действительности нужно служить.
Теперь же, это счастливое случайное столкновение с Ниан настолько подняло ей настроение, что она улыбнулась Джэнни, пообещав ей, как только они доберутся до Кэймлина, справить несколько новых платьев. Это произвело ответную благодарную улыбку у круглощекой женщины. Эления всегда, когда у нее было прекрасное настроение, покупала новые платья для своей горничной, и каждое вполне подошло бы удачливой купчихе. Это был один из способов добиться от слуг верности и благоразумия, и Джэнни уже в течение двадцати лет успешно проявляла и то и другое.
Солнце теперь стало не больше чем красным пятнышком над верхушками деревьев, и пришло время отыскать Аримиллу, чтобы узнать, где им придется ночевать сегодня. Если Свету будет угодно, то это будет приличная кровать в теплой палатке, в которой не будет слишком дымно, с приличным ужином перед этим. Сейчас она не просила ничего больше. Но даже это не испортило ей настроения. Она не только кивала всем встречным мужчинам и женщинам, но и улыбалась. Она даже готова была помахать им рукой. Дела шли в гору, по сравнению с недавним прошлым. Ниан теперь не только сошла с дистанции в борьбе за трон, она была связана по рукам и ногам, и поставлена на колени, и даже лучше, возможно – да нет, точно! – этого будет достаточно, чтобы перетащить на свою сторону Каринд и Лир. И еще оставались те, кто примет на троне любого, кроме другого представителя Траканд. Эллориен, к примеру. Моргейз приказала ее выпороть! Эллориен никогда не встанет на сторону Траканд. Аймлин, Арателле и Абелль тоже были вариантом – у каждого были свои обиды, которыми можно воспользоваться. И еще, возможно Пеливар или Луан. Она засылала к ним своих поверенных. И она не утратила бы всех преимуществ Кэймлина, как эта девчушка Илэйн. Исторически сложилось так, что владеющий Кэймлином автоматически получал поддержку четырех-пяти Домов.
Время, безусловно, ключ ко всему. Иначе, все преимущества достанутся Аримилле, но Эления уже видела себя восседающей на Львином Троне и окруженной коленопреклоненными Правителями Великих Домов. У нее уже был составлен список имен Правителей, которых будет необходимо сменить. Ни один из тех, кто сейчас ей противостоит, не будет создавать ей проблемы в будущем. Всего лишь серия небольших несчастных случаев. Жалко, что она лично не сможет подобрать им замену, но несчастья имеют привычку случаться с завидной постоянностью.
Ее счастливое расположение духа было поколеблено появлением тощего мужчины, который на коренастом сером коне внезапно оказался рядом. Его глаза возбужденно сияли в угасающем свете. По какой-то причине, в волосах Насина застряли зеленые еловые иголки. Он был похож на человека только что слезшего с дерева, а красный шелковый кафтан и плащ были так сильно украшены вышитыми цветами, что их можно было перепутать с иллианскими коврами. Он был просто смешон. При том он являлся Верховным Правителем могущественнейшего Дома Андора. И еще, он был абсолютно безумен.
– Эления, сокровище мое, – проревел он, брызгая слюной, – как сладко моим глазам видеть тебя. В твоем присутствии мед горек, а розы бледнеют.
Не долго думая, она натянула поводья Утреннего Ветра и направила его правее, поместив между собой и мужчиной коричневую кобылу Джэнни.
– Я не твоя суженная, Насин, – прорычала она, закипая от необходимости, произносить это в присутствии посторонних. – Я замужем, ты, старый дурак! Погодите! – добавила она, подняв руку.
Приказ и жест предназначались ее телохранителям, которые схватились за мечи и наблюдали за Насином. С мужчиной были приблизительно тридцать или сорок солдат с гербами в виде Меча и Звезды Дома Кирен, и они без малейшего смущения зарубят любого, кто, по их мнению, угрожает их Правителю. Некоторые из них уже обнажили мечи. Естественно, ей они не смогут повредить. Насин их всех перевешает, если у нее будет хоть один синяк. Свет, она даже не знала, плакать ей или смеяться по этому поводу.
– Ты все еще боишься этого молодого чурбана Джарида? – спросил Насин, поворачивая коня вслед за ней. – У него нет права досаждать тебе. Побеждает сильнейший, и ему следует это признать. Я вызову его на бой! – Костлявая, в обтягивающей красной печатке, рука легла на рукоять меча, которым он не пользовался уже добрых двадцать лет. – За то, что он тебя напугал, я разрублю его, как собаку!
Эления ловко перенаправила Утреннего Ветра, так, что они описали круг вокруг Джэнни, которая бормотала извинения Насину, притворяясь, что пытается убрать свою кобылу с его пути. Эления мысленно добавила к платьям, которые собиралась ей подарить, немного вышивки. В своем безумии Насин мог моментально перейти от пылких слов к делу, распуская руки, словно она была простой служанкой в таверне. Этого она бы уже не вынесла. Не снова и, конечно, не при посторонних. Сделав круг, она выдавила на лице смущенную улыбку, хотя по правде, улыбка потребовала от нее приложить больше сил, чем чувств. Если этот старый дурак толкнет Джарида на убийство, то это может разрушить все ее планы!
– Знаешь, Насин, я не выношу, когда из-за меня дерутся мужчины, – она запыхалась, и в голосе прозвучала тревога, но она даже не попыталась его контролировать. Запыхавшийся и тревожный вполне сойдет. – Как мне полюбить мужчину, у которого руки в крови?
Нелепый мужчина нахмурился так, что его длинный нос стал еще длиннее, так, что она стала волноваться, достаточно ли далеко от него она находится. Он был безумен как весенний заяц, но не во всем. И не всегда.
– Я не понял, что ты так… чувствительна, – сказал он, наконец, не прекращая попытки объехать вокруг Джэнни. Его обветренное лицо прояснилось. – Но мне следовало знать. Теперь я буду помнить. Пусть Джарид живет. Пока он к тебе не пристает.
Внезапно он, словно только что заметил Джэнни, с недовольной гримасой замахнулся сжатой в кулак рукой. Полная женщина, не двигаясь с места, явно приготовилась к удару, и Эления скрипнула зубами. Шелковая вышивка. Определенно, она не слишком к лицу горничной, но Джэнни ее заслужила.
– Лорд Насин, я повсюду вас ищу, – прокричал жеманный женский голос, и кружение остановилось.
Эления вздохнула с облегчением, разглядев в неясном сумеречном свете, что подъезжает Аримилла со своей свитой. И сразу же из-за этого почувствовала негодование. Аримилла была в зеленом шелковом платье чрезмерно украшенном вышивкой, в пене кружев под подбородком и на запястьях, она представляла собой нечто среднее между полной и тучной женщиной с глупой улыбкой и постоянно широко открытыми удивленными карими глазами, даже если вокруг не было ничего удивительного. Испытывая недостаток ума, если не сказать хуже, она возмещала его нехватку изрядной долей хитрости, зная, где лежит область ее интересов, и не хотела, чтобы кто-то даже подумал, что она упустит свое. Единственная вещь, которая волновала ее по-настоящему – это собственное благополучие и деньги для его обустройства, и единственная причина, по которой она хотела заполучить трон, заключалась в королевской казне, которая могла обеспечить благополучие лучше, чем доход любого Великого Дома. Ее эскорт был больше чем у Насина, однако только несколько воинов носили знаки Четырех Лун ее Дома. Большая же часть сопровождающих состояла из прихлебателей и подхалимов, лордов и леди из малых Домов, и прочих, готовых лизать Аримилле пятки, лишь бы оставаться поближе к власти. Она обожала, когда вокруг нее увивались разные люди. Ниан тоже была здесь, на краю группы, вместе со своими солдатами и горничной, снова взявшая себя в руки и взирающая холодными глазами. Но при этом она старалась держаться подальше от Джака Лоунала, худого мужчины в одной из этих нелепых тарабонских вуалей, скрывающих его огромные усы и конической шапке, которая смешно топорщила капюшон его плаща. Парень, как всегда, слишком много улыбался. Он совсем не казался способным с помощью всего пары шнурков заставить умолять себя о пощаде.
– Аримилла, – сказал Насин смущенным голосом, затем удивленно посмотрел на свой кулак, словно не знал зачем его поднял. Опустив руку на луку седла, он улыбнулся глупой женщине. – Аримилла, дорогая, – начал он тепло. Но это был другой вид тепла, отличавшийся от того, с которым он обращался к Элении. По какой-то причине, он был больше чем наполовину уверен, что Аримилла ему дочь и при том любимая. Однажды Эления слышала от него подробные воспоминания о женщине – «матери» Аримиллы – последней его жене, умершей приблизительно тридцать лет назад. Аримилла со своей стороны сумела поддержать тот разговор, хотя, насколько знала Эления, никогда в глаза не видела Миделле Кирен.
Однако, несмотря на все отеческие улыбки Аримилле, его глаза скользнули к темным фигурам всадников за ее спиной, и его лицо расслабилось, когда он отыскал Салвейс, его внучку и наследницу. Она была крепкой спокойной девушкой, которая без улыбки встретила его взгляд и, затем поглубже надвинула подбитый мехом капюшон. Она никогда не улыбалась, не хмурилась, и, насколько помнила Эления, вообще никак не проявляла эмоции, сохраняя на лице одно и то же, выражение как у глупого теленка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121