Раздались крики,
колонны сломали строй и кинулись вперед.
Мы побежали.
Хлопья пепла падали на нас со всех сторон, а дым становился все гуще.
Мы неслись вперед, и огонь подступал все ближе и ближе. Целые простыни
пламени застилали небо, непрерывно доносились раскаты грома, и жаркие
волны нахлынули на нас, омывая со всех сторон. Деревья, мимо которых мы
бежали, почернели, листья скрючились, а кустарник задымился. Насколько
хватал глаз впереди, нас не ожидало ничего, кроме аллей огня.
Мы побежали быстрее, не сомневаясь, что скоро будет еще хуже.
И мы не ошиблись.
Жара стала удушающей, дышать тяжело. Олени, волки, лисы и кролики
неслись вместе с нами, не обращая внимания на своих естественных врагов.
Воздух над клубами дыма казалось, был напоен криками птиц. Они пачкали
прямо на нас, но мы этого уже не замечали.
Поджечь этот старинный лес, такой же легко уязвимый, как Арденский,
казалось мне святотатством. Но Эрик был принцем Амбера и скоро будет его
королем. Может быть, будь я на его месте, я тоже...
Волосы и брови мои были подпалены, в горле пересохло. Скольких людей
нам все это будет стоить?
Семьдесят миль покрытой лесом долины лежало между мною и Амбером, и
примерно тридцать из них мы уже прошли.
- Блейз! - хрипло выкрикнул я. - Через две-три мили отсюда дорога
приведет нас к реке Ойзен, которая впадает в море. Я думаю, это наш
единственный шанс. Вся Гарнатская долина будет выжжена. Наше единственное
спасение - вовремя достичь воды.
Он кивнул.
Мы понеслись вперед с удвоенной силой, но огонь опережал нас.
Мы, однако, добрались до развилки, сбивая пламя с дымящихся одежд,
вытирая копоть с глаз, выплевывая пепел из пересохших ртов, проводя руками
по волосам, где тлели маленькие угольки.
- Еще с четверть мили, не больше, сказал я.
Несколько раз меня ударяли падающие ветви. Лицо и все открытые
участки кожи пульсировали от лихорадочной боли, да и все остальное тело
было не лучше. Мы неслись по горящей траве вниз по склону холма, и увидев
у его подножия воду, побежали еще быстрее, хотя раньше считали, что это
невозможно. Мы бросились в реку с разбега, и ее холодная прохлада обняла
нас.
Мы с Блейзом старались плыть как можно ближе друг к другу, а течение
подхватило нас и несло по извилистому руслу Ойзена. Ветви деревьев над
нашими головами были похожи на огненные лучи в соборе. Когда они с треском
ломались и падали, нам приходилось либо уворачиваться, либо нырять как
можно глубже, чтобы избежать ненужных ожогов. Воды вокруг нас шипели, по
ним плыли обугленные деревяшки, а головы уцелевших воинов, плывших за
нами, были похожи на кокосовые орехи.
Темные воды были прохладны, наши ожоги начали болеть, мы дрожали и
стучали зубами.
Горящий лес мы оставили за собой через несколько миль, и перед нами
расстилалась плоская низкая равнина, ведущая к морю. Это было идеальным
местом для засады лучников Джулиана, решил я. Я сказал об этом Блейзу, и
он согласился, но заметил, что не знает, чем тут можно помочь. Я вынужден
был признать его правоту.
Лес все еще горел, и мы плыли по течению.
Казалось, прошли долгие часы, хотя на самом деле это конечно было не
так, прежде чем мои страхи не превратились в действительность и на нас
посыпалась туча стрел. Я нырнул и долго плыл под водой. Так как плыл я по
течению, то мне удалось преодолеть большое расстояние прежде, чем я снова
вынырнул. Но когда это произошло, в меня опять посыпались стрелы.
Один Бог знает, какая из этих стрел могла стать для меня последней,
но я не стал ждать, а опять набрал полную грудь воздуха и нырнул.
Цепляясь руками за дно, я наощупь пробирался среди подводных камней
так долго, как только мог, затем выплыл у правого берега, постепенно
выдыхая воздух по мере того, как приближался к поверхности.
Я вынырнул, судорожно вздохнул и снова погрузился, даже не посмотрев,
в каком месте реки я нахожусь.
Я плыл до тех пор, пока мои легкие, казалось, не начали разрываться,
потом опять вынырнул.
На этот раз мне не повезло. Одна из стрел вонзилась в бицепс. Мне
удалось вновь нырнуть и сломать ее у наконечника, когда я достиг дна.
Потом я вытащил острие, продолжая плыть наподобие лягушки, извиваясь всем
телом и помогая себе одной правой рукой. Когда я в следующий раз вынырну,
то буду отличной мишенью для стрелков, это-то я понимал.
Поэтому я заставлял себя плыть все дальше и дальше, до красных искр в
глазах и полного помрачения сознания. Наверное, я оставался под водой
минимум три минуты.
Когда я вынырнул на этот раз, ничего, однако не произошло, и я
перевел дух, жадно дыша.
Добравшись до левого берега, я уцепился за прибрежные корни и
огляделся. Деревьев здесь почти не было и огонь сюда не дошел. Оба берега
казались пустынными, но и на реке никого не было видно. Могло ли быть так,
что я оказался единственным пережившим весь этот ад? Это казалось
маловероятным. В конце концов нас было слишком много, когда мы начинали
этот поход.
Я был полумертв от усталости, и все тело болело и жгло. Каждый
кусочек моей кожи был как в огне, но вода была настолько холодной, что я
весь дрожал и посинел от холода. Если я вообще хотел остаться в живых, мне
придется выйти из реки. Но сначала я решил на всякий случай проплыть под
водой еще несколько раз, прежде чем выбираться на берег.
Не знаю как, но мне удалось нырнуть и проплыть под водой еще четыре
раза, и я почувствовал, что если нырну в пятый, то уже не вынырну. Поэтому
я уцепился за прибрежный булыжник, немного передохнул и выполз на сушу.
Я перекатился на спину и огляделся, не узнавая местности. Пожар,
однако, сюда еще не достиг. Справа от меня рос густой кустарник, и я
пополз к нему, свалился лицом на землю и заснул.

Первое, что я ощутил при пробуждении - желание вообще не просыпаться.
У меня не было места, которое бы не болело, да к тому же меня тошнило. Я
пролежал так несколько часов в полубессознательном состоянии, и в
конце-концов с трудом дополз до реки, где с жадностью напился. Затем опять
вполз в кустарник и заснул.
Когда я пришел в себя во второй раз, мне все еще было плохо, но я
чувствовал себя намного сильнее. Я дошел до реки и обратно, и с помощью
ледяной карты Блейза обнаружил, что он жив.
- Где ты? - спросил он, когда мы вошли в контакт.
- Понятия не имею. Мне повезло, что я вообще где-то. По-моему,
недалеко от моря. Я слышу плеск волн и узнаю запах.
- Ты рядом с рекой?
- Да.
- На каком берегу?
- Левом, если смотреть по направлению к морю. Северном.
- Тогда оставайся на месте, - сказал он, - и я пошлю за тобой
кого-нибудь. Я сейчас собираю наше войско. Со мной уже две тысячи человек,
так что Джулиан не подойдет близко. Но каждую минуту подходит все больше и
больше народу.
- Хорошо.
На этом наш разговор окончился. Я остался на месте и, не теряя
времени, заснул.

Я услышал, как кто-то продирается сквозь кусты и тут же притаился.
Раздвинув несколько веток, я посмотрел вперед.
Это были три краснокожих великана. Так что я выпрямился, почистил
одежду, пригладил рукой волосы, сделал несколько глубоких вдохов и
выступил вперед.
- Я здесь.
Услышав мой голос, двое из них выхватили мечи и заняли оборонительную
позицию. Но они быстро оправились, улыбнулись, отдали мне честь и
проводили в лагерь. Он был примерно в двух милях. Я дошел до него,
умудрившись не сутулиться по дороге.
Появился Блейз и сообщил мне:
- У нас уже более трех тысяч.
Затем он опять позвал военного врача, чтобы тот обо мне позаботился.
Ночь прошла спокойно, никто на нас не нападал, и всю ночь и весь
следующий день к нам присоединялись остатки нашего войска.
Их было уже пять тысяч. В отдалении виднелся Амбер.
Мы спали всю ночь и отправились в путь наутро. К полудню проделали
примерно двадцать миль. Мы маршировали вдоль берега, и нигде не было видно
и признака войск Джулиана.
Боль от ожогов начала проходить. Бедра я почти не чувствовал, но
плечо и руки давали о себе знать, причем иногда было так больно, что
хотелось кричать во все горло.
Мы продолжали идти вперед и вскоре оказались в сорока милях от
Амбера. Погода оставалась устойчиво хорошей, а лес слева от нас весь
выгорел и стоял черный, как деготь. Огонь уничтожил весь кустарник в
долине, а это было нам на руку. Ни Джулиан, ни кто-то другой не мог
устроить нам засаду. Мы бы увидели их за милю. До захода солнца прошли еще
десять миль и разбили лагерь на берегу.
На следующий день мы начали подъем. На Колвир вела огромная лестница,
позволяющая людям находиться на ней не более двух в ряд. Однако вскоре она
сузится, и мы вынуждены будем идти гуськом.
Мы прошли вверх сто ярдов, потом двести, триста... С моря рванул
ураганный ветер, мы прижались к камню и стали идти осторожнее. Потом мы
недосчитались примерно две-три сотни человек.
Мы продолжали подниматься, и пошел дождь. Путь стал круче, камень был
скользкий. Поднявшись примерно на четверть высоты Колвира мы встретили
колонну спускавшихся солдат. Первый из наступающих обменялся ударами с
нашим авангардом, и оба упали мертвыми. Мы выиграли две ступеньки, и еще
один был убит.
Так продолжалось больше часа, и к тому времени мы поднялись примерно
на треть высоты Колвира, а наша линия продолжала укорачиваться, подходя
все ближе ко мне и Блейзу. Хорошо хоть, что наши краснокожие великаны были
сильнее солдат Эрика. Бряцание оружия, короткий крик, и человек пролетал
мимо нас в пропасть. Иногда краснокожий, иногда мохнатый, но чаще всего он
был одет в форму войск Эрика.
Мы дошли до половины лестницы, сражаясь за каждую ступеньку. У
вершины перед нами окажется широкая лестница, по отражению которой я
спускался в Рембу. Эта лестница приведет нас к Большой Арке - восточным
воротам Амбера.
От идущих впереди нас солдат осталось человек пятьдесят. Потом сорок,
тридцать, двадцать, дюжина...
Мы прошли уже примерно две трети пути, и лестница позади нас сбегала
зигзагами к подножию Колвира. Восточной лестницей редко пользуются. Она
почти для красоты. В наши первоначальные планы входило пройти по выжженной
равнине, а затем сделать круг, обойти гору с запада и войти в Амбер сзади.
Но огонь и Джулиан спутали нам все карты. Нам бы никогда не удалось то,
что мы задумали. Теперь нам оставалось либо атаковать в лоб, либо
отступить. А отступать мы не собирались.
Еще три воина Эрика были убиты и мы взобрались еще на четыре
ступеньки. Затем наш человек полетел вниз и мы потеряли ступеньку.
Ветер с моря был резок и холоден, и у подножия горы стали собираться
птицы. Сквозь облака проглянуло солнце, так как Эрику, наверное, было не
до управления погодой в такой опасной близости от нас.
Мы поднялись еще не шесть ступенек и потеряли еще одного человека.
Это было странно, и дико, и печально...
Блейз шел впереди меня, так что скоро настанет его черед. Затем мой,
если он погибнет.
Впереди только шестеро наших воинов.
Десять ступенек...
Их осталось пятеро.
Мы медленно продвигались вперед, а сзади, насколько хватал взгляд,
каждая ступенька была залита кровью. Что-то было в этом извращенно
чувственное, аморальное.
Наш пятый человек убил четверых, прежде чем упал сам, так что мы
прошли еще один короткий поворот. Вперед и вверх - третий наш солдат
дрался с мечами в обеих руках. Хорошо, что он бился в священной войне, за
святое дело, потому что каждый удар он наносил с большим воодушевлением и
внутренней силой. Умирая, он захватил с собой еще троих.
Следующий не обладал такой верой и не так хорошо владел мечом. Он был
убит сразу же, и теперь их оставалось всего двое.
Блейз вытащил свой длинный филигранный меч, и лезвие его засверкало
на солнце.
- Скоро, брат, - сказал он, - мы посмотрим, что они смогут сделать
против Принца Амбера.
- Надеюсь, только одного из них, - ответил я, и он ухмыльнулся.
Мы прошли примерно три четверти пути, когда наступила очередь Блейза.
Он ринулся вперед, мгновенно убив первого, кто находился перед ним.
Острие его меча впилось в горло второго, и почти сразу он ударил плашмя по
голове третьего, скидывая его вниз. Несколько мгновений продолжалась дуэль
с четвертым, но и тут все быстро было кончено.
Я тоже держал свой меч наготове, поднимаясь следом за ним и глядя на
то, что он делает.
Он был великолепен, даже лучше, чем я его помнил. Он несся вперед,
как вихрь, и меч в его руке был живым в отблесках света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27