Холодно и неуютно на осеннем ветру, скорее бы все закончилось и наступила ночь. Тогда погасят костры и все огни, и король со своими людьми вернется под своды замка в пиршественную залу, разогретую очагами, укрытую от ветров и злых духов. Начнется самый торжественный момент праздника — возжигание священного огня, от него зажгут другие и факелы, и дом оживет новым светом.
Бренн сидел, нахмурившись, подле короля, ему тоже не терпелось покинуть берег озера. Наконец Королевский друид закончил свои обряды, направился к Белину и братьям. Бренн поднялся навстречу Гвидиону, отвел его в сторону, что-то взволнованно объясняя. Живописная, вырази. тельная внешность и ледяное спокойствие жреца еще резче подчеркивали бледность и нервозность альбиноса. Когда они стояли рядом, то казалось, что природа специально создала две противоположности в дополнение друг другу.
Король поднял свою свиту и повел в дом. Квелин помахала рукой принцессе.
— Становится холодно, Морана, пойдем! — крикнула она.
Морейн уже собралась последовать за ней, но увидела, как Бренн садится в лодку, и направилась к берегу по шуршащей гальке.
— Ты не идешь в дом? — равнодушно спросила Морейн.
Бренн раздраженно обернулся и промолчал. Тогда она, стараясь не выдать голосом своей обиды, спросила:
— Составить тебе компанию?
Бренн демонстративно не замечал Морейн, может быть, надеясь, что это обидит ее, и она уйдет. Но она растерянно стояла на берегу, наблюдал за ним. Не дождавшись от него приглашения, Морейн сама забралась к нему в лодку, намочив юбку в холодной воде. Бренн удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Он легко работал веслами, и вскоре их лодка оказалась далеко от берега. Остров мрачной тенью приближался к ним. Бренн молчал, погрузившись в собственные мысли. Морейн склонилась к воде, опустив руку. И, чувствуя неловкость от возникшего молчания, решила заговорить:
— Какой странный сегодня вечер.
Поняв, что ответа она не получит, Морейн продолжила:
— В это время у нас, на севере, уже морозы.
Бренн молчал. Морейн окончательно смутилась под пристальным взглядом его бледных глаз.
Спускались сумерки. Легкий ветер доносил запах костров, лодка медленно огибала остров. На берегу начали гасить костры, и в потемневшее небо взвились серые столбы дыма. Голоса гуляющих стихли, на озеро опустилось безмолвие. Бренн продолжал грести, не отрывая взгляд от Морейн. Она, не зная, куда деваться от этого взгляда, уже начала жалеть, что напросилась ему в попутчики.
— Какой мрачный закат, — тревожно проговорила Морейн — Я замерзла.
Она действительно стала замерзать. Плащ, который дала ей Тара, согревал плохо. Бренн, наконец, оторвал от нее тяжелый взгляд и поднял глаза к небу. Вечер переходил в ночь, небо погасло. Полная луна только изредка успевала глянуть на землю сквозь сгустившиеся тучи. Поверхность воды была абсолютно черной, как крыло ворона.
Морейн несколько раз померещился бледный розовый свет, мерцающий на острове меж деревьев. Ей стало страшно и захотелось в теплый замок, полный гомона, лая, песен, в общество доброго и веселого короля.
Она взглянула на Бренна, он перестал грести и застыл, словно каменный. Морейн, наклонившись, дотронулась до его руки. Он вздрогнул от прикосновения. Морейн вдруг услышала его надрывное дыхание и испуганно одернула руку. Казалось, ему не хватало воздуха, он задыхался и издавал сиплые звуки, его начал душить кашель. Зрачки его глаз сузились, превращаясь в вертикальные полоски, кровь подступила к ним, и сквозь бледно-серую радужную оболочку засветился красный огонь. Волосы свисали клочьями, мокрые от пота. Черты лица преобразились до неузнаваемости. На высоком лбу вспухли две фиолетовые вены, щеки ввалились еще больше. Узкие губы вздулись над выступившими вперед желтыми клыками, Светящиеся в темноте красные глаза, не мигая, смотрели на Морейн. Она почувствовала, как по спине под платьем стекают струйки пота. Он пристально смотрел на нее. Она вскочила и, с трудом удерживаясь на раскачивающейся лодке, оглянулась: кругом вода, бежать некуда. Лесное чудовище, встреченное ею на охоте подалось вперед напряглось, приготовившись к прыжку. Морейн инстинктивно бросилась в воду.
Если бы она не была в состоянии истерики, платье не замедляло движений и ноги не сводило от холода, возможно, ей и удалось бы доплыть до земли. Она с трудом удерживалась на плаву, стараясь разглядеть в темноте берег. Черную воду было трудно отличить от такого же неба, но она поплыла, как ей казалось, к берегу, предпочитая утонуть в ледяной воде, чем снова оказаться в лодке. Сзади раздался хриплый хохот, похожий на карканье, и послышались удары весел. Лодка быстро нагнала ее и плыла рядом на небольшом расстоянии. Морейн видела ее, но все равно плыла дальше, в надежде, что ее крик услышат люди на берегу.
Когда силы ее были уже на исходе, выглянула луна, осветив на миг все вокруг, Морейн поняла, что плывет к острову. Она развернулась и поплыла в другую сторону. Лодка обогнула ее, преграждая путь. Морейн пришлось развернуться снова, чтобы не попасть под весло. И эти вынужденные повороты окончательно выбили ее из сил.
Луна опять скрылась за тучами, и Морейн уже не могла определить, где берег. Теперь она не плыла, а только пыталась удержаться на поверхности, что удавалось ей все хуже. А лодка все кружила вокруг нее, весла ударяли о воду. Каждый удар был все громче, все оглушительнее. Чудовище наблюдало с лодки, как тонет его жертва. Оно слышало сбившееся дыхание женщины, похожее то на всхлипы, то на стоны. Оно старалось дышать так же сбивчиво, как принцесса, желая попасть в такт ее дыханию, чтобы лучше чувствовать ее страх, ее смертельную агонию. Жизнь, стоящая на краю бездны, волновала его.
Луна выглянула опять, но Морейн больше не надеялась отыскать берег. Последний раз промелькнула перед глазами лунная дорожка, черная вода накрыла ее. Она уже была почти без сознания, когда чьи-то руки подхватили ее и вытащили из воды. Морейн почувствовала, как ее спина ударилась о дно лодки. Бренн нагнулся над ней, схватив ее, перевернул так, что вода полилась у нее из горла, потом стал бить по щекам, пытаясь привести ее в сознание. Морейн мутило она уже не чувствовала своего тела, но, увидев серые глаза нагнувшегося над ней человека, она облегченно вздохнула.
Бренн молча сел за весла и начал грести. Морейн сделала усилие, пытаясь приподняться, но не смогла. Ей оставалось только молиться о том, чтобы они направлялись в сторону замка.
Когда лодка врезалась в прибрежную гальку, Бренн помог мокрой девушке подняться и перелезть через борт. Морейн успела сделать несколько шагов, прежде чем потеряла сознание. Ему пришлось подхватить ее и нести дальше на руках. Дойдя до парка, он позвал слуг, но никто не откликнулся. Бренн почти бегом преодолел парк и внутренний двор и вошел в теплый освещенный холл, где толпились люди, среди которых был и Харт, поджидающий своего вождя. Бренн положил бесчувственную женщину на пол и приказал Харту искать Гвидиона.
В тяжело натопленной комнате на огромной кровати под несколькими одеялами из овечьих шкур Морейн казалась совсем маленькой. Бренну было душно в этом помещении, а те изменения, которые внесла в него Морейн, вызывали в нем раздражение. Он впервые был в этой комнате после смерти матери и с трудом мог избавиться от неприятных мыслей, которые она вызывала. Он вспомнил, как Конвенна точно так же металась по подушкам на кровати под тяжелым бархатным балдахином. Его мать, бывшая пленница отца, на которой Дунваллон женился после побега его первой жены, пыталась утопиться в Черном Озере. Ее успели выловить, но она простудилась, у нее начался жар, усилия лекарей были напрасны. Бренну хотелось, чтобы на этот раз все было по-другому. Он зашел сюда только узнать о здоровье принцессы и был подавлен нахлынувшими воспоминаниями, которые давно заставил затаиться в глубине сердца.
Морейн билась в агонии со вчерашней ночи, так и не приходя в сознание. Жар все усиливался, лицо было мокрым от пота. Гвидион и помогающий ему лекарь-жрец провели возле постели больной остаток ночи. Здесь же сидел и перепуганный Инир. Притирания и отвары не помогали. Выживет ли больная, зависело теперь только от ее собственных сил, но теперешнее ее состояние не внушало никаких надежд. Она часто дышала и кашляла. Бренн хотел нагнуться к ней, Гвидион бросил на него сердитый взгляд и отстранил от постели.
— Что ты сказал королю? — спросил он Бренна.
— Сказал, что она упала с лодки, — Бренн с надеждой посмотрел в глаза Гвидиону, — кажется, это правда.
Друида раздражали виноватые глаза брата. Гвидион приготовил питье, Инир хотел приподнять голову женщины, чтобы напоить ее. Бренн оттолкнул его, выхватив у него из рук глиняную миску, хотел сам напоить Морейн, расплескал половину жидкости. Гвидион взял у брата миску, поднял голову больной, дал ей выпить остатки лекарства, Бренну не сказал ни слова. Тот ушел, сердясь на себя за свою неловкость, на Морейн — за ее болезнь, на Гвидиона — за его молчаливое осуждение.
У Морейн начался бред. Гвидион сначала не обратил внимания на ее прерывистые всхлипы, но потом, вслушавшись в лихорадочный и быстрый шепот, он выставил всех из комнаты, оставшись с больной наедине.
В бреду Морейн рассказала то, что так долго и тщательно скрывала от него, маскируя мысли детскими стишками. Теперь Гвидион знал, почему Морейн позволила привезти себя в Поэннин.
Он всматривался в черты ее лица, качал головой и вздыхал: «Как я был слеп!» Если бы он послушался внутреннего голоса и настоял на ее казни прежде, скольких проблем ему удалось бы избежать. Теперь было уже поздно. Он больше не видел в ней врага. Просидев у постели больной весь день он обдумывал возможные варианты дальнейших событий. Все они ему не нравились, Гвидиону очень не хотелось в них участвовать, но изменить что-либо он уже не мог. Он вынес, наконец, свой приговор Морейн и нашел средство вылечить ее.
О том, что во время болезни к ней заходил Бренн, принцессе сказ Инир. Ученик Королевского Друижа, не отходивший от ее постели на протяжении всей ее болезни, этот белобрысый юноша с большими влажными глазами и по-детски пухлым ртом был безнадежно влюблен в Морейн. Он давал ей питье, приготовленное Гвидионом, он кормил ее, ухаживал за ней, сжимаясь в комочек от мысли, что Морейн может умереть. Первое, что она спросила, очнувшись, приходил ли Бренн. А узнав, что заходил лишь раз много дней назад, расстроилась, уткнулась в подушки, а потом прогнала Инира. Он невольно сравнил ее с Вороном — такая же неблагодарная.
Инир брел к своим пещерам, бесился, вспоминая, как Морейн в бреду звала на помощь Бренна. Сколько всего мог бы рассказать ей Инир, он навсегда отбил бы у нее желание даже видеть альбиноса. Но нет, Инир не мог это сделать, не мог нарушить клятву, выдать тайну, предать Гвидиона. Инир не умел предавать.
Но Морейн не нужны были рассказы Инира. Она и сама о многом догадалась. То, что Бренн безумен, Морейн поняла еще при первой встрече. Это не испугало ее, безумцем можно управлять — рассудила она. Но в нем было еще что-то, чего ей долго не удавалось понять. Теперь она узнала, что Бренн — оборотень. Оборотень! Морейн сжалась под одеялом, вспоминая горящие красные глаза с вертикальными зрачками. Она не боялась оборотней, она многое знала о них. Но решимости бороться с ним в ней поубавилось.
«Все, — сказала себя Морейи, — я больше не хочу влачить это жалкое существование, рисковать своей жизнью. Я всех прощу и изменю свою жизнь к лучшему».
Поднявшись с постели, она удивилась, обнаружив на себе длинную рубашку из плетеного кружева. Наверное, ее дала Квелин. Морейн не нашла своей грубой туники, на ее месте лежало платье: простое, но новое и красивое. Квелин каждый день заходила к больной, помогая Иниру ухаживать за ней. Морейн надела темно-зеленое шерстяное платье, расчесала волосы, пожалела, что нет зеркала, в которое можно было бы полюбоваться на себя, и вышла в коридор. Стены качнулись перед ней, поплыв красными пятнами, она оказалась еще слишком слабой, чтобы ходить. Но спустя два дня она уже входила в королевскую залу, бледная, но живая. Белин поднялся ей навстречу, забыв про этикет, подошел, испугался: Морейн казалась почти прозрачной, невероятно худой. Он сказал ей:
— Я рад видеть тебя здоровой. Ты заставила нас поволноваться.
Морейн кротко улыбнулась, сделав попытку поклониться.
— Нет, нет, — остановил ее Белин. — Иди сядь, ты еще очень слаба.
Он подвел ее к креслу у очага, помог ей сесть, спросил:
— Теперь объясни мне, Морана, как ты оказалась в воде?
— Лодка качнулась, и я упала, — ответила Морейн, не поднимая глаз.
— Тебе попался плохой гребец, если на ровной воде у него качалась лодка, — заметил король и бросил на Бренна уничтожающий взгляд. — В следующий раз, Морана, осторожнее выбирай себе попутчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65